На втором часу парада Лизе стало казаться, что где-то за площадью демонстранты замкнуты в кольцо, и перед ней уже в который раз проходят одни и те же. Девочка тихонько поделилась сомнениями с Федей.
-- Это тебе, Лизок, сплошная рыжесть глаза застит, -- развеял ее подозрения домовой. -- Миру тут не счесть. Треть страны, почитай, в город съехалась. Народ у нас восторженный, дружный. Ну и краски, знамо дело, не жалеют. Рыжим быть нынче в моде.
-- Почести, почести -- даже неприятно. Скоро ему начнут хвост облизывать. Пиччи же независимый, зачем он согласился на такое?
-- Первый и последний раз дал себя уговорить. Самому стыдно. --Печенюшкин возник рядом с друзьями, в замке, у окна, выходящего на площадь. -- Все равно учиться приходится на собственных ошибках.
Аленка сделала недоуменную рожицу.
-- Пиччи, а там -- тоже ты! На улице, со шпагой. Это фокус?
-- Вроде того. Очередная кукла. Парад закончится, она пропадет. Но сначала я сам стоял, по правде! Надоело, да и некогда. Сестренки! Судя по зареванным физиономиям, вы уже со всеми попрощались? Нам по пути. Хотите, подброшу домой?
-- Ты куда?! -- испугался Федя. -- Дел еще не считано не меряно! Как друга прошу -- возьми бразды! Глазом моргнуть не успеешь, как мы тебя Великим Магом изберем. Сними груз с души! Мне, опосля всех ошибок, перед народом неловко!
-- Ошибки исправлены, -- утешал Печенюшкин. -- Народ по новой встал на единственно верный путь. Я быстро вернусь, Федор Пафнутьевич, помогу, если что. Добьем дела -- и на каникулы! Лет двести я не отдыхал? Не помню... Аленка, Лиза, тут у нас вроде неплохая компания сколачивается. Поедете летом в город Люгера? Тогда обещайте хорошо учиться.
-- Клянемся! -- торжественно ответили сестры Зайкины.
-- Задержитесь хоть маленько! -- убивался домовой. -- Завтра честь по чести проводы устроим. С музыкой, с речами, с хороводами!.. Куда собрались на ночь глядя?!
-- Эпидемия в Там-Тарантасии! -- огорчил Печенюшкин. -- Если поспешить, можно оборвать в зародыше. Сестренки, поглядите, тут подарки для вас!
-- А Косоголовый? -- вспомнила Лиза. -- Мы совсем недавно от Дракошкиуса. Он там был. Давай и его подбросим.
-- Уже отправлен. -- Пиччи-Нюш деликатно подталкивал сестренок к столу, где были сложены подарки. -- Другой дорогой. В Австралии наверняка с ним увидимся. Смотри, Лиза, тебе это, кажется, нравилось?..
-- Ну, коли так!.. -- Федя раскрыл объятия и решительно надвинулся с поцелуями.
Палец, ушибленный молотком, и два согнутых гвоздя. Мелочи, правда? Третий гвоздь победно торчал из стены, и Лиза, напевая марш рыжих демонстрантов, вешала на стену картину "Огурец, которого сторонились".
Второе, короткое путешествие с Печенюшкиным осталось позади. Мальчуган действительно очень спешил. Во дворце, среди подарков, каким-то образом оказались все пожитки сестренок: санки, простынка, швабра, куртки, рюкзаки. Тюльпан опять превратился в луковицу и лежал на бархатной подстилке в кастрюльке. Весь багаж сам собой аккуратно упаковался, обернутый в простыню тюк опоясала, завязавшись наверху бантом, атласная рыжая лента.
Груз лег на санки, сверху Пиччи усадил девочек, помахал Феде, прощаясь, и решительно намотал на руку веревку от саней.
-- Поехали-и-и! -- закричали четверо.
Глянув вниз, Лиза обнаружила, что пол под ними не виден. Санки и Печенюшкин стояли на огромной призрачной ладони, светящейся всеми цветами радуги.
Ладонь сомкнулась в горсть, сияние вокруг нестерпимо усилилось, и Лиза с Аленкой невольно зажмурили глаза. Когда же девочки рискнули открыть их, то оказались... Правильно! Дома, посреди детской.
Алена шевельнулась, тюк накренился, падая с санок, сестры полетели в стороны и счастливо очутились на своих диванчиках. Печенюшкина в комнате не было.
-- Солидно! -- Лиза, отойдя к противоположной стене, разглядывала полотно. -- От такой картины любой уколется! Аленка, погляди, не косо?!
-- Даже не хипло! -- одобрила сестра. -- Слушай, на часах половина третьего. Записка твоя на месте. Если б не подарки, никто бы и не узнал, что мы уезжали.
-- Зачем скрывать? Раз мы живы-здоровы, родители волноваться не станут. Мы их покормим и за блинами все расскажем. Кстати, сейчас масленица.
-- Здорово! Ух ты, мой славненький! -- Алена погладила портфель-блиномет. -- Это сколько же мы денег сэкономим! Попросим, чтобы часть нам дали на шоколадки?
Блиномет, зарытый Тюнь-Пунем тысячу лет назад в заранее условленном месте, Печенюшкин успел откопать. Машину времени он размонтировал, но все прочие свойства портфель сохранил. Теперь Алена с Лизой на равных стали владелицами транспортно-кормильного средства. Девочки предвкушали удовольствие от будущего появления в школе. Они вот только не решили еще, во что превратить портфель сначала -- в танк или в балаганчик. Лиза опасалась, что сам, без Никтошки, балаганчик двигаться не будет.
-- Лизочкина, что если маме браслеты подарить? -- Два обруча Аленка застегнула на правом запястье, три на левом и сейчас разглядывала камни, терла их, послюнив палец. -- Или дареное не дарят? Ты как считаешь?
-- Они твои... -- Лиза все любовалась картиной. -- Ты их и мне не имела права передаривать. Отдай маме в пользование. Лет на семь или пятнадцать.
Аленка кивнула, соглашаясь.
-- Так я и не узнала -- от кого. Все обещали, и никто не выяснил. А когда прощались, я забыла спросить.
-- Подумаешь, секрет! -- улыбнулась Лиза. -- Для тебя одной. Это Лампусик, глупая! Он в тебя по уши влюбился! Краснел, вздыхал, стеснялся. Тоже, нашел Дюймовочку...
-- Лампусик!.. -- Алена неожиданно всхлипнула. -- Вот дурачок! Он такой хороший, Лизка. Почему мне его сделалось жаль?
-- Потому что ты его иначе любишь. Как верного друга. -- Лиза рассеянно глядела на открытую "кукольную" полку в мебельной стенке. Там, среди игрушечной мебели, стояли, сидели и лежали главные сокровища сестер.
Красавица блондинка Барби с дочкой Нэнси, мужем Дэном и подругой-брюнеткой Ниа -- прошлогодние американские трофеи. Ляпус-Петя в плаще до пят. Китайский пес из Лондона и китайский медвежонок из Стамбула. Плюшевый гном в красном колпаке. Стеклянная змея в короне, похожая на Клару-Генриетту. Розовая длинношерстная обезьянка без хвоста... Перечень лучше оборвать, иначе не хватит страницы.
-- Он для тебя ненастоящий, как эти куклы, -- продолжала старшая сестра. -- Точнее, не как они, но все равно, сказочный... Ну, словом, не подходящий тебе. Ты это понимаешь, оттого и жалеешь Лампусика... Ох, в голове-то я понимаю, а словами выразить трудно. Короче, не задумывайся, тебе еще рано.
На удивление присмиревшая Аленка лишь робко покачала головой, сомневаясь.
-- Давай, лучше я тебе стихи почитаю, -- предложила Лиза. -- Те, которые Пиччи мне посвятил.
-- В четвертый раз? Зачем? Я их почти выучила.
-- Тогда отсюда. -- Лиза сняла с книжной полки потрепанный томик. --Марина Цветаева. Печенюшкин сильно рекомендовал почаще читать настоящую поэзию. Открываем наугад...
Посреди комнаты -- огромная изразцовая печка,
На каждом изразце -- картинка:
Роза -- сердце -- корабль. -
А в единственном окне -
Снег, снег, снег...
-- Покажи! -- Алена, подлетев к сестре, уставилась на страницу. -- Нет, это другое. А я испугалась...
-- Чего ты испугалась, трусиха?! -- тормошила сестренку Лиза.
-- Так, сама не знаю... Уже прошло...
Алене было хорошо и немножко грустно. Полчаса назад, когда Лиза выходила в ванную, она, выдвинув нижний ящик шкафа с нехитрым своим добром, приклеила скотчем к его дну сложенный вдвое и упрятанный в конверт листок. Вот что было на нем: шестнадцать строчек неравной длины, летящая быстрая подпись и, как три росчерка, рисунок внизу -- роза, сердце, корабль.
Год назад она была младше и глупее. Теперь же -- Алена знала -- она не станет огорчать сестру. Пусть листок, подаренный вчера Печенюшкиным, спокойно лежит в тайнике. Аленка не покажет его НИ-КО-МУ...
-- Ленка! -- разбиравшая рюкзак Лиза выдернула руку, словно наткнулась на ежа. -- Забыли!! -- Треугольная призма светилась у нее на ладони. --Последнюю пирамидку забыли! С живой водой! Что мы будем с ней делать?! Неужели, вернем?! Как ты думаешь, она не испортилась?!.
Аленка, поворачивая голову, внезапно задержалась взглядом на "кукольной" полке. В коричневых, круглых ее глазах заблестели хитрые золотые искорки. На лице -- сосредоточенном, серьезном -- медленно расцветала улыбка.
К О Н Е Ц
1993-1994 гг
Cергей Белоусов
СЕРДЦЕ ДРАКОНА,
или
ПУТЕШЕСТВИЕ С ПЕЧЕНЮШКИНЫМ
Повесть-сказка
Часть третья
Перстень Елизаветы
Глава первая
Косоголовый пришелец
-- Я могу и обидеться, любезный Мизерабль! В последнее время, стоит нам остаться вдвоем, вы тут же устраиваете мне сцены недостойной и беспочвенной ревности. Повторяю в последний раз: я люблю свою супругу, все прочие дамы мне безразличны!
-- Не лгите, Розарио! Я вижу, какими жадными глазами вы смотрите на Фуриану... Жалкий садовник! Окапыватель кустов!
-- Опомнитесь! Убогий стихоплет! Ничтожество! Даже названия ваших поэм чудовищны: "Исструение"... "Вымах мги"... Никто не читает ваши опусы, кроме кучки литературных бездарей!
-- Наш народ туп и ограничен, как вы. Гений заговора... Ха-ха-ха! Ваш план лопнул! Да-да! Погорел! Если бы не решительные действия князя...
-- Довольно! -- Розарио побагровел, сжал кулаки, зажмурился, делая попытку успокоиться. -- Вы ищете ссоры -- уверяю, она нам не пристала. Государственные мужи не принадлежат себе. Простите мои запальчивые слова, продиктованные раздражением.
-- А чем продиктовано это?! -- Мизерабль бросил в лицо садовника смятый бумажный лист. -- Враль! Интриган-неудачник! Я нашел письмо на полу, в зале Совета. Уверен, что Фуриана выбросила его, не читая.
Главный садовник разгладил бумагу. По мере того, как он изучал второпях набросанные строчки, лоб его озадаченно морщился.
-- "Богиня... -- бормотал Розарио. -- Сгораю без остатка... Готов на все... Мизерабль -- тряпка, слюнтяй, тюфяк... Лишь в моем райском саду вы станете царицей..." Чушь, бред! Я не писал этого!
-- А почерк?! Чей это почерк, Советник Розарио?!
-- Почерк мой. -- Розарио пожал плечами. -- И, тем не менее, здесь ошибка. Я не страдаю провалами памяти......
-- Не в моих правилах убивать безоружных! -- Мизерабль швырнул через стол дуэльный пистолет, который садовник машинально поймал. Второй пистолет литератор вытащил из-за пояса. -- К стене! Пусть нас рассудит поединок! Земляной червяк! Крот! От вас смердит удобрениями!..
Розарио взвел курок, не помня себя от бешенства. Два выстрела слились, звук их потонул в кожаной обивке стен. Противники рухнули по оба конца длинного стола для заседаний.
Убедившись, что Советники неподвижны, Сморчков-Заморочкин, наблюдавший дуэль из соседней комнаты через искусно замаскированную смотровую щель, открыл потайную дверь и появился в зале.
-- Вот и чудненько, -- шептал он, изучая коллег заботливо, как врач. --Надо же, прямо снайперы... И один наповал, и другой. Вот и правильно. А то вы, ребятки, слишком быстро вошли во вкус управления государством. Мне же слуги нужны, а не советчики. -- Он поднял старомодную трубку переговорного устройства. -- Немедленно разыскать Советника Флюгерона. Жду его в зале Малого Совета. Больше никому не входить. Все.
Домик тетушек более всего напоминал теперь неофициальную дачу для правительственного отдыха. Старушек, щадя их здоровье, редко вызывали во дворец. Как правило, вся новоявленная верхушка Фантазильи -- вместе или порознь -- каждый день навещала фей. Атмосфера любви и благожелательности, царящая здесь, покоряла даже Сморчкова-Заморочкина, бывшего уж точно самым отъявленным злодеем. Возвращаясь от фей в состоянии умиления и покоя, он порой ловил себя на желании сделать доброе дело, но всякий раз вовремя одумывался.
По общему согласию пятерки самозванцев, правивших страной, все благородные предложения тетушек принимались к исполнению, но большинство из них тонуло потом в бумажной волоките. Некоторые мелочи выполнялись сразу, давая всем газетам Фантазильи обильную пищу для славословия. Старушки, похоже, искренне поверили в собственную значимость и даже слегка ожили.
-- Нет-нет, спасибо огромное! -- Фуриана с сожалением отодвинула пустую чашку. -- Я выпила уже три! А ваш миндальный пирог с цукатами просто тает во рту. Боюсь, стану толстой, как бочка. Журналиста, как и волка, кормят ноги. Хотя бы по этой причине надо беречь фигуру.
-- Не говорите так, деточка! -- огорчилась тетушка Хлоя. -- Мы с Флорой в вашем возрасте очень любили покушать. Молодой организм требует питания --это совершенно нормально! Я положу вам ломтик бисквита со сливочным кремом и орехами. Совсем маленький, не возражайте, пожалуйста. И глоток настоящего кофе, смотрите, какая пенка! Попробуйте, он вас снова взбодрит!
-- Помнишь, Хлоя, как понравился твой кофе Лизоньке с Аленкой? --Тетушка Флора легко, как птичка, отпила из своей чашки. -- Алена сказала, что запишет рецепт -- так и не успела...
-- Как ты можешь сравнивать, Флора! -- вскипела сестра. -- Я же им делала вовсе некрепкий, без кофеина. По способу Колумбуса, ты помнишь, он когда-то ухаживал за тобой. Как, не помнишь? Повелитель талой воды и весенних капелей. Верзила, черный, как цыган, с громовым басом... Мне-то, положим, он никогда не нравился, но кофе варил отменный. А ты все хохотала и отказывалась, предпочитая земляничный чай... Это было... было... короче, очень давно. Лучше скажи мне, где теперь девочки, сестренки Зайкины? Или нет, не надо, откуда ты можешь знать!
Эту тему старушки предпочитали обсуждать наедине. Ведь по официальной версии девочки заперли фей в подвале и сбежали, ответив неблагодарностью на гостеприимство. Алена с Лизой -- два ключика от Драконьей пещеры -- живо интересовали и Фуриану и нового Великого Мага. Но с тех пор, как Лампусик после исчезновения сестренок успокоил фей, новых сведений о Печенюшкине и его друзьях к тетушкам не поступало.
Фуриана вновь отставила чашку, готовясь высказать свои соображения о пропавших детях, но в это время кто-то продолжительно и бесшабашно зазвонил в дверь.
-- Сидите, я сама! -- Фуриана, грациозно вскочив, побежала открывать. -- Кто там?!
-- Переулок Тысячи Удовольствий, дом семь?! -- Зычный и веселый голос за дверью, казалось, принадлежал подростку, несмотря на низкие баритональные ноты. -- Ура, наконец-то добрался! Тетушки Флора и Хлоя здесь живут?
-- Безусловно! -- журналистка возилась с непослушным замком. -- А кто вы? От кого?
-- Я Косоголовый! -- раздалось с крыльца. -- Красивая фамилия, правда?! Посланец с Земли к сестрам Зайкиным. Да вы в глазок гляньте, у меня лицо располагающее!
-- Фуриана, прижмите дверь, деточка! -- крикнула из кухни тетушка Хлоя. -- И ручку замка потяните на себя, вперед, иначе там язычок заедает. А дверную ручку подайте чуточку вверх, это очень просто! Потом немножко боком навалитесь на левую створку и отпирайте. Запор совсем легкий, нам же некого бояться!..
Дверь распахнулась.
Рослый детина в пятнистом комбинезоне десантника и ярчайшем желтом берете, обтягивающем голову не вполне обычной формы, застыл на пороге, разглядывая Фуриану.
-- Перекрасилась!.. -- ахнул он. -- Как вы узнали, Фантолетта, что я обожаю брюнеток? Постойте... Ставлю всю свою коллекцию живописи -- это не она! Но какая красотка! Вы не замужем -- скажите сразу? Я чувствовал: Фантазилья -- страна для меня!
-- Объяснитесь, мой друг! -- Журналистка отступила на шаг, давая гостю войти. -- Кроме чародеев, попасть в Волшебную страну могут лишь дети. А вам, держу пари, давненько минуло шестнадцать.
-- Сказали, что у меня детский ум. -- Косоголовый расплылся в улыбке. -- Около года назад мы неплохо поработали на Земле, все вместе. Фантолетта, Лиза с Аленкой, Печенюшкин, Дракошкиус, Федя, Клара-Генриетта... Слыхали про заваруху с картоморами?
-- Я вас сразу же узнала! -- торжественно объявила тетушка Хлоя. Старушки успели появиться в прихожей, встречая неожиданного посланца. -- И в первую очередь по головному убору! Я вам скажу, мы с Флорой прочитали книжку "Смертельная кастрюля". Вы знаете, это уже вторая книжка про Печенюшкина, девочки оставили нам обе. Вам очень к лицу желтый цвет, Джон Кузмиш! Когда-то у меня была похожая шляпка...
-- Невероятное спасибо, мадам! -- Косоголовый расцвел от комплимента, чмокая ручки тетушек, затем от полноты чувств расцеловал их еще и в щеки. --Берет нравится всем! Только Ларри Люгер, мой родственник и друг, критикует расцветку. Стоит посочувствовать ему. Понятная зависть! В его возрасте одежда ярких тонов уже неуместна.
-- Прошу вас в комнату! -- старые феи обожали принимать гостей. --Поговорим не торопясь. Вот хорошо, чай еще горячий. Есть торт, пирог, печенье, сейчас я принесу. Мы с Фурианой сидели на кухне, по-домашнему, но для всех там маловато места. Располагайтесь же!..
Косоголовый пил чашку за чашкой, хрустел печеньем, уминал бисквит, восхищенно косился на Фуриану и умудрялся при этом говорить не переставая.
-- ...Сейчас у Ларри маленький продых, -- рассказывал гость, держа берет на коленях и украдкой вытирая им пальцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43