Речь шла не о подробных чертежах, воспроизводящих все составляющие, а чаще всего о принципиальных схемах сочленений.
Русские инженеры полагали, что это очень секретно и труднодоступно, поскольку сами жили в обстановке традиционной секретности. Но в США границы доступного определялись иным способом.
Инструкции с описанием правил обращения и практического использования делались, разумеется, секретными. Но технические описания оборудования редко снабжались этим грифом. Они были труднодоступными лишь из-за ограниченного распространения. Однако Москву в данное положение вещей я посвящать не стал.
Без каких-либо трудностей мне удалось получить в «Неллисе» именно то, чего хотели русские. «Принципы конструкции прицела для метания атомных бомб» – так стояло в их списке. Помню, что иронично подумал, готовя сообщение: «Вот и еще несколько часов, сэкономленных на длинном пути к балансу сил».
Впоследствии американская сторона заявляла, что секретных материалов, если бы захотел, я мог посылать в ГРУ в сотни раз больше. Это показывает, что они не совсем понимали, о чем речь. Во-первых, я был слишком перегружен текущей работой, чтобы успевать сверх возможного. А во-вторых, вопрос не стоял так, чтобы хватать все без разбора. Существовали точные указания как со шведской стороны, так и со стороны Центра: что именно они хотели получить. И выходить за эти рамки – кроме исключительных случаев – у меня не было полномочий.
Глава 21
На первом году пребывания в Вашингтоне Веннерстрем слышал кое-что о царящей там системе взяток и повсеместном ее распространении. Отдельные факты можно было почерпнуть из прессы, но основным источником информации были американские друзья и знакомые. О том, что такая система существовала, Стиг знал и прежде, но ее размах и масштабы при ближайшем рассмотрении просто поражали. Дело обстояло значительно хуже, чем он по неведению предполагал. Приходилось читать и слышать от знакомых, что даже неподкупная полиция вовсю брала взятки. Поначалу он смотрел на эти факты скептически, предполагая, что речь идет лишь о некоторых исключениях. Но постепенно получал все более убедительные доказательства, что и лица, занимающие высокое положение, брали взятки в замаскированной форме. В конце концов, его уважению к американскому обществу был нанесен ощутимый удар.
Это чувство глубокого разочарования дало мыслям новое направление. Что-то вроде того, что «дурной пример заразителен». Иными словами, гибкий и восприимчивый ум задался вопросом, не начать ли использовать такое положение в своих целях? В международном шпионаже все средства оправданны. Исходя из этого, вполне резонно изменить оценку: система взяток не худшее, что имеет человечество.
Но пойти на подобную авантюру оказалось значительно трудней, чем представлялось. Стиг всякий раз испытывал смущение, воображая себя с глазу на глаз с предполагаемой «жертвой». Как изложить суть, какие подобрать выражения? «Во сколько вы оцениваете свои услуги?..» Нет, гордый швед в таком низком деле не верил в себя и не считал себя для этого достаточно «положительным». Кроме того, вспоминалось предупреждение Петра Павловича:
– Запомни, дача взяток – рискованное дело. Давать надо с изяществом, уверенно. Так что если надумаешь – будь осторожен!
В конце концов, Веннерстрему надоело ломать над этим голову. Но, как на грех, вскоре он познакомился с одним южноамериканским коллегой. Тут не было никаких общих интересов, просто легкое знакомство: их объединял, как ни странно, шведский пунш. Парень был прямо-таки влюблен в ледяную холодность неведомого прежде напитка и время от времени приходил к Стигу домой, чтобы по дружбе получить несколько бутылок.
Однако кровь напитком не остудишь. Живой латиноамериканский темперамент бушевал, втягивая обоих в бездумность и бесконечную болтовню, и однажды в таком «кайфе» чисто случайно разговор зашел о взятках. Как раз перед этим швед пожаловался на загруженность в офисе.
– Тогда осмелюсь утверждать, что вы неправильно работаете, – произнес южанин многозначительно. – Что касается меня, я не слишком утруждаю себя, а позволяю другим делать необходимую мне работу.
Тут он рассмеялся над прямо-таки недоумевающей физиономией собеседника. И добавил довольно резко:
– Вам следует многому научиться!
Однако это замечание не сделало его визави сообразительней.
– Ну, если говорить прямо – взятки! С их помощью вы можете многое получить без особого беспокойства. Но самого этого слова следует избегать. Лучше умело завуалировать.
Стиг насторожился. Здесь явно было что-то, к чему стоило прислушаться. Возможно, то самое, что Петр называл «изяществом».
– Завуалировать? Каким образом?
– Просто: основываясь на опыте самих американцев. Военные здесь сплошь и рядом покупают услуги гражданских, распределяют рабочие задания в их институты – это общеизвестно и признано. Почему иностранный военный не может делать то же самое? Например, можно попросить гражданского инженера раздобыть технический материал. Объясняешь, что «зашился» с делами, даешь рабочее задание, определяешь время – и платишь за результат.
Покупать гражданские услуги, как делают военные США… Раньше Веннерстрем как-то не задумывался об этом. Хотя совсем недавно столкнулся со свидетельством того, что поступала так даже американская разведка.
Военные из посольства США в Стокгольме постоянно слали домой доклады о положении в Швеции, но в силу занятости их некому было обрабатывать. Поэтому аналитическая часть работы перекладывалась на «Рэнд корпорейшн» в Калифорнии. В этом Стиг имел возможность убедиться, подержав в руках превосходный справочник на пятьсот страниц.
Теперь, припомнив это, он поддакнул латиноамериканцу:
– Да, хитро рассчитано. А тот продолжил:
– Вначале надо предлагать что-нибудь простое, но хорошо оплачиваемое. Затем можно перейти к более деликатному. Главное, чтобы все выглядело естественным, без хитро-умничанья. Тогда они не откажутся, ведь дополнительный заработок здесь очень популярен.
Швед нашел его доводы убедительными. Все продумал, отмел сомнения, неуверенность – и решил сделать ставку на южноамериканский метод.
Если поначалу его мучил вопрос, как и где найти людей, которые хотели бы дополнительно заработать, то очень скоро эта проблема отпала полностью. Искать их не пришлось, они явились добровольно. Ситуация на рынке предопределила это.
Корейская война приближалась к концу, что породило обычный спад в производстве военных заказов. Организации по сбыту делали все, чтобы найти новых покупателей – как больших, так и малых, – и их представители расползались кругом, как пиявки. Общительный иностранец повсюду наталкивался на них. Они приходили в его офис, искали встреч на приемах и предприятиях. Стигу действительно не было нужды охотиться за ними. Скорее, это делали они.
Но, как достойный представитель своей нации, он не проявлял торопливости: отбирал спокойно и методично. Для начала завел чрезвычайно подробную картотеку на всех «соискателей». Постепенно число перевалило за сотню, и стало невозможно помнить каждого. Тогда он стал фиксировать только наиболее интересных и все самое существенное о них. Если предстояла встреча с кем-то – достаточно было взять карточку и освежить в памяти все, связанное с этим человеком: что он раньше говорил, где и когда с ним виделись и так далее. Короче, стабильное намерение объективно оценивать возможности каждого претендента на дополнительный заработок.
Имена картотеки теперь уже успели кануть в Лету.
Поначалу я захватил этот «файл» с собой в Стокгольм, когда закончилась вашингтонская командировка. Но через некоторое время мне в голову пришла лучшая идея: я сжег его. Однако фамилию моего первого «левака» счел нужным запомнить – мистер Джонсон. Причина его появления была крайне интересной.
В то время в Советском Союзе начали уходить под землю, чтобы защитить себя от ядерного нападения. Чем прежде всего заинтересовались американцы в те дни – это огромные поставки бетона на Кольский полуостров. Цель поставок постепенно становилась очевидной. У побережья полуострова, где благодаря Гольфстриму вода не замерзает круглый год, строились укрепления для океанских подводных лодок, которые представляли бы большую угрозу транспортам Атлантики в случае войны. Чтобы добраться до этих укрытий, следовало знать их точное географическое положение. Против ядерного заряда, разорвавшегося прямо на крыше, ничто не устоит. Но как определить место?
В Северном Ледовитом океане холодно. Поэтому «крыша» подземного сооружения должна иметь более высокую температуру, чем окружающая среда. Инфракрасная пленка фиксирует тепловое излучение и показывает разницу температур. Если сделать ее достаточно чувствительной – можно определить местоположение «крыши».
Ученые получили задание – и справились с ним. Появилась сверхчувствительная инфракрасная пленка. На этом деле я и «завербовал» мистера Джонсона, что произошло чрезвычайно легко. Мы уже успели познакомиться: встречались несколько раз на приемах и болтали. Он был совладельцем одного из небольших экспортно-импортных предприятий, охотно ведущих дела с закупочными организациями посольств.
Однажды он позвонил и попросил принять его. Я согласился. Перед его приходом просмотрел карточку, вспомнил, где и когда встречались. Там была пометка, суть которой сводилась к лести: мол, ходит слух, что моя закупочная организация платит без проволочек и всегда в долларах.
При встрече выяснилось, что его фирма занялась новым бизнесом: радары и фотографирование. Джонсон полюбопытствовал, нет ли у меня интереса в этой области? В случае, если есть…
Ах, как трудно мне было впервые пуститься в «южноамериканские» хитрости! Преодолев неловкость, я начал жаловаться на недостаток времени и прочее. Однако мой намек был сразу подхвачен:
– Значит, я тот, кто вам нужен! Могу взяться…
Теперь все обстояло так, что у меня был законный интерес в фотоделе, но фактически не хватало времени, чтобы следить за его развитием. А мне был очень необходим обновленный список камер для фотографирования с самолета, с подробными тактико-техническими данными и ценами. Джонсон пообещал его составить. Не давали покоя и инфракрасные пленки, но я не осмеливался прямо заговорить о них.
Через несколько дней он зашел и передал список, пока неполный, но с обещанием дополнить в кратчайшие сроки. Набравшись смелости, я успел добавить туда заветную инфракрасную пленку. Мне хотелось иметь образец новой сверхчувствительной разновидности. Мой гражданский помощник оказался способным – справился и с этой задачей. К величайшему удивлению! Уж каким образом – не знаю, а повода выспрашивать не представилось.
Он достал не просто кусочек образца. Он притащил целую катушку, которая весила несколько килограммов! При передаче не было ничего примечательного: Джонсон спокойно пришел в мой офис, отдал образец и в обычном порядке выдал квитанцию. Оплата наличными. Едва он ушел, я сжег квитанцию, поскольку детального отчета Центр от меня не требовал.
Моя собственная «поставка» прошла не в пример скрытно. Мгновенная встреча на удаленной боковой улочке, по которой я с сумкой прогуливался в сумерках. На дне лежал пакет с драгоценной катушкой, а сверху – пучок салата и огурец.
Сумка моментально сменила владельца, хотя мы практически даже не приостановились. Помню, меня занимала мысль, куда пойдут овощи. Кому-нибудь на кухню или в мусоропровод?
Со временем появились новые «леваки». Все они были легкодоступны, потому что их в высшей степени раздражали требования секретности, установленные военными. Это рассматривалось как неправомерное вторжение в их сферу деятельности. Они делали все, чтобы обойти препоны. А способов было много.
Так сформировался внушительный рынок технической разведки. Мой интерес к покупкам, равно как и интерес партнера к продаже, сочетался с интересом некоторых дельцов к побочным заработкам.
Пусть Центр извинит меня, если во всей этой карусели ему приходилось оплачивать того или иного «левака» не только в своих, но и в шведских интересах. Было безнадежно пытаться установить в этом деле четкие границы.
Глава 22
В ноябре 1953 года Веннерстрем получил вызов на конференцию, которая должна была состояться в Стокгольме в начале января 1954 года. Ему предписывалось перед очень квалифицированной аудиторией сделать подробный доклад о военном положении в США. Это требовало тщательной подготовки.
Он отстучал письмо Петру Павловичу, где, изложив все обстоятельства, спрашивал, нельзя ли использовать этот случай для встречи? Сообщал, что не видит препятствий и даже зарезервировал дату на две смежные субботы. Предварительная программа конференции уже имелась, и Стиг высчитал, что может распорядиться выходными днями по своему усмотрению. Предлагать еще и место встречи ему показалось не совсем удобным. Главное, чтобы оно было где-нибудь за пределами восточных государств, поскольку не хотелось иметь в паспорте их отметки.
Времени было достаточно: предусмотрительный агент сфотографировал письмо и направил его обычным путем в Москву. Чтобы заполнить пленку, добавил сведения, касающиеся подготовки берлинской конференции 1954 года. Она должна была состояться примерно в одно время с конференцией в Стокгольме.
Через четырнадцать дней пришел ответ: местом встречи Петр выбрал Хельсинки. Он знал, что Веннерстрем хорошо знаком с финской столицей. Поэтому не нужны были хлопоты с копиями и эскизами, объясняющими, где встретиться. Датой стала первая из названных агентом суббот. Вторая осталась в резерве – если по какой-то причине один из них не появится в первый раз. По сообщению чувствовалось: для Петра было важно, чтобы встреча состоялась.
Уже находясь в Стокгольме, Стиг начал продумывать, как отправиться в Хельсинки. Самым легким было бы просто полететь самолетом туда и обратно. Но он уже достаточно втянулся в строгие «игры» секретности, установленные Центром. Поэтому в пятницу вечером отправился ночным поездом в Копенгаген, чтобы избежать регистрации в аэропорту.
И лишь из Копенгагена вылетел прямым финским рейсом в Хельсинки. Это казалось самым благоразумным.
Остановился в привычном отеле. Немного старомодный, но приятный и довольно удобный, расположенный в центре, прямо напротив железнодорожного вокзала – он как раз подходил для респектабельного одинокого джентльмена. Но уж чего никак не мог предположить джентльмен – так это того, что Петр тоже остановится тут. В финской столице так много хороших отелей – на выбор! И надо же: чисто случайное совпадение… Как говорится – ирония судьбы.
Место было намечено у Ботанического сада, несколько в стороне от железнодорожного вокзала. Северо-западная окраина сада выходила на канал, и между высокой металлической оградой и каналом вдоль берега тянулась тенистая аллея. Днем довольно оживленная, вечерами она выглядела пустой и покинутой. Именно там наши герои условились увидеться. В восемь вечера агент должен был идти от угла сада по аллее навстречу Петру – старый вариант неожиданной и приятной встречи, ну совершенно случайной!
Покинув апартаменты, швед вышел на предварительную рекогносцировку, не подозревая о том, что Петр буквально рядом – в другом номере отеля. Прогулялся мимо вокзала, подошел к углу садовой ограды и отсюда, включив секундомер, вернулся к тому месту, где истекали ровно две минуты. Таким образом, пресловутая секундная точность была обеспечена.
После этого по причине голода пришлось заказать обед в отеле – как можно скромнее, учитывая поздний ужин, который Петр, наверняка, предусмотрел. Дожидаясь заказа, Стиг сидел и гадал: где и какой?
Вполне вероятно, в ресторане мог находиться и Петр, если он распланировал дневную программу так же. Вот это было бы действительно сюрпризом! Но, по счастью, не ведаешь – не предполагаешь. Зато немилостивая судьба преподнесла другой, абсолютно нежелательный сюрприз: напротив уселся военный летчик-пенсионер из Стокгольма, которого Веннерстрем знал очень хорошо и которому не следовало видеть бывшего сослуживца в Хельсинки, иначе полностью утрачивался смысл окружной поездки через Копенгаген. Слава Богу, он так и не поднял глаза от аппетитного кушанья и вскоре стал расплачиваться, собираясь уходить. Стиг тайком вышел вслед за ним в вестибюль и проследил, как отставник получил в гардеробе пальто и исчез с чемоданом в направлении вокзала.
Стигу Густавовичу – он, кстати, очень любил это обращение – никогда не нравилось есть одному, и он старался по возможности не делать этого. Вот и сейчас, чтобы как-то убить время, пришлось погрузиться в размышления о своем бытии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Русские инженеры полагали, что это очень секретно и труднодоступно, поскольку сами жили в обстановке традиционной секретности. Но в США границы доступного определялись иным способом.
Инструкции с описанием правил обращения и практического использования делались, разумеется, секретными. Но технические описания оборудования редко снабжались этим грифом. Они были труднодоступными лишь из-за ограниченного распространения. Однако Москву в данное положение вещей я посвящать не стал.
Без каких-либо трудностей мне удалось получить в «Неллисе» именно то, чего хотели русские. «Принципы конструкции прицела для метания атомных бомб» – так стояло в их списке. Помню, что иронично подумал, готовя сообщение: «Вот и еще несколько часов, сэкономленных на длинном пути к балансу сил».
Впоследствии американская сторона заявляла, что секретных материалов, если бы захотел, я мог посылать в ГРУ в сотни раз больше. Это показывает, что они не совсем понимали, о чем речь. Во-первых, я был слишком перегружен текущей работой, чтобы успевать сверх возможного. А во-вторых, вопрос не стоял так, чтобы хватать все без разбора. Существовали точные указания как со шведской стороны, так и со стороны Центра: что именно они хотели получить. И выходить за эти рамки – кроме исключительных случаев – у меня не было полномочий.
Глава 21
На первом году пребывания в Вашингтоне Веннерстрем слышал кое-что о царящей там системе взяток и повсеместном ее распространении. Отдельные факты можно было почерпнуть из прессы, но основным источником информации были американские друзья и знакомые. О том, что такая система существовала, Стиг знал и прежде, но ее размах и масштабы при ближайшем рассмотрении просто поражали. Дело обстояло значительно хуже, чем он по неведению предполагал. Приходилось читать и слышать от знакомых, что даже неподкупная полиция вовсю брала взятки. Поначалу он смотрел на эти факты скептически, предполагая, что речь идет лишь о некоторых исключениях. Но постепенно получал все более убедительные доказательства, что и лица, занимающие высокое положение, брали взятки в замаскированной форме. В конце концов, его уважению к американскому обществу был нанесен ощутимый удар.
Это чувство глубокого разочарования дало мыслям новое направление. Что-то вроде того, что «дурной пример заразителен». Иными словами, гибкий и восприимчивый ум задался вопросом, не начать ли использовать такое положение в своих целях? В международном шпионаже все средства оправданны. Исходя из этого, вполне резонно изменить оценку: система взяток не худшее, что имеет человечество.
Но пойти на подобную авантюру оказалось значительно трудней, чем представлялось. Стиг всякий раз испытывал смущение, воображая себя с глазу на глаз с предполагаемой «жертвой». Как изложить суть, какие подобрать выражения? «Во сколько вы оцениваете свои услуги?..» Нет, гордый швед в таком низком деле не верил в себя и не считал себя для этого достаточно «положительным». Кроме того, вспоминалось предупреждение Петра Павловича:
– Запомни, дача взяток – рискованное дело. Давать надо с изяществом, уверенно. Так что если надумаешь – будь осторожен!
В конце концов, Веннерстрему надоело ломать над этим голову. Но, как на грех, вскоре он познакомился с одним южноамериканским коллегой. Тут не было никаких общих интересов, просто легкое знакомство: их объединял, как ни странно, шведский пунш. Парень был прямо-таки влюблен в ледяную холодность неведомого прежде напитка и время от времени приходил к Стигу домой, чтобы по дружбе получить несколько бутылок.
Однако кровь напитком не остудишь. Живой латиноамериканский темперамент бушевал, втягивая обоих в бездумность и бесконечную болтовню, и однажды в таком «кайфе» чисто случайно разговор зашел о взятках. Как раз перед этим швед пожаловался на загруженность в офисе.
– Тогда осмелюсь утверждать, что вы неправильно работаете, – произнес южанин многозначительно. – Что касается меня, я не слишком утруждаю себя, а позволяю другим делать необходимую мне работу.
Тут он рассмеялся над прямо-таки недоумевающей физиономией собеседника. И добавил довольно резко:
– Вам следует многому научиться!
Однако это замечание не сделало его визави сообразительней.
– Ну, если говорить прямо – взятки! С их помощью вы можете многое получить без особого беспокойства. Но самого этого слова следует избегать. Лучше умело завуалировать.
Стиг насторожился. Здесь явно было что-то, к чему стоило прислушаться. Возможно, то самое, что Петр называл «изяществом».
– Завуалировать? Каким образом?
– Просто: основываясь на опыте самих американцев. Военные здесь сплошь и рядом покупают услуги гражданских, распределяют рабочие задания в их институты – это общеизвестно и признано. Почему иностранный военный не может делать то же самое? Например, можно попросить гражданского инженера раздобыть технический материал. Объясняешь, что «зашился» с делами, даешь рабочее задание, определяешь время – и платишь за результат.
Покупать гражданские услуги, как делают военные США… Раньше Веннерстрем как-то не задумывался об этом. Хотя совсем недавно столкнулся со свидетельством того, что поступала так даже американская разведка.
Военные из посольства США в Стокгольме постоянно слали домой доклады о положении в Швеции, но в силу занятости их некому было обрабатывать. Поэтому аналитическая часть работы перекладывалась на «Рэнд корпорейшн» в Калифорнии. В этом Стиг имел возможность убедиться, подержав в руках превосходный справочник на пятьсот страниц.
Теперь, припомнив это, он поддакнул латиноамериканцу:
– Да, хитро рассчитано. А тот продолжил:
– Вначале надо предлагать что-нибудь простое, но хорошо оплачиваемое. Затем можно перейти к более деликатному. Главное, чтобы все выглядело естественным, без хитро-умничанья. Тогда они не откажутся, ведь дополнительный заработок здесь очень популярен.
Швед нашел его доводы убедительными. Все продумал, отмел сомнения, неуверенность – и решил сделать ставку на южноамериканский метод.
Если поначалу его мучил вопрос, как и где найти людей, которые хотели бы дополнительно заработать, то очень скоро эта проблема отпала полностью. Искать их не пришлось, они явились добровольно. Ситуация на рынке предопределила это.
Корейская война приближалась к концу, что породило обычный спад в производстве военных заказов. Организации по сбыту делали все, чтобы найти новых покупателей – как больших, так и малых, – и их представители расползались кругом, как пиявки. Общительный иностранец повсюду наталкивался на них. Они приходили в его офис, искали встреч на приемах и предприятиях. Стигу действительно не было нужды охотиться за ними. Скорее, это делали они.
Но, как достойный представитель своей нации, он не проявлял торопливости: отбирал спокойно и методично. Для начала завел чрезвычайно подробную картотеку на всех «соискателей». Постепенно число перевалило за сотню, и стало невозможно помнить каждого. Тогда он стал фиксировать только наиболее интересных и все самое существенное о них. Если предстояла встреча с кем-то – достаточно было взять карточку и освежить в памяти все, связанное с этим человеком: что он раньше говорил, где и когда с ним виделись и так далее. Короче, стабильное намерение объективно оценивать возможности каждого претендента на дополнительный заработок.
Имена картотеки теперь уже успели кануть в Лету.
Поначалу я захватил этот «файл» с собой в Стокгольм, когда закончилась вашингтонская командировка. Но через некоторое время мне в голову пришла лучшая идея: я сжег его. Однако фамилию моего первого «левака» счел нужным запомнить – мистер Джонсон. Причина его появления была крайне интересной.
В то время в Советском Союзе начали уходить под землю, чтобы защитить себя от ядерного нападения. Чем прежде всего заинтересовались американцы в те дни – это огромные поставки бетона на Кольский полуостров. Цель поставок постепенно становилась очевидной. У побережья полуострова, где благодаря Гольфстриму вода не замерзает круглый год, строились укрепления для океанских подводных лодок, которые представляли бы большую угрозу транспортам Атлантики в случае войны. Чтобы добраться до этих укрытий, следовало знать их точное географическое положение. Против ядерного заряда, разорвавшегося прямо на крыше, ничто не устоит. Но как определить место?
В Северном Ледовитом океане холодно. Поэтому «крыша» подземного сооружения должна иметь более высокую температуру, чем окружающая среда. Инфракрасная пленка фиксирует тепловое излучение и показывает разницу температур. Если сделать ее достаточно чувствительной – можно определить местоположение «крыши».
Ученые получили задание – и справились с ним. Появилась сверхчувствительная инфракрасная пленка. На этом деле я и «завербовал» мистера Джонсона, что произошло чрезвычайно легко. Мы уже успели познакомиться: встречались несколько раз на приемах и болтали. Он был совладельцем одного из небольших экспортно-импортных предприятий, охотно ведущих дела с закупочными организациями посольств.
Однажды он позвонил и попросил принять его. Я согласился. Перед его приходом просмотрел карточку, вспомнил, где и когда встречались. Там была пометка, суть которой сводилась к лести: мол, ходит слух, что моя закупочная организация платит без проволочек и всегда в долларах.
При встрече выяснилось, что его фирма занялась новым бизнесом: радары и фотографирование. Джонсон полюбопытствовал, нет ли у меня интереса в этой области? В случае, если есть…
Ах, как трудно мне было впервые пуститься в «южноамериканские» хитрости! Преодолев неловкость, я начал жаловаться на недостаток времени и прочее. Однако мой намек был сразу подхвачен:
– Значит, я тот, кто вам нужен! Могу взяться…
Теперь все обстояло так, что у меня был законный интерес в фотоделе, но фактически не хватало времени, чтобы следить за его развитием. А мне был очень необходим обновленный список камер для фотографирования с самолета, с подробными тактико-техническими данными и ценами. Джонсон пообещал его составить. Не давали покоя и инфракрасные пленки, но я не осмеливался прямо заговорить о них.
Через несколько дней он зашел и передал список, пока неполный, но с обещанием дополнить в кратчайшие сроки. Набравшись смелости, я успел добавить туда заветную инфракрасную пленку. Мне хотелось иметь образец новой сверхчувствительной разновидности. Мой гражданский помощник оказался способным – справился и с этой задачей. К величайшему удивлению! Уж каким образом – не знаю, а повода выспрашивать не представилось.
Он достал не просто кусочек образца. Он притащил целую катушку, которая весила несколько килограммов! При передаче не было ничего примечательного: Джонсон спокойно пришел в мой офис, отдал образец и в обычном порядке выдал квитанцию. Оплата наличными. Едва он ушел, я сжег квитанцию, поскольку детального отчета Центр от меня не требовал.
Моя собственная «поставка» прошла не в пример скрытно. Мгновенная встреча на удаленной боковой улочке, по которой я с сумкой прогуливался в сумерках. На дне лежал пакет с драгоценной катушкой, а сверху – пучок салата и огурец.
Сумка моментально сменила владельца, хотя мы практически даже не приостановились. Помню, меня занимала мысль, куда пойдут овощи. Кому-нибудь на кухню или в мусоропровод?
Со временем появились новые «леваки». Все они были легкодоступны, потому что их в высшей степени раздражали требования секретности, установленные военными. Это рассматривалось как неправомерное вторжение в их сферу деятельности. Они делали все, чтобы обойти препоны. А способов было много.
Так сформировался внушительный рынок технической разведки. Мой интерес к покупкам, равно как и интерес партнера к продаже, сочетался с интересом некоторых дельцов к побочным заработкам.
Пусть Центр извинит меня, если во всей этой карусели ему приходилось оплачивать того или иного «левака» не только в своих, но и в шведских интересах. Было безнадежно пытаться установить в этом деле четкие границы.
Глава 22
В ноябре 1953 года Веннерстрем получил вызов на конференцию, которая должна была состояться в Стокгольме в начале января 1954 года. Ему предписывалось перед очень квалифицированной аудиторией сделать подробный доклад о военном положении в США. Это требовало тщательной подготовки.
Он отстучал письмо Петру Павловичу, где, изложив все обстоятельства, спрашивал, нельзя ли использовать этот случай для встречи? Сообщал, что не видит препятствий и даже зарезервировал дату на две смежные субботы. Предварительная программа конференции уже имелась, и Стиг высчитал, что может распорядиться выходными днями по своему усмотрению. Предлагать еще и место встречи ему показалось не совсем удобным. Главное, чтобы оно было где-нибудь за пределами восточных государств, поскольку не хотелось иметь в паспорте их отметки.
Времени было достаточно: предусмотрительный агент сфотографировал письмо и направил его обычным путем в Москву. Чтобы заполнить пленку, добавил сведения, касающиеся подготовки берлинской конференции 1954 года. Она должна была состояться примерно в одно время с конференцией в Стокгольме.
Через четырнадцать дней пришел ответ: местом встречи Петр выбрал Хельсинки. Он знал, что Веннерстрем хорошо знаком с финской столицей. Поэтому не нужны были хлопоты с копиями и эскизами, объясняющими, где встретиться. Датой стала первая из названных агентом суббот. Вторая осталась в резерве – если по какой-то причине один из них не появится в первый раз. По сообщению чувствовалось: для Петра было важно, чтобы встреча состоялась.
Уже находясь в Стокгольме, Стиг начал продумывать, как отправиться в Хельсинки. Самым легким было бы просто полететь самолетом туда и обратно. Но он уже достаточно втянулся в строгие «игры» секретности, установленные Центром. Поэтому в пятницу вечером отправился ночным поездом в Копенгаген, чтобы избежать регистрации в аэропорту.
И лишь из Копенгагена вылетел прямым финским рейсом в Хельсинки. Это казалось самым благоразумным.
Остановился в привычном отеле. Немного старомодный, но приятный и довольно удобный, расположенный в центре, прямо напротив железнодорожного вокзала – он как раз подходил для респектабельного одинокого джентльмена. Но уж чего никак не мог предположить джентльмен – так это того, что Петр тоже остановится тут. В финской столице так много хороших отелей – на выбор! И надо же: чисто случайное совпадение… Как говорится – ирония судьбы.
Место было намечено у Ботанического сада, несколько в стороне от железнодорожного вокзала. Северо-западная окраина сада выходила на канал, и между высокой металлической оградой и каналом вдоль берега тянулась тенистая аллея. Днем довольно оживленная, вечерами она выглядела пустой и покинутой. Именно там наши герои условились увидеться. В восемь вечера агент должен был идти от угла сада по аллее навстречу Петру – старый вариант неожиданной и приятной встречи, ну совершенно случайной!
Покинув апартаменты, швед вышел на предварительную рекогносцировку, не подозревая о том, что Петр буквально рядом – в другом номере отеля. Прогулялся мимо вокзала, подошел к углу садовой ограды и отсюда, включив секундомер, вернулся к тому месту, где истекали ровно две минуты. Таким образом, пресловутая секундная точность была обеспечена.
После этого по причине голода пришлось заказать обед в отеле – как можно скромнее, учитывая поздний ужин, который Петр, наверняка, предусмотрел. Дожидаясь заказа, Стиг сидел и гадал: где и какой?
Вполне вероятно, в ресторане мог находиться и Петр, если он распланировал дневную программу так же. Вот это было бы действительно сюрпризом! Но, по счастью, не ведаешь – не предполагаешь. Зато немилостивая судьба преподнесла другой, абсолютно нежелательный сюрприз: напротив уселся военный летчик-пенсионер из Стокгольма, которого Веннерстрем знал очень хорошо и которому не следовало видеть бывшего сослуживца в Хельсинки, иначе полностью утрачивался смысл окружной поездки через Копенгаген. Слава Богу, он так и не поднял глаза от аппетитного кушанья и вскоре стал расплачиваться, собираясь уходить. Стиг тайком вышел вслед за ним в вестибюль и проследил, как отставник получил в гардеробе пальто и исчез с чемоданом в направлении вокзала.
Стигу Густавовичу – он, кстати, очень любил это обращение – никогда не нравилось есть одному, и он старался по возможности не делать этого. Вот и сейчас, чтобы как-то убить время, пришлось погрузиться в размышления о своем бытии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31