Здесь выложена электронная книга Агентство "Золотая Пуля" - 3 - 2. Дело о марсианской тигрице автора по имени Константинов Андрей Дмитриевич. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Константинов Андрей Дмитриевич - Агентство "Золотая Пуля" - 3 - 2. Дело о марсианской тигрице.
Размер архива с книгой Агентство "Золотая Пуля" - 3 - 2. Дело о марсианской тигрице равняется 65.77 KB
Андрей Константинов: «Дело о марсианской тигрице»
Андрей Константинов
Дело о марсианской тигрице
Агентство "Золотая Пуля" — 3 – 2
OCR: Олег-FIXX ( fixx10x@yandex.ru )
«Агентство 'Золотая Пуля' — 3»: Нева, Олма-Пресс; СПб, Москва; 2001
ISBN 5-7654-1608-X, 5-224-02669-5 Аннотация «Золотая пуля». Так называют в городе агентство, в котором работают журналисты-инвестигейторы (или, в переводе на русский — «расследователи»). Возглавляет это вымышленное агентство Андрей Обнорский — герой романов Андрея Константинова и снятого по этим романам телесериала «Бандитский Петербург». В «Золотой пуле»-3 вы встретитесь не только с Обнорским, но и с его соратниками-журналистами: Николаем Повзло, Зурабом Гвичия, Светланой Завгородней, Нонной Железняк, Георгием Зудинцевым и другими. Все они попадают порой в опасные, а порой и комичные ситуации. Каждый из героев рассказывает свою историю от первого лица. Андрей КонстантиновДело о марсианской тигрице Рассказывает Андрей Обнорский "Обнорский Андрей Викторович (творческий псевдоним — Серегин), 37 лет, закончил восточный факультет ЛГУ, владеет арабским, ивритом, английским и немецким языками. Капитан запаса. С 1991 года работал в различных СМИ Санкт-Петербурга. Имеет многочисленные контакты в среде сотрудников правоохранительных органов и в преступной среде.В сентябре 1994 года осужден по статье 218 часть 1 (незаконное хранение оружия), направлен для исполнения наказания в Нижний Тагил. По протесту прокуратуры освобожден из-под стражи на основании пункта 1 статьи 5 УПК РСФСР (отсутствие события преступления).В 1998 году Обнорский возглавил Агентство журналистских расследаваний, более известное под названием Агентство «Золотая пуля».Обнорский обладает лидерскими качествами, коммуникабелен, бывает вспыльчив и раздражителен.Склонен к проявлениям авантюризма и необоснованного риска.Холост (дважды разведен, детей нет)". Из агентурных данных
Зима никак не хотела заканчиваться. Всю вторую половину марта Питер прижимало морозом. Днем температура поднималась иногда до нуля, но ночью прихватывало крепко. Хотелось тепла, но его все не было. Когда я объявил нашему высококвалифицированному юристу Лукошкиной, что мы летим на Урал проводить занятия с местными журналюгами, она всплеснула руками и заявила:— Господи! Здесь замерзаем, а ты еще на Урал удумал. Там же, наверное, самая настоящая зима… бр-р.— Не бойся, Аня, я тебя согрею, — ответил я.— Размечтался, — юридически корректно ответила Лукошкина.В пятницу, тридцатого марта, мы вылетели в Екатеринбург. Летели вчетвером:Повзло, Соболин, Аня и я. Участие Соболина в семинаре не планировалось, но дня за три Володя сам ко мне подошел, помялся и говорит:— Возьми, шеф, меня на Урал.— С чего бы это вдруг? — спросил я.Володя опять помялся немного, откинул рукой волосы своей «артистической» прически и ответил:— Встряхнуться надо. Совсем я что-то закис, старуха загрызла и это… творческий кризис у меня.— Творческий?— Творческий, — подтвердил Соболин. — Глубокий.Творческий, да еще и глубокий — это, конечно, аргумент. Я решил проявить мужскую солидарность и дать Володе возможность встряхнуться. И взял. Знал бы, во что это выльется — ни за что!Короче, мы прилетели в Екатеринбург, а там нас уже встречал местный организатор семинара Евгений Танненбаум. Он приехал на шикарном микроавтобусе «мазда», и мы покатили в районный городок N-ск. Ехать до N-ска предстояло около восьмидесяти километров, а потом еще двадцать до базы отдыха райкома ВЛКСМ. ВЛКСМ, конечно, давно уже нет, но база осталась. Кстати, ее и прихватизировали бывшие комсомольские вожаки. Теперь там оттягиваются новые русские: бандюганы и коммерсанты… то есть те же самые «комсомольцы». Это нам Танненбаум по дороге рассказал.Евгений Кириллович («для друзей — просто Женя») был главным редактором «Вестника N-ска». Он производил впечатление жизнерадостного оптимиста, был лыс, как бильярдный шар, и говорил без умолку… В комфортабельном автобусе, по хорошей дороге, с музыкой и несмолкающим Женей Танненбаумом до N-ска доехали быстро. Смеркалось, синел снег, испятнанный заячьими следами, молчаливые стояли деревья. Красиво — безумно.Весной девяносто шестого я уже проезжал по этому шоссе, но тогда красоты не замечал.Мы миновали N-ск — маленький, уютно лежащий в сугробах городок, дальше поехали по укатанной грунтовке. Сумерки загустели, снег в свете фар искрился, вдоль дороги стояли мощные ели… Трепал языком Женя. Мне хотелось дать ему «в башню», так, чтобы его «заклинило». Но не всегда наши желания совпадают с нашими возможностями.— Моя фамилия, — сказал Танненбаум, — в переводе с немецкого означает ель.— Ельцин, значит? спросил Соболин.— О! Борис Николаевич! Великий реформатор! Великий. Я перед ним преклоняюсь, — ответил Женя и продекламировал:— О Tannenbaum! О Tannenbaum! Wie grun sind deine Blatter.Сам же и перевел:— О ель! Как зелены твои листья… то есть, конечно, иголки. Прекрасное, могучее дерево. Я, знаете ли, испытываю с ним некое родство. Чувствую его дремучую языческую лохматость.— У вас не только родство, — сказала, разглядывая лысую танненбаумановскую голову, Аня, — у вас и внешнее сходство несомненное.— Могучее дерево, могучее, — согласился Женя. — Устремленное ввысь.Я подмигнул Лукошкиной и показал ей большой палец.— Да, — продолжал Женя, — устремленное ввысь, как… э-э…— Фаллос, — сказал я.Жизнерадостно заржали Повзло и Соболин. «Фи!» — скривилась Лукошкина.— Как фа?… — изумленно спросил Танненбаум. — Странно… я хотел сказать: как ракета.— И я тоже. Фаллос. Так штатники называют свою новую ракету-носитель. На Венеру полетит. Фаллос — он всегда на Венеру.— А-а, — уважительно произнес Женя, — я не знал… Фаллос.
* * * Бывшая комсомольская база отдыха находилась на большой поляне посреди соснового леса. Посредине стояло двухэтажное строение в форме буквы "Т", поодаль были разбросаны отдельные домики, стилизованные под швейцарские шале. Светились окна, на стоянке сбились в стаю несколько автомобилей разной национальности и цены: от моей любимой отечественной «Нивы» до навороченной «тойоты-лэндкрузер».— Уже собирается народ, — сказал, кивнув на машины, Танненбаум. — Коллеги-журналисты… акулы, так сказать, пера.Мы тут, конечно, не столица… провинция.Но есть очень острые перья. Очень острые.Как… э-э…Я уже собрался подсказать Танненбауму, на что похожи острые журналистские перья, но Лукошкина сделала мне страшную морду.— …как шпаги, — закончил свою мысль Женя. Он — определенно — любил глубокие, небанальные метафоры. Острые, как… фаллос.
* * * Нас с почетом разместили в шале. Однако наши коттеджи только снаружи были загранично-буржуазными. А вот внутри они отражали ностальгию нынешних хозяев по своей комсомольской молодости.В прихожей меня встретил плакат: «Привет участникам комсомольско-молодежного слета!» В гостиной количество ностальгической атрибутики было вообще безмерным — на стенах висели шелковые и бархатные вымпелы: «Ударник X пятилетки», «Победитель соцсоревнования», «Лучшая комсомольско-молодежная бригада». На телевизоре «Панасоник» стоял небольшой бюст поэта Маяковского, а на журнальном столике лежали номера журнала «Молодой коммунист». На прикроватной тумбе в спальне — томик речей Леонида Ильича Брежнева. Даже с трогательной закладкой… Да, с юморком бывшие комсомольцы оказались.Но в целом номер был весьма комфортабельный, в холодильнике даже напитки нашлись. В ассортименте от «Столичной» до «Мартеля».Я только успел осмотреться, разложить вещи и выкурить сигарету, как пришел Танненбаум и объявил, что пора на ужин.И что все местные коллеги горят от нетерпения, ожидая встречи со мной… Вот ведь дурак этот Женя, а слова сказал хорошие. Правильные сказал слова. Ну, насчет встречи со мной.Я подмигнул бронзовому Маяковскому и, накинув на плечи куртку, пошел за Танненбаумом. На улице было чертовски хорошо… И подумалось, что лучше бы не ходить ни на какой ужин, а пойти к Лукошкиной в ее шале, выпить чуть-чуть «Мартеля» и…— Вот мы и пришли, — сказал Женя Танненбаум.
* * * — Ну, вы попали, — сказал Женя Танненбаум… Нет, это он потом сказал. А тогда он сказал:— Вот мы и пришли.В зале на стенах светились бра в виде канделябров, а на столах колыхались огоньки живых свечей. Акулы пера стояли парами, тройками или стайками. Когда мы вошли, к нам обернулись. Танненбаум громко и торжественно объявил:— Коллеги! Прошу любить и жаловать — Андрей Серегин. Звезда, так сказать, криминальной журналистики.Мне захотелось дать Жене в морду.Вполне, кстати, нормальное желание. Но все-таки в морду я ему не дал, а только буркнул зло: аплодисментов, мол, не слышу. И Танненбаум, огорчившись безмерно, тут же и откликнулся:— Поприветствуем нашего гостя аплодисментами!И я до конца прочувствовал танненбаумовскую «дремучую языческую лохматость»… Раздались аплодисменты. Я посмотрел в ту сторону, откуда они прозвучали, и увидел Аню Лукошкину. «Ну, Анька, — подумал я, — вот вернемся в Питер, я тебе все припом…» Но до конца недодумал: Лукошкина была чудо как хороша. В очень простом, длинном, черном платье, с ниткой жемчуга на груди.Потом начался ужин. Знакомство. Тосты. Упражнения в остроумии и красноречии. Больше всех, конечно, старался наш друг Ельц… тьфу! — Танненбаум. Это меня раздражало. Но еще больше раздражало то, что этот лысый пень все вился вокруг моего юриста. Я подозвал Колю Повзло и дал ему поручение.— Легко, — сказал Коля. — Нокаутом в третьем раунде.— Легко? — переспросил я. — Вы же в разных весовых категориях, Коля… Он килограммов на тридцать-сорок больше тебя весит.— Ты, Обнорский, дилетант, — очень солидно сказал Коля. — Я же с депутатами ЗакСа и чиновниками из Смольного пью.Этот аргумент показался мне убедительным. И, забегая вперед, скажу, что Коля с поставленной задачей справился. Геройски, нисколько не щадя себя.Ужин потихоньку приобретал все более непринужденный характер. Господа журналисты вели себя раскованно. Начались танцы… стал затеваться поход в сауну смешанным коллективом. («Разнополым», — сказал Юрий Львович, немолодой главный редактор газеты «Скандалы и светская жизнь N-ска». Любознательный Повзло спросил у него: «А какой у вас тираж, коллега?» — «Шесть тысяч, коллега». — «Помилуйте, в N-ске все население — тридцать тысяч, — возразил Повзло. — Как же вам удается реализовать шесть тысяч?» — «Люди, — возразил Юрий Львович, — очень интересуются светской, знаете ли, жизнью…» Ошеломленный Коля сильно зауважал Юрия Львовича.)Вечер вошел в ту стадию, когда уже царит всеобщий и всеохватный восторг, алкогольное парение души у одних и страстный поиск амуров у других… Так ведь весна! Взгляд Володи Соболина упал — ах, весна! — на некое создание женского полу с грудью и попкой. Взгляд Володи упал в глубочайшее декольте… да там и остался. Володя оставил Повзло с Танненбаумом и как самонаводящаяся ракета пошел на цель…Весна. Весна! Неслышный гимн любви волнует кровь. Бушуют гормоны.Повзло старательно выполнял мое поручение и «язычески-лохматый» бильярдный шар Танненбаума уже склонялся к Коле на плечо. Звучала музыка, перекрывая ее, из сауны летел женский визг. Визг был голым.— Обнорский, — сказала, подходя ко мне, Аня. — Обнорский, пригласи меня танцевать.Я пригласил, и мы пошли танцевать.Как же это я раньше не обращал внимания, какие у нее глаза? Беда, а не глаза!Музыка кончилась, но мы так и стояли посреди зала.— Аня, — сказал я.— Что?— Анька, пойдем ко мне, — шепнул я.— Нет, — сказала она.— Почему? — спросил я.— Потому что мы с тобой мало знакомы, — ответила она.— Мы! С тобой! — изумился я. — Да мы с тобой вместе работаем уже сколько лет.— И это повод для того, чтобы идти к тебе?— Конечно, — уверенно сказал я. — Пойдем. У нас будет свидание.— Свидание — это прежде всего романтика, — юридически точно сформулировала Лукошкина.— Романтики будет столько, сколько у тебя никогда не было. Пойдем ко мне.— Хорошо, — наконец сдалась Аня. — Встретимся через полтора часа у второго коттеджа.
* * * В тот вечер и произошла первая кража.Но до утра никто об этом не знал.Я пошел в свое шале привести себя в порядок, прилег на кровать и представил, как все у нас будет… Вж-ж-жи-икк «молнии» по спине платья, шелест ткани, скользящей по телу. Ломкий, призрачный свет луны в небе и бронзовый взгляд бюста В. В. Маяковского с телевизора…За окном серебрился снег и долетали иногда голоса коллег журналистов. Семинар!
* * * …В свое шале я вернулся — совершенно замерзший — только в пятом часу утра. Или, если хотите, ночи. Два часа я прождал Лукошкину у второго коттеджа, но она не пришла. Несколько раз я порывался пойти в ее домик и устроить скандал, но каждый раз останавливал себя.Я заставил себя уйти с места назначенного, но почему-то несостоявшегося свидания, только когда понял, что еще десять минут — и с обморожением всех конечностей меня доставят в местную больницу, где какой-нибудь энский лекарь радостно приступит к ампутации…Злой — нет, даже не злой, а совершенно обескураженный поведением Лукошкиной я дошел до своего коттеджа и удивленно обнаружил, что в моей комсомольско-молодежной обители горел свет и был слышен голос. «Аня!» — подумал я и тихонько вошел.Дверь из прихожей в гостиную была приоткрыта. Сквозь щель я разглядел Володю Соболина. Соболин расхаживал по ковру и что-то бормотал себе под нос…Интересно!— И что же вы здесь делаете, господин репортер? — входя, спросил я строго.Володя медленно обернулся, посмотрел на меня отсутствующим взглядом. Губы его шевелились.— Соболин! Ау! Очнись.— А, Андрей! Ты не можешь себе представить, что это за женщина, — сказал Соболин. — Марсианка… Марсианка!— Лукошкина? — со злостью спросил я.— Какая Лукошкина? — не понял Соболин.Я успокоился, поняв, что соболинская марсианка — это какая-то другая особь женского пола.— Ты что здесь делаешь, Вова? — спросил я уже спокойно.— Тигрица! — сказал Вова.Я сел в кресло, вытянул ноги и посмотрел на бронзового Маяковского. Владимир Владимирович скорбно опустил глаза.— Так тигрица или марсианка? — продолжал я допрос Соболина.— Марсианская тигрица, — ответил он.— А может, тигровая марсианка?— Нет, нет… Марсианская тигрица. Именно так! Да! Так!М — да, подумал я, худо дело-то… я громко щелкнул пальцами, и Вова, кажется, пришел в себя. На меня посмотрел слегка изумленно.— Ну так что случилось-то, господин Соболин? И как ты, друг мой, оказался здесь?— У тебя, Андрей, дверь была открыта.— Возможно, что и открыта. Забыл.А ты — то что здесь делаешь?— Да я вот… Виктория. О, она тигрица!— Ага, — сказал я, — понял. Виктория — эта та, у которой бюст из декольте выпрыгивает?— Она… она! Ты очень точный дал образ, Андрей.— Так ты ее трахнул?— Нет.— Фу, Соболин… Как это низко! Женщина хочет любви, а ты…— Она меня трахнула, — победно сказал Вова. — Тигрица!— Ну, это в корне меняет дело, — согласился я и повернулся к Маяковскому. Владимир Владимирович кивнул. — А ко мне-то ты чего приперся среди ночи?— Повзло пьяный храпит — невозможно… Нас же вдвоем поселили. Это только ты, Анька, Танненбаум и Виктория отдельные коттеджи занимаете. А мы — рядовые бойцы — живем парами. Так Повзло — сволочь! — храпит… работать невозможно.— Ну, иди тогда к своей тигрице.— Не могу… Она меня после пяти выставила.Я посмотрел на часы — было всего-то половина пятого.— Еще нет пяти, — сказал я. — Что ты несешь?— После пяти раз, — ответил Вова, скромно потупив глаза.Я зааплодировал, Маяковский за отсутствием рук просто кивнул. Но одобрительно.
* * * Утром было солнце и… скандал. Выяснилось, что у одной из дам пропал парик.Дама была расстроена, едва сдерживала слезы и говорила, что парик куплен ею в Лондоне, дорогущий — стоит черт те сколько валютных фунтов: «Это какая же сучка его спи…ла? А еще интеллигентные люди!»Страдающий тяжелым похмельем господин Танненбаум обошел коллег, расспрашивая: не видел ли кто английского парика? Никто ничего не видел… А еще интеллигентные люди!Перед завтраком ко мне подошел сияющий светский хроникер Юрий Львович и, подмигивая, рассказал, что, мол, не только пропажи случаются, но и находки.— Что же за находки? — поинтересовался я механически, без интереса.— Вот! — торжественно сказал Юрий Львович и вытащил из кармана пиджака ажурный кружевной комочек. — Вот, извольте… хе-хе… в бильярдной нашел.Кто — то из дам… хе-хе… забыл… на бильярде.— Бывает, — пожал я плечами и хотел отойти, но Юрий Львович схватил меня за пуговицу и продолжал:— Разврат. Скандал. Аморалка. Горячий, знаете ли, материал для моего издания… хе-хе…— Вы что же, — удивился я, — собираетесь об этом написать?— Есь-тесь-ств… А про парик Галька врет, врет. Она его на «секонде» нарыла за полтаху… Говно — хе-хе, — а не английский.В зал вошли Лукошкина и Повзло.
Было бы хорошо, чтобы книга Агентство "Золотая Пуля" - 3 - 2. Дело о марсианской тигрице автора Константинов Андрей Дмитриевич дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Агентство "Золотая Пуля" - 3 - 2. Дело о марсианской тигрице у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Агентство "Золотая Пуля" - 3 - 2. Дело о марсианской тигрице своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Константинов Андрей Дмитриевич - Агентство "Золотая Пуля" - 3 - 2. Дело о марсианской тигрице.
Если после завершения чтения книги Агентство "Золотая Пуля" - 3 - 2. Дело о марсианской тигрице вы захотите почитать и другие книги Константинов Андрей Дмитриевич, тогда зайдите на страницу писателя Константинов Андрей Дмитриевич - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Агентство "Золотая Пуля" - 3 - 2. Дело о марсианской тигрице, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Константинов Андрей Дмитриевич, написавшего книгу Агентство "Золотая Пуля" - 3 - 2. Дело о марсианской тигрице, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Агентство "Золотая Пуля" - 3 - 2. Дело о марсианской тигрице; Константинов Андрей Дмитриевич, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн