– Похоже, в вашей семье непростые отношения, – сказал Том, и это явно было преуменьшением. – Очень жаль.
– Да, моя семья так и не смогла понять, что поведение Дианы бросает тень на всех нас.
Том же подумал, что виной всему явилось ребячество отца, неправильно поведшего себя по отношению к сыну, но он не собирался высказывать этого вслух. Он встал так, чтобы видеть Диану в нагрудном панцире. Сесили утомленно вздохнула. Он понимал – та хотела, чтобы он убедился, насколько безрассудна ее сестра, но если он проведет здесь слишком много времени, не станет ли она подозревать, что он неравнодушен к ней?
Он не собирался выказывать свою одержимость Дианой. Эта женщина владела секретами, которые ему необходимо было вызнать, она оказалась серьёзным противником. Что же до Сесили – он пока не знал, кем она может стать для него, еще не решил. Том неохотно отвернулся от арены, чтобы продолжить осмотр замка.
Диана помнила, когда Баннастер ушел, точно также, как она не забыла, когда он подошел. Она с трудом удержалась от того, чтобы не бросить на него вызывающий взгляд, дав понять, что не собирается мириться с его попытками подчинить ее и контролировать ситуацию.
Но непривычный страх, который она неожиданно стала испытывать, легко мог лишить ее сил, если она потеряет осторожность. Так что она перешла к выполнению упражнений, делая выпады и парируя удары воображаемого противника, чтобы укрепить мышцы рук к ног.
Она не знала, что думает Баннастер о ее способностях, хотя на него, несомненно, произвел впечатление отпор, который она дала ему в подземелье. Почему ей так хотелось проникнуть в его мысли? Она со злостью вонзила меч в набитое соломой чучело, служащее мишенью. Ее никогда не заботило, что думают люди о ее странной приверженности к чисто мужским занятиям боевыми искусствами. Она редко задумывалась о том, нужен ли ей муж, поскольку была очень занята ведением хозяйства в Керкби-Кип и тайным обучением всему, что должен знать и уметь член Лиги клинка. Она никогда не предполагала, что будет вести жизнь, привычную для женщины.
Тогда почему появление Баннастера заставило ее гадать, будет ли у нее муж, если учесть, какую жизненную стезю она выбрала для себя? Она вдруг ощутила… растерянность и неуверенность, как будто ее убеждения начали тускнеть.
Что с ней происходит? Да, ей пришлось заключить мужчину в подземелье. Разве ее цели могут от этого коренным образом измениться? Или она просто боится, что, когда он наконец решит, как ее наказать, шансов на нормальную жизнь уже не останется? Она вымещала свои сомнения на мишени, вновь и вновь вонзая в нее меч, пока не заболели руки. Несмотря на зимний холод, лицо ее заливал пот.
– Мистрис Диана?
Тяжело дыша, она рывком вытащила меч из мишени и неосторожно развернулась к тому, кто окликнул ее. Начальник стражи Нэш быстро шагнул назад, чтобы не угодить под удар.
Диана опустила руки с мечом.
– Простите, Нэш. Вам что-то нужно?
На его грубом простодушном лице отразилось беспокойство.
– Вы, похоже… слишком усердны сегодня, мистрис. Что-то не так?
К удивлению Дианы, ее солдаты и рыцари старались не смотреть на нее. Люди же Баннастера откровенно пялились.
– Все в порядке, мне просто захотелось проверить, достаточно ли у меня сил, – сказала она, выпрямляясь и протягивая ему меч. – На сегодня я закончила. Велите его почистить и отнести ко мне.
– Да, мистрис.
Диана не могла не заметить любопытство в его глазах, но проигнорировала его, повернулась и пошла, ступая по грязи. Она старалась для Сесили с ее спутником и даже не побоялась стать развлечением для Баннастера, не совсем понимая, как относится к тому, что он наблюдает за ней. Она хотела, чтобы он оценил ее мастерство. Но почему ее так заботило его мнение?
Погруженная в свои мысли, она, глядя себе под ноги, молча прошла через главный зал и поднялась к себе в спальню, где ее уже ждала бадья с горячей водой. Слуги знают свои обязанности, подумала она, стараясь стряхнуть с себя странное состояние. Они знали, что она предпочитает принимать ванну на ночь, так что приготовили только самое необходимое, чтобы она могла привести себя в порядок после тренировки.
Но сегодня она предпочла бы ванну, думала Диана, осторожно снимая с себя покрытую грязью одежду. Она несколько раз падала, так что ее одежда приобрела весьма неприглядный вид. Не избежала она и новых синяков.
Придвинув широкую бадью поближе к огню, она забралась в нее, обтерла лицо и тело намыленной мочалкой и стала обливаться теплой водой. Даже возле камина она поеживалась от холода. Поэтому быстро обернула вокруг тела чистую простыню и отерла грязь с рук. Наклонившись, чтобы смыть грязь с особенно сильно измазанной ноги, она услышала, как открылась и потом закрылась дверь.
Не поворачивая головы, она сказала:
– Мэри, мне нужно еще воды. Я сегодня очень измазалась.
Ответил мужской голос: – Дайте мне полотенце. Мне говорили, что у меня хорошо получается тереть спину и прочее.
Диана распрямилась так быстро, что чуть не потеряла равновесие, но сумела придержать простыню, которая начала сползать с ее груди. Баннастер, усмехаясь, прислонился к двери, неторопливо окидывая ее взглядом с головы до ног.
Никогда в жизни она не ощущала себя такой беззащитной. Здесь, в своем замке, чувствуя себя в безопасности, она забыла все, чему ее учили в Лиге, не приняла мер предосторожности от чьего-либо вторжения. Неправильная оценка ситуации привела к тому, что она снова оказалась один на один с Баннастером и дала ему преимущество. Она не попыталась прикрыть себя, ведь это было бы проявлением слабости. Ей оставалась только гордость, хотя она не знала, можно ли в такой ситуации испытывать гордость.
– Немедленно покиньте мою спальню! – холодно распорядилась она.
– И не подумаю.
Но по крайней мере он не двинулся к ней.
– Вам надлежит быть возле моей сестры.
Он поднял темную бровь, но не перестал улыбаться своей насмешливой улыбкой. Казалось, она должна была сердиться на него, но в действительности испытывала совсем другие чувства, и он знал это. Черт бы его побрал!
Он тихонько засмеялся и медленно пошел к ней, слегка покачиваясь и поигрывая мускулами. А что, если схватиться с ним в поединке – способна ли она выстоять против него?
Она ненавидела разгоравшееся в ней тепло, желание сдвинуть ноги, не от страха, но чтобы не ощущать странную, медленную пульсацию, возникшую в глубине тела. Она не могла позволить ему заметить ее растерянность, поэтому распрямила плечи и позволила разглядывать ее, пусть от полной наготы ее спасала лишь тонкая ткань.
– Помнится, – заговорил он доверительным тоном, обходя ее по кругу, – когда я сидел в подземелье, то я мылся, а вы смотрели.
Она покосилась на него через плечо.
– Вы забыли, что вам доставляло удовольствие раздеваться передо мной, зная, что мне это неприятно. Вы заставили меня смотреть на то, что полагается делать без свидетелей. И вот снова вы проявляете свойственную вам неделикатность, грубо нарушая уединение порядочной женщины. Не думаете ли вы, что можете шантажом заставить меня ответить вам взаимностью? Я скорее сгнию в подвале.
Обходя ее, он придвинулся слишком близко. Их плечи почти соприкасались, а низ его камзола касался прикрывающей ее простыни.
– Прочь от меня, – произнесла она тихим зловещим голосом, стараясь удержаться от мольбы. – Если вы думаете, что раз я без одежды, то не смогу вышвырнуть вас за дверь, а потом…
– А потом все узнают, что мы тут с вами уединились. Вы что, пытаетесь заставить меня жениться на вас?
– Я бы не вышла за вас замуж, даже если бы вы были…
– Вы ошибаетесь относительно моих намерений, Диана, – снисходительно прервал он ее, останавливаясь напротив. – Я наблюдал сегодня за вашими поединками с мужчинами, и ваше мастерство произвело на меня большое впечатление. Однако такие упражнения должны портить нежную женскую кожу, и теперь я вижу, что так оно и есть.
Сдерживая свой гнев, она глубоко вздохнула, отчего ткань на ее груди сползла, и ей пришлось потянуть ее вверх слишком откровенным движением.
– О чем это вы, Баннастер?
Он пальцем дотронулся до ее плеча, и она чуть было не ударила его, чтобы поквитаться за то, что по ее коже пробежали мурашки. Но тут же поняла, что он потрогал едва заметный шрам.
– Как это случилось? – спросил он.
Она освободила плечо и шагнула из бадьи. Хотя под ногами был ковер, от холода она покрылась гусиной кожей… Она знала, что Баннастер заметит, как торчком встали под тканью соски, но не позволила себе отвернуться от него. Врага надо встречать лицом к лицу.
Ей не следовало отвечать, но все же лучше переключить его интерес на ее неженские увлечения.
– Кинжал скользнул между пластинами доспехов.
Если он решил и дальше играть в интимные отношения, она не может просто вышвырнуть его из комнаты, учитывая то, что он знает о ней. Но как трудно отвлекать его и выигрывать в этой игре каждый раз, когда они оказываются одни!
Диана привыкла принимать каждый вызов, особенно если вызов исходил от него. Она не задумывалась, как это характеризует ее.
– Непохоже, что эту ранку обрабатывали, – сказал он, продолжая рассматривать ее плечо.
Или он встал так, чтобы можно было сверху смотреть на ее грудь?
– Моя мама зашила ее.
– Насколько я могу представить себе, ей никогда в голову бы не пришло, чем придется заниматься.
Диана вовремя остановила себя и отстранилась. Хотя ее мать повиновалась мужу, Диана знала, что она не одобряла поведения-дочери и тревожилась за нее. Что бы она сказала сейчас? Временами боль от ее отсутствия становилась невыносимой.
Ей стало легче, когда Баннастер снова начал ходить вокруг нее.
– Уйдите, Баннастер, мне надо одеться.
– Я вам не мешаю.
Веселые нотки в его голосе возмутил и ее.
– Я только смотрю на отметины на вашем теле. Я вижу ужасный синяк на руке сзади.
Было трудно изобразить равнодушие к его мимолетному прикосновению.
– Любезность вашего человека, Толбота, – сухо сказала она.
– Да, то же самое он проделал со мной. Но уверен, вашему брату пришлось тяжелее, когда вам позволено было тренироваться.
Она на миг закрыла глаза. Ему мало, что, находясь рядом, он доводил ее до полной потери способности рассуждать, он хочет проникнуть в ее мысли.
– Наверняка вам сообщила об этом Сесили, – сказала Диана. – Она не смогла удержаться от того, чтобы не рассказать, как вышло, что я стала вести себя как мужчина.
– О том, что вы с братом не ладили? Что ваш отец использовал вас как укор для вашего брата? Да, она говорила мне.
Диана почувствовала его пальцы на своей икре и была настолько ошарашена, что не смогла скрыть это. Однако не отступила. Она попыталась ударить его ногой, но он увернулся.
– Меня мало заботили побуждения моего отца, – призналась она неохотно. – Арчи глупец, если считает, что мое увлечение имело к отцу какое-то отношение. Мне самой хотелось испытать себя, научиться тому, что мне нравилось. Но Арчи не мог понять этого, потому что думал только о себе.
– А разве вы думали не только о себе? Она уставилась на него.
– Я не хотела делать больно другим, чтобы добиться своего. Разве с вами когда-то не происходило то же самое? И разве то, что случилось с вашим братом, помешало вам стремиться осуществить свои цели?
Он невозмутимо смотрел ей в лицо.
– А ваша матушка, Диана, не страдала от ваших неженских занятий?
Она поморщилась.
– Смерть вашего брата оказалась вам на руку и позволила вам заниматься тем, чем вы хотели.
Они горящими глазами смотрели друг на друга, и Диана, совершенно ошеломленная, не могла понять, что вселилось в нее. То, что она убила его брата, освободило его от участи, уготованной ему. Как может она дразнить его подозрениями в убийстве, с которыми он жил в течение шести лет? Но он вынудил ее забыть все и вступить в перепалку.
Он снова принялся ходить вокруг нее, а потом остановился сзади.
– Я не собираюсь драться с вами. Мне просто любопытно, какие следы оставляет на вашем теле та жизнь, которую вы выбрали.
– Мне все равно, что думают обо мне мужчины.
– Даже мужчина, который мог бы стать вашим мужем?
Она через плечо хмуро взглянула на него.
– Вы же не собираетесь жениться на мне.
– Я, разумеется, не себя имею в виду, – сказал он с совершенно простодушным видом, покаянно прижимая руки к груди. – Но придет день, когда вам надо будет предстать перед вашим законным мужем.
Диана нарочно не поворачивалась к нему, как будто не придавала значения тому, что он находится за ее спиной.
– Я не намереваюсь выходить замуж, но если выйду, мужчина, которого я выберу, примет меня такой, какая я есть.
– Вы хотите остаться одинокой?
В его голосе прозвучало неподдельное удивление, и она поняла, что выдала слишком многое. Он задумался, зачем ей все это нужно. Не могла же она сказать ему, на кого она работала.
– Так вы собираетесь жить как в монастыре? – спросил он, и в его голосе была издевка. – Нет, подождите, вы, кажется, хотите провести всю жизнь в качестве старой девы в доме вашей сестры.
Ее тело содрогалось от бешенства, руки сами собой сжались в кулаки.
– Вот еще ранка, – сказал он, понизив голос.
Она чувствовала его дыхание у себя на затылке, там, где несколько завитков выпали из ее убранных вверх волос. Его пальцы прошлись по верхнему краю простыни, скользнули под нее. Диана потеряла контроль над собой и резко двинула локтем назад, но на этот раз он, должно быть, ожидал такой реакции, потому что поймал ее за локоть, развернул к себе и заломил руки за спину. Она оказалась крепко прижатой к его груди и вдруг почувствовала, что, когда ока вырывалась, простыня, туго обернутая вокруг ее тела, начала спадать. Он прижимал ее слишком сильно, чтобы ткань могла свалиться, но ее правая грудь оказалась обнажена и прижата к его жилету.
Пока они боролись друг с другом, было слышно лишь их прерывистое дыхание. Когда она попыталась ударить его, он оторвал ее от пола, так что ее ноги бессильно повисли в воздухе, и ее кулаки скорее гладили его, чем наносили удары. Он удерживал ее руки, почти не причиняя боли, и, к ее ужасу, начал медленно перегибать ее назад, отчего голова ее запрокинулась, открыв беззащитную шею, голые плечи и обнаженную грудь.
Она прекратила бесполезное сопротивление. Холод охватил ее влажное тело. Она не могла вздохнуть полной грудью, не могла крикнуть, не могла сделать ничего, кроме как подчиниться. Взбудораженная, она затерялась в новых ощущениях, ее переполнили неведомые ранее смущающие чувства, которые только он мог вызвать у нее.
На миг она почувствовала его горячее дыхание – прежде чем он языком проложил влажную дорожку вокруг ее соска. Невыразимое наслаждение заставило ее дернуться в его руках, послав слабую волну боли к ее плечам и жгучую стрелу глубже – туда, где их бедра так сильно прижимались друг к другу, словно они совокуплялись.
– Баннастер… – выдохнула она.
Она не знала, что хотела сказать, больше она не промолвила ничего, потому что он взял в рот ее сосок и стал сосать его. Она застонала, задрожала и забыла обо всем.
Глава 10
С ней было как в раю, она пахла лепестками роз, должно быть, от мыла, которым она только что пользовалась. Том сгорал от желания, забыл обо всем, кроме того, как хорошо держать ее в своих руках, как она задрожала, когда он поднял ее и стал ласкать ее грудь. Она больше не сопротивлялась, поэтому он отпустил ее руки, чтобы обхватить бедра и вжаться между них. Наконец-то он почувствовал, как ее руки обхватили его за плечи, как ее пальцы скользнули в его волосы. Ее ноги с неожиданной силой обвились вокруг его бедер, теперь она стремилась к нему, стремилась к наслаждению, которое он мог дать ей. Он застонал, губами добрался до другой груди, ими же отодвинув ткань. Он ласкал ее ртом, трогал языком твердые пики ее сосков. Он терял самообладание от ее нежных стонов. Его ладони легли на ее голые ягодицы, пальцы оказались близко к горячему, влажному средоточию сладострастия. Ему хотелось сорвать простыню с ее тела, их уже ничего не разделяло.
– Это всегда так бывает? – вдруг выдохнула она.
Когда она оторвалась от его груди, все еще обхватывая ногами его талию, он поднял голову, увидел буйство в ее глазах и приоткрытыми губами стал тереться о ее губы.
– Когда овладевает страсть? – хрипло уточнил он. – Да, и не надо отрицать, что вы чувствовали ее с самого начала.
Он целовал ее, а она шептала:
– Но разве это настоящая страсть, если вам пришлось прибегать к силе? Ведь я не давала вам своего согласия!
Он поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз, раздражение в нем мешалось с желанием.
– Как бы это ни началось, теперь вы обнимаете меня. Разве не так?
Ему не нравились нотки сомнения в ее голосе, как если бы Диане нужно было убеждать себя. Не так он представлял себе то, что будет происходить между ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27