– Кейт молча ждала продолжения. – Позвольте сегодня сводить вас в театр, а завтра – в Кенсингтон. Чем реже я буду появляться в Торн-Хаусе, тем лучше. Я предпочел бы еще один день изображать гида.
– Мне предстоит еще многое осмотреть, – предупредила его Кейт.
– Знаю. Я же видел ваш список. – Уильям расслабился в кресле.
Автобус остановился, впуская очередных экскурсантов. До сих пор его единственными пассажирами были водитель, Уильям, Кейт и гид, который представился Ричардом и пообещал «увлекательную поездку».
– Подумайте над моим предложением, – попросил Уильям. – Вообразите, у вас появится личный гид!
Искушение было велико, но Кейт догадалась, что Уильям чего-то недоговаривает.
– А что получите взамен вы?
– Общество прелестной женщины.
– Перестаньте! – смущенно выпалила Кейт. – Не смейтесь надо мной!
– Я и не думал смеяться. – Он осторожно заставил ее поднять голову, коснувшись подбородка указательным пальцем. – Человек, который разбил ваше сердце, – болван, – заявил он. – Он не заслуживал ни ваших яблочных пирогов, ни детей.
К счастью, гид начал рассказывать о достопримечательностях Лондона, и Кейт не понадобилось отвечать Уильяму. Она загляделась в окно на проплывающее мимо Вестминстерское аббатство, но мысленно сосредоточилась на сидящем рядом мужчине. Он попросил разрешения провести с ней остаток недели. Во вторник, через неделю, она уедет домой. За несколько дней она успеет осмотреть Лондон в компании герцога, англичанина, который явно знает город как свои пять пальцев. По крайней мере он ухитрился купить билеты на спектакль, пользующийся бешеным успехом.
А еще он умеет целоваться.
Он заставил ее почувствовать себя сексуальной, миловидной и беззаботной. Заставил забыть про Джеффа. Кейт с облегчением поняла, что больше не тоскует о нем.
Отвернувшись от окна, Кейт обнаружила, что Уильям наблюдает за ней.
– Еще не решили? – спросил он.
– Нет.
– Не слишком лестный ответ. А я-то надеялся, что вы посочувствуете мне и согласитесь немедленно. – Пляшущие в глазах огоньки свидетельствовали о том, что он по-прежнему шутит.
Кейт вновь захотелось смеяться.
– Вам трудно сочувствовать.
Он вздохнул.
– Может, взятка подействует?
– Ни в коем случае!
– Так я и думал. – Он указал за окно. – Это музей Виктории и Альберта. Вы уже успели побывать в нем?
Кейт засмотрелась на громадное каменное здание, мимо которого проезжал автобус.
– Еще нет. Наверное, в нем есть экспонаты, пожертвованные вашей семьей?
– Да, несколько.
Она покачала головой.
– Какие мы все-таки разные, Уильям!
– Уилл, – поправил он. – Друзья зовут меня Уиллом.
Кейт кивнула.
– Тогда зовите меня Кейт.
– С удовольствием. Имя Кэтрин вам не идет – оно звучит чересчур формально.
– Меня всегда называли Кейт или Кэти, – призналась она. – Вы давно стали герцогом?
– В десятилетнем возрасте.
– В десятилетнем? Разве ребенок может быть герцогом?
– Разумеется. Я унаследовал титул после смерти отца.
– Неудивительно…
Уильям вопросительно поднял бровь.
– Неудивительно, что вы выросли именно таким, – пояснила Кейт. – Каким и подобает быть герцогу.
Уильям шутливо толкнул ее плечом.
– Лучше молчите и смотрите в окно, Кейт.
Перестав поддразнивать его, Кейт уставилась в окно. Автобус как раз проезжал мимо пригородов, которые она видела по дороге из аэропорта Хитроу. Вскоре жилые кварталы сменились пологими зелеными холмами, среди которых там и сям виднелись деревья. Ричард обращал внимание экскурсантов на различные достопримечательности, в том числе и остров, на котором, по мнению историков, была подписана Великая хартия вольностей. Когда автобус покатился по прямой аллее к Виндзору, Кейт достала из сумочки фотоаппарат и сделала снимок. Автобус остановился на стоянке, и туристы последовали за Ричардом вверх по холму, к Виндзорскому замку.
– Потрясающе! – выпалила Кейт, навела объектив на замок и сфотографировала его еще раз.
– Идем, – позвал ее Уилл, беря под руку. – Ричард объявил, что через два часа мы должны собраться у ворот короля Генриха. – Он протянул Кейт карту. – Вот вам еще один сувенир.
– Вы бывали здесь прежде?
– Да – на официальных приемах. А сейчас мне кажется, что я турист.
– Встаньте вон туда, – распорядилась Кейт. – Я сфотографирую вас на фоне башни. Тогда вы по-настоящему почувствуете себя туристом.
Уильям подчинился.
– Красивая пара, – заметила проходившая мимо пожилая дама своему спутнику. – Люблю смотреть, как развлекается молодежь.
Уилл подмигнул Кейт и взял ее за руку.
– Вот видите! Нас назвали парой.
– Если бы она знала, что я всего лишь делаю вам одолжение!
Он усмехнулся и повлек Кейт по аллее к главному строению громадного, раскинувшегося на холме замка. Он был слишком велик и внушителен, чтобы выглядеть реальным, – Кейт не предполагала, что замок окажется настоящей крепостью. Вдвоем они побывали в парадных покоях, но, как выяснилось, картины, уцелевшие от пожара, должны были вывесить в них только после завершения реставрации.
Уилл отказался сопровождать Кейт в сувенирный магазин: он предпочел посидеть снаружи на скамейке и посмотреть, как стражники маршируют по заросшему травой прямоугольнику двора, отделяющего музей от личных покоев.
– Ну, что вы там нашли? – спросил Уилл, когда Кейт вышла из магазина.
– Гель для ванны с лавандой, выращенной в саду королевы, – это для моих сестер. – Кейт принялась вытаскивать покупки из бумажного пакета и показывать их Уиллу. – Он чудесно пахнет, – объяснила она.
– Вы купили его и для себя?
– Да. Подождите, это еще не все. – Она вынула маленькую жестяную копию замка. – Внутри – конфеты.
– Любопытно…
– Пойдемте, – Кейт потащила его прочь от скамьи. – Осмотрим часовню. Там похоронены короли.
– Да, на нее стоит посмотреть… – пробормотал Уилл, но добродушно улыбнулся, догоняя Кейт. – Вам здесь нравится?
– Я в восторге! А вы?
Уилл обнял ее за плечи и повел к часовне.
– По-моему, это чрезвычайно познавательная экскурсия.
Кейт не поверила в его искренность. Впрочем, какое ей дело, если этот человек решил провести день, изображая туриста? Она слышала, что англичане эксцентричны, и Уильям Ландри был тому доказательством.
Уильям потерял ее на Часовом дворе, названном так из-за огромных часов на башне, возвышающейся над заросшим травой двором. Он знал, где она находится или по крайней мере куда в конце концов придет. От внимания Кейт не ускользнул ни один сувенирный магазин Хэмптон-Корта. В ожидании Уильям бродил по вымощенным кирпичом дорожкам дворца, построенного влиятельным кардиналом Уолси и подаренного Генриху VIII. Уильям вспоминал давний визит в Хэмптон-Корт вместе с отцом. Тот день выдался ясным и солнечным, а сегодня над головой низко нависало хмурое небо, дул резкий мартовский ветер. Тогда, много лет назад, здесь состоялась какая-то церемония; отец Уильяма был почетным гостем и, казалось, радовался многолюдному сборищу и длинным речам.
А теперь фамильный долг вновь привел Уильяма в Хэмптон-Корт. Если Кейт Стюарт действительно принадлежит алмаз Торн, то задача Уильяма – охранять его. Он обязан позаботиться о том, чтобы камень вернулся к своим законным владельцам. Завтра он раз и навсегда выяснит, настоящий ли это алмаз и понадобится ли ему и впредь сопровождать Кейт. Больше всего Уильям удивлялся удовольствию, которое испытывал, показывая ей Лондон.
Его друзья наверняка решили бы, что он спятил. Он мог бы отправиться на горнолыжный курорт. Мог уехать на Багамы, где Уэстоны каждый год проводили начало весны. В прошлом году он пробыл у них неделю. Гости веселились напропалую, загорая и в немыслимых количествах поглощая ром.
Но почему-то все эти развлечения бледнели по сравнению с покупкой лавандового геля для ванны и жестяных замков. Кроме того, сопровождать Кейт ему поручила Питти. Она могла бросить на ветер слишком крупную сумму, покупая драгоценность сомнительного происхождения. Уильям решил предостеречь ее от такой ошибки.
Кейт вновь отправилась за сувенирами, а Уильям ждал ее снаружи. Весь день она не переставала улыбаться – за исключением нескольких минут, проведенных в пабе, пока она с недовольным видом изучала порцию отварной капусты на своей тарелке. Наконец Уильям убедил ее попробовать незнакомое блюдо, но оно пришлось Кейт не по вкусу.
– Уилл! – послышался за его спиной голос Кейт. – А я вас потеряла! Прошу прощения. Возле кухни Тюдоров есть еще один сувенирный магазин, и я не смогла устоять…
– И опять накупили геля?
– Нет, плакат, – сообщила Кейт. – А еще – кофейную чашку. – Она пыталась пристроить пакет под мышкой, пока Уильям не отобрал его. Кейт развернула белую чашку с золотой надписью и клеймом дворца. – Правда, мило?
– Очень. – Уильям заглянул в пакет. – А еще что?
– Книги, плакаты и забавные ластики для моих племянниц. – Кейт завернула чашку в бумагу и осторожно уложила ее в пакет. Уильям вызвался нести пакет, взял Кейт за руку и повел ее к воротам.
– Надеюсь, вы осмотрели все, что хотели? Через пятнадцать минут мы должны вернуться к автобусу.
– Я успела многое осмотреть, – ответила Кейт, – но ручаюсь, здесь можно провести несколько дней и так и не увидеть весь дворец.
– Вы правы. Не будь сейчас так холодно, мы побродили бы по лабиринту.
– Когда-нибудь я обязательно вернусь сюда.
Естественным жестом Уильям взял Кейт за руку и повел ее по двору – так, словно они были влюбленными. Он не понимал, что с ним происходит. Завтра, пообещал себе Уильям, завтра он во что бы то ни стало выяснит, какова цена этому камню, а потом извинится, распрощается и вернется домой. Никакими уговорами Питти не удастся удержать его.
Молодой широкоплечий служащий с усами наконец отыскал нужную ей коробку с пометкой «Личные бумаги, XVIII в.». Служащий внес ящик в лифт, поднялся вместе с Питти на третий этаж и поставил ношу на пол в гостиной. Бумаги из фамильного архива были отданы на хранение несколько лет назад, коробка успела покрыться толстым слоем пыли. Питти с отвращением оглядела пыльный картон и перерезала веревку ножницами для рукоделия. Слова Кэтрин о женщине из рода Ландри, сбежавшей в Америку, продолжали мучить Питти.
На протяжении жизни нескольких последних поколений в роду Ландри рождались только мальчики. Казалось, герцоги Торнкрест не способны давать жизнь дочерям, к тому же им недоставало плодовитости. Муж Питти растрачивал энтузиазм и энергию не в спальне, а на игру в поло. Ее сын не испытывал недостатка в поклонницах и потому не удостаивал вниманием собственную жену – с тех пор, как она забеременела. Марион родила Уилли и вышвырнула мужа из дома, отправив его в другой конец страны, в Киттредж-Мэнор.
Питти открыла коробку и оглядела кипы толстых книг. Уилли нуждается в любви. В конце концов, когда-нибудь она умрет – что тогда будет с ним? Ему необходим близкий человек, способный согреть постель и душу. Женщина, которая подарила бы ему сына. Если предание говорит правду, тогда брошь обеспечит Уильяму счастье в браке.
Только брошь, и ничто иное. А глупый мальчишка отказывается ей верить. Ладно, она докажет свою правоту. Давно пора самой заняться этим делом.
Питти принялась выкладывать бумаги на пол. Расходные книги ей были ни к чему, а вот в дневниках старого герцога вполне могли оказаться полезные сведения. Обнаружив доказательства существования в семействе Ландри дочери, покинувшей Великобританию, она убедит Уильяма в подлинности броши. Очевидно, он умышленно не торопится показать брошь ювелирам. Питти не понимала, зачем городить столько сложностей вокруг простейшего дела. Впрочем, Уильям всегда был упрямым ребенком.
Достав из коробки одну из толстых книг в черном переплете, Питти открыла ее на первой странице. Дата в углу, 1 января 1809 года, была написана твердым мужским почерком. Питти вытерла перепачканные пылью руки тонким носовым платком и начала читать.
Уильям вернулся через несколько часов. Увидев, что Питти одета в выцветший старый костюм, он понял, что она не выходила из дома и не принимала гостей – и то, и другое было редким явлением. Уильяму пришлось перешагивать через кипы бумаг и книг, разложенные на полу гостиной.
– Питти, Мэри сказала, что ты весь день не выходила из комнаты. Чем это ты занимаешься?
Питти взглянула на него и озадаченно склонила голову набок.
– Где ты пропадал? Судя по красному и обветренному лицу, ты весь день провел на улице.
– Пустяки… – Выбрав место рядом с Питти, Уильям сел и вытянул перед собой ноги. – Я задал вопрос первым.
– Я изучаю фамильную историю, – Питти указала на стопу старых дневников. – Твой предок, третий герцог, вел дневники.
– Откуда этот неожиданный интерес к… – Уильям открыл один из дневников и прочел дату, – к 1810 году?
Питти попыталась подняться.
– Я попрошу Мэри принести чай.
Уилл мягко удержал ее, взяв за руку.
– Я уже сделал это. Тебе не помешает подкрепиться.
– Сущая правда, дорогой, – Питти зевнула. – Я читала несколько часов подряд. Твой предок был весьма словоохотлив.
Уилл не сдержал улыбки.
– Что же ты пытаешься выяснить в этих… исследованиях?
Ответ Питти лишил его последней надежды:
– Разумеется, происхождение броши. Наша американская кузина упомянула о женщине из рода Ландри, уехавшей в Америку, но в семейной родословной я не нашла никаких записей о дочери, поэтому решила покопаться в старых дневниках.
Заинтригованный Уильям перелистал несколько страниц.
– И что же ты узнала?
– Это всего лишь предположение… – Вежливый стук в дверь перебил Питти. – Поставьте поднос сюда, милочка. Мне будет удобнее выпить чаю, сидя на полу.
Уилл подождал, пока бабушка выпьет чаю и съест три сандвича. Питти всегда была непредсказуема, но Уильям сомневался, что ей удастся найти в дневниках какие-либо сведения, связанные с Кейт и фамильными драгоценностями. Он налил себе чашку чаю и задумался о том, чем занимается сейчас Кейт. Надписывает открытки? Или восхищается купленными сегодня сувенирами?
Питти похлопала ладонью по дневнику, лежащему перед ней.
– Здесь упоминается о девушке, живущей на попечении герцога. Но кем она была, я так и не сумела выяснить.
– Может быть, какая-нибудь бедная родственница?
Питти покачала головой.
– Вряд ли. Он писал о ней с любовью, хотя, судя по всему, девчонка была сущим наказанием.
– При чем же тут пропавшая брошь? – Уильям откинул голову на сиденье дивана и закрыл глаза. Должно быть, сегодня он прошел пешком миль пятнадцать, сколько обычно проходил за день в Лестершире, но поход по сувенирным магазинам довел его до изнеможения.
– Эта девушка могла украсть ее и убежать в Америку. Или продать женщине, которая выдавала себя за родственницу Ландри.
Уилл зевнул.
– Кажется, у герцога было двое сыновей. Они были женаты?
– Да, – Питти вздохнула, – и конечно, несчастны в браке. К тому времени брошь уже пропала.
Уилл долго размышлял, стоит ли рассказать Питти о торговце антиквариатом из Ковент-Гардена, и наконец решил, что этот рассказ только встревожит ее.
– Неужели ты прочла все дневники?
– Только два из них. Помоги мне встать, Уилли. Сегодня я ужинаю с Бошанами, но прежде хочу немного отдохнуть. Знаешь, их внучка прелестна.
Уильям встал и послушно поставил бабушку на ноги.
– Кажется, она значилась в твоем списке.
– Сегодня она ужинает с нами. Я сказала Филлис, что, возможно, ты согласишься присоединиться к нам.
Уилл поддержал пошатнувшуюся Питти.
– У меня другие планы.
Бабушка приподняла бровь.
– Относительно Джессики Уилтон?
Уилл повел ее к двери, обходя кипы бумаг.
– Нет.
– Или одной из дочерей Уэстонов? Лично я предпочла бы ту, что повыше ростом. Она…
Уилл ответил ей неподражаемо-надменным взглядом.
– Я не намерен обсуждать этот вопрос.
– Не пытайся строить из себя герцога передо мной, мальчик, – предупредила Питти, пока Уильям вел ее по коридору к спальне. – Ни твой отец, ни дед никогда на это не отваживались, и тебе не советую.
Уильям помог ей лечь в постель и укрыл старым шерстяным пледом. Обернувшись у двери, он увидел, что Питти уже закрыла глаза. Вероятно, ей снятся старые дневники и юные невесты, решил он. История с брошью чересчур затянулась. Вскоре Питти доведет себя до нервного истощения, а она для этого слишком стара.
Ему самому эта история тоже не сулила ничего хорошего. Для ледяного душа он уже староват. Сегодня он выяснит, нравятся ли Кейт мюзиклы Уэббера, а завтра покажет ювелирам брошь. Он объяснит Кейт суть дела, надеясь, что она поймет, как важно доказать Питти, что эта брошь не имеет ничего общего с алмазом Торн.
И все-таки его подмывало купить эту безделушку – просто так, чтобы доставить удовольствие Питти. Пусть старушка считает, что ее молитвы наконец-то услышаны, – в этом нет ничего дурного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– Мне предстоит еще многое осмотреть, – предупредила его Кейт.
– Знаю. Я же видел ваш список. – Уильям расслабился в кресле.
Автобус остановился, впуская очередных экскурсантов. До сих пор его единственными пассажирами были водитель, Уильям, Кейт и гид, который представился Ричардом и пообещал «увлекательную поездку».
– Подумайте над моим предложением, – попросил Уильям. – Вообразите, у вас появится личный гид!
Искушение было велико, но Кейт догадалась, что Уильям чего-то недоговаривает.
– А что получите взамен вы?
– Общество прелестной женщины.
– Перестаньте! – смущенно выпалила Кейт. – Не смейтесь надо мной!
– Я и не думал смеяться. – Он осторожно заставил ее поднять голову, коснувшись подбородка указательным пальцем. – Человек, который разбил ваше сердце, – болван, – заявил он. – Он не заслуживал ни ваших яблочных пирогов, ни детей.
К счастью, гид начал рассказывать о достопримечательностях Лондона, и Кейт не понадобилось отвечать Уильяму. Она загляделась в окно на проплывающее мимо Вестминстерское аббатство, но мысленно сосредоточилась на сидящем рядом мужчине. Он попросил разрешения провести с ней остаток недели. Во вторник, через неделю, она уедет домой. За несколько дней она успеет осмотреть Лондон в компании герцога, англичанина, который явно знает город как свои пять пальцев. По крайней мере он ухитрился купить билеты на спектакль, пользующийся бешеным успехом.
А еще он умеет целоваться.
Он заставил ее почувствовать себя сексуальной, миловидной и беззаботной. Заставил забыть про Джеффа. Кейт с облегчением поняла, что больше не тоскует о нем.
Отвернувшись от окна, Кейт обнаружила, что Уильям наблюдает за ней.
– Еще не решили? – спросил он.
– Нет.
– Не слишком лестный ответ. А я-то надеялся, что вы посочувствуете мне и согласитесь немедленно. – Пляшущие в глазах огоньки свидетельствовали о том, что он по-прежнему шутит.
Кейт вновь захотелось смеяться.
– Вам трудно сочувствовать.
Он вздохнул.
– Может, взятка подействует?
– Ни в коем случае!
– Так я и думал. – Он указал за окно. – Это музей Виктории и Альберта. Вы уже успели побывать в нем?
Кейт засмотрелась на громадное каменное здание, мимо которого проезжал автобус.
– Еще нет. Наверное, в нем есть экспонаты, пожертвованные вашей семьей?
– Да, несколько.
Она покачала головой.
– Какие мы все-таки разные, Уильям!
– Уилл, – поправил он. – Друзья зовут меня Уиллом.
Кейт кивнула.
– Тогда зовите меня Кейт.
– С удовольствием. Имя Кэтрин вам не идет – оно звучит чересчур формально.
– Меня всегда называли Кейт или Кэти, – призналась она. – Вы давно стали герцогом?
– В десятилетнем возрасте.
– В десятилетнем? Разве ребенок может быть герцогом?
– Разумеется. Я унаследовал титул после смерти отца.
– Неудивительно…
Уильям вопросительно поднял бровь.
– Неудивительно, что вы выросли именно таким, – пояснила Кейт. – Каким и подобает быть герцогу.
Уильям шутливо толкнул ее плечом.
– Лучше молчите и смотрите в окно, Кейт.
Перестав поддразнивать его, Кейт уставилась в окно. Автобус как раз проезжал мимо пригородов, которые она видела по дороге из аэропорта Хитроу. Вскоре жилые кварталы сменились пологими зелеными холмами, среди которых там и сям виднелись деревья. Ричард обращал внимание экскурсантов на различные достопримечательности, в том числе и остров, на котором, по мнению историков, была подписана Великая хартия вольностей. Когда автобус покатился по прямой аллее к Виндзору, Кейт достала из сумочки фотоаппарат и сделала снимок. Автобус остановился на стоянке, и туристы последовали за Ричардом вверх по холму, к Виндзорскому замку.
– Потрясающе! – выпалила Кейт, навела объектив на замок и сфотографировала его еще раз.
– Идем, – позвал ее Уилл, беря под руку. – Ричард объявил, что через два часа мы должны собраться у ворот короля Генриха. – Он протянул Кейт карту. – Вот вам еще один сувенир.
– Вы бывали здесь прежде?
– Да – на официальных приемах. А сейчас мне кажется, что я турист.
– Встаньте вон туда, – распорядилась Кейт. – Я сфотографирую вас на фоне башни. Тогда вы по-настоящему почувствуете себя туристом.
Уильям подчинился.
– Красивая пара, – заметила проходившая мимо пожилая дама своему спутнику. – Люблю смотреть, как развлекается молодежь.
Уилл подмигнул Кейт и взял ее за руку.
– Вот видите! Нас назвали парой.
– Если бы она знала, что я всего лишь делаю вам одолжение!
Он усмехнулся и повлек Кейт по аллее к главному строению громадного, раскинувшегося на холме замка. Он был слишком велик и внушителен, чтобы выглядеть реальным, – Кейт не предполагала, что замок окажется настоящей крепостью. Вдвоем они побывали в парадных покоях, но, как выяснилось, картины, уцелевшие от пожара, должны были вывесить в них только после завершения реставрации.
Уилл отказался сопровождать Кейт в сувенирный магазин: он предпочел посидеть снаружи на скамейке и посмотреть, как стражники маршируют по заросшему травой прямоугольнику двора, отделяющего музей от личных покоев.
– Ну, что вы там нашли? – спросил Уилл, когда Кейт вышла из магазина.
– Гель для ванны с лавандой, выращенной в саду королевы, – это для моих сестер. – Кейт принялась вытаскивать покупки из бумажного пакета и показывать их Уиллу. – Он чудесно пахнет, – объяснила она.
– Вы купили его и для себя?
– Да. Подождите, это еще не все. – Она вынула маленькую жестяную копию замка. – Внутри – конфеты.
– Любопытно…
– Пойдемте, – Кейт потащила его прочь от скамьи. – Осмотрим часовню. Там похоронены короли.
– Да, на нее стоит посмотреть… – пробормотал Уилл, но добродушно улыбнулся, догоняя Кейт. – Вам здесь нравится?
– Я в восторге! А вы?
Уилл обнял ее за плечи и повел к часовне.
– По-моему, это чрезвычайно познавательная экскурсия.
Кейт не поверила в его искренность. Впрочем, какое ей дело, если этот человек решил провести день, изображая туриста? Она слышала, что англичане эксцентричны, и Уильям Ландри был тому доказательством.
Уильям потерял ее на Часовом дворе, названном так из-за огромных часов на башне, возвышающейся над заросшим травой двором. Он знал, где она находится или по крайней мере куда в конце концов придет. От внимания Кейт не ускользнул ни один сувенирный магазин Хэмптон-Корта. В ожидании Уильям бродил по вымощенным кирпичом дорожкам дворца, построенного влиятельным кардиналом Уолси и подаренного Генриху VIII. Уильям вспоминал давний визит в Хэмптон-Корт вместе с отцом. Тот день выдался ясным и солнечным, а сегодня над головой низко нависало хмурое небо, дул резкий мартовский ветер. Тогда, много лет назад, здесь состоялась какая-то церемония; отец Уильяма был почетным гостем и, казалось, радовался многолюдному сборищу и длинным речам.
А теперь фамильный долг вновь привел Уильяма в Хэмптон-Корт. Если Кейт Стюарт действительно принадлежит алмаз Торн, то задача Уильяма – охранять его. Он обязан позаботиться о том, чтобы камень вернулся к своим законным владельцам. Завтра он раз и навсегда выяснит, настоящий ли это алмаз и понадобится ли ему и впредь сопровождать Кейт. Больше всего Уильям удивлялся удовольствию, которое испытывал, показывая ей Лондон.
Его друзья наверняка решили бы, что он спятил. Он мог бы отправиться на горнолыжный курорт. Мог уехать на Багамы, где Уэстоны каждый год проводили начало весны. В прошлом году он пробыл у них неделю. Гости веселились напропалую, загорая и в немыслимых количествах поглощая ром.
Но почему-то все эти развлечения бледнели по сравнению с покупкой лавандового геля для ванны и жестяных замков. Кроме того, сопровождать Кейт ему поручила Питти. Она могла бросить на ветер слишком крупную сумму, покупая драгоценность сомнительного происхождения. Уильям решил предостеречь ее от такой ошибки.
Кейт вновь отправилась за сувенирами, а Уильям ждал ее снаружи. Весь день она не переставала улыбаться – за исключением нескольких минут, проведенных в пабе, пока она с недовольным видом изучала порцию отварной капусты на своей тарелке. Наконец Уильям убедил ее попробовать незнакомое блюдо, но оно пришлось Кейт не по вкусу.
– Уилл! – послышался за его спиной голос Кейт. – А я вас потеряла! Прошу прощения. Возле кухни Тюдоров есть еще один сувенирный магазин, и я не смогла устоять…
– И опять накупили геля?
– Нет, плакат, – сообщила Кейт. – А еще – кофейную чашку. – Она пыталась пристроить пакет под мышкой, пока Уильям не отобрал его. Кейт развернула белую чашку с золотой надписью и клеймом дворца. – Правда, мило?
– Очень. – Уильям заглянул в пакет. – А еще что?
– Книги, плакаты и забавные ластики для моих племянниц. – Кейт завернула чашку в бумагу и осторожно уложила ее в пакет. Уильям вызвался нести пакет, взял Кейт за руку и повел ее к воротам.
– Надеюсь, вы осмотрели все, что хотели? Через пятнадцать минут мы должны вернуться к автобусу.
– Я успела многое осмотреть, – ответила Кейт, – но ручаюсь, здесь можно провести несколько дней и так и не увидеть весь дворец.
– Вы правы. Не будь сейчас так холодно, мы побродили бы по лабиринту.
– Когда-нибудь я обязательно вернусь сюда.
Естественным жестом Уильям взял Кейт за руку и повел ее по двору – так, словно они были влюбленными. Он не понимал, что с ним происходит. Завтра, пообещал себе Уильям, завтра он во что бы то ни стало выяснит, какова цена этому камню, а потом извинится, распрощается и вернется домой. Никакими уговорами Питти не удастся удержать его.
Молодой широкоплечий служащий с усами наконец отыскал нужную ей коробку с пометкой «Личные бумаги, XVIII в.». Служащий внес ящик в лифт, поднялся вместе с Питти на третий этаж и поставил ношу на пол в гостиной. Бумаги из фамильного архива были отданы на хранение несколько лет назад, коробка успела покрыться толстым слоем пыли. Питти с отвращением оглядела пыльный картон и перерезала веревку ножницами для рукоделия. Слова Кэтрин о женщине из рода Ландри, сбежавшей в Америку, продолжали мучить Питти.
На протяжении жизни нескольких последних поколений в роду Ландри рождались только мальчики. Казалось, герцоги Торнкрест не способны давать жизнь дочерям, к тому же им недоставало плодовитости. Муж Питти растрачивал энтузиазм и энергию не в спальне, а на игру в поло. Ее сын не испытывал недостатка в поклонницах и потому не удостаивал вниманием собственную жену – с тех пор, как она забеременела. Марион родила Уилли и вышвырнула мужа из дома, отправив его в другой конец страны, в Киттредж-Мэнор.
Питти открыла коробку и оглядела кипы толстых книг. Уилли нуждается в любви. В конце концов, когда-нибудь она умрет – что тогда будет с ним? Ему необходим близкий человек, способный согреть постель и душу. Женщина, которая подарила бы ему сына. Если предание говорит правду, тогда брошь обеспечит Уильяму счастье в браке.
Только брошь, и ничто иное. А глупый мальчишка отказывается ей верить. Ладно, она докажет свою правоту. Давно пора самой заняться этим делом.
Питти принялась выкладывать бумаги на пол. Расходные книги ей были ни к чему, а вот в дневниках старого герцога вполне могли оказаться полезные сведения. Обнаружив доказательства существования в семействе Ландри дочери, покинувшей Великобританию, она убедит Уильяма в подлинности броши. Очевидно, он умышленно не торопится показать брошь ювелирам. Питти не понимала, зачем городить столько сложностей вокруг простейшего дела. Впрочем, Уильям всегда был упрямым ребенком.
Достав из коробки одну из толстых книг в черном переплете, Питти открыла ее на первой странице. Дата в углу, 1 января 1809 года, была написана твердым мужским почерком. Питти вытерла перепачканные пылью руки тонким носовым платком и начала читать.
Уильям вернулся через несколько часов. Увидев, что Питти одета в выцветший старый костюм, он понял, что она не выходила из дома и не принимала гостей – и то, и другое было редким явлением. Уильяму пришлось перешагивать через кипы бумаг и книг, разложенные на полу гостиной.
– Питти, Мэри сказала, что ты весь день не выходила из комнаты. Чем это ты занимаешься?
Питти взглянула на него и озадаченно склонила голову набок.
– Где ты пропадал? Судя по красному и обветренному лицу, ты весь день провел на улице.
– Пустяки… – Выбрав место рядом с Питти, Уильям сел и вытянул перед собой ноги. – Я задал вопрос первым.
– Я изучаю фамильную историю, – Питти указала на стопу старых дневников. – Твой предок, третий герцог, вел дневники.
– Откуда этот неожиданный интерес к… – Уильям открыл один из дневников и прочел дату, – к 1810 году?
Питти попыталась подняться.
– Я попрошу Мэри принести чай.
Уилл мягко удержал ее, взяв за руку.
– Я уже сделал это. Тебе не помешает подкрепиться.
– Сущая правда, дорогой, – Питти зевнула. – Я читала несколько часов подряд. Твой предок был весьма словоохотлив.
Уилл не сдержал улыбки.
– Что же ты пытаешься выяснить в этих… исследованиях?
Ответ Питти лишил его последней надежды:
– Разумеется, происхождение броши. Наша американская кузина упомянула о женщине из рода Ландри, уехавшей в Америку, но в семейной родословной я не нашла никаких записей о дочери, поэтому решила покопаться в старых дневниках.
Заинтригованный Уильям перелистал несколько страниц.
– И что же ты узнала?
– Это всего лишь предположение… – Вежливый стук в дверь перебил Питти. – Поставьте поднос сюда, милочка. Мне будет удобнее выпить чаю, сидя на полу.
Уилл подождал, пока бабушка выпьет чаю и съест три сандвича. Питти всегда была непредсказуема, но Уильям сомневался, что ей удастся найти в дневниках какие-либо сведения, связанные с Кейт и фамильными драгоценностями. Он налил себе чашку чаю и задумался о том, чем занимается сейчас Кейт. Надписывает открытки? Или восхищается купленными сегодня сувенирами?
Питти похлопала ладонью по дневнику, лежащему перед ней.
– Здесь упоминается о девушке, живущей на попечении герцога. Но кем она была, я так и не сумела выяснить.
– Может быть, какая-нибудь бедная родственница?
Питти покачала головой.
– Вряд ли. Он писал о ней с любовью, хотя, судя по всему, девчонка была сущим наказанием.
– При чем же тут пропавшая брошь? – Уильям откинул голову на сиденье дивана и закрыл глаза. Должно быть, сегодня он прошел пешком миль пятнадцать, сколько обычно проходил за день в Лестершире, но поход по сувенирным магазинам довел его до изнеможения.
– Эта девушка могла украсть ее и убежать в Америку. Или продать женщине, которая выдавала себя за родственницу Ландри.
Уилл зевнул.
– Кажется, у герцога было двое сыновей. Они были женаты?
– Да, – Питти вздохнула, – и конечно, несчастны в браке. К тому времени брошь уже пропала.
Уилл долго размышлял, стоит ли рассказать Питти о торговце антиквариатом из Ковент-Гардена, и наконец решил, что этот рассказ только встревожит ее.
– Неужели ты прочла все дневники?
– Только два из них. Помоги мне встать, Уилли. Сегодня я ужинаю с Бошанами, но прежде хочу немного отдохнуть. Знаешь, их внучка прелестна.
Уильям встал и послушно поставил бабушку на ноги.
– Кажется, она значилась в твоем списке.
– Сегодня она ужинает с нами. Я сказала Филлис, что, возможно, ты согласишься присоединиться к нам.
Уилл поддержал пошатнувшуюся Питти.
– У меня другие планы.
Бабушка приподняла бровь.
– Относительно Джессики Уилтон?
Уилл повел ее к двери, обходя кипы бумаг.
– Нет.
– Или одной из дочерей Уэстонов? Лично я предпочла бы ту, что повыше ростом. Она…
Уилл ответил ей неподражаемо-надменным взглядом.
– Я не намерен обсуждать этот вопрос.
– Не пытайся строить из себя герцога передо мной, мальчик, – предупредила Питти, пока Уильям вел ее по коридору к спальне. – Ни твой отец, ни дед никогда на это не отваживались, и тебе не советую.
Уильям помог ей лечь в постель и укрыл старым шерстяным пледом. Обернувшись у двери, он увидел, что Питти уже закрыла глаза. Вероятно, ей снятся старые дневники и юные невесты, решил он. История с брошью чересчур затянулась. Вскоре Питти доведет себя до нервного истощения, а она для этого слишком стара.
Ему самому эта история тоже не сулила ничего хорошего. Для ледяного душа он уже староват. Сегодня он выяснит, нравятся ли Кейт мюзиклы Уэббера, а завтра покажет ювелирам брошь. Он объяснит Кейт суть дела, надеясь, что она поймет, как важно доказать Питти, что эта брошь не имеет ничего общего с алмазом Торн.
И все-таки его подмывало купить эту безделушку – просто так, чтобы доставить удовольствие Питти. Пусть старушка считает, что ее молитвы наконец-то услышаны, – в этом нет ничего дурного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19