Так глупо, как никчемное существо. А я ведь через всю войну прошел и пули не боялся и за спины не прятался. Видимо судьба меня оберегала, что ли, отводила все пули в сторону. У меня тогда такая злость была, когда Берлин взяли, я успокоиться все равно не мог. Эх, разрешили бы мне тогда, я бы дальше попер. Я бы скинул всю эту немецкую не добитую нечисть, да и америкосов в Атлантический океан. Ну так вот, на чем это я остановился, вот я и говорю, еще не много и все… А тут смотрю, вдруг от куда не возьмись, появляется этот дедок. От куда тогда он появился, до сих пор не пойму, как будто из-за елки появился. Смотрю, идет, жердину длинную волокет за собой. Подошел, сует ее мне, а я схватиться – то не могу, руки, как ледышки уже ни чего не чую, хоть зубами не хватай. Он отбросил ее в сторону и идет ко мне. Я кричу ему, – не подходи ко мне, провалишься, а он идет. Короче схватил он меня за шкирку, вытащил. Лежу я значит на снегу и думаю, ну вытащил он меня, а дальше то что, весь мокрый, быстро в ледышку превращусь. И вот он тут достает фляжку, кожаная такая, на говорит, пей, всю выпей. А я уж тогда и не соображал ладом, руки ничего не чувствуют, он мне сам поднес ее к губам, я и присосался, как телок к титьке. Выдулил я ее всю и чувствую, как будто у меня крылья выросли, руки зашевелились. А он мне говорит, – а теперь давай дуй домой. Ты знаешь, я как дриснул домой, только пятки засверкали. Я без остановки до дома досвистал, только в избе у себя одумался. Вот так то. Частенько я это вспоминаю и думаю, почему он меня тогда спас то. Ведь сколько людей в тайге гибнет, а он меня спас.
Значит так, как дороги высохнут, а то после такого ливня никуда не выберешься, съезжу я в центр, навещу эту церквушку, оставлю послание для этого дедка. Правда, когда он там появиться, не известно. Но рано или поздно узнает, что я его жду, придет, ты не переживай. А теперь давай-ка, вздремнем немного, а то ночь уже на дворе, засиделись мы с тобой. Кровать тебе не предлагаю, сам понимаешь, не по тебе она. Но все же лучше у меня в избе на сухом полу, чем в лесу да под таким дождем. Кондрат бухнулся на кровать, не раздеваясь и сразу же уснул. Намаялся за этот день.
За многие годы впервые, Кондрат проспал так долго. Он встал, в избе было пусто. Зверь ушел тихо, не заметно и Серый не предупредил. Да, хорошо вчера попил, ничего не скажешь. Он взглянул в окно, дождь закончился, ну наконец то. Похоже должно выглянуть солнце, хорошо бы. Кондрат только через две недели сумел съездить в райцентр, пока дороги не подсохли. Оставил записку настоятелю этой церквушки. Да только летом то он вряд ли появиться, разве что ближе к зиме, – объяснил Кондрату батюшка.
Лежал уже первый снег, не было ни дедка, ни каких известий от него. Ох-хо-хо, – вздыхал Кондрат, где же это он, а если вообще ушел из наших краев, что же делать то тогда. Серый поднял голову, навострил уши, тявкнул лениво и в дверь громко постучали. Кто это там? Дверь открылась и вошел какой то путник, с накинутым на голову капюшоном.
– Здравствуй Кондрат, – произнес тот.
– Порфирий, ты? Не уж то ты? Ну наконец то. Здравствуй, Порфирий, здравствуй, – подошел к нему Кондрат. Раздевайся, проходи, у меня тепло, согрейся. Сейчас я тебя накормлю, как раз крольчатинку свежую потушил, чаек на травках свеженький.
Спасибо Кондрат, не от кажусь, проголодался, что то больно.
– Ну спасибо Кондрат, давненько так не обедал, хорошо тут у тебя, уютно, душа отдыхает. Он перекрестился, что-то произнес. Рассказывай, зачем искал меня, зачем я тебе понадобился, что стряслось.
– Видишь ли, Порфирий, – начал не спеша Кондрат, – тут дело у меня такое не обычное, не знай, поможешь ли, замолчал он.
– А ты сказывай, сказывай, а там посмотрим.
так вот, – продолжил Кондрат. Появился здесь в моем лесу зверь, он не просто зверь, как же правильно то сказать, ну оборотень что ли. Человеком он раньше был, правдо давно это было, очень давно.
А ты то как об этом знаешь?
Кондрат все подробно рассказал, даже про первачек упомянул.
Знаю я про него, – ответил Порфирий, – я и сам хотел с ним встретиться, да больно он осторожен, не идет на контакт. Помочь-то наверное можно, ты правильно рассуждаешь, если смогли из него такого сделать, значит и обратно можно исправить. Мне нужно с ним встретиться, посмотреть на него. Сможешь его вызвать.
Кондрат подумал, – сделаем, – взял ружье, несколько патронов, самых мощных и вышел. Отстреляв их все, он вернулся. Будем ждать.
Через некоторое время они услышали карканье. Не уж то Гришка услышал. Кондрат выглянул в окно. Ворон покружил над домом, потом уселся на перила у крыльца. Кондрат отломил горбушку, вышел на улицу. Гришка прилетел, молодец, – нахваливая его и подовая ему краюху. А где же твой хозяин то, а Гришка. Ты вот, что, бери эту горбушку да лети обратно в лес, к нему, – Кондрат махал рукой, – туда лети, обратно, – пытаясь втолковать ему, что от него хотят. В итоге тот подхватил свою горбушку и улетел. Будем ждать, – сказал Кондрат, усаживаясь за стол, на против Порфирия.
Пока они разговаривали, а поговорить было о чем, давно не виделись. Начало темнеть. Кондрат частенько поглядывал за окно. По нему явно читалось его волнение и нетерпение. Придет или нет. И вот Серый вскочил, зарычал. В сенях раздались тяжелые шаги. Дверь в избу резко отворилась и в проем протиснулось здоровое, волосатое тело зверя.
Кондрат поднялся, постоял на месте, подошел медленно к вечернему гостю. Может сядешь, – показал рукой Кондрат ему. А то, как стоять то будешь, потолок мне своротишь. Тот послушно опустился, как в прошлый раз. Вот и хорошо, дайка я посмотрю твои раны. Он не дожидаясь разрешения, развел его шерсть, отросшую уже на этом месте, руками. Потрогал раны пальцами. Ну чтож, все хорошо. Это Порфирий, – показал рукой на него зверю, – это я о нем в прошлый раз тебе говорил. Он вернулся к столу и сел поглядывая на Порфирия.
Тот как будто не выказывал своих эмоций. Он встал, подошел к зверю. Да, хорош, ничего не скажешь, сильна видно была та ведьма. Я хочу узнать, кто это сделал, по этому думай о ней, вспоминай, а самое главное, как ее зовут, что бы я знал с кого спросить. Он приложил руку зверю на голову, закрыл глаза, – думай, еще думай, – говорил он. Порфирий стоял молча с закрытыми глазами, была полная тишина. Серый и тот боялся даже пошевелиться, как будто понимал, что здесь происходит. Порфирий опустил руку. Сейчас ты можешь уйти, придешь ночью, после полуночи, будешь дожидаться меня на улице под навесом. А до этого мне нужно разобраться с твоей знакомой. Иди, – сказал он зверю.
Тот поднялся и не спеша вышел, проскрипев половицами в сенях.
Кондрат с интересом смотрел на Порфирия, что он узнал. Тот подошел, сел.
– Да, а ты знаешь, по возрасту то он постарше пожалуй меня будет, этож надо, сколько он мается. А с другой стороны, если я сниму это заклятье, он ведь станет такой же смертный, как все.
– Человеком родился – человеком и должен умереть, – сказал Кондрат.
– Ведьма за ним стоит, – задумчиво продолжал Порфирий, – злая и сильная, очень сильная, дух ее. Саму то он убил сразу же, в туже ночь, а дух ее все еще по свету гуляет. Представляю, сколько она бед принесла на земле за все это время. Чтобы с него снять это заклятье, нужно с ней разделаться сначало. Отправить ее в преисподнюю, где ее давно уже наверное заждались. Иначе не даст она мне ничего сделать. Порфирий снова задумался. У тебя есть здесь живность, какая ни будь? – в друг неожиданно спросил Порфирий.
Кондрат задумчиво покачал головой по сторонам, – нету, а для чего.
– Нужно Кондрат, нужно, без этого никак. И вот еще, что, твоего этого друга заколдовали, используя кровь, ты понимаешь Кондрат. Мне для дела немного нужно будет.
– Если моя подойдет, то пожалуйста, – сказал Кондрат.
– Нет, твоя ни как. Нужна кровь девичья, чтобы она сама была чиста, как ангел небесный. Где мы такую здесь найдем? Побыстрее бы.
– так задача то эта разрешима, – радостно воскликнул Кондрат, – Настюха то моя, чем не ангел, да на нее молиться можно, поставь в красный угол и молись. Да и живность у нее есть.
– А до полуночи сможешь обернуться.
– Успею Порфирий, вернемся.
– Ну тогда не мешкай. Поспешай.
Кондрат гнал Прошку без продыху, успели во время. Еще оставалось время до полуночи. Они вошли в избу, Кондрат положил курицу со связанными ногами на пол, огляделись. Порфирий не сидел без дела, он подготовился. Вызвать дух ведьмы это пол дела, нужно было, что бы она не смогла выскочить из избы. На всех стенах он нарисовал большие кресты, на потолке тоже, наложил на них заклинание. Снял со стены зеркало, поставил его на пол, перед ним большую пустую чашку. Все было готово, осталось дождаться нужного времени.
– Ух ты, – произнес Кондрат, – серьезно ты приготовился, Порфирий, знать серьезная гостья пожалует, а сможешь ты справиться с ней, вон она какого зверя сделала, не навредила бы она тебе.
– Не волнуйся, я хорошо подготовился. Вам нельзя здесь находиться, отъедете в лес и там дождетесь моего сигнала, я посвечу вам лампой. Мне нужна будет кровь Насти, – он посмотрел на нее внимательно. У той сердце замерло, кровь в жилах застыла от всего этого увиденного, от этих разговоров. Не бойся, – успокоил ее Порфирий, почувствовав у нее страх, – все будет хорошо. Ну а теперь вам пора, езжайте, он встал проводить их.
Время подошло, можно начинать. Он взял курицу, взял острый нож, подошел к зеркалу, встал на колени перед ним и начал шептать какое то заклинание. Если прислушаться, то можно было, что то и понять – я прошу тебя, владыка душ земных, услышь меня, приди ко мне. Порфирий еще, что то долго говорил, – приди ко мне и я напою тебя свежей теплой кровью, он положил курицу на пол, прижал ее шею ножом и резко чиркнул, голова от летела, из шеи брызнула кровь. Он облил кровью зеркало, остальное вылил в приготовленную чашку. И вот, изображение в зеркале начало меняться. Отображение Порфирия начало исчезать, расплываться и совсем исчезло. В зеркале была сплошная чернота, как будто проход в какую то бездну. Начал появляться не большой туман, им заволокло все изображение и вдруг резко туман сдуло и показался вдалеке человек, он не спеша шел вперед. Подошел близко, видна была только голова. Он слегка улыбнулся и его лицо начало исчезать, превратившись в лицо красивой девушки. Ее длинные пышные волосы спускались на голые плечи. Она томно улыбнулась, протянула вперед руки, – иди ко мне мой милый, – заговорила она, применяя все свои чары и гипноз. Порфирий знал все эти фокусы и смотрел на нее спокойно. На такую уловку мог пойматься не сведущий человек, околдованный такой улыбкой, его начнет притягивать к зеркалу и стоит только прикоснуться к нему, как тут же из него вытянут его душу и утащат к себе. Не добившись своего, ее улыбка начала исчезать и превратилась в гримасу. Она закрыла волосами свое лицо, а потом резко откинула их. На Порфирия смотрело уже противное и ужасное лицо старухи. Ее волосы: седые, лохматые и грязные. Сморщенное лицо, из открытого рта торчали гнилые, кривые зубы. Она потянула свои скрюченные пальцы вперед. Хаха– ха, – брызгая слюной, захохотала она, – мы еще с тобой встретимся. Порфирий стоял на коленях наблюдая за этим, выжидая, когда этот концерт закончиться. Вот старуха растворилась во мгле. Появился маленький мальчик, он шел из далека, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Как будто он потерялся и искал свою маму. Его губки были поджаты и дрожали, что бы не расплакаться. Одной ручкой он крутил пуговку у себя на рубашке. Он подошел близко, посмотрел вперед. Протянул свои ручки вперед, – мама, где ты, найди меня, забери меня отсюда, – заговорил он жалобно со слезами на глазах. Любой человек потянул бы ему на встречу руки, что бы взять его к себе. Но это была бы страшная ошибка. В одно мгновение его милое личико превратилось в ужасную маску, рот широко открылся, выставив большие клыки, как у вампиров. Глаза засияли адским огнем. Пальцы превратились в острые когти. Изо рта потекла кровавая слюна, – мамочка, где же ты, – зашипел он. И это изображение исчезло, ужасные монстры скакали перед зеркалом с той стороны. Они скребли своими когтями по нему, открывали свои пасти, пытаясь выбраться в этот мир, вот было бы где им разгуляться. Исчезло и это видение и наконец то явился он – хозяин всех этих душ.
– Кто меня потревожил? – гневно спросил он, – не поздоровиться тому, кто без причины вызвал меня.
– Приветствую тебя, Аидас! Что ты гневаешься и что беснуешься, настроение у тебя плохое, аль дела идут плохо?
– Порфирий, это ты, приветствую тебя, давненько мы не виделись. Чему обязан я тебе, что это ты вспомнил обо мне. Опять поди душенка тебе какая ни будь понадобилась, не так ли.
– Да Аидас, ты прав. Есть у тебя там одна колдунья, сильная колдунья, надо признаться, давненько она у тебя там. Пришло время ей встретиться со мной.
– Чем она не угодила тебе и как ее звать?
– Сделала она давным-давно одно подлое дельце. Ее самой то давно уже нет на земле, а ее создание все еще мается, исправить нужно это, не хорошо. А зовут ведьму – Милада.
– Что, Милада? – взревел Аидас, да ты что Порфирий, это моя лучшая помощница, я тебе ее не отдам. Проси что другое.
– Другое мне не нужно пока, мне она нужна. Я не шучу, Аидас, отдай мне ее или ты забыл наш уговор, или ты хочешь поссориться со мной, а может войну мне собрался объявить. Отдай мне ее Аидас, не глупи.
Тот вдруг сорвался с места и превратился в ураган, мечущийся по своему мраку, опять замелькали картинки: вот прекрасная девушка, то вдруг страшная ведьма, то маленький мальчик со слезами на глазах, то страшные чудовища прыгающие перед зеркалом. Все это исчезло враз, ураган появился и остановился перед зеркалом. Аидас снова предстал перед Порфирием. Хорошо, только за нее ты мне дашь год.
– Нет Аидас, год ты не получишь, это слишком много. Ну хорошо, я добавлю тебе месяц к полу году, этого достаточно?
Аидас помолчал, задумался, – хорошо, будь по твоему, получишь ее.
– Только запомни Аидас, ни одной минуты больше, кто не успеет вернуться в твое царство, всех уничтожу.
Аидас удалился, не сказав больше ни слова.
Порфирий встал с колен, отошел подальше, приготовился встретить гостью. И вот в зеркале появилась какая то тень, она проносилась туда – сюда, как будто не хотела без своего желания выходить. И вот закрутилась перед зеркалом, завертелась и одним мгновением ее будто всосало к Порфирию в избу. Она заметалась по избе от стены к стене, пытаясь вырваться отсюда, но поняв, что все бесполезно, она успокоилась и оказалась перед Порфирием.
– Кто тут меня звал, кто меня хотел видеть? Так это ты? – она указала рукой на Порфирия, – ты, ничтожный человечишко, посмел меня вызвать, да как ты посмел, да кто ты такой, да я тебя превращу в лягушонка.
– Хватит, – прикрикнул на нее Порфирий, – это я тебя вызвал, тебя, Милада.
– Ты знаешь как меня зовут, – удивленно воскликнула она, – но кто ты и чего тебе нужно.
– Кто я, – меня зовут Порфирий, – я думаю ты слышала обо мне, не так ли, Милада.
Она явно заволновалась, кто в их царстве не знал это имя. По эту сторону зеркала – он здесь хозяин и что он захочет то он с ней и сделает. Она поняла, что не зря он ее сюда вытащил и добром это для нее не кончиться и хотела она улизнуть обратно в зеркало, но он оказался проворней и ударом ноги разбил его. Все, теперь она не сможет попасть обратно. Она решила напасть на него первая, проникнуть в него и завладеть им, но он ожидал этого и быстро вытащил из под рубашки большой крест и выставил его перед собой, зашептал какие то молитвы, крест начал излучать свечение, все больше и больше. Ведьма заметалась по избе, увертываясь от этого свечения, вопя от ужаса, чувствуя свой конец. Она забилась в угол, извергая проклятия и угрозы в адрес Порфирия, но он не обращал на ее слова внимания, она уже ничего не могла. Он поднял обе руки в ерх, прося разрешения у всемогущего, что бы отворились врата в преисподнюю и согнать туда эту ведьму.
И вот он произнес последние слова, – да отправляйся отсюда на веки вечные. Он направил крест на нее и прокричал, – сгинь, – и пучок света ударил в ведьму. Она заверещала, закрутилась на месте. Вот голос ее стал потихоньку затихать, ее контуры начали таять, растворяться. Издав последний возглас, она исчезла.
Ну вот и все. Порфирий убрал крест на место. Подошел к кадушке с водой, с жадностью напился. Пол дела сделано, отдыхать некогда, – думал он. Сначала нужно навести здесь порядок. Он убрал осколки зеркала с пола. Вынес курицу на улицу в месте с чашкой с жертвенной кровью.
Зверь уже давно находился во дворе под навесом. Он все чувствовал, все слышал, что происходило там. Он безропотно готов был подчиниться этому человеку. Он чувствовал за ним большую силу. Власть. С таким он никогда не встречался.
Порфирий зашел под навес, подошел к зверю. Ты здесь, это хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10