На территории Украины я обнаружил аэродром, на котором стояли реактивные самолеты-истребители. Данные об аэродроме я занес в свою записную книжку. На одной из дорог мною была обнаружена радарная установка. О ее наличии я сделал запись в блокноте и произвел несколько снимков. Я указывал местонахождение объекта по километровым столбам и по спидометру. Записал о виденных мною двадцати коробках грязновато-зеленого цвета, так как думал, что это специфически военная окраска. Далее я записал, что видел большую фабрику, затем несколько цистерн с маслом, возле них двенадцать автомобилей, а в районе села «В» – две радиомачты и здание барачного типа».
На основании анализа всех фактов в их взаимосвязи и взаимозависимости эксперты дали заключение: записи в блокноте Марка Каминского и его фотоснимки содержат сведения, составляющие государственную и военную тайну.
Изобличенный неоспоримыми фактами, документами, показаниями свидетелей, заключением экспертизы, Каминский признал себя виновным.
Разоблачающее Марка Каминского заявление сделал Харвей К. Беннет, которого «сослуживец по Японии» вовлек в преступное дельце, не посвятив в его существо:
– После того, как я ознакомился с содержанием изъятых у Каминского пленок и записных книжек, мое личное мнение таково, что несколько объектов на пленке и заметки не носят туристического характера. Действия Каминского, который занимался фотографированием военных объектов, несовместимы с туризмом. Я это осуждаю. Где бы я ни был на территории СССР, я встречал лишь доброе отношение к себе, везде нас встречали очень гостеприимно, и я вынес исключительно хорошее впечатление о советских людях. То, как нас принимали, как относились к нам, превзошло мои ожидания…
Потом был суд. В официальном сообщении о нем говорилось:
«Недавно органами государственной безопасности был задержан гражданин США Марк И. Каминский, который вместе со своим соотечественником Харвеем К. Беннетом совершал туристическую поездку на автомашине по маршруту: Выборг – Ленинград – Москва – Минск – Москва – Харьков – Киев – Львов – Ужгород.
Как впоследствии выяснилось, по пути следования Каминский на участке Москва – Минск, в районах западных областей Украины и некоторых других местах занимался сбором разведывательных данных, производил фотографирование объектов оборонного значения, вел подробные записи с характеристикой таких объектов и отмечал их местонахождение на карте.
При выезде из Советского Союза Каминский и Беннет в районе г. Ужгорода умышленно отклонились от маршрута следования и оказались на значительном расстоянии в запретной пограничной зоне, где были задержаны. У Каминского при этом изъяты фотопленки, блокноты с записями и другие предметы, изобличающие его в сборе разведывательных данных на территории СССР.
На основании полученных органами государственной безопасности неопровержимых материалов о шпионской деятельности Каминский был предан суду по ст. 2 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления.
На следствии и в судебном заседании Каминский в совершении указанных преступлений признал себя виновным и показал, что, собирая сведения об оборонных объектах, он действовал в нарушение советских законов и поэтому при досмотре умышленно скрыл имеющийся у него блокнот с разведывательными записями, а в момент задержания пытался засветить фотопленку, на которой засняты оборонные объекты.
Выступивший на суде в качестве свидетеля Беннет заявил, что «действия Каминского, который занимался фотографированием военных объектов, несовместимы с туризмом» и что он эти действия осуждает.
Каминский был приговорен военным трибуналом к 7 годам лишения свободы.
В дальнейшем Каминский обратился в Президиум Верховного Совета СССР с ходатайством о помиловании, в котором, полностью признавая себя виновным, просил поверить, что он глубоко сожалеет о совершенном, и заверил, что никогда больше не свяжет свою судьбу с враждебными Советскому Союзу действиями.
Президиум Верховного Совета СССР, учитывая чистосердечное признание и раскаяние Каминского в совершенных им преступлениях, принял решение заменить Каминскому отбытие наказания принудительным выдворением из Советского Союза. Вместе с Каминским был выдворен также и Беннет. Министерство иностранных дел Союза СССР заявило посольству США в Москве протест в связи с продолжающимся использованием американской разведкой туристических поездок граждан США в Советский Союз в целях шпионажа и потребовало принятия незамедлительных мер к прекращению использования туризма в разведывательных целях.
На этом можно было бы поставить точку. Но, думаю, необходимо еще раз возвратиться в здание Военного трибунала Киевского военного округа, который рассматривал дело Марка Каминского. Во время судебного заседания председательствующий спросил обвиняемого, для чего он фотографировал радарные установки и радиомачты.
– Для того, чтобы использовать в книге о Советском Союзе, в которой я хотел показать, что СССР говорит о мире, а на самом деле готовится к войне, – без зазрения совести отвечал Каминский. – Рукопись книги я думал передать нескольким американским издательствам и таким образом заработать. Часть собранных сведений намеревался использовать при составлении отчета о поездке в СССР фонду «Феар Крафт».
– Почему книга должна быть клеветнической? Не лучше ли написать о Советском Союзе правду? – спрашивает прокурор.
– Моя книга должна быть антисоветской потому, что в противном случае мне, как начинающему писать, было бы очень трудно продать ее, а следовательно, и заработать. В последнем слове подсудимый сказал:
– За время моего заключения я узнал больше, чем если бы был на свободе… За последние три недели я понял, каковы могут быть результаты моих действий. Естественно, я бы только подлил масла в огонь пропаганды, которая направлена против Советского Союза. Этими действиями я, возможно, нанес бы вред надеждам и желаниям всех людей на земле.
Меня обвиняют в содеянном и обвиняют справедливо. Я могу только сказать, что многому научился от вас всех и на этом процессе. Я благодарен за то, что мне предоставлена возможность судить о моих поступках уже в ином свете. Я должен понести наказание. Я питаю надежду, что смогу каким-то образом исправить свои прошлые поступки и что в будущем я не брошу и тени сомнения на мирные устремления советских людей.
Какие правильные слова. Что, «магистр искусств» извлек урок из содеянного? Как бы не так. Не успев перемахнуть за океан, он спешит опубликовать свою антисоветскую книгу «Три недели в застенках КГБ», в которой чернит не только все советское, но и своего попутчика Харвея Беннета, «посмевшего» заявить:
– Где бы я ни был на территории СССР, я встречал только лишь хорошее отношение к себе.
«ПОДАРОК» НА ИМЕНИНЫ
И еще об одних, так сказать, сорванных именинах. На этот раз двадцатишестилетнего Марвина Мякинэна. Владимир Алексеев выиграл схватку с ним не потому, что был на каких-то четыре года старше, а потому, что за плечами у молодого чекиста уже был к тому времени богатый опыт распознания и пресечения самых ухищренных вылазок вражеских лазутчиков.
Однако расскажу все по порядку. Жарким июльским днем 1961 года улицами Западного Берлина беззаботно прогуливался земляк «магистра искусств» – также уроженец штата Мичиган студент химического факультета так называемого Свободного университета, куда поступил в соответствии с соглашением об обмене между Пенсильванским и Западноберлинским университетами Марвин Вильям Мякинэн.
Жара висела над городом, от нагретого асфальта исходил приторный запах бензинных испарений, и Мякинэн решил зайти в бар, выпить кружку холодного пива, съесть порцию сосисок. В баре было пусто. В прохладном полумраке поблескивали бутылки резной формы. За стойкой листал газету бармен. Он мельком глянул на вошедшего, кивнул ему, как старому знакомому, и лениво спросил:
– Как дела, студент? Грустишь по своему Чэселу?
– Нет. Все в порядке, – улыбнулся в ответ Марвин, расслабляя галстук, сжимавший жесткий ворот рубахи. Он ходил в этот бар давно, у него было даже свое местечко в углу возле арки.
Бармен знал привычки своих постоянных посетителей и поэтому, не спрашивая, поставил перед Мякинэном на стол запотевшую кружку пива и сосиски.
В баре появилось двое мужчин. Быстро оглядев зал, они подошли к столику, за которым сидел студент.
– Разрешите? – спросил один из них, в то время как другой уже усаживался.
Марвин удивился: свободных мест было достаточно.
– Жара, не правда ли? – спросил тот, который уже сидел, и, обернувшись к стойке, заказал:
– Два пива.
К Мякинэну обратились по-английски.
– А я ведь вас знаю, – сказал один из незнакомцев. – Вы Марвин Вильям Мякинэн?
– Допустим, – сухо ответил Марвин, которого начинала злить бесцеремонность этих двоих. Он почувствовал, что встреча не случайна. Ему было любопытно, чего от него хотят. – Так чем могу быть полезен, господа? – не без иронии спросил Мякинэн.
– Да так – пустяк, – в тон ему ответил один и, обернувшись к своему спутнику, начал ему рассказывать какую-то историю об автокатастрофе.
Они беседовали между собой, не обращая внимания на Мякинэна, вроде его здесь и не было. Затем взяли еще пива, предложили Мякинэну, но он отказался.
Когда, расплатившись, он выходил из бара, один из незнакомцев протянул ему визитную карточку:
– Заходите, буду рад вас видеть. Мы ведь земляки. Меня зовут Дайер. А это – Джим, – кивнул он на своего приятеля.
Возвращаясь домой, Мякинэн все время был под впечатлением этой странной встречи, несколько раз доставал из кармана визитную карточку и рассматривал ее.
Прошло несколько дней. Однажды вечером, едва он хотел сойти с тротуара и пересечь улицу, возле него резко затормозил «мерседес» и высунувшийся из дверцы мужчина окликнул его:
– Хелло, земляк! Как дела?
Это был Дайер.
– Привет. Все в порядке.
– Садитесь, подвезу вас.
Мякинэну ехать, собственно, было некуда. Но он решил сесть. Эта история должна иметь какой-то конец.
В машине кроме Дайера, сидевшего рядом с водителем, был и Джим. «Мерседес» понесся по широкой освещенной улице.
– Не заехать ли ко мне, Джим? – обратился Дайер к приятелю. – Пропустим по рюмочке, поболтаем.
– Можно, – буркнул Джим.
– А как вы думаете? – спросил Дайер у Мякинэна.
– Валяйте, – храбрясь, ответил тот.
Квартира Дайера была обставлена со стандартным уютом. Низенький стол, кресла вокруг него, сервант с баром и книжная полка с яркими корешками книг. Похоже, в этой комнате обитатели бывают редко.
Дайер поставил рюмки, бокалы, бутылки и приготовил лед. Наливая в рюмку Мякинэна, он вдруг спросил у него:
– Когда вы собираетесь в Советский Союз?
Марвин едва не вздрогнул – так неожидан был этот вопрос. Не дав ему опомниться, молчавший до этого Джим спросил:
– Сколько будет стоить вам эта поездка?
Мякинэн не ответил.
– Слушайте, Марвин, давайте играть в открытую, – откинувшись на кресле, сказал Джим. – Мы представляем одну из спецслужб американской армии в Федеративной Республике Германии. У каждого своя работа. И каждый должен делать ее хорошо. Вы умный человек и понимаете, что прежде чем обратиться к вам, мы постарались удостовериться в том, что в этом есть смысл. Поэтому не обижайтесь, что мы кое-что знаем о вас, хотя, может быть, вы этого и не желали. Как турист вы однажды уже посетили Советский Союз. Предлагаем вам на сей раз осуществить поездку туда за наш счет, но на наших условиях…
Теперь Мякинэн понял все. Но, как ни странно, он не ощутил в себе ни гнева против этих двух, привезших его на конспиративную квартиру, ни раскаяния в том, что очутился здесь и вежливо выслушивает их. Наоборот, к его любопытству прибавилось еще какое-то чувство гордости, что вот именно его посвящают в свои тайны парни из американской разведки. Правда, в голове промелькнуло, что от предложения собеседников веяло элементарной нечистоплотностью, но отмахнулся от этого.
– С ответом не спешите, Марвин, – сказал Дайер. – Подумайте хорошенько. Ни до поездки, ни после нее мы вам никаких вознаграждений не обещаем. Мы ее только оплачиваем за некоторые ваши услуги нам, если вы, конечно, патриот и хотите помочь своей стране. Этот разговор вас ни к чему не обязывает.
– Разве к одному, – добавил Джим, – забыть о нем в случае, если вас не устроит наше предложение. Итак, мы ждем вашего звонка в четверг…
У двери Дайер добавил на прощание:
– Учтите, что ни стрелять, ни убивать вам никого не нужно будет, – он засмеялся. – Взрывать тоже ничего не придется. Вы возьмете с собой только фотокамеру…
В четверг, как было обусловлено, Мякинэн позвонил:
– Хелло, Дайер. Это Марвин. В общем, я согласен, – сказал он, слушая напряженную тишину в трубке.
Дайер откликнулся не сразу. После паузы он сказал:
– Отлично, Марвин, скоро встретимся, – и повесил трубку. Теперь, когда было сказано «да», Мякинэн стал размышлять.
Он говорил себе, что как настоящий американец должен был согласиться оказать помощь своей стране в той борьбе, которую она ведет против коммунистической России. Правда, где-то, в самой глубине души, копошилась и другая мыслишка: во всей этой истории его устраивало больше всего то, что он сможет поднакопить деньжат, съездив в туристическую поездку за счет военной разведки, и если бы ему предложили съездить в Советский Союз за свой счет, но с заданием, которое даст ему разведка, он бы, пожалуй, отказался. Но эту невыгодную мысль Мякинэн старался заглушить в себе, потому что патриотом выглядеть гораздо красивее и удобнее…
Готовить к поездке его начали сразу. Прежде всего было оговорено, что в Советский Союз он въедет через западную границу, но свой туристский маршрут может выбрать сам. Мякинэн выбрал такой путь следования: Ужгород – Львов – Ровно – Одесса – Ялта – Запорожье – Харьков, а затем – Москва – Минск – Брест. Этот вариант вполне устраивал его новых «друзей».
– Нам очень важно, – наставлял Дайер, – чтобы вы прокатились по Украине. Всю работу по организации этой поездки вы должны самостоятельно оформить через «Интурист» без нашего участия. Вы поняли меня, Марвин?
Он все понял. А дальше была специальная краткосрочная подготовка. Дайер и Джим удовлетворенно переглядывались, когда на инструктаже Мякинэн безошибочно определял различные типы танков, полевых орудий, бронетранспортеров и автомашин, находившихся на вооружении Советской Армии, точно запоминал воинские звания и эмблемы родов войск.
– Экипируем мы вас очень просто, – сказал Мякинэну Джим. – Вы получите нательный пояс, фотопленку и вот эту камеру. Это одна из новейших моделей. Проста, удобна, ее светосильный объектив позволяет снимать даже при самых неблагополучных условиях.
Вечером они сидели в комнате, где на большом столе были разложены карты, планы городов Советского Союза. Прорабатывая будущий маршрут, Мякинэн отмечал на них объекты, представляющие особый интерес. Кроме того, Дайер обратил его внимание на линии высоковольтных передач, башни, казармы и мосты.
– По возможности это надо сфотографировать. Память – дело хорошее, но фотопленка надежней, – пошутил Джим. – Ну и, кроме того, интересуйтесь всем, что на ваш взгляд может представить ценность для наших специалистов. Не гнушайтесь случайной информации, услышанной из разговоров. В общем, будьте внимательны всюду, не только в тех городах, на которые мы вас ориентируем особо. Вы – химик. О периодической таблице Менделеева слышали? Так вот, этот русский химик по составу сырья, которое подвозили эшелоны к немецкому заводу и по количеству этих эшелонов, так сказать, по их пропорциональности смог вывести формулу и доказать ею, что на заводе этом производится взрывчатка. Может быть, это легенда, – засмеялся Джим, – но я не возражал бы, чтобы вы последовали примеру ее героя. А теперь выпьем за успех нашего дела…
Все это происходило месяц назад. Чем ближе становился день отъезда, тем тревожнее было на душе. Мякинэн понял, что просто трусит, и с грустью подумал о том, что очередной свой день рождения встретит в опасной дороге, не такой уж приятной, какой она могла бы быть и какой он задумал ее, еще не ведая о существовании Дайера и Джима.
23 июля 1961 года (ровно через год после прерваного вояжа Марка Каминского) через пограничный контрольно-пропускной пункт после недолгих таможенных формальностей на территорию Советского Союза въехал серо-зеленый «фольксваген» с номерным знаком ВМР-999. Мило улыбнувшись на прощанье пограничникам, его владелец Марвин Вильям Мякинэн вырулил на шоссе.
…Было уже далеко за полдень. Шуршал под колесами размягчившийся асфальт. Ветерок сносил дорожную пыль на траву вдоль кюветов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
На основании анализа всех фактов в их взаимосвязи и взаимозависимости эксперты дали заключение: записи в блокноте Марка Каминского и его фотоснимки содержат сведения, составляющие государственную и военную тайну.
Изобличенный неоспоримыми фактами, документами, показаниями свидетелей, заключением экспертизы, Каминский признал себя виновным.
Разоблачающее Марка Каминского заявление сделал Харвей К. Беннет, которого «сослуживец по Японии» вовлек в преступное дельце, не посвятив в его существо:
– После того, как я ознакомился с содержанием изъятых у Каминского пленок и записных книжек, мое личное мнение таково, что несколько объектов на пленке и заметки не носят туристического характера. Действия Каминского, который занимался фотографированием военных объектов, несовместимы с туризмом. Я это осуждаю. Где бы я ни был на территории СССР, я встречал лишь доброе отношение к себе, везде нас встречали очень гостеприимно, и я вынес исключительно хорошее впечатление о советских людях. То, как нас принимали, как относились к нам, превзошло мои ожидания…
Потом был суд. В официальном сообщении о нем говорилось:
«Недавно органами государственной безопасности был задержан гражданин США Марк И. Каминский, который вместе со своим соотечественником Харвеем К. Беннетом совершал туристическую поездку на автомашине по маршруту: Выборг – Ленинград – Москва – Минск – Москва – Харьков – Киев – Львов – Ужгород.
Как впоследствии выяснилось, по пути следования Каминский на участке Москва – Минск, в районах западных областей Украины и некоторых других местах занимался сбором разведывательных данных, производил фотографирование объектов оборонного значения, вел подробные записи с характеристикой таких объектов и отмечал их местонахождение на карте.
При выезде из Советского Союза Каминский и Беннет в районе г. Ужгорода умышленно отклонились от маршрута следования и оказались на значительном расстоянии в запретной пограничной зоне, где были задержаны. У Каминского при этом изъяты фотопленки, блокноты с записями и другие предметы, изобличающие его в сборе разведывательных данных на территории СССР.
На основании полученных органами государственной безопасности неопровержимых материалов о шпионской деятельности Каминский был предан суду по ст. 2 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления.
На следствии и в судебном заседании Каминский в совершении указанных преступлений признал себя виновным и показал, что, собирая сведения об оборонных объектах, он действовал в нарушение советских законов и поэтому при досмотре умышленно скрыл имеющийся у него блокнот с разведывательными записями, а в момент задержания пытался засветить фотопленку, на которой засняты оборонные объекты.
Выступивший на суде в качестве свидетеля Беннет заявил, что «действия Каминского, который занимался фотографированием военных объектов, несовместимы с туризмом» и что он эти действия осуждает.
Каминский был приговорен военным трибуналом к 7 годам лишения свободы.
В дальнейшем Каминский обратился в Президиум Верховного Совета СССР с ходатайством о помиловании, в котором, полностью признавая себя виновным, просил поверить, что он глубоко сожалеет о совершенном, и заверил, что никогда больше не свяжет свою судьбу с враждебными Советскому Союзу действиями.
Президиум Верховного Совета СССР, учитывая чистосердечное признание и раскаяние Каминского в совершенных им преступлениях, принял решение заменить Каминскому отбытие наказания принудительным выдворением из Советского Союза. Вместе с Каминским был выдворен также и Беннет. Министерство иностранных дел Союза СССР заявило посольству США в Москве протест в связи с продолжающимся использованием американской разведкой туристических поездок граждан США в Советский Союз в целях шпионажа и потребовало принятия незамедлительных мер к прекращению использования туризма в разведывательных целях.
На этом можно было бы поставить точку. Но, думаю, необходимо еще раз возвратиться в здание Военного трибунала Киевского военного округа, который рассматривал дело Марка Каминского. Во время судебного заседания председательствующий спросил обвиняемого, для чего он фотографировал радарные установки и радиомачты.
– Для того, чтобы использовать в книге о Советском Союзе, в которой я хотел показать, что СССР говорит о мире, а на самом деле готовится к войне, – без зазрения совести отвечал Каминский. – Рукопись книги я думал передать нескольким американским издательствам и таким образом заработать. Часть собранных сведений намеревался использовать при составлении отчета о поездке в СССР фонду «Феар Крафт».
– Почему книга должна быть клеветнической? Не лучше ли написать о Советском Союзе правду? – спрашивает прокурор.
– Моя книга должна быть антисоветской потому, что в противном случае мне, как начинающему писать, было бы очень трудно продать ее, а следовательно, и заработать. В последнем слове подсудимый сказал:
– За время моего заключения я узнал больше, чем если бы был на свободе… За последние три недели я понял, каковы могут быть результаты моих действий. Естественно, я бы только подлил масла в огонь пропаганды, которая направлена против Советского Союза. Этими действиями я, возможно, нанес бы вред надеждам и желаниям всех людей на земле.
Меня обвиняют в содеянном и обвиняют справедливо. Я могу только сказать, что многому научился от вас всех и на этом процессе. Я благодарен за то, что мне предоставлена возможность судить о моих поступках уже в ином свете. Я должен понести наказание. Я питаю надежду, что смогу каким-то образом исправить свои прошлые поступки и что в будущем я не брошу и тени сомнения на мирные устремления советских людей.
Какие правильные слова. Что, «магистр искусств» извлек урок из содеянного? Как бы не так. Не успев перемахнуть за океан, он спешит опубликовать свою антисоветскую книгу «Три недели в застенках КГБ», в которой чернит не только все советское, но и своего попутчика Харвея Беннета, «посмевшего» заявить:
– Где бы я ни был на территории СССР, я встречал только лишь хорошее отношение к себе.
«ПОДАРОК» НА ИМЕНИНЫ
И еще об одних, так сказать, сорванных именинах. На этот раз двадцатишестилетнего Марвина Мякинэна. Владимир Алексеев выиграл схватку с ним не потому, что был на каких-то четыре года старше, а потому, что за плечами у молодого чекиста уже был к тому времени богатый опыт распознания и пресечения самых ухищренных вылазок вражеских лазутчиков.
Однако расскажу все по порядку. Жарким июльским днем 1961 года улицами Западного Берлина беззаботно прогуливался земляк «магистра искусств» – также уроженец штата Мичиган студент химического факультета так называемого Свободного университета, куда поступил в соответствии с соглашением об обмене между Пенсильванским и Западноберлинским университетами Марвин Вильям Мякинэн.
Жара висела над городом, от нагретого асфальта исходил приторный запах бензинных испарений, и Мякинэн решил зайти в бар, выпить кружку холодного пива, съесть порцию сосисок. В баре было пусто. В прохладном полумраке поблескивали бутылки резной формы. За стойкой листал газету бармен. Он мельком глянул на вошедшего, кивнул ему, как старому знакомому, и лениво спросил:
– Как дела, студент? Грустишь по своему Чэселу?
– Нет. Все в порядке, – улыбнулся в ответ Марвин, расслабляя галстук, сжимавший жесткий ворот рубахи. Он ходил в этот бар давно, у него было даже свое местечко в углу возле арки.
Бармен знал привычки своих постоянных посетителей и поэтому, не спрашивая, поставил перед Мякинэном на стол запотевшую кружку пива и сосиски.
В баре появилось двое мужчин. Быстро оглядев зал, они подошли к столику, за которым сидел студент.
– Разрешите? – спросил один из них, в то время как другой уже усаживался.
Марвин удивился: свободных мест было достаточно.
– Жара, не правда ли? – спросил тот, который уже сидел, и, обернувшись к стойке, заказал:
– Два пива.
К Мякинэну обратились по-английски.
– А я ведь вас знаю, – сказал один из незнакомцев. – Вы Марвин Вильям Мякинэн?
– Допустим, – сухо ответил Марвин, которого начинала злить бесцеремонность этих двоих. Он почувствовал, что встреча не случайна. Ему было любопытно, чего от него хотят. – Так чем могу быть полезен, господа? – не без иронии спросил Мякинэн.
– Да так – пустяк, – в тон ему ответил один и, обернувшись к своему спутнику, начал ему рассказывать какую-то историю об автокатастрофе.
Они беседовали между собой, не обращая внимания на Мякинэна, вроде его здесь и не было. Затем взяли еще пива, предложили Мякинэну, но он отказался.
Когда, расплатившись, он выходил из бара, один из незнакомцев протянул ему визитную карточку:
– Заходите, буду рад вас видеть. Мы ведь земляки. Меня зовут Дайер. А это – Джим, – кивнул он на своего приятеля.
Возвращаясь домой, Мякинэн все время был под впечатлением этой странной встречи, несколько раз доставал из кармана визитную карточку и рассматривал ее.
Прошло несколько дней. Однажды вечером, едва он хотел сойти с тротуара и пересечь улицу, возле него резко затормозил «мерседес» и высунувшийся из дверцы мужчина окликнул его:
– Хелло, земляк! Как дела?
Это был Дайер.
– Привет. Все в порядке.
– Садитесь, подвезу вас.
Мякинэну ехать, собственно, было некуда. Но он решил сесть. Эта история должна иметь какой-то конец.
В машине кроме Дайера, сидевшего рядом с водителем, был и Джим. «Мерседес» понесся по широкой освещенной улице.
– Не заехать ли ко мне, Джим? – обратился Дайер к приятелю. – Пропустим по рюмочке, поболтаем.
– Можно, – буркнул Джим.
– А как вы думаете? – спросил Дайер у Мякинэна.
– Валяйте, – храбрясь, ответил тот.
Квартира Дайера была обставлена со стандартным уютом. Низенький стол, кресла вокруг него, сервант с баром и книжная полка с яркими корешками книг. Похоже, в этой комнате обитатели бывают редко.
Дайер поставил рюмки, бокалы, бутылки и приготовил лед. Наливая в рюмку Мякинэна, он вдруг спросил у него:
– Когда вы собираетесь в Советский Союз?
Марвин едва не вздрогнул – так неожидан был этот вопрос. Не дав ему опомниться, молчавший до этого Джим спросил:
– Сколько будет стоить вам эта поездка?
Мякинэн не ответил.
– Слушайте, Марвин, давайте играть в открытую, – откинувшись на кресле, сказал Джим. – Мы представляем одну из спецслужб американской армии в Федеративной Республике Германии. У каждого своя работа. И каждый должен делать ее хорошо. Вы умный человек и понимаете, что прежде чем обратиться к вам, мы постарались удостовериться в том, что в этом есть смысл. Поэтому не обижайтесь, что мы кое-что знаем о вас, хотя, может быть, вы этого и не желали. Как турист вы однажды уже посетили Советский Союз. Предлагаем вам на сей раз осуществить поездку туда за наш счет, но на наших условиях…
Теперь Мякинэн понял все. Но, как ни странно, он не ощутил в себе ни гнева против этих двух, привезших его на конспиративную квартиру, ни раскаяния в том, что очутился здесь и вежливо выслушивает их. Наоборот, к его любопытству прибавилось еще какое-то чувство гордости, что вот именно его посвящают в свои тайны парни из американской разведки. Правда, в голове промелькнуло, что от предложения собеседников веяло элементарной нечистоплотностью, но отмахнулся от этого.
– С ответом не спешите, Марвин, – сказал Дайер. – Подумайте хорошенько. Ни до поездки, ни после нее мы вам никаких вознаграждений не обещаем. Мы ее только оплачиваем за некоторые ваши услуги нам, если вы, конечно, патриот и хотите помочь своей стране. Этот разговор вас ни к чему не обязывает.
– Разве к одному, – добавил Джим, – забыть о нем в случае, если вас не устроит наше предложение. Итак, мы ждем вашего звонка в четверг…
У двери Дайер добавил на прощание:
– Учтите, что ни стрелять, ни убивать вам никого не нужно будет, – он засмеялся. – Взрывать тоже ничего не придется. Вы возьмете с собой только фотокамеру…
В четверг, как было обусловлено, Мякинэн позвонил:
– Хелло, Дайер. Это Марвин. В общем, я согласен, – сказал он, слушая напряженную тишину в трубке.
Дайер откликнулся не сразу. После паузы он сказал:
– Отлично, Марвин, скоро встретимся, – и повесил трубку. Теперь, когда было сказано «да», Мякинэн стал размышлять.
Он говорил себе, что как настоящий американец должен был согласиться оказать помощь своей стране в той борьбе, которую она ведет против коммунистической России. Правда, где-то, в самой глубине души, копошилась и другая мыслишка: во всей этой истории его устраивало больше всего то, что он сможет поднакопить деньжат, съездив в туристическую поездку за счет военной разведки, и если бы ему предложили съездить в Советский Союз за свой счет, но с заданием, которое даст ему разведка, он бы, пожалуй, отказался. Но эту невыгодную мысль Мякинэн старался заглушить в себе, потому что патриотом выглядеть гораздо красивее и удобнее…
Готовить к поездке его начали сразу. Прежде всего было оговорено, что в Советский Союз он въедет через западную границу, но свой туристский маршрут может выбрать сам. Мякинэн выбрал такой путь следования: Ужгород – Львов – Ровно – Одесса – Ялта – Запорожье – Харьков, а затем – Москва – Минск – Брест. Этот вариант вполне устраивал его новых «друзей».
– Нам очень важно, – наставлял Дайер, – чтобы вы прокатились по Украине. Всю работу по организации этой поездки вы должны самостоятельно оформить через «Интурист» без нашего участия. Вы поняли меня, Марвин?
Он все понял. А дальше была специальная краткосрочная подготовка. Дайер и Джим удовлетворенно переглядывались, когда на инструктаже Мякинэн безошибочно определял различные типы танков, полевых орудий, бронетранспортеров и автомашин, находившихся на вооружении Советской Армии, точно запоминал воинские звания и эмблемы родов войск.
– Экипируем мы вас очень просто, – сказал Мякинэну Джим. – Вы получите нательный пояс, фотопленку и вот эту камеру. Это одна из новейших моделей. Проста, удобна, ее светосильный объектив позволяет снимать даже при самых неблагополучных условиях.
Вечером они сидели в комнате, где на большом столе были разложены карты, планы городов Советского Союза. Прорабатывая будущий маршрут, Мякинэн отмечал на них объекты, представляющие особый интерес. Кроме того, Дайер обратил его внимание на линии высоковольтных передач, башни, казармы и мосты.
– По возможности это надо сфотографировать. Память – дело хорошее, но фотопленка надежней, – пошутил Джим. – Ну и, кроме того, интересуйтесь всем, что на ваш взгляд может представить ценность для наших специалистов. Не гнушайтесь случайной информации, услышанной из разговоров. В общем, будьте внимательны всюду, не только в тех городах, на которые мы вас ориентируем особо. Вы – химик. О периодической таблице Менделеева слышали? Так вот, этот русский химик по составу сырья, которое подвозили эшелоны к немецкому заводу и по количеству этих эшелонов, так сказать, по их пропорциональности смог вывести формулу и доказать ею, что на заводе этом производится взрывчатка. Может быть, это легенда, – засмеялся Джим, – но я не возражал бы, чтобы вы последовали примеру ее героя. А теперь выпьем за успех нашего дела…
Все это происходило месяц назад. Чем ближе становился день отъезда, тем тревожнее было на душе. Мякинэн понял, что просто трусит, и с грустью подумал о том, что очередной свой день рождения встретит в опасной дороге, не такой уж приятной, какой она могла бы быть и какой он задумал ее, еще не ведая о существовании Дайера и Джима.
23 июля 1961 года (ровно через год после прерваного вояжа Марка Каминского) через пограничный контрольно-пропускной пункт после недолгих таможенных формальностей на территорию Советского Союза въехал серо-зеленый «фольксваген» с номерным знаком ВМР-999. Мило улыбнувшись на прощанье пограничникам, его владелец Марвин Вильям Мякинэн вырулил на шоссе.
…Было уже далеко за полдень. Шуршал под колесами размягчившийся асфальт. Ветерок сносил дорожную пыль на траву вдоль кюветов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28