Не нравится мне все это, Келли, – совсем не нравится. Но кто этот сосед?
– На земле нет места безопаснее банковского сейфа, – возразила Келли, пытаясь увести разговор от Зейна. – Я подписала карточку, у меня есть ключ. Если я захочу добраться до камней, то должна буду заполнить бланк, чтобы служащие сличили подписи на нем и на карточке. Тогда они проводят меня в хранилище. Сейф не открыть без их ключа и без моего – это двойная защита.
– А если ты потеряешь ключ? – спросила мать. – И кто этот сосед? Почему ты уклоняешься от ответа? Это мужчина? Джимми что-то говорил о каком-то мужчине. Я не хочу, чтобы ты связывалась с незнакомцем: может быть, он охотится за деньгами.
Келли прикусила губу. Меньше всего Зейну нужны ее деньги. Нет, он посягает на нечто более личное, чем ее состояние.
– Послушай, мама, – произнесла она, – в банке сказали, что им необходима и твоя подпись – на всякий случай. Я отправлю тебе бланк; отошли его обратно, чтобы у них был образец твоей подписи. Я взяла ключ и для тебя. Вышлю его вместе с бланком.
– Откуда ты знаешь, что этот сосед не вор, не мошенник или еще кто-нибудь похуже? – спросила Сисси. – Откуда ты знаешь, может быть, он заберется в сейф!
Келли потрясла головой и провела ладонью по волосам.
– Мама, открыть сейф не может никто, кроме меня и тебя. Это невозможно. Только наши подписи и наши ключи дают к нему доступ. Успокойся, забудь обо всем, что показывают в детективных фильмах.
– Детективы – это сплошной ужас и насилие, – недовольно отозвалась Сисси, – и я горжусь, что не смотрю их. Дешевка! Людям следует читать достойные книги, а не смотреть детективы. Но я не вчера родилась! Я знаю, что на свете существуют бессовестные люди.
Да, безнадежно согласилась про себя Келли. Ты знаешь это потому, что была замужем за одним из них. А я знаю потому, что он был моим отцом. В нашей семье привыкли не доверять людям.
– Мама, – произнесла она, собирая остатки терпения, – успокойся, прошу тебя. Камни настоящие, они в безопасности, и их не может взять абсолютно никто, кроме тебя или меня. В банке говорят, что еще никто не пытался проникнуть в хранилище – никогда.
– Хорошо, но не доверяй этому соседу, – повторила Сисси. – Мне он совсем не нравится. Или она? Я никогда не говорила тебе, но у Джимми часто бывали женщины. Он терял разум, когда речь заходила о противоположном поле.
Келли с трудом сглотнула.
– Сосед – мужчина, – произнесла она, не став добавлять, что он высок, привлекателен, богат и умен.
– Не доверяй ему, дочка, ни в коем случае не доверяй, – умоляюще повторила Сисси, а затем резко сменила тему: – Как продвигается твоя работа? Не расслабляйся в этом диком краю. Ты отправилась туда, чтобы писать, а не только улаживать дела Джимми. Находи время для себя, ладно?
Келли постаралась уверить мать, что с ней все в порядке, но когда вспомнила глубоко посаженные, насмешливые глаза Зейна, прикосновение его рук и вкус его губ, то почувствовала, что с ней далеко не все в порядке. Она встревоженна и беспомощна.
– Будь осторожна, – повторяла Сисси. – Будь осторожна, Келли!
Возвращаясь к дому Джимми, Келли была неприятно удивлена, заметив припаркованный среди сосен автомобиль. Побитая и запыленная голубая малолитражка стояла у одного из крошечных домиков по соседству с домом Джимми. Коричневый домишко был размером не больше гаража, и Келли заметила на его окне табличку «Сдается».
По-видимому, новый обитатель дома услышал шум мотора, так как дверь отворилась и на пороге возникла низенькая, в Меру пухлая женщина с седыми кудряшками и приятным лицом. Широко улыбаясь, она приветственно помахивала правой рукой, левой сжимая набалдашник деревянной трости.
Но улыбка женщины погасла, как только она заметила за рулем Келли. Сначала она выглядела изумленной, а затем понимающая улыбка скользнула по ее лицу. Как только Келли остановила джип и вышла, женщина заковыляла к ней. На вид ей можно было дать от пятидесяти пяти до шестидесяти пяти; на левой ноге виднелась белая гипсовая повязка.
– Привет, – произнесла она, склонив голову набок и оглядывая Келли. – Ручаюсь, вы – племянница Джимми, верно? Невозможно ошибиться при виде этих голубых глаз и волнистых волос!
Келли кивнула, чувствуя себя неловко. Как городская жительница, она подозрительно относилась к радушию незнакомых людей. Приторно-сладкий голос женщины не сочетался с ее простоватым, открытым лицом.
– Последний год мы прожили по соседству с Джимом, – с дружелюбной улыбкой сообщила женщина. – Он только и делал, что рассказывал о вас. И о вашей маме – ее зовут Сисси, верно? А вы, если не ошибаюсь, Кэти?
– Келли, – поправила девушка, стараясь быть вежливой. – Келли Кординер.
– Ну конечно! – Женщина разразилась булькающим смешком. – Как я могла забыть! Маленькая писательница Келли. Джимми так гордится вами! Вы еще продолжаете писать?
– Пытаюсь, – неохотно отозвалась Келли. Женщина не могла быть одной из печально известных приятельниц Джимми – она была на добрых двадцать лет старше его, пухлая и домашняя, как свежеиспеченный пирожок. Но, видимо, они были дружны. К тому же она так живо интересуется делами его семьи.
– Ну, хорошо, – произнесла женщина, не обращая внимания на замешательство Келли. – Я Мэвис Прюэр. – И она протянула руку.
Келли в ответ подала свою, и Мэвис Прюэр сердечно пожала ее. Мэвис выглядела заурядной особой, но, по-видимому, была хорошо воспитана, а ее блестящие, быстрые глаза не упускали ни малейшей подробности. Одета Мэвис была в простую красную вязаную кофточку и мятые белые шорты длиной почти до колен.
Левой рукой она продолжала опираться на резную рукоятку трости; гипс закрывал левую ногу от щиколотки до колена.
Перехватив любопытный взгляд Келли, Мэвис отпустила ее руку и сделала неопределенный жест в сторону повязки.
– Разбила машину, – уныло произнесла она, – и сломала ногу. Но это не помешает мне провести недели две на озере. Просто не могу жить без него! Да, я совсем такая, как Джимми, – я люблю это озеро.
Келли смутилась. Ее тревожило совсем не то, что Мэвис заметила брошенный на гипс взгляд, но упоминание о Джимми больно кольнуло сердце. Келли терпеть не могла быть вестницей беды, но этого было не избежать.
– Как поживает Джимми? – с лучезарной улыбкой спросила Мэвис. – Куда подевался этот бродяга? Ушел рыбачить?
Когда Келли как можно осторожнее сообщила печальную весть, ее поразило, с каким потрясением взглянула на нее Мэвис Прюэр. Она застыла с расширенными глазами и стояла молча целую минуту. Келли тоже не знала, что сказать.
Затем Мэвис насмерть перепугала Келли, разразившись целым потоком слез: эта женщина не просто плакала, она рыдала. Казалось, она не выдержит горя.
О Боже, в замешательстве думала Келли. Она привыкла к виду детских слез, но подобный всплеск эмоций видела впервые.
– Ну, ну, – беспокойно пробормотала она и неловко погладила Мэвис по плечу.
Та бросилась в объятия Келли, склонила голову ей на плечо и зарыдала еще громче. Келли чувствовала, как горячие слезы новой знакомой пропитывают тонкую ткань голубого платья.
– Я обожала этого человека, – всхлипывала Мэвис, глотая слова. – Я любила его… Он был самым добрым, самым отзывчивым… – И она вновь разразилась рыданиями, еще теснее прижавшись к Келли.
Боже мой, с недовольством думала Келли.
– Я… – Она смутилась. – Миссис Прюэр, не надо так горевать. Все произошло очень быстро, он не мучился. Он умер во сне в доме моей матери. По крайней мере его смерть была милосердной.
Мэвис Прюэр запричитала еще громче:
– Бедный, несчастный человек… Такая тяжелая жизнь, а потом… его беда… пьянство… О, я знала, что его ждет, – мой папа тоже пил. Но отговорить его было невозможно… Он сам должен был захотеть бросить пить. Но ему было трудно справиться с болезнью, и я молилась только, чтобы он решился пройти лечение…
Ну что же, раздраженно думала Келли, Мэвис Прюэр излишне эмоциональна, но по крайней мере она проявляет сочувствие. Келли робко погладила женщину по спине.
– Ох, у меня просто ноги подгибаются! Вы не проводите меня в дом, милочка? – Мэвис отпустила Келли, покопалась в кармане и выудила оттуда пакет салфеток. Вытерев струящиеся по лицу слезы, она громко высморкалась. Рука, опирающаяся на трость, дрогнула. Казалось, женщина ослабела от шока.
– Разумеется, – кивнула Келли, беря женщину под руку.
– Заходите, – пригласила Мэвис, когда они добрались до крыльца. – Прошу вас, давайте что-нибудь выпьем и поговорим. О, такой удар…
Она втащила Келли в дом, где все говорило о том, что здесь долго не жили. Пылинки танцевали в солнечных лучах, бьющих в окно; пахло затхлостью.
– Садитесь, садитесь… – рассеянно приказала Мэвис. – Сейчас налью вам лимонаду. Прошу простить меня за беспорядок – я приехала только сегодня днем и даже не успела вытереть пыль или проветрить помещение. О, не могу поверить, что Джимми умер!
Оглушительно высморкавшись, она заковыляла на кухню. Затем, овладев собой, подошла к холодильнику и извлекла бутылку с лимонадом. Когда разливала его по двум стаканам, ее рука заметно тряслась.
В домишке была только одна комната с отгороженным кухонным закутком, где виднелась дверь, по-видимому ведущая в ванную.
Келли решила помочь. Она перенесла стаканы на кофейный столик возле пухлого дивана и помогла Мэвис сесть. Затем уселась сама, взяв прохладный стакан.
– Вы должны извинить меня, милочка, – произнесла Мэвис, утирая последние капли слез. – Я всегда была чувствительной. Мой муж постоянно говорил: «Мэвис, у тебя чересчур нежное сердце. Ты слишком ранима…» Простите.
– Не надо извиняться, – перебила Келли, надеясь в душе, что ее собеседница больше не ударится в плач.
– Когда это случилось? – спросила Мэвис, храбро вздернув голову.
– Чуть больше недели назад, – ответила Келли. – Мы с мамой решили, что мне необходимо отправиться сюда и привести его дела в порядок.
– Он так безумно любил вас обеих, – дрогнувшим голосом заметила Мэвис, – так гордился вашими книгами. Как же они называются?
– «Пропавший медвежонок» и «Мой дружок единорог», – ответила Келли. Она напряглась, заметив влажный блеск в глазах Мэвис Прюэр.
– Какая прелесть, – выговорила Мэвис. – Джимми читал их мне вслух – чудесные книги! Такие добрые, поучительные… Как раз то, что нужно, чтобы почитать ребенку на ночь.
– Благодарю вас. – Келли не слишком понравилась мысль о том, что ее книги могут нагнать на читателей сон. Пожав плечами, она глотнула лимонада, внезапно пожалев о покое и уединении дома Джимми.
– Больше всего на свете он хотел помочь вам в вашей работе, – с подавленным всхлипом заметила Мэвис. – И сделать что-нибудь для вашей милой матери. Джимми говорил, что ей пришлось в жизни несладко. Еще бы, такой неудачный брак… Ваш отец – он ведь ушел от вас, верно? Джимми рассказывал, как тяжело вы переживаете этот удар.
Келли напряглась еще сильнее, выпрямив спину. Они с Сисси не любили оповещать окружающих о своих неприятностях. Лучше бы Джимми поменьше обсуждал дела своих родственниц. Кивнув, она попыталась улыбнуться, чтобы показать, что напоминание об отце не причиняет ей боли, но улыбка вышла натянутой.
– Ну что же, – философски заключила Мэвис, – по крайней мере Джимми оставил вам наследство. Он рассказывал мне о своем завещании – все будет отдано вам двоим. Да, уверена, он теперь на небесах и радуется, что может помочь вам.
Келли вынудила себя улыбнуться и снова кивнуть, но промолчала.
– Разумеется, вы уже видели завещание? – спросила Мэвис, промокая глаза скомканной салфеткой. – Оно находится у нотариуса Джимми – мисс Кэррингтон или Фэррингтон из Фейетвилля. Вам об этом известно?
– Кэррингтон, – поправила Келли, удивляясь, каким доверием пользовалась у Джимми эта женщина. – Да, я видела завещание.
Мэвис глубоко вздохнула.
– У него было кое-что еще – ценный подарок, специально для вас. Вы знаете об этом? О его тайне? Вы уже нашли их? Они в безопасном месте?
Растерявшись, Келли замигала, не зная, что ответить. Должно быть, Джимми полностью доверял Мэвис, если рассказал ей о камнях.
– Да, – уклончиво ответила она. – Сегодня утром я отвезла все в банк и положила на хранение в сейф. Все в порядке.
Казалось, Мэвис о чем-то раздумывала.
– Отлично. Джим был прекрасным человеком… – Она сокрушенно покачала головой. – Но люди пользовались этим – особенно женщины. Какой позор! Все мы приглядывали за ним, как только могли, но увы… Вам следовало бы видеть, какое отродье он привозил сюда! – И она с отвращением передернула плечами.
Келли уставилась на свой стакан. По-видимому, сексуальные похождения Джимми были известны всей округе.
– Кто это «мы»? – спросила она, приподняв бровь.
– Все, кто жил здесь, – объяснила Мэвис. – Кое-кто из соседей приезжает на уик-энд, а кто-то проводит весь отпуск – владельцы этих домов или те, кто снимает их, как я. О, в разгар лета тут будет многолюдно!
Келли приуныла. Хотя уединенность дома Джимми пришлась ей сперва не совсем по душе, она уже привыкла к покою и одиночеству.
– Да, – продолжила Мэвис, и на ее заплаканном лице появилось мечтательное выражение. – Но в этом году я вряд ли смогу присоединиться к общим развлечениям – я едва способна выйти из дома. Пешие прогулки и купание уже не для меня. Остается только сидеть в тени и наблюдать за птицами. Я очень привязана к моим маленьким пернатым друзьям.
Келли вежливо кивнула. Тщательно скрывая любопытство, она поинтересовалась:
– А вы знаете других соседей, постоянно живущих на озере? Я тут познакомилась с одним из них – он кормил собаку и кошек Джимми. Это человек по имени Зейн Грей. Он… он помог мне с завещанием и еще кое с чем.
– Грей? – Мэвис слегка изумилась, а затем с отвращением фыркнула. – Нет, с ним я незнакома. – Мгновение она помолчала, как будто решая, стоит ли продолжать разговор. – Я никогда с ним не встречалась, но, откровенно говоря, наслышана о нем – от Джимми. Вряд ли Джиму понравилось бы, если бы вы приняли помощь от такого человека. У него дурная репутация.
Колкий холодок пробежал по спине Келли.
– Дурная репутация?
– Это настоящий донжуан, если вы понимаете, что я имею в виду, – сердито произнесла Мэвис. – Такой хорошенькой девушке, как вы, следует быть настороже. Только не поймите меня превратно – Джимми по-своему любил этого человека, но не одобрял его отношения к женщинам. Догадываюсь, что Грей поступал по принципу «чем больше – тем лучше», причем не из-за одиночества, как бывало с Джимми. Просто в некоторых мужчинах есть что-то от дьявола.
Дьявол, подумала Келли, чувствуя, как ее охватывает озноб. Демон. Демон-любовник.
– И вы позволили ему помочь вам, – укоризненно произнесла Мэвис.
– Да, – с внезапным чувством вины призналась Келли.
Мэвис печально оглядела ее, а затем погрозила пухлым пальцем.
– Может быть, мне не следует этого говорить, но, думаю, Джимми поддержал бы меня. Остерегайтесь этого человека! Будьте чрезвычайно осторожны!
– Постараюсь, – ответила Келли, надеясь, что ее голос прозвучал легко и беспечно.
– Я имею в виду… – продолжала Мэвис. – О, милочка, я могла бы многое порассказать об этом мужчине. Он в точности такой, каким Джимми описывал вашего отца, – без малейшего представления об ответственности. В этих краях немало его жеребят.
– Жеребят? – Келли не поняла значение этого слова. Почему-то подумалось о каких-то маленьких лошадках в зачарованном лесу.
– Незаконнорожденных детей, – многозначительно произнесла Мэвис, как будто это выражение не подобало произносить обычным тоном.
Келли почувствовала холод, пронзивший ее подобно электрическому шоку. Незаконнорожденные дети? Казалось, стены грязного дома сдавили ее, сжали. Поспешно осушив свой стакан, Келли поставила его на стол.
– Мне пора идти, – произнесла она с деланно беспечной улыбкой. – Благодарю вас за лимонад. Нет, нет, не вставайте. Я зайду вас проведать.
– В любое время, – кивнула Мэвис, заулыбавшись так, что ее блестящие глаза почти скрылись в морщинках заплаканного лица.
Келли вышла. Сердце стучало как молот, отбивая в груди лихорадочный ритм. У Зейна есть незаконнорожденные дети? Ненавистнее всего для Келли был мужчина, способный бросить собственного ребенка. С дрожью отвращения она подумала об отце. Значит, Зейн был таким же. Нет, вероятно, он даже хуже.
Вспомнилось о детях из ее класса, детях, у которых не было отцов, об их проблемах и муках. Келли были близки и эти проблемы, и их боль. Но она совершенно не могла понять, каким образом мужчины могут так издеваться над невинными детишками. А она, словно обезумев, позволила себе увлечься им… Ужас!
Оказавшись в доме Джимми, Келли быстро прошла в спальню. Она испытывала странное желание поскорее стянуть с себя платье: на плече еще темнело пятно от слез Мэвис Прюэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
– На земле нет места безопаснее банковского сейфа, – возразила Келли, пытаясь увести разговор от Зейна. – Я подписала карточку, у меня есть ключ. Если я захочу добраться до камней, то должна буду заполнить бланк, чтобы служащие сличили подписи на нем и на карточке. Тогда они проводят меня в хранилище. Сейф не открыть без их ключа и без моего – это двойная защита.
– А если ты потеряешь ключ? – спросила мать. – И кто этот сосед? Почему ты уклоняешься от ответа? Это мужчина? Джимми что-то говорил о каком-то мужчине. Я не хочу, чтобы ты связывалась с незнакомцем: может быть, он охотится за деньгами.
Келли прикусила губу. Меньше всего Зейну нужны ее деньги. Нет, он посягает на нечто более личное, чем ее состояние.
– Послушай, мама, – произнесла она, – в банке сказали, что им необходима и твоя подпись – на всякий случай. Я отправлю тебе бланк; отошли его обратно, чтобы у них был образец твоей подписи. Я взяла ключ и для тебя. Вышлю его вместе с бланком.
– Откуда ты знаешь, что этот сосед не вор, не мошенник или еще кто-нибудь похуже? – спросила Сисси. – Откуда ты знаешь, может быть, он заберется в сейф!
Келли потрясла головой и провела ладонью по волосам.
– Мама, открыть сейф не может никто, кроме меня и тебя. Это невозможно. Только наши подписи и наши ключи дают к нему доступ. Успокойся, забудь обо всем, что показывают в детективных фильмах.
– Детективы – это сплошной ужас и насилие, – недовольно отозвалась Сисси, – и я горжусь, что не смотрю их. Дешевка! Людям следует читать достойные книги, а не смотреть детективы. Но я не вчера родилась! Я знаю, что на свете существуют бессовестные люди.
Да, безнадежно согласилась про себя Келли. Ты знаешь это потому, что была замужем за одним из них. А я знаю потому, что он был моим отцом. В нашей семье привыкли не доверять людям.
– Мама, – произнесла она, собирая остатки терпения, – успокойся, прошу тебя. Камни настоящие, они в безопасности, и их не может взять абсолютно никто, кроме тебя или меня. В банке говорят, что еще никто не пытался проникнуть в хранилище – никогда.
– Хорошо, но не доверяй этому соседу, – повторила Сисси. – Мне он совсем не нравится. Или она? Я никогда не говорила тебе, но у Джимми часто бывали женщины. Он терял разум, когда речь заходила о противоположном поле.
Келли с трудом сглотнула.
– Сосед – мужчина, – произнесла она, не став добавлять, что он высок, привлекателен, богат и умен.
– Не доверяй ему, дочка, ни в коем случае не доверяй, – умоляюще повторила Сисси, а затем резко сменила тему: – Как продвигается твоя работа? Не расслабляйся в этом диком краю. Ты отправилась туда, чтобы писать, а не только улаживать дела Джимми. Находи время для себя, ладно?
Келли постаралась уверить мать, что с ней все в порядке, но когда вспомнила глубоко посаженные, насмешливые глаза Зейна, прикосновение его рук и вкус его губ, то почувствовала, что с ней далеко не все в порядке. Она встревоженна и беспомощна.
– Будь осторожна, – повторяла Сисси. – Будь осторожна, Келли!
Возвращаясь к дому Джимми, Келли была неприятно удивлена, заметив припаркованный среди сосен автомобиль. Побитая и запыленная голубая малолитражка стояла у одного из крошечных домиков по соседству с домом Джимми. Коричневый домишко был размером не больше гаража, и Келли заметила на его окне табличку «Сдается».
По-видимому, новый обитатель дома услышал шум мотора, так как дверь отворилась и на пороге возникла низенькая, в Меру пухлая женщина с седыми кудряшками и приятным лицом. Широко улыбаясь, она приветственно помахивала правой рукой, левой сжимая набалдашник деревянной трости.
Но улыбка женщины погасла, как только она заметила за рулем Келли. Сначала она выглядела изумленной, а затем понимающая улыбка скользнула по ее лицу. Как только Келли остановила джип и вышла, женщина заковыляла к ней. На вид ей можно было дать от пятидесяти пяти до шестидесяти пяти; на левой ноге виднелась белая гипсовая повязка.
– Привет, – произнесла она, склонив голову набок и оглядывая Келли. – Ручаюсь, вы – племянница Джимми, верно? Невозможно ошибиться при виде этих голубых глаз и волнистых волос!
Келли кивнула, чувствуя себя неловко. Как городская жительница, она подозрительно относилась к радушию незнакомых людей. Приторно-сладкий голос женщины не сочетался с ее простоватым, открытым лицом.
– Последний год мы прожили по соседству с Джимом, – с дружелюбной улыбкой сообщила женщина. – Он только и делал, что рассказывал о вас. И о вашей маме – ее зовут Сисси, верно? А вы, если не ошибаюсь, Кэти?
– Келли, – поправила девушка, стараясь быть вежливой. – Келли Кординер.
– Ну конечно! – Женщина разразилась булькающим смешком. – Как я могла забыть! Маленькая писательница Келли. Джимми так гордится вами! Вы еще продолжаете писать?
– Пытаюсь, – неохотно отозвалась Келли. Женщина не могла быть одной из печально известных приятельниц Джимми – она была на добрых двадцать лет старше его, пухлая и домашняя, как свежеиспеченный пирожок. Но, видимо, они были дружны. К тому же она так живо интересуется делами его семьи.
– Ну, хорошо, – произнесла женщина, не обращая внимания на замешательство Келли. – Я Мэвис Прюэр. – И она протянула руку.
Келли в ответ подала свою, и Мэвис Прюэр сердечно пожала ее. Мэвис выглядела заурядной особой, но, по-видимому, была хорошо воспитана, а ее блестящие, быстрые глаза не упускали ни малейшей подробности. Одета Мэвис была в простую красную вязаную кофточку и мятые белые шорты длиной почти до колен.
Левой рукой она продолжала опираться на резную рукоятку трости; гипс закрывал левую ногу от щиколотки до колена.
Перехватив любопытный взгляд Келли, Мэвис отпустила ее руку и сделала неопределенный жест в сторону повязки.
– Разбила машину, – уныло произнесла она, – и сломала ногу. Но это не помешает мне провести недели две на озере. Просто не могу жить без него! Да, я совсем такая, как Джимми, – я люблю это озеро.
Келли смутилась. Ее тревожило совсем не то, что Мэвис заметила брошенный на гипс взгляд, но упоминание о Джимми больно кольнуло сердце. Келли терпеть не могла быть вестницей беды, но этого было не избежать.
– Как поживает Джимми? – с лучезарной улыбкой спросила Мэвис. – Куда подевался этот бродяга? Ушел рыбачить?
Когда Келли как можно осторожнее сообщила печальную весть, ее поразило, с каким потрясением взглянула на нее Мэвис Прюэр. Она застыла с расширенными глазами и стояла молча целую минуту. Келли тоже не знала, что сказать.
Затем Мэвис насмерть перепугала Келли, разразившись целым потоком слез: эта женщина не просто плакала, она рыдала. Казалось, она не выдержит горя.
О Боже, в замешательстве думала Келли. Она привыкла к виду детских слез, но подобный всплеск эмоций видела впервые.
– Ну, ну, – беспокойно пробормотала она и неловко погладила Мэвис по плечу.
Та бросилась в объятия Келли, склонила голову ей на плечо и зарыдала еще громче. Келли чувствовала, как горячие слезы новой знакомой пропитывают тонкую ткань голубого платья.
– Я обожала этого человека, – всхлипывала Мэвис, глотая слова. – Я любила его… Он был самым добрым, самым отзывчивым… – И она вновь разразилась рыданиями, еще теснее прижавшись к Келли.
Боже мой, с недовольством думала Келли.
– Я… – Она смутилась. – Миссис Прюэр, не надо так горевать. Все произошло очень быстро, он не мучился. Он умер во сне в доме моей матери. По крайней мере его смерть была милосердной.
Мэвис Прюэр запричитала еще громче:
– Бедный, несчастный человек… Такая тяжелая жизнь, а потом… его беда… пьянство… О, я знала, что его ждет, – мой папа тоже пил. Но отговорить его было невозможно… Он сам должен был захотеть бросить пить. Но ему было трудно справиться с болезнью, и я молилась только, чтобы он решился пройти лечение…
Ну что же, раздраженно думала Келли, Мэвис Прюэр излишне эмоциональна, но по крайней мере она проявляет сочувствие. Келли робко погладила женщину по спине.
– Ох, у меня просто ноги подгибаются! Вы не проводите меня в дом, милочка? – Мэвис отпустила Келли, покопалась в кармане и выудила оттуда пакет салфеток. Вытерев струящиеся по лицу слезы, она громко высморкалась. Рука, опирающаяся на трость, дрогнула. Казалось, женщина ослабела от шока.
– Разумеется, – кивнула Келли, беря женщину под руку.
– Заходите, – пригласила Мэвис, когда они добрались до крыльца. – Прошу вас, давайте что-нибудь выпьем и поговорим. О, такой удар…
Она втащила Келли в дом, где все говорило о том, что здесь долго не жили. Пылинки танцевали в солнечных лучах, бьющих в окно; пахло затхлостью.
– Садитесь, садитесь… – рассеянно приказала Мэвис. – Сейчас налью вам лимонаду. Прошу простить меня за беспорядок – я приехала только сегодня днем и даже не успела вытереть пыль или проветрить помещение. О, не могу поверить, что Джимми умер!
Оглушительно высморкавшись, она заковыляла на кухню. Затем, овладев собой, подошла к холодильнику и извлекла бутылку с лимонадом. Когда разливала его по двум стаканам, ее рука заметно тряслась.
В домишке была только одна комната с отгороженным кухонным закутком, где виднелась дверь, по-видимому ведущая в ванную.
Келли решила помочь. Она перенесла стаканы на кофейный столик возле пухлого дивана и помогла Мэвис сесть. Затем уселась сама, взяв прохладный стакан.
– Вы должны извинить меня, милочка, – произнесла Мэвис, утирая последние капли слез. – Я всегда была чувствительной. Мой муж постоянно говорил: «Мэвис, у тебя чересчур нежное сердце. Ты слишком ранима…» Простите.
– Не надо извиняться, – перебила Келли, надеясь в душе, что ее собеседница больше не ударится в плач.
– Когда это случилось? – спросила Мэвис, храбро вздернув голову.
– Чуть больше недели назад, – ответила Келли. – Мы с мамой решили, что мне необходимо отправиться сюда и привести его дела в порядок.
– Он так безумно любил вас обеих, – дрогнувшим голосом заметила Мэвис, – так гордился вашими книгами. Как же они называются?
– «Пропавший медвежонок» и «Мой дружок единорог», – ответила Келли. Она напряглась, заметив влажный блеск в глазах Мэвис Прюэр.
– Какая прелесть, – выговорила Мэвис. – Джимми читал их мне вслух – чудесные книги! Такие добрые, поучительные… Как раз то, что нужно, чтобы почитать ребенку на ночь.
– Благодарю вас. – Келли не слишком понравилась мысль о том, что ее книги могут нагнать на читателей сон. Пожав плечами, она глотнула лимонада, внезапно пожалев о покое и уединении дома Джимми.
– Больше всего на свете он хотел помочь вам в вашей работе, – с подавленным всхлипом заметила Мэвис. – И сделать что-нибудь для вашей милой матери. Джимми говорил, что ей пришлось в жизни несладко. Еще бы, такой неудачный брак… Ваш отец – он ведь ушел от вас, верно? Джимми рассказывал, как тяжело вы переживаете этот удар.
Келли напряглась еще сильнее, выпрямив спину. Они с Сисси не любили оповещать окружающих о своих неприятностях. Лучше бы Джимми поменьше обсуждал дела своих родственниц. Кивнув, она попыталась улыбнуться, чтобы показать, что напоминание об отце не причиняет ей боли, но улыбка вышла натянутой.
– Ну что же, – философски заключила Мэвис, – по крайней мере Джимми оставил вам наследство. Он рассказывал мне о своем завещании – все будет отдано вам двоим. Да, уверена, он теперь на небесах и радуется, что может помочь вам.
Келли вынудила себя улыбнуться и снова кивнуть, но промолчала.
– Разумеется, вы уже видели завещание? – спросила Мэвис, промокая глаза скомканной салфеткой. – Оно находится у нотариуса Джимми – мисс Кэррингтон или Фэррингтон из Фейетвилля. Вам об этом известно?
– Кэррингтон, – поправила Келли, удивляясь, каким доверием пользовалась у Джимми эта женщина. – Да, я видела завещание.
Мэвис глубоко вздохнула.
– У него было кое-что еще – ценный подарок, специально для вас. Вы знаете об этом? О его тайне? Вы уже нашли их? Они в безопасном месте?
Растерявшись, Келли замигала, не зная, что ответить. Должно быть, Джимми полностью доверял Мэвис, если рассказал ей о камнях.
– Да, – уклончиво ответила она. – Сегодня утром я отвезла все в банк и положила на хранение в сейф. Все в порядке.
Казалось, Мэвис о чем-то раздумывала.
– Отлично. Джим был прекрасным человеком… – Она сокрушенно покачала головой. – Но люди пользовались этим – особенно женщины. Какой позор! Все мы приглядывали за ним, как только могли, но увы… Вам следовало бы видеть, какое отродье он привозил сюда! – И она с отвращением передернула плечами.
Келли уставилась на свой стакан. По-видимому, сексуальные похождения Джимми были известны всей округе.
– Кто это «мы»? – спросила она, приподняв бровь.
– Все, кто жил здесь, – объяснила Мэвис. – Кое-кто из соседей приезжает на уик-энд, а кто-то проводит весь отпуск – владельцы этих домов или те, кто снимает их, как я. О, в разгар лета тут будет многолюдно!
Келли приуныла. Хотя уединенность дома Джимми пришлась ей сперва не совсем по душе, она уже привыкла к покою и одиночеству.
– Да, – продолжила Мэвис, и на ее заплаканном лице появилось мечтательное выражение. – Но в этом году я вряд ли смогу присоединиться к общим развлечениям – я едва способна выйти из дома. Пешие прогулки и купание уже не для меня. Остается только сидеть в тени и наблюдать за птицами. Я очень привязана к моим маленьким пернатым друзьям.
Келли вежливо кивнула. Тщательно скрывая любопытство, она поинтересовалась:
– А вы знаете других соседей, постоянно живущих на озере? Я тут познакомилась с одним из них – он кормил собаку и кошек Джимми. Это человек по имени Зейн Грей. Он… он помог мне с завещанием и еще кое с чем.
– Грей? – Мэвис слегка изумилась, а затем с отвращением фыркнула. – Нет, с ним я незнакома. – Мгновение она помолчала, как будто решая, стоит ли продолжать разговор. – Я никогда с ним не встречалась, но, откровенно говоря, наслышана о нем – от Джимми. Вряд ли Джиму понравилось бы, если бы вы приняли помощь от такого человека. У него дурная репутация.
Колкий холодок пробежал по спине Келли.
– Дурная репутация?
– Это настоящий донжуан, если вы понимаете, что я имею в виду, – сердито произнесла Мэвис. – Такой хорошенькой девушке, как вы, следует быть настороже. Только не поймите меня превратно – Джимми по-своему любил этого человека, но не одобрял его отношения к женщинам. Догадываюсь, что Грей поступал по принципу «чем больше – тем лучше», причем не из-за одиночества, как бывало с Джимми. Просто в некоторых мужчинах есть что-то от дьявола.
Дьявол, подумала Келли, чувствуя, как ее охватывает озноб. Демон. Демон-любовник.
– И вы позволили ему помочь вам, – укоризненно произнесла Мэвис.
– Да, – с внезапным чувством вины призналась Келли.
Мэвис печально оглядела ее, а затем погрозила пухлым пальцем.
– Может быть, мне не следует этого говорить, но, думаю, Джимми поддержал бы меня. Остерегайтесь этого человека! Будьте чрезвычайно осторожны!
– Постараюсь, – ответила Келли, надеясь, что ее голос прозвучал легко и беспечно.
– Я имею в виду… – продолжала Мэвис. – О, милочка, я могла бы многое порассказать об этом мужчине. Он в точности такой, каким Джимми описывал вашего отца, – без малейшего представления об ответственности. В этих краях немало его жеребят.
– Жеребят? – Келли не поняла значение этого слова. Почему-то подумалось о каких-то маленьких лошадках в зачарованном лесу.
– Незаконнорожденных детей, – многозначительно произнесла Мэвис, как будто это выражение не подобало произносить обычным тоном.
Келли почувствовала холод, пронзивший ее подобно электрическому шоку. Незаконнорожденные дети? Казалось, стены грязного дома сдавили ее, сжали. Поспешно осушив свой стакан, Келли поставила его на стол.
– Мне пора идти, – произнесла она с деланно беспечной улыбкой. – Благодарю вас за лимонад. Нет, нет, не вставайте. Я зайду вас проведать.
– В любое время, – кивнула Мэвис, заулыбавшись так, что ее блестящие глаза почти скрылись в морщинках заплаканного лица.
Келли вышла. Сердце стучало как молот, отбивая в груди лихорадочный ритм. У Зейна есть незаконнорожденные дети? Ненавистнее всего для Келли был мужчина, способный бросить собственного ребенка. С дрожью отвращения она подумала об отце. Значит, Зейн был таким же. Нет, вероятно, он даже хуже.
Вспомнилось о детях из ее класса, детях, у которых не было отцов, об их проблемах и муках. Келли были близки и эти проблемы, и их боль. Но она совершенно не могла понять, каким образом мужчины могут так издеваться над невинными детишками. А она, словно обезумев, позволила себе увлечься им… Ужас!
Оказавшись в доме Джимми, Келли быстро прошла в спальню. Она испытывала странное желание поскорее стянуть с себя платье: на плече еще темнело пятно от слез Мэвис Прюэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20