— сразу пошел на попятную Никулин. — Я мальчик понятливый… Сейчас, ноутбук загружу и пороюсь в пришедшей почте… Айн момент… Ага, вот оно! Пришло четырнадцатого февраля. Только у него обратный адрес не «ComClub4», a «ComClub2»…
— Открывай! — поторопил я.
Официант принес счет и, чтобы его не сдуло ветром, поставил на него мою рюмку. Я кивнул и знаком показал, чтобы он заодно наполнил ее.
— Читаю, — торжественно начал Никулин и тут издал звук, похожий на тот, с которым сдувается автомобильная шина. — У-у-у, а это всего лишь реклама. «Компьютерный клуб „Интеллект“ поздравляет всех пользователей Интернета с Днем влюбленных и приглашает приятно и с пользой провести вечер…»
— Все? — с недоумением спросил я. Официант подумал, что я спрашиваю у него, взглянул на пустой графинчик и с сожалением кивнул.
— Могу принести еще, — тотчас предложил он.
— А чего ты ждал? — спросил Никулин, недовольный тем, что я не оценил его сыщицких способностей. — Ты получил письмо, отправленное из компьютерного клуба «Интеллект». По-моему, на твой вопрос я дал исчерпывающий ответ.
— Где этот клуб находится? В рекламе есть адрес?
— Южнобережное шоссе, дом двести тридцать.
— Хорошо. И еще одно задание. Мне надо как можно больше узнать о человеке, которого зовут Антон Мураш.
— Это сразу не получится.
— А я и не прошу, чтобы сразу, — ответил я. — Но не затягивай.
— Придется обращаться к моим бывшим коллегам, к паспортистам, — вкратце обрисовал проблему Никулин. — А на это нужны деньги. Ты же знаешь — менты бесплатно не работают.
— Я оплачу все твои расходы, когда вернусь, — ответил я, с опозданием заметив, что проболтался.
— А куда это ты намылился? — не преминул полюбопытствовать Никулин.
— На кудыкину гору! — ответил я и тотчас отключил телефон. М-да, Никулин, конечно, не подарок. Впрочем, идеальных подчиненных, как и начальников, не бывает.
Официант, евин, внес коррективы в счет, вписав туда бутылку водки, которую я не заказывал. Пришлось прихватить ее с собой, завернув в газету. Не пойму, кто это первый придумал — плотно оборачивать бутылку газетой? Ведь все равно все знают, что это бутылка, она угадывается с той же легкостью, что и человек, загипсованный и забинтованный с ног до головы.
Дом двухсоттридцатый на Южнобережном шоссе находился слишком далеко, чтобы идти до него пешком, и мне пришлось взять такси.
— Здра-а-авствуйте! — протяжно приветствовала меня сотрудница клуба — полненькая девушка с мясистым, усыпанным угрями носом и короткой, под мальчика, прической. Она смотрела на меня со статичным выражением некоторого веселого изумления, словно я был в клоунском колпаке или с накрашенными губами.
Я оглядел небольшой зал, вдоль стен которого стояли выгнутые, как бумеранги, столы с компьютерами. Почти все станции были заняты подростками; скучковавшись по три-четыре человека у монитора, они смотрели на мерцающие экраны столь жадно и алчно, будто бы это были кассовые окошки, из которых всем подряд раздавали деньги. Из многочисленных динамиков раздавалась стрельба, выли мощные двигатели гоночных машин, что-то булькало, клацало, шлепало, словом, виртуальная жизнь бурлила, как пена в бокале с шампанским.
— А какая из этих станций имеет имя «ComClub4»? — спросил я у девушки.
— Вот та, в углу. Кстати, она сейчас свободна. Идите и играйте!
Я сел за монитор и открыл программу почтовых сообщений. Сразу проверил папку «Отправленные»… Увы, никаких писем на мой адрес здесь не значилось. Не будь дураком, убийца удалил копию. Ради очистки совести я открыл папку «Удаленные» и сразу увидел свой адрес и тему письма: «Привет, дружище!» Ага, все-таки лоханулся мой неприятель! Забыл выцарапать копию своего письма из «мусорной корзины». Я открыл письмо. Все сходилось — и текст, и дата отправления. Теперь уже можно было с полным основанием утверждать, что убийца отправил мне письмо именно с этого компьютера. Время отправления — десять часов три минуты. Компьютерный клуб открывается в девять. Даже если здесь было уже много посетителей, сотрудники клуба вряд ли бы не запомнили в толпе подростков зреловозрастного мужчину лет тридцати пяти.
Я обвел взглядом зал. Пацаны, прилипшие к экранам мониторов, громко и одновременно кричали:
— Да куда ты лупишь, козел!
— Наводи курсор на голову, а не на яйца, чудило!
— Да подвинься, тритон гребаный! Моя очередь!
— У-у-у, мазила!
Видимо, наступила кульминация виртуальной войны. В этот ответственный и напряженный момент бессмысленно пытаться поговорить с парнями. Даже если рядом с ними взорвется бомба, они вряд ли обратят на это внимание.
13
Я подошел к самой шумной команде и встал за спинами ребят. На мониторе был изображен двор, окруженный руинами. Посреди двора в лужах крови лежало несколько трупов. Три бойца (судя по амуниции и вооружению — российский спецназ) залегли под прикрытием разрушенной стены. В верхней части экрана в обратном отсчете бежали секунды. До конца игры оставалось меньше пяти минут.
— Дай я, лопух вяленый!! — звонко закричал белесый пацан, при помощи локтей проталкиваясь ближе к экрану. — Я знаю как надо!
Он завоевал место у клавиатуры, торопливо, чтобы никто не отобрал, накрыл мышку ладонью и затаил дыхание, подводя мигающий курсор к одному из бойцов. Все члены команды замерли. Белесый, почувствовав груз ответственности, заерзал на стуле, шмыгнул носом и, вдохновляя себя на удачу, пробормотал:
— Пересечь двор надо очень быстро, не отстреливаясь и не останавливаясь… А еще лучше бежать зигзагами… Сейчас… Дайте сосредоточиться!
— Четыре минуты осталось! — предупредил его товарищ справа.
— Закрой бачок! — сквозь зубы процедил белесый. — Сам знаю.
Он начал работать мышкой, часто щелкая пальцем по кнопке. Виртуальный спецназовец резко вскочил на ноги, перепрыгнул через разрушенный забор и, громыхая ботинками, побежал по двору. Из динамиков неслось его хриплое дыхание. Пацаны, следящие за игрой, от страха и волнения скривили рты. Один из них даже прикусил кулак — наверное, чтобы не закричать от избытка эмоций.
— Давай, Санек, давай! — сдавленно прошептал долговязый мальчик в очках, приплясывая, словно хотел в туалет.
Спецназовец уже пересек половину двора, до укрытия ему осталось всего ничего, и вдруг прозвучал сухой щелчок, боец вскрикнул и упал рядом с трупами.
На какое-то мгновение у монитора повисла гробовая тишина. Пацаны как по команде схватились за головы и застыли.
Бли-и-ин! — наконец, вырвалось у белесого, и он в сердцах отшвырнул от себя мышку. — Эта долбаная игра… Да это невыполнимая миссия! Дайте мне молоток, я сейчас расшибу здесь все вокруг!
Я сейчас расшибу кому-то! — грозным голосом отозвалась хозяйка клуба.
Все, — гробовым голосом констатировал долговязый, снимая запотевшие очки. — — Мы продули. Осталось три минуты.
— Ребята, ну что делать? Надо что-то делать! Может, попытаться как-то в обход? — едва не плача, заговорил мелкий мальчик с веснушчатым носом.
Я решил сыграть ва-банк. Если сумею помочь ребятам, они потом мне на любые вопросы ответят.
— А в чем суть игры? — спросил я.
Никто не обернулся. Парни продолжали пялиться на экран, словно пытались гипнозом оживить погибших бойцов и остановить время.
— Где-то в руинах снайпер террористов засел, — скучным голосом отозвался белесый. — А нам надо перебежать через двор и зайти в ту дверь. Там чемоданчик с ядерным зарядом. Если не успеем, то террористы взорвут его.
— И всей стране — кранты, — резюмировал долговязый.
Какая винтовка у снайпера — известно? — спросил я, вежливо протискиваясь к экрану.
«СВД», — прочитал с экрана белесый. — А что это такое — фиг его знает.
— Это снайперская винтовка Драгунова, — пояснил я. — Калибр — семь шестьдесят два, магазин на десять патронов. Сколько раз он уже выстрелил? Пацаны подозрительно покосились на меня.
Восемь раз. Восемь трупов. А какая разница? — Еще два выстрела, и ему придется менять магазин, — пояснил я. — А на это нужно дополнительное время… Дайте-ка я сяду!
Парни расступились, освобождая место у монитора. Им нечего было терять, до конца игры оставалось всего полторы минуты. А я вроде как давал им шанс. Я поднял спецназовца, заставил его перепрыгнуть через забор, но тотчас повернул его в обратную сторону и снова упрятал за забором. С опозданием щелкнул выстрел снайпера.
— Ух ты! — Парни обалдели от такой военной хитрости. — А как это вы так?
— У снайпера запрограммировано одно и то же время для прицеливания и выстрела, — ответил я.
Я еще раз проделал тот же фокус, и снайпер снова выстрелил с опозданием.
— А вот теперь бежим без оглядки! — с азартом выкрикнул я, невольно увлекшись игрой. Мой боец выскочил из-за своего укрытия и побежал через двор к заветной двери. У парней началась тихая паника. Тот, что был с веснушками, отвернулся от экрана и даже молиться начал.
— Ну! Ну! Ну! — во весь голос орали его товарищи.
Я благополучно довел бойца до противоположной стороны двора и затолкал его в дверной проем. На экран под звуки торжественного марша выплыла надпись: «Миссия выполнена! Вы победили!»
Парни хором взревели, как на футбольном матче, стали прыгать и размахивать руками. Я вскочил со стула и тоже подпрыгнул от избытка эмоций. Вот бы в реальной жизни так! Но в игре все просто и ясно — это враг, а это друг, и вот такая у нас цель. А кто в жизни мой враг? Где он? Почему он мой враг? Чего он от меня добивается?
Я подождал юных борцов с терроризмом на улице. Они вывалились из дверей гурьбой — красные, вспотевшие, все еще возбужденные, все еще переживающие самые драматические эпизоды боя.
— А где вы научились так классно играть? — спросил меня долговязый.
В Афганистане, — ответил я.
— А там у вас был компьютер или Плэй Стэйшн?
— Можно теперь я вас кое о чем спрошу? — ушел я от ответа.
Парни были обязаны мне победой, в их глазах я стал настоящим героем, и они тотчас обступили меня, вопросительно заглядывая мне в глаза.
— Вы давно сюда пришли?
А как клуб открылся, так и пришли, — ответил белесый. — — Мы по субботам всегда в сетевой игре мочимся.
— В углу, рядом с вами, стоит компьютер. Я хотел бы узнать, кто за ним сидел в десять часов?
— В десять?
Парни задумались, стали переглядываться.
— Мы, когда играем, на часы как-то не очень смотрим, — ответил долговязый.
— Там сначала два парня в футбол резались, —уверенно сказал мелкий, с веснушками. — А потом девушка ненадолго засела. И все. Кроме вас там больше никого не было.
Девушка? — переспросил я с сомнением. — Может, там еще был худощавый мужчина лет тридцати пяти?
— Нет, — покрутил головой мелкий. — Мужчины точно не было. Два парня, а потом девушка. Я на нее еще внимание обратил. Фигурка — высший класс!
Приятели моего собеседника тотчас дружно заржали и принялись со всех сторон отвешивать своему малорослому другу тычки.
— Фигурка! Какая тебе фигурка, глист ты голодающий! Тебе только на обертку от шоколада «Аленка» смотреть можно! Да и то в присутствии родителей!
— Точно, точно, — заверил меня парень, не обращая внимания на издевки друзей. — Брюнеточка. Вся такая изящная. Как Барби.
— Изящная, как Шварценеггер в юбке! — пуще прежнего заржали парни.
— Да не слушайте вы их! — улыбнулся мой собеседник, вовсе не обижаясь на друзей.
Лучше бы он вспомнил только ребят, играющих в футбол! И что мне теперь делать с этой изящной девушкой? Как теперь отвязаться от нелепой, но навязчивой мысли, что это была та самая куколка в красной юбке с физиономией пуделя, которая вежливо и робко попросила у меня мобильник, за сто баксов выполняя поручение убийцы?
— Она была в красной юбке?
— Нет. В джинсах. И в голубой футболке.
— В одних трусах и противогазе! — дружно скандировали развеселившиеся пацаны.
Не помню, как я с ними расстался. Погруженный в раздумья, я долго брел по обочине шоссе, пытаясь выстроить в логический ряд ту скудную и противоречивую информацию, которой владел. Но ничего путного у меня не выходило. Личность убийцы оставалась для меня темным пятном. Я даже приблизительно не мог определить, зачем я понадобился Человеку и к чему мне надо готовиться в самое ближайшее время.
В реальность меня вернул звонок. Я с некоторым опасением вынул из чехла мобильник и с облегчением увидел на дисплее имя Никулина.
— Докладываю, дорогой мой Шерлок! — сказал он. — — Твой Антон Мураш вообще не здешний. Он прописан в городе Нальчике, неженатый, двадцать пять лет. Работает сотрудником банка «Капитал Кавказа», а в настоящее время находится в отпуске по семейным обстоятельствам.
Все? — спросил я, когда Никулин замолчал.
— А что ты хотел узнать еще? Размер его ноги? Или любимое блюдо?
Я сам не знал, что хотел бы еще узнать про Мураша. А на кой ляд он мне вообще сдался? Эпизодическая фигура, о которой надо немедленно забыть, чтобы высвободить свободное место в памяти для полезной информации. Например, о том, что мне надо срочно лететь в Минеральные Воды, а я пылю по обочине и сосредоточенно смотрю себе под ноги, словно баран, выискивающий клочок свежей травы.
14
В здание аэропорта я зашел как на территорию кенийского заповедника с голодными львами. Сначала я дважды обошел зал, приглядываясь к пассажирам и пытаясь определить, не следит ли кто за мной. Потом подошел к билетной кассе и спросил, есть ли свободные места на рейс до Минеральных Вод. Свободные места были, но я решил не торопиться и проторчал у газетного киоска до тех пор, пока не объявили о том, что регистрация пассажиров на рейс до Минеральных Вод заканчивается. Тогда-то я купил билет и через стойку контроля сразу пошел на посадку. Ничего непредвиденного не произошло. Никто меня не задержал, даже не кинул косого взгляда. Лишь женщина в голубой униформе, стоящая на выходе из «отстойника», поторопила:
— Быстрее, гражданин! Что ж вы так плететесь, будто с жизнью прощаетесь?
Наверное, это было проявлением своеобразного авиационного юмора. Я улыбнулся женщине и пошел к самолету, который уже свистел двигателями, распространяя вокруг себя волнующий запах горелого авиационного топлива.
В салоне, тем не менее, еще не воцарилась атмосфера смиренного ожидания, какая охватывает кинозал в момент медленного угасания света. Пассажиры еще суетились и теснились в проходе, заталкивали сумки в багажные ящики, устраивались в креслах, опускали и поднимали спинки. Где-то громко разревелся малыш, требуя, чтобы ему позволили «сесть на окошко». Мамаша, густо краснея, стала шипеть на него, выдавая отрывистые фразы, в которых ключевыми словами были «прибью», «дрянь такая» и «все нервы мне измотал». На малыша угрозы не подействовали, он стал кричать еще пронзительнее, изображать удушье и захлебывающийся кашель и, наконец, повалился на пол посреди прохода, симулируя приближение смерти. В воспитательный процесс вмешались другие пассажиры.
Я не без труда протиснулся к своему месту, сел в кресло и сразу пристегнулся ремнем. Как раз в этот момент поединок мамаши и ее отпрыска достиг апогея. Я не видел, что именно происходило в проходе, но зато отчетливо услышал серию громких хлопков, какие происходят при взбивании подушек, а вслед за этим салон пронзил вопль малыша — нота, которую он тянул, была столь высока и проникновенна, что я сначала подумал, что пилоты запустили двигатели в форсажном режиме. Кажется, многим пассажирам стало дурно, и я увидел, как десятки рук потянулись к кнопкам вентиляторов.
Неожиданно вопль малыша резко оборвался, как будто его маленький ротик заткнули глыбой кускового шоколада или нее пилоты, спасая нервы пассажиров, позволили малышу сесть за штурвал управления. Как бы то ни было, салон с облегчением вздохнул. Я выудил из кармана сиденья рекламный буклет, повествующий о незабываемом удовольствии, которое доставляет полет на самолетах авиакомпании, но не успел раскрыть его, как до моего плеча кто-то дотронулся. Эта была та самая женщина, чей ребенок только что поставил под сомнение силу голоса непревзойденного Робертино Лоретти.
— Будьте добры, поменяйтесь со мной местом, — жалостливо попросила она, сдувая влажную спиральку волос, упавшую ей на глаза.
Во мне изначально заложена готовность отозваться на любую просьбу; я сначала помогаю людям, а только потом задумываюсь, чем обернется мне моя доброта. Я кивнул, тотчас отстегнул ремень, встал и с опозданием подумал, что мамаша, по-видимому, предлагает мне сесть рядом с ее деточкой, чтобы я своим внушительным видом сдерживал устремления малыша пробиться к иллюминатору. Но я не подал виду, что опечалился, и выбрался в проход.
— Вот там, крайнее, в четырнадцатом ряду, — сказала мамаша, показывая на свободное сиденье.
Зря я плохо подумал о женщине, она вовсе не собиралась подложить мне свинью в виде своего шаловливого сыночка. Моим соседом оказался грузный мужчина, который не знаю как впихнул свое обширное тело в кресло и сейчас помахивал буклетом перед влажным и раскрасневшимся лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Открывай! — поторопил я.
Официант принес счет и, чтобы его не сдуло ветром, поставил на него мою рюмку. Я кивнул и знаком показал, чтобы он заодно наполнил ее.
— Читаю, — торжественно начал Никулин и тут издал звук, похожий на тот, с которым сдувается автомобильная шина. — У-у-у, а это всего лишь реклама. «Компьютерный клуб „Интеллект“ поздравляет всех пользователей Интернета с Днем влюбленных и приглашает приятно и с пользой провести вечер…»
— Все? — с недоумением спросил я. Официант подумал, что я спрашиваю у него, взглянул на пустой графинчик и с сожалением кивнул.
— Могу принести еще, — тотчас предложил он.
— А чего ты ждал? — спросил Никулин, недовольный тем, что я не оценил его сыщицких способностей. — Ты получил письмо, отправленное из компьютерного клуба «Интеллект». По-моему, на твой вопрос я дал исчерпывающий ответ.
— Где этот клуб находится? В рекламе есть адрес?
— Южнобережное шоссе, дом двести тридцать.
— Хорошо. И еще одно задание. Мне надо как можно больше узнать о человеке, которого зовут Антон Мураш.
— Это сразу не получится.
— А я и не прошу, чтобы сразу, — ответил я. — Но не затягивай.
— Придется обращаться к моим бывшим коллегам, к паспортистам, — вкратце обрисовал проблему Никулин. — А на это нужны деньги. Ты же знаешь — менты бесплатно не работают.
— Я оплачу все твои расходы, когда вернусь, — ответил я, с опозданием заметив, что проболтался.
— А куда это ты намылился? — не преминул полюбопытствовать Никулин.
— На кудыкину гору! — ответил я и тотчас отключил телефон. М-да, Никулин, конечно, не подарок. Впрочем, идеальных подчиненных, как и начальников, не бывает.
Официант, евин, внес коррективы в счет, вписав туда бутылку водки, которую я не заказывал. Пришлось прихватить ее с собой, завернув в газету. Не пойму, кто это первый придумал — плотно оборачивать бутылку газетой? Ведь все равно все знают, что это бутылка, она угадывается с той же легкостью, что и человек, загипсованный и забинтованный с ног до головы.
Дом двухсоттридцатый на Южнобережном шоссе находился слишком далеко, чтобы идти до него пешком, и мне пришлось взять такси.
— Здра-а-авствуйте! — протяжно приветствовала меня сотрудница клуба — полненькая девушка с мясистым, усыпанным угрями носом и короткой, под мальчика, прической. Она смотрела на меня со статичным выражением некоторого веселого изумления, словно я был в клоунском колпаке или с накрашенными губами.
Я оглядел небольшой зал, вдоль стен которого стояли выгнутые, как бумеранги, столы с компьютерами. Почти все станции были заняты подростками; скучковавшись по три-четыре человека у монитора, они смотрели на мерцающие экраны столь жадно и алчно, будто бы это были кассовые окошки, из которых всем подряд раздавали деньги. Из многочисленных динамиков раздавалась стрельба, выли мощные двигатели гоночных машин, что-то булькало, клацало, шлепало, словом, виртуальная жизнь бурлила, как пена в бокале с шампанским.
— А какая из этих станций имеет имя «ComClub4»? — спросил я у девушки.
— Вот та, в углу. Кстати, она сейчас свободна. Идите и играйте!
Я сел за монитор и открыл программу почтовых сообщений. Сразу проверил папку «Отправленные»… Увы, никаких писем на мой адрес здесь не значилось. Не будь дураком, убийца удалил копию. Ради очистки совести я открыл папку «Удаленные» и сразу увидел свой адрес и тему письма: «Привет, дружище!» Ага, все-таки лоханулся мой неприятель! Забыл выцарапать копию своего письма из «мусорной корзины». Я открыл письмо. Все сходилось — и текст, и дата отправления. Теперь уже можно было с полным основанием утверждать, что убийца отправил мне письмо именно с этого компьютера. Время отправления — десять часов три минуты. Компьютерный клуб открывается в девять. Даже если здесь было уже много посетителей, сотрудники клуба вряд ли бы не запомнили в толпе подростков зреловозрастного мужчину лет тридцати пяти.
Я обвел взглядом зал. Пацаны, прилипшие к экранам мониторов, громко и одновременно кричали:
— Да куда ты лупишь, козел!
— Наводи курсор на голову, а не на яйца, чудило!
— Да подвинься, тритон гребаный! Моя очередь!
— У-у-у, мазила!
Видимо, наступила кульминация виртуальной войны. В этот ответственный и напряженный момент бессмысленно пытаться поговорить с парнями. Даже если рядом с ними взорвется бомба, они вряд ли обратят на это внимание.
13
Я подошел к самой шумной команде и встал за спинами ребят. На мониторе был изображен двор, окруженный руинами. Посреди двора в лужах крови лежало несколько трупов. Три бойца (судя по амуниции и вооружению — российский спецназ) залегли под прикрытием разрушенной стены. В верхней части экрана в обратном отсчете бежали секунды. До конца игры оставалось меньше пяти минут.
— Дай я, лопух вяленый!! — звонко закричал белесый пацан, при помощи локтей проталкиваясь ближе к экрану. — Я знаю как надо!
Он завоевал место у клавиатуры, торопливо, чтобы никто не отобрал, накрыл мышку ладонью и затаил дыхание, подводя мигающий курсор к одному из бойцов. Все члены команды замерли. Белесый, почувствовав груз ответственности, заерзал на стуле, шмыгнул носом и, вдохновляя себя на удачу, пробормотал:
— Пересечь двор надо очень быстро, не отстреливаясь и не останавливаясь… А еще лучше бежать зигзагами… Сейчас… Дайте сосредоточиться!
— Четыре минуты осталось! — предупредил его товарищ справа.
— Закрой бачок! — сквозь зубы процедил белесый. — Сам знаю.
Он начал работать мышкой, часто щелкая пальцем по кнопке. Виртуальный спецназовец резко вскочил на ноги, перепрыгнул через разрушенный забор и, громыхая ботинками, побежал по двору. Из динамиков неслось его хриплое дыхание. Пацаны, следящие за игрой, от страха и волнения скривили рты. Один из них даже прикусил кулак — наверное, чтобы не закричать от избытка эмоций.
— Давай, Санек, давай! — сдавленно прошептал долговязый мальчик в очках, приплясывая, словно хотел в туалет.
Спецназовец уже пересек половину двора, до укрытия ему осталось всего ничего, и вдруг прозвучал сухой щелчок, боец вскрикнул и упал рядом с трупами.
На какое-то мгновение у монитора повисла гробовая тишина. Пацаны как по команде схватились за головы и застыли.
Бли-и-ин! — наконец, вырвалось у белесого, и он в сердцах отшвырнул от себя мышку. — Эта долбаная игра… Да это невыполнимая миссия! Дайте мне молоток, я сейчас расшибу здесь все вокруг!
Я сейчас расшибу кому-то! — грозным голосом отозвалась хозяйка клуба.
Все, — гробовым голосом констатировал долговязый, снимая запотевшие очки. — — Мы продули. Осталось три минуты.
— Ребята, ну что делать? Надо что-то делать! Может, попытаться как-то в обход? — едва не плача, заговорил мелкий мальчик с веснушчатым носом.
Я решил сыграть ва-банк. Если сумею помочь ребятам, они потом мне на любые вопросы ответят.
— А в чем суть игры? — спросил я.
Никто не обернулся. Парни продолжали пялиться на экран, словно пытались гипнозом оживить погибших бойцов и остановить время.
— Где-то в руинах снайпер террористов засел, — скучным голосом отозвался белесый. — А нам надо перебежать через двор и зайти в ту дверь. Там чемоданчик с ядерным зарядом. Если не успеем, то террористы взорвут его.
— И всей стране — кранты, — резюмировал долговязый.
Какая винтовка у снайпера — известно? — спросил я, вежливо протискиваясь к экрану.
«СВД», — прочитал с экрана белесый. — А что это такое — фиг его знает.
— Это снайперская винтовка Драгунова, — пояснил я. — Калибр — семь шестьдесят два, магазин на десять патронов. Сколько раз он уже выстрелил? Пацаны подозрительно покосились на меня.
Восемь раз. Восемь трупов. А какая разница? — Еще два выстрела, и ему придется менять магазин, — пояснил я. — А на это нужно дополнительное время… Дайте-ка я сяду!
Парни расступились, освобождая место у монитора. Им нечего было терять, до конца игры оставалось всего полторы минуты. А я вроде как давал им шанс. Я поднял спецназовца, заставил его перепрыгнуть через забор, но тотчас повернул его в обратную сторону и снова упрятал за забором. С опозданием щелкнул выстрел снайпера.
— Ух ты! — Парни обалдели от такой военной хитрости. — А как это вы так?
— У снайпера запрограммировано одно и то же время для прицеливания и выстрела, — ответил я.
Я еще раз проделал тот же фокус, и снайпер снова выстрелил с опозданием.
— А вот теперь бежим без оглядки! — с азартом выкрикнул я, невольно увлекшись игрой. Мой боец выскочил из-за своего укрытия и побежал через двор к заветной двери. У парней началась тихая паника. Тот, что был с веснушками, отвернулся от экрана и даже молиться начал.
— Ну! Ну! Ну! — во весь голос орали его товарищи.
Я благополучно довел бойца до противоположной стороны двора и затолкал его в дверной проем. На экран под звуки торжественного марша выплыла надпись: «Миссия выполнена! Вы победили!»
Парни хором взревели, как на футбольном матче, стали прыгать и размахивать руками. Я вскочил со стула и тоже подпрыгнул от избытка эмоций. Вот бы в реальной жизни так! Но в игре все просто и ясно — это враг, а это друг, и вот такая у нас цель. А кто в жизни мой враг? Где он? Почему он мой враг? Чего он от меня добивается?
Я подождал юных борцов с терроризмом на улице. Они вывалились из дверей гурьбой — красные, вспотевшие, все еще возбужденные, все еще переживающие самые драматические эпизоды боя.
— А где вы научились так классно играть? — спросил меня долговязый.
В Афганистане, — ответил я.
— А там у вас был компьютер или Плэй Стэйшн?
— Можно теперь я вас кое о чем спрошу? — ушел я от ответа.
Парни были обязаны мне победой, в их глазах я стал настоящим героем, и они тотчас обступили меня, вопросительно заглядывая мне в глаза.
— Вы давно сюда пришли?
А как клуб открылся, так и пришли, — ответил белесый. — — Мы по субботам всегда в сетевой игре мочимся.
— В углу, рядом с вами, стоит компьютер. Я хотел бы узнать, кто за ним сидел в десять часов?
— В десять?
Парни задумались, стали переглядываться.
— Мы, когда играем, на часы как-то не очень смотрим, — ответил долговязый.
— Там сначала два парня в футбол резались, —уверенно сказал мелкий, с веснушками. — А потом девушка ненадолго засела. И все. Кроме вас там больше никого не было.
Девушка? — переспросил я с сомнением. — Может, там еще был худощавый мужчина лет тридцати пяти?
— Нет, — покрутил головой мелкий. — Мужчины точно не было. Два парня, а потом девушка. Я на нее еще внимание обратил. Фигурка — высший класс!
Приятели моего собеседника тотчас дружно заржали и принялись со всех сторон отвешивать своему малорослому другу тычки.
— Фигурка! Какая тебе фигурка, глист ты голодающий! Тебе только на обертку от шоколада «Аленка» смотреть можно! Да и то в присутствии родителей!
— Точно, точно, — заверил меня парень, не обращая внимания на издевки друзей. — Брюнеточка. Вся такая изящная. Как Барби.
— Изящная, как Шварценеггер в юбке! — пуще прежнего заржали парни.
— Да не слушайте вы их! — улыбнулся мой собеседник, вовсе не обижаясь на друзей.
Лучше бы он вспомнил только ребят, играющих в футбол! И что мне теперь делать с этой изящной девушкой? Как теперь отвязаться от нелепой, но навязчивой мысли, что это была та самая куколка в красной юбке с физиономией пуделя, которая вежливо и робко попросила у меня мобильник, за сто баксов выполняя поручение убийцы?
— Она была в красной юбке?
— Нет. В джинсах. И в голубой футболке.
— В одних трусах и противогазе! — дружно скандировали развеселившиеся пацаны.
Не помню, как я с ними расстался. Погруженный в раздумья, я долго брел по обочине шоссе, пытаясь выстроить в логический ряд ту скудную и противоречивую информацию, которой владел. Но ничего путного у меня не выходило. Личность убийцы оставалась для меня темным пятном. Я даже приблизительно не мог определить, зачем я понадобился Человеку и к чему мне надо готовиться в самое ближайшее время.
В реальность меня вернул звонок. Я с некоторым опасением вынул из чехла мобильник и с облегчением увидел на дисплее имя Никулина.
— Докладываю, дорогой мой Шерлок! — сказал он. — — Твой Антон Мураш вообще не здешний. Он прописан в городе Нальчике, неженатый, двадцать пять лет. Работает сотрудником банка «Капитал Кавказа», а в настоящее время находится в отпуске по семейным обстоятельствам.
Все? — спросил я, когда Никулин замолчал.
— А что ты хотел узнать еще? Размер его ноги? Или любимое блюдо?
Я сам не знал, что хотел бы еще узнать про Мураша. А на кой ляд он мне вообще сдался? Эпизодическая фигура, о которой надо немедленно забыть, чтобы высвободить свободное место в памяти для полезной информации. Например, о том, что мне надо срочно лететь в Минеральные Воды, а я пылю по обочине и сосредоточенно смотрю себе под ноги, словно баран, выискивающий клочок свежей травы.
14
В здание аэропорта я зашел как на территорию кенийского заповедника с голодными львами. Сначала я дважды обошел зал, приглядываясь к пассажирам и пытаясь определить, не следит ли кто за мной. Потом подошел к билетной кассе и спросил, есть ли свободные места на рейс до Минеральных Вод. Свободные места были, но я решил не торопиться и проторчал у газетного киоска до тех пор, пока не объявили о том, что регистрация пассажиров на рейс до Минеральных Вод заканчивается. Тогда-то я купил билет и через стойку контроля сразу пошел на посадку. Ничего непредвиденного не произошло. Никто меня не задержал, даже не кинул косого взгляда. Лишь женщина в голубой униформе, стоящая на выходе из «отстойника», поторопила:
— Быстрее, гражданин! Что ж вы так плететесь, будто с жизнью прощаетесь?
Наверное, это было проявлением своеобразного авиационного юмора. Я улыбнулся женщине и пошел к самолету, который уже свистел двигателями, распространяя вокруг себя волнующий запах горелого авиационного топлива.
В салоне, тем не менее, еще не воцарилась атмосфера смиренного ожидания, какая охватывает кинозал в момент медленного угасания света. Пассажиры еще суетились и теснились в проходе, заталкивали сумки в багажные ящики, устраивались в креслах, опускали и поднимали спинки. Где-то громко разревелся малыш, требуя, чтобы ему позволили «сесть на окошко». Мамаша, густо краснея, стала шипеть на него, выдавая отрывистые фразы, в которых ключевыми словами были «прибью», «дрянь такая» и «все нервы мне измотал». На малыша угрозы не подействовали, он стал кричать еще пронзительнее, изображать удушье и захлебывающийся кашель и, наконец, повалился на пол посреди прохода, симулируя приближение смерти. В воспитательный процесс вмешались другие пассажиры.
Я не без труда протиснулся к своему месту, сел в кресло и сразу пристегнулся ремнем. Как раз в этот момент поединок мамаши и ее отпрыска достиг апогея. Я не видел, что именно происходило в проходе, но зато отчетливо услышал серию громких хлопков, какие происходят при взбивании подушек, а вслед за этим салон пронзил вопль малыша — нота, которую он тянул, была столь высока и проникновенна, что я сначала подумал, что пилоты запустили двигатели в форсажном режиме. Кажется, многим пассажирам стало дурно, и я увидел, как десятки рук потянулись к кнопкам вентиляторов.
Неожиданно вопль малыша резко оборвался, как будто его маленький ротик заткнули глыбой кускового шоколада или нее пилоты, спасая нервы пассажиров, позволили малышу сесть за штурвал управления. Как бы то ни было, салон с облегчением вздохнул. Я выудил из кармана сиденья рекламный буклет, повествующий о незабываемом удовольствии, которое доставляет полет на самолетах авиакомпании, но не успел раскрыть его, как до моего плеча кто-то дотронулся. Эта была та самая женщина, чей ребенок только что поставил под сомнение силу голоса непревзойденного Робертино Лоретти.
— Будьте добры, поменяйтесь со мной местом, — жалостливо попросила она, сдувая влажную спиральку волос, упавшую ей на глаза.
Во мне изначально заложена готовность отозваться на любую просьбу; я сначала помогаю людям, а только потом задумываюсь, чем обернется мне моя доброта. Я кивнул, тотчас отстегнул ремень, встал и с опозданием подумал, что мамаша, по-видимому, предлагает мне сесть рядом с ее деточкой, чтобы я своим внушительным видом сдерживал устремления малыша пробиться к иллюминатору. Но я не подал виду, что опечалился, и выбрался в проход.
— Вот там, крайнее, в четырнадцатом ряду, — сказала мамаша, показывая на свободное сиденье.
Зря я плохо подумал о женщине, она вовсе не собиралась подложить мне свинью в виде своего шаловливого сыночка. Моим соседом оказался грузный мужчина, который не знаю как впихнул свое обширное тело в кресло и сейчас помахивал буклетом перед влажным и раскрасневшимся лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29