Я знаю людей, которые пытаются создать сложные системы описания работы человеческого организма, или тонких тел, или человека как целого, психофизического единства и так далее. И они думают, что, изучив себя, изучив процесс пищеварения, изучив половой акт, изучив творческий акт, они что-нибудь смогут сделать, чтобы освободиться. Я думаю, что это всё безнадёжно. На все эти головоломки я предлагаю отвечать улыбкой и проходить мимо. Когда я говорю о силе присутствия, я имею в виду подлинное присутствие, присутствие в глубине себя, присутствие в тех областях себя, где ваше "я" очищено от сорняков, от демонов, от облаков, где чистое небо. Присутствие в своей сущности, присутствие в своём элементе. Такое присутствие не сковано никакими цепями. Каждый человек – это чистейший элемент: вода, алмаз, небо, – но покрытый пылью, сорняками, демонами, и самый короткий путь человека – это прямой путь. Это путь, который ведёт от усложнённого, дробленого социального существования в область ясности. Нужно не смешивать тупость и ту темноту, в которую входит человек на пути к свету и которая, наверное, пугала многих из вас. Темнота – это первое ощущение при самопогружении. Если вы закроете глаза и остановите время или войдёте в щель между двумя мыслями и между двумя страхами, то там ничего не будет, там будет очень темно. И вам покажется, что это тупое занятие. Надо преодолеть это сомнение. Нужно освоиться в этом пространстве между мыслями, между страхами, между радостями, нужно привыкнуть к этому состоянию покоя и свободы от ожиданий, страхов, надежд, огорчений, радостей, дел. И самое главное – от дел. Потому что трудней всего нам быть без дела. Нам всё время нужно что-то делать – нам непременно подавай дело. Хоть какое-нибудь. И мы постоянно придумываем с вами разные дела. Например, вот эта беседа сейчас. Она не нужна. Но она заполняет какую-то валентность, какую-то потребность. Я говорил с самого начала: я мечтаю о встречах без всяких бесед, о той простой бессловесной ясности, которая существует между людьми, которые друг друга любят, слышат, у которых одна общая цель. Но птенчики вот там под нашими карнизами высовывают свои носики и ждут, когда прилетит ласточка и принесёт им червячка. И ласточка прилетает, приносит им червячка, и они счастливы и сыты.
Буддизм называет этот прямой и безмолвный путь Праджней Парамитой. Праджня Парамита – это совершенная мудрость. Вы все знаете Сутру Сердца Праджни Парамиты. Это освобождение от страха, это освобождение от схем, от слов, от надежд, от всякой опоры. Это спокойное, мужественное понимание, что всё – это пыль, что наши мысли пустотны, наши страхи пустотны, демоны все – пустые иллюзии, и весь мир соблазнов, страхов и надежд не страшен и не соблазнителен. Если я посеял в ваши души это зерно – стремление к освобождению, – если я даже в одну душу посеял это зерно, то я свою пиццу отработал. А если я не посеял в ваши души этих зёрен, ни в одну душу, то тогда эти зерна прилепились к вам снаружи и вы будете невольными разносчиками этих зерен, которые я здесь создаю и распространяю. И невольно передадите их либо своим друзьям, либо своим детям, они проявятся либо в вашем творчестве, либо в вашей жизни. Когда-нибудь где-нибудь это ружьё выстрелит.
Очень непросто найти в себе такую позицию, когда вам хорошо и когда нет скованности. Это трудно сочетать в себе, чтобы было хорошо и не было скованности, а было присутствие, была серьёзность внутри и – никакой серьёзности снаружи. Этот Корлевский путь человека, который несёт себя через то, что предлагает ему жизнь, никого не насилуя, никого не заставляя страдать, радуясь всем и всему. Первый шаг – это шаг вовнутрь, в глубину себя. Войдя в себя и взаимодействуя друг с другом, вы видите красоту друг друга, вы видите, как умён и как прекрасен ваш собеседник или собеседница, как прекрасен мир. Я вижу людей, которые это постоянно забывают, которые смотрят глазами, слушают ушами, едят ртом. Всё это надо делать своим сущностным центром, где бы он у вас ни находился: в груди, в пятке, в ухе. Во всяком случае, он должен всегда наличествовать. Он должен всегда присутствовать. Он должен быть всегда в вас. Он и так в вас, но вы должны помнить о том, что он у вас есть, потому что мы постоянно забываем о том, что в нас есть и Христос, и Будда. Они – в нас. Нас нет, а они есть. И мы их несём в себе, и их надо нести с особым пониманием, в особом состоянии, с каким мы стали бы нести выигранный миллион. И те из вас, кто это в себе слышит и несёт этот миллион, как мать несёт ребёнка, как мужчина и женщина несут свой дар, – те из вас, кто это слышит и кто радостно и спокойно несёт это в себе, – встреча с такими людьми, здесь, на пороге мотеля, или в столовой, или где-нибудь на лесной тропинке – высокая радость. Спасибо вам всем за внимание. Оглянитесь вокруг себя и порадуйтесь друг другу, небу, озеру, прохладе и ужину, который не за горами.
Демонстрация (Serial Red)
Колонна 1. Демоны и мелиорация
Здравствуйте, демоны и другие жители снов,
А, это вы поливаете сады сомнений!
И сколько же мне будет стоить,
прошу без лишних слов,
не жить, а быть химреактивом
насильственного опыления?
Колонна 4. Флюиды и демонации
Демон лени с перепончатыми крылышками на брюшке,
зевая заразительно и самозабвенно насвистывая,
глинтвейн варит в медной посудине
с длинной-длинной ручкой
из кости динозавра,
по простоте душевной забывая добавить
семена астролиста…
А. Ты
Двадцать первая беседа 27 июля
об иерархии состояний
Аркадий: Давайте начнем сегодня с другого верного конца. В том, что мы с вами делаем на протяжении двух недель, все больше и больше определяются контуры. Сначала было совсем ничего не понятно, потом появляются какие-то части большого зверя и мелькают контуры целого, и что-то становится ясным. Работа здесь все больше и больше выкристаллизовывается в виде вербальных, концептуальных принципов. Мы всячески избегаем слов, мы бежим от слов в сферу, где их нет, где есть тишина, ясность, свет, и, все-таки, мы возвращаемся к словам – это нормальный процесс, он дает нам опору, а потом мы с удовольствием отбрасываем эту опору. Мы касаемся нашей цели, мы иногда цепляемся за нашу цель, нам удается зацепиться за наш предмет и объект желаний, а потом мы снова отрываемся от него. Объект желаний был определен здесь как просветление, Нирвана, Бог, изначальная ясность или изначальный свет. Давайте остановимся сегодня на понятии изначального света. Ни Бог не возразит, ни Нирвана не будет протестовать. Это очень высокая интуиция, высокий опыт, который был дан Аврааму, Будде, был принесен Христом. Естественно, очень трудно говорить об этом, называть это целью и просто обозначать эту высшую реальность. Тем не менее она является частью нашей работы, она присутствует – это трансцендентное, транскосмическое состояние или явление. О нем нельзя сказать, что оно есть или его нет. О ней нельзя сказать, что она находится там или здесь. Она вне пространства, вне времени, вне рождения и вне смерти. Что это такое, какое это имеет отношение к нам? Самое прямое – без нее нет нас, без нее нет мира, она – та неподвижная ось, на которой крутится колесо жизни. И есть вторая вещь, которая имеет к нам куда более близкое отношение, – это существующее в нашей психологической жизни, в нашем психологическом пространстве движение к этому состоянию. Я называл это азбукой состояний. Я говорил о некотором трудно определимом агрегате в каждом из нас, о резервуаре энергии, об аккумуляторе, как называл его Гурджиев. Вся наша работа, все наши мысли, чувства, состояния, любовь, радости и страдания опираются на этот стержень, исходят из него, из этой схемы, из этой коробки передач. Давайте назовем эту штуку иерархией состояний. Поскольку это иерархия, то она как лестница идет снизу вверх, от низшего к высшему, а раз идет, то она есть образ пути. Эту иерархию состояний мы ставим рядом с изначальным светом в подчиненную позицию и говорим, что иерархия состояний – это путь к изначальному свету. Если говорить об азбуке состояний, то мы с вами знаем букву А и, может быть, букву Б, в чем я сомневаюсь. А Бог знает все буквы, включая букву Я – последнюю букву русского алфавита. И наконец, третий элемент нашей работы, называемый Артуром. Артур – это социальная объективация иерархии состояний и изначального света. Вот три элемента, к которым здесь стягивалось все наше внимание. Мы говорили о каком-то таинственном просветлении, не понимая, что это такое, и мы с вами говорили о иерархии состояний, о пути, об открытости, которые ведут "туда, не знаю куда", а теперь мы с вами говорим об Артуре, и все это кажется далеким друг от друга. Теперь все это нужно увидеть как одну корову или одного льва – как одно живое целое. Без частей этого целого, без одной из этих трех частей мы с вами рассыпаемся, мы не будем знать, что делать. Бог или просветление слишком высоки, и болтать о них немножко стыдно, потому что мы не знаем, что это. Артур тоже очень сложен, потому что это не клуб, куда можно записаться, а это то, что можно в себе построить и построить вокруг себя из своих материалов, из своей жизни. И наконец, движение по иерархии состояний. Я говорил несколько раз, что слово "состояние" перекликается со словом "бытие" у Гурджиева. Иерархия бытийности, уровней бытия, иерархия состояний – это то, что каждому из нас известно по некоторым состояниям, которые мы с вами переживаем в жизни и которые мы определяем как мистическое состояние, или состояние открытости, высокое состояние или низкое состояние – состояние зависти, ревности, лени и т.д. Мне хотелось бы все это сегодня обобщить. Как будто обо всем этом говорилось и все это ясно, но каждый раз возникает новое восприятие целого, новое видение целого в связи с сегодняшней схемой, хотя завтра можно придумать другую. Эта схема, как и все остальное, рассчитана на импульс, на толчок, на воздействие.
Мы занимаемся странным собиранием сложной и трудно уловимой системы, основанной на интеллектуальной интуиции. Мы говорим с вами о чем-то, у чего нет названия, что мы не можем определить ни научными, ни художественными приемами, и тем не менее мы все время тычемся туда и пробуем нащупать это нечто. Это нечто мы называем изначальным светом, чистым светом открытости. И, погружаясь в себя, погружаясь в это чистое небо, чистое пространство сознания, мы как будто бы должны встретиться в одном месте, но этого не происходит. Вот это негативная иллюстрация Артура, это образ Артура от противного. В Артуре это происходит, и эта артуровская встреча происходит здесь между некоторыми из нас. Я вижу здесь несколько человек, с которыми эта встреча у меня произошла. Я думаю, что вы тоже встретили здесь несколько человек, с которыми у вас возникла эта невербальная связь во имя третьего, во имя иного. И эта связь между людьми, которая существует в человеческом обществе, в нашем контексте переосмысливается как сущностная связь. Ничего нового: "Там, где двое встретятся во имя мое, там Я есмь", – говорил Христос. Там, где двое встретятся во имя изначального света, который и есть Христос, он же Кришна, он же Нирвана, там они есть. Естественно, каждый может отделять Кришну от Христа, а Зевса от Аллаха и отстаивать свою собственную религию, путь, концепцию или учение, но у нас нет учения, и это самое прекрасное. Самое трудное в нашей работе то, что нам не на что опереться. Но это же является нашим принципиальным плюсом. Как только мы начнем опираться на какую-нибудь идеологию, на тот свиток, о котором нам рассказывала Люда, то сразу возникнут люди, которые будут опираться на другой свиток и бороться с нашим учением. И мы сами со временем поймем, что наше учение довольно-таки ограниченно и сводится к этому тексту, к его ограниченной догматике, мифологии и т.д. Кто может отважиться опираться на пустоту? Буддизм опирается на пустоту, и я уже неоднократно говорил, что буддийский интеллектуализм лежит в основе нашей здешней практики. Буддизм утверждает пустотность всего: Бога, мира, наших мыслей, состояний, всего без исключения, в том числе, пустотность буддизма и самого Будды. Буддизм – это самое радикальное, анархическое, бескомпромиссное и беспощадное духовное явление, которое было когда-либо создано на земле.
Возвращаясь к нашей ситуации, я хочу предположить, что кто-то из нас уже начал это переживать и кому-то начала открываться эта радость слышания, видения изначальной ясности. Ясность людей, которые радуются друг другу, при этом слыша и видя изначальный свет в себе, и в другом, и вокруг. Я не знаю, как это сказать проще, как заземлить этот опыт. Если бы я даже попробовал сейчас ругаться, все равно у меня не получилось бы это очень занизить. Но как это осуществить практически, как склеить то, что рассыпано? Наш круг рассыплется через очень короткий промежуток времени, когда мы все разъедемся по домам. Но ведь время тоже пустотно – так о чем же тревожиться? Поистине, нам с вами не о чем тревожиться.
А как же Артур? Что это такое? Есть ли что-нибудь, за что можно зацепиться? Зацепиться можно только за самого себя, которого тоже нет. Зацепиться можно за стремление каждого из нас обрести, реализовать в себе самом изначальный свет, так что в результате не останется даже изначального света.
Я возвращаюсь к вопросу об Артуре как об одном из абсолютно необходимых компонентов нашей работы. Понятно, что разбитый горшок нашего вчерашнего ужина связан с тем, что у нас нет общего центра, независимого от моих маленьких магических манипуляций, связанных с привлечением вашего внимания и концентрацией на ту или иную задачу. У нас нет саможивущей системы, самостоятельного центра, живущего без меня. Друзья мои, у нас не будет общего центра, если мы не создадим его сами. Христиане идут в церковь, мусульмане – в мечеть, иудеи – в синагогу, а у нас нет нашей церкви. Мы черепки разных горшков, и смысл нашей жизни, безусловно, зависит от нашего индивидуального пути и от нашего социального Артура. Одно без другого не работает. Кто из вас так смел, чтобы сказать: "Мне никто не нужен, я один могу создать смысловой центр, который пересилит всех бесов мира: рациональных, социальных, групповых, индивидуальных"? Кто из вас так смел, что возьмет на себя такое заявление? Мы все слышим, что нам нужна дружба во имя высшей реализации каждого из нас, и в то же время каждый из нас понимает, что если мы начнем это жестко формулировать, мы станем сектантами, у нас появятся свои ритуалы. Это очень просто, вот, я попрошу Люду, и она завтра придумает два десятка ритуалов, а мы с вами начнем их выполнять. У нас будет прекрасная болванка, которая будет нам все заменять. Игровые ритуалы – пожалуйста. Будет у нас игра, как сидеть, как стоять, как собираться вместе, как делать что-то по кругу, как пить – каждый из вас это легко придумает, большого ума здесь не нужно, – да еще заложить какой-то таинственный аллегорический смысл в каждый ритуал, короче говоря, "здоровья и счастья всем друзьям".
Что же нам делать? Обернуться к изначальному свету. Это другое название того кристалла, который мы нарабатывали с вами в феврале. Какая разница – один центр эмоциональный, а другой интеллектуальный – оба они встречаются и растворяются в изначальном свете. Нам нужно окунаться в этот свет, и нам нужно встречаться в этом свете – все так просто. Толстой любил очень простую картинку, когда он рисовал точку и сходящиеся радиусы и говорил: "Чем ближе мы к Богу, тем ближе друг другу. Чем ближе мы друг другу, тем ближе мы к Богу". Что проще? И это должно происходить в нашем круге между двумя, тремя, десятью, тридцатью людьми, которые собираются вместе. Тогда и появляются спонтанность и органика общения. Вчера за нашим круглым травяным столом этого не произошло – мы сидели и ели сосиску как символ обездоленности. Мы хотели пригласить наших лесных братьев и накормить их хорошим домашним обедом, а получилась сосиска. Все это очень грустно, и все равно это хорошо, потому что мы начинаем понимать, что можно, конечно, нанять массовика-затейника, чтобы не скучать, можно самим стать им, можно съехать на пошлость, можно пить вино и водку, забросать себя всякими суррогатами, но тогда незачем нам собираться вместе, тогда давайте вернемся в обычные компании. Я все время кидаюсь от негативных образов к образам и идеям позитивным. Позитивная идея – это идея монастыря. Монастырь совсем не должен быть обязательно двором или домом, храмовым зданием и т.п. Монастырь начинается там, где начинаются самоограничения, где человек говорит себе: "Я буду прямо сидеть, я буду внимательно слушать, я буду думать, пробовать понять", там, где человек преодолевает себя природного и делает себя сначала культурным, а потом духовным. Наш монастырь особый, это Телемская обитель, на воротах которой написано:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Буддизм называет этот прямой и безмолвный путь Праджней Парамитой. Праджня Парамита – это совершенная мудрость. Вы все знаете Сутру Сердца Праджни Парамиты. Это освобождение от страха, это освобождение от схем, от слов, от надежд, от всякой опоры. Это спокойное, мужественное понимание, что всё – это пыль, что наши мысли пустотны, наши страхи пустотны, демоны все – пустые иллюзии, и весь мир соблазнов, страхов и надежд не страшен и не соблазнителен. Если я посеял в ваши души это зерно – стремление к освобождению, – если я даже в одну душу посеял это зерно, то я свою пиццу отработал. А если я не посеял в ваши души этих зёрен, ни в одну душу, то тогда эти зерна прилепились к вам снаружи и вы будете невольными разносчиками этих зерен, которые я здесь создаю и распространяю. И невольно передадите их либо своим друзьям, либо своим детям, они проявятся либо в вашем творчестве, либо в вашей жизни. Когда-нибудь где-нибудь это ружьё выстрелит.
Очень непросто найти в себе такую позицию, когда вам хорошо и когда нет скованности. Это трудно сочетать в себе, чтобы было хорошо и не было скованности, а было присутствие, была серьёзность внутри и – никакой серьёзности снаружи. Этот Корлевский путь человека, который несёт себя через то, что предлагает ему жизнь, никого не насилуя, никого не заставляя страдать, радуясь всем и всему. Первый шаг – это шаг вовнутрь, в глубину себя. Войдя в себя и взаимодействуя друг с другом, вы видите красоту друг друга, вы видите, как умён и как прекрасен ваш собеседник или собеседница, как прекрасен мир. Я вижу людей, которые это постоянно забывают, которые смотрят глазами, слушают ушами, едят ртом. Всё это надо делать своим сущностным центром, где бы он у вас ни находился: в груди, в пятке, в ухе. Во всяком случае, он должен всегда наличествовать. Он должен всегда присутствовать. Он должен быть всегда в вас. Он и так в вас, но вы должны помнить о том, что он у вас есть, потому что мы постоянно забываем о том, что в нас есть и Христос, и Будда. Они – в нас. Нас нет, а они есть. И мы их несём в себе, и их надо нести с особым пониманием, в особом состоянии, с каким мы стали бы нести выигранный миллион. И те из вас, кто это в себе слышит и несёт этот миллион, как мать несёт ребёнка, как мужчина и женщина несут свой дар, – те из вас, кто это слышит и кто радостно и спокойно несёт это в себе, – встреча с такими людьми, здесь, на пороге мотеля, или в столовой, или где-нибудь на лесной тропинке – высокая радость. Спасибо вам всем за внимание. Оглянитесь вокруг себя и порадуйтесь друг другу, небу, озеру, прохладе и ужину, который не за горами.
Демонстрация (Serial Red)
Колонна 1. Демоны и мелиорация
Здравствуйте, демоны и другие жители снов,
А, это вы поливаете сады сомнений!
И сколько же мне будет стоить,
прошу без лишних слов,
не жить, а быть химреактивом
насильственного опыления?
Колонна 4. Флюиды и демонации
Демон лени с перепончатыми крылышками на брюшке,
зевая заразительно и самозабвенно насвистывая,
глинтвейн варит в медной посудине
с длинной-длинной ручкой
из кости динозавра,
по простоте душевной забывая добавить
семена астролиста…
А. Ты
Двадцать первая беседа 27 июля
об иерархии состояний
Аркадий: Давайте начнем сегодня с другого верного конца. В том, что мы с вами делаем на протяжении двух недель, все больше и больше определяются контуры. Сначала было совсем ничего не понятно, потом появляются какие-то части большого зверя и мелькают контуры целого, и что-то становится ясным. Работа здесь все больше и больше выкристаллизовывается в виде вербальных, концептуальных принципов. Мы всячески избегаем слов, мы бежим от слов в сферу, где их нет, где есть тишина, ясность, свет, и, все-таки, мы возвращаемся к словам – это нормальный процесс, он дает нам опору, а потом мы с удовольствием отбрасываем эту опору. Мы касаемся нашей цели, мы иногда цепляемся за нашу цель, нам удается зацепиться за наш предмет и объект желаний, а потом мы снова отрываемся от него. Объект желаний был определен здесь как просветление, Нирвана, Бог, изначальная ясность или изначальный свет. Давайте остановимся сегодня на понятии изначального света. Ни Бог не возразит, ни Нирвана не будет протестовать. Это очень высокая интуиция, высокий опыт, который был дан Аврааму, Будде, был принесен Христом. Естественно, очень трудно говорить об этом, называть это целью и просто обозначать эту высшую реальность. Тем не менее она является частью нашей работы, она присутствует – это трансцендентное, транскосмическое состояние или явление. О нем нельзя сказать, что оно есть или его нет. О ней нельзя сказать, что она находится там или здесь. Она вне пространства, вне времени, вне рождения и вне смерти. Что это такое, какое это имеет отношение к нам? Самое прямое – без нее нет нас, без нее нет мира, она – та неподвижная ось, на которой крутится колесо жизни. И есть вторая вещь, которая имеет к нам куда более близкое отношение, – это существующее в нашей психологической жизни, в нашем психологическом пространстве движение к этому состоянию. Я называл это азбукой состояний. Я говорил о некотором трудно определимом агрегате в каждом из нас, о резервуаре энергии, об аккумуляторе, как называл его Гурджиев. Вся наша работа, все наши мысли, чувства, состояния, любовь, радости и страдания опираются на этот стержень, исходят из него, из этой схемы, из этой коробки передач. Давайте назовем эту штуку иерархией состояний. Поскольку это иерархия, то она как лестница идет снизу вверх, от низшего к высшему, а раз идет, то она есть образ пути. Эту иерархию состояний мы ставим рядом с изначальным светом в подчиненную позицию и говорим, что иерархия состояний – это путь к изначальному свету. Если говорить об азбуке состояний, то мы с вами знаем букву А и, может быть, букву Б, в чем я сомневаюсь. А Бог знает все буквы, включая букву Я – последнюю букву русского алфавита. И наконец, третий элемент нашей работы, называемый Артуром. Артур – это социальная объективация иерархии состояний и изначального света. Вот три элемента, к которым здесь стягивалось все наше внимание. Мы говорили о каком-то таинственном просветлении, не понимая, что это такое, и мы с вами говорили о иерархии состояний, о пути, об открытости, которые ведут "туда, не знаю куда", а теперь мы с вами говорим об Артуре, и все это кажется далеким друг от друга. Теперь все это нужно увидеть как одну корову или одного льва – как одно живое целое. Без частей этого целого, без одной из этих трех частей мы с вами рассыпаемся, мы не будем знать, что делать. Бог или просветление слишком высоки, и болтать о них немножко стыдно, потому что мы не знаем, что это. Артур тоже очень сложен, потому что это не клуб, куда можно записаться, а это то, что можно в себе построить и построить вокруг себя из своих материалов, из своей жизни. И наконец, движение по иерархии состояний. Я говорил несколько раз, что слово "состояние" перекликается со словом "бытие" у Гурджиева. Иерархия бытийности, уровней бытия, иерархия состояний – это то, что каждому из нас известно по некоторым состояниям, которые мы с вами переживаем в жизни и которые мы определяем как мистическое состояние, или состояние открытости, высокое состояние или низкое состояние – состояние зависти, ревности, лени и т.д. Мне хотелось бы все это сегодня обобщить. Как будто обо всем этом говорилось и все это ясно, но каждый раз возникает новое восприятие целого, новое видение целого в связи с сегодняшней схемой, хотя завтра можно придумать другую. Эта схема, как и все остальное, рассчитана на импульс, на толчок, на воздействие.
Мы занимаемся странным собиранием сложной и трудно уловимой системы, основанной на интеллектуальной интуиции. Мы говорим с вами о чем-то, у чего нет названия, что мы не можем определить ни научными, ни художественными приемами, и тем не менее мы все время тычемся туда и пробуем нащупать это нечто. Это нечто мы называем изначальным светом, чистым светом открытости. И, погружаясь в себя, погружаясь в это чистое небо, чистое пространство сознания, мы как будто бы должны встретиться в одном месте, но этого не происходит. Вот это негативная иллюстрация Артура, это образ Артура от противного. В Артуре это происходит, и эта артуровская встреча происходит здесь между некоторыми из нас. Я вижу здесь несколько человек, с которыми эта встреча у меня произошла. Я думаю, что вы тоже встретили здесь несколько человек, с которыми у вас возникла эта невербальная связь во имя третьего, во имя иного. И эта связь между людьми, которая существует в человеческом обществе, в нашем контексте переосмысливается как сущностная связь. Ничего нового: "Там, где двое встретятся во имя мое, там Я есмь", – говорил Христос. Там, где двое встретятся во имя изначального света, который и есть Христос, он же Кришна, он же Нирвана, там они есть. Естественно, каждый может отделять Кришну от Христа, а Зевса от Аллаха и отстаивать свою собственную религию, путь, концепцию или учение, но у нас нет учения, и это самое прекрасное. Самое трудное в нашей работе то, что нам не на что опереться. Но это же является нашим принципиальным плюсом. Как только мы начнем опираться на какую-нибудь идеологию, на тот свиток, о котором нам рассказывала Люда, то сразу возникнут люди, которые будут опираться на другой свиток и бороться с нашим учением. И мы сами со временем поймем, что наше учение довольно-таки ограниченно и сводится к этому тексту, к его ограниченной догматике, мифологии и т.д. Кто может отважиться опираться на пустоту? Буддизм опирается на пустоту, и я уже неоднократно говорил, что буддийский интеллектуализм лежит в основе нашей здешней практики. Буддизм утверждает пустотность всего: Бога, мира, наших мыслей, состояний, всего без исключения, в том числе, пустотность буддизма и самого Будды. Буддизм – это самое радикальное, анархическое, бескомпромиссное и беспощадное духовное явление, которое было когда-либо создано на земле.
Возвращаясь к нашей ситуации, я хочу предположить, что кто-то из нас уже начал это переживать и кому-то начала открываться эта радость слышания, видения изначальной ясности. Ясность людей, которые радуются друг другу, при этом слыша и видя изначальный свет в себе, и в другом, и вокруг. Я не знаю, как это сказать проще, как заземлить этот опыт. Если бы я даже попробовал сейчас ругаться, все равно у меня не получилось бы это очень занизить. Но как это осуществить практически, как склеить то, что рассыпано? Наш круг рассыплется через очень короткий промежуток времени, когда мы все разъедемся по домам. Но ведь время тоже пустотно – так о чем же тревожиться? Поистине, нам с вами не о чем тревожиться.
А как же Артур? Что это такое? Есть ли что-нибудь, за что можно зацепиться? Зацепиться можно только за самого себя, которого тоже нет. Зацепиться можно за стремление каждого из нас обрести, реализовать в себе самом изначальный свет, так что в результате не останется даже изначального света.
Я возвращаюсь к вопросу об Артуре как об одном из абсолютно необходимых компонентов нашей работы. Понятно, что разбитый горшок нашего вчерашнего ужина связан с тем, что у нас нет общего центра, независимого от моих маленьких магических манипуляций, связанных с привлечением вашего внимания и концентрацией на ту или иную задачу. У нас нет саможивущей системы, самостоятельного центра, живущего без меня. Друзья мои, у нас не будет общего центра, если мы не создадим его сами. Христиане идут в церковь, мусульмане – в мечеть, иудеи – в синагогу, а у нас нет нашей церкви. Мы черепки разных горшков, и смысл нашей жизни, безусловно, зависит от нашего индивидуального пути и от нашего социального Артура. Одно без другого не работает. Кто из вас так смел, чтобы сказать: "Мне никто не нужен, я один могу создать смысловой центр, который пересилит всех бесов мира: рациональных, социальных, групповых, индивидуальных"? Кто из вас так смел, что возьмет на себя такое заявление? Мы все слышим, что нам нужна дружба во имя высшей реализации каждого из нас, и в то же время каждый из нас понимает, что если мы начнем это жестко формулировать, мы станем сектантами, у нас появятся свои ритуалы. Это очень просто, вот, я попрошу Люду, и она завтра придумает два десятка ритуалов, а мы с вами начнем их выполнять. У нас будет прекрасная болванка, которая будет нам все заменять. Игровые ритуалы – пожалуйста. Будет у нас игра, как сидеть, как стоять, как собираться вместе, как делать что-то по кругу, как пить – каждый из вас это легко придумает, большого ума здесь не нужно, – да еще заложить какой-то таинственный аллегорический смысл в каждый ритуал, короче говоря, "здоровья и счастья всем друзьям".
Что же нам делать? Обернуться к изначальному свету. Это другое название того кристалла, который мы нарабатывали с вами в феврале. Какая разница – один центр эмоциональный, а другой интеллектуальный – оба они встречаются и растворяются в изначальном свете. Нам нужно окунаться в этот свет, и нам нужно встречаться в этом свете – все так просто. Толстой любил очень простую картинку, когда он рисовал точку и сходящиеся радиусы и говорил: "Чем ближе мы к Богу, тем ближе друг другу. Чем ближе мы друг другу, тем ближе мы к Богу". Что проще? И это должно происходить в нашем круге между двумя, тремя, десятью, тридцатью людьми, которые собираются вместе. Тогда и появляются спонтанность и органика общения. Вчера за нашим круглым травяным столом этого не произошло – мы сидели и ели сосиску как символ обездоленности. Мы хотели пригласить наших лесных братьев и накормить их хорошим домашним обедом, а получилась сосиска. Все это очень грустно, и все равно это хорошо, потому что мы начинаем понимать, что можно, конечно, нанять массовика-затейника, чтобы не скучать, можно самим стать им, можно съехать на пошлость, можно пить вино и водку, забросать себя всякими суррогатами, но тогда незачем нам собираться вместе, тогда давайте вернемся в обычные компании. Я все время кидаюсь от негативных образов к образам и идеям позитивным. Позитивная идея – это идея монастыря. Монастырь совсем не должен быть обязательно двором или домом, храмовым зданием и т.п. Монастырь начинается там, где начинаются самоограничения, где человек говорит себе: "Я буду прямо сидеть, я буду внимательно слушать, я буду думать, пробовать понять", там, где человек преодолевает себя природного и делает себя сначала культурным, а потом духовным. Наш монастырь особый, это Телемская обитель, на воротах которой написано:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33