Если я верно подсчитал, ему сейчас было бы больше восьмидесяти лет… Что не мешало ему быть супругом необычайно красивой женщины моложе его на целых сорок лет.
- Ах, я начинаю понимать! - воскликнула Анжелика. - Так вот в чем дело - брак между владениями! Слишком много юных девушек, почти девочек, подчас вынуждены терпеть подобное в угоду своим семьям.
Вздрогнув, она прильнула щекой к плечу графа.
- Да и я сама, помню, полагала, отправляясь в Тулузу, что выхожу замуж за старика.., чудовище, вроде Жиля де Ре…
- В герцоге де Модрибуре было понемножку всего этого. Похоть, бесстыдство, разврат. Говорили, что он отдавал в монастыри на воспитание девочек-сироток, дабы, как только они войдут в девичий возраст, сделать их своими любовницами или даже, если они были благородного происхождения, жениться на них. Они, надо полагать, быстро ему надоедали, и, когда умерли его первые три, нет, четыре жены, при дворе было много пересудов на сей счет. Говорили, что он их отравил. Молодой король даже удалил его на некоторое время от двора. Тем не менее Модрибур присутствовал на королевской свадьбе в Сен-Жан-де-Лю. Но я отказывался с ним встречаться.., именно из-за вашей юности и красоты. Еще ранее того он приезжал ко мне в Тулузу, желая получить секреты магии для общения с дьяволом.
- Боже мой, какая ужасная история! Был ли он женат на этой герцогине во время королевской свадьбы? Нет, вряд ли, она была тогда еще слишком молода, бедное дитя!..
- Она не столь уж и молода, - не без ехидства заметил Пейрак. - Не думаю, что она такой уж ребенок. Это женщина сверхъестественного ума и необычайной образованности.
- Но.., можно подумать, что вы знакомы и с ней? - поразилась Анжелика.
- Мне известна только ее репутация. Герцогиня защитила в Сорбонне диссертацию по исчислению бесконечно малых, изобретенному господином Декартом. Именно в этой связи я и услышал о ней, ибо внимательно слежу за развитием Науки в Европе. Я даже читал небольшой трактат, принадлежащий перу герцогини, где она подвергала сомнению не только идеи Декарта, но и законы лунного тяготения. Когда наставница королевских невест произнесла имя их благодетельницы, я не был уверен, что речь идет о той самой женщине. Мне это казалось слегка не правдоподобным, но выходит, что Голдсборо принимает в своих стенах одного из первых докторов honoris causa note 8 нашего времени.
- Мне с трудом верится в это, - прошептала Анжелика. - Столько событий за несколько дней!
***
Они подошли к кромке воды. С наступлением прилива небольшой деревянный настил, протянувшийся довольно далеко в море, позволял без помех сесть в шлюпку. Навстречу им вышел Жак Виньо, высоко подняв фонарь, чтобы указать путь. Ночь, окутанная дымкой, была, однако, не совсем темной. Невидимая луна изливала сквозь туман угрюмый свет, который мерцал на зыби волн таинственными светлячками, разливаясь по свинцовому нагромождению скал и полуостровов. Было нечто тревожное в этой игре неясных, ускользающих пятен света. Казалось, что рваные клочья тумана, похожие на чудищ, блуждают в ожидании чего-то неведомого.
Анжелика и граф де Пейрак уже собирались ступить на мол, когда раздался донесшийся неизвестно откуда далекий и однако же различимый, душераздирающий крик - крик женщины.
Он долго метался в воздухе - жуткий, бесконечный, словно порожденный человеческим страданием, невыразимой, бесконечной пыткой.
Он словно возник из самой ночи, из глубины причудливых черно-траурных туч, что мчались над ними.
Он метался в бескрайней тьме, и чудилось, что ветер разносит и усиливает до бесконечности пронзительное эхо этого вопля, в котором бились неизъяснимая боль, хрипы дьявольской злобы и ярости.
Те, кто слышал его, почувствовали, как кровь стынет в их жилах; они оцепенели.
Адемар выронил врученный ему Анжеликой фонарь и дрожал так, что ему никак не удавалось перекреститься.
- Дьяволица…
Дьяволица… - пробормотал он. - На этот раз она и есть. Вы же ее слышали, правда ведь?
Встревожились и другие матросы, хотя они и были людьми закаленными.
- Что-то там происходит недоброе, - сказал один из них, вглядываясь в ночной мрак. - Что вы об этом думаете, ваше сиятельство?.. Гибнет женщина?..
- Нет, это голос духа, - ответил другой. - Тут я не ошибусь. Я точно такой слышал у архипелага дьяволов в заливе Святого Лаврентия… Хотя этот послышался и не с моря…
- Да, скорее из деревни, - заметил Пейрак, - и даже, похоже, из форта.
Анжелика подумала о герцогине де Модрибур.
Подобный крик мог вырваться только из груди существа, испускающего свой последний вздох. Преисполнившись внезапной уверенности, что больная отошла в мир иной, Анжелика побежала обратно вверх, к жилью, упрекая себя за то, что покинула несчастную женщину в ее смертный час.
Задыхаясь от бега, она увидела две фигуры, выглядывающие из освещенного оконного проема.
- Что случилось? - окликнула она.
- Не знаю, - отвечал голос Дельфины дю Розуа. - Кто-то кричал на улице. Это было ужасно! Мы до сих пор дрожим.
- По-моему, кричали в лесу, - добавила Кроткая Марии, стоявшая рядом с ней. Анжелика растерялась.
- Нет, кричали где-то здесь. Странно, что вы слышали по-разному… Госпожу де Модрибур этот крик не потревожил?
- К счастью, нет!
Кроткая Мария обернулась назад, поглядев внутрь комнаты.
- Она спокойно почивает, слава тебе Господи!
- Тогда закройте ставни и тоже ложитесь отдыхать. Возможно, какой-то зверь в лесу попал в ловушку. В любом случае, Мария, вам не следовало быть на ногах. Достаточно волнений на сегодня. Быстро ложитесь спать, милая, если вы хотите сделать мне приятное.
- Да, сударыня. Вы очень добры, сударыня, - ответила девушка, чей голос внезапно дрогнул.
- Спокойной ночи, сударыня, - ласково пожелала Дельфина.
Они удалились и заперли тяжелую деревянную дверь.
..Какое-то мгновение, стоя в темноте, Анжелика пыталась вновь услышать отголосок жуткого крика. Ей чудилось, что он еще звенит вокруг нее.
«Кто так страдает в ночи? - спросил ее тайный внутренний голос, - какой демон, какой блуждающий суккуб»? note 9 Ах, я теряю рассудок. «Они» меня с ума сведут своим вздором… Жоффрей!
Она обнаружила, что вновь осталась одна, и внезапный ужас овладел ею.
Теперь уже она закричала:
- Жоффрей, Жоффрей, Жоффрей! Где вы?
- Я здесь, - отвечал голос графа, поднимавшегося ей навстречу. - Что там еще случилось, сердце мое! Что за паника! Боже мой, как вы измучены!
Она бросилась к нему и судорожно сжала его в своих объятиях.
- Ах, как же я вдруг испугалась! Не будем больше разлучаться сегодня вечером, не будем больше разлучаться, иначе я умру.
Глава 7
Пришло утро, белое утро, пропитанное туманом; ничего не было видно. Но все же стало достаточно светло и ясно, чтобы ночное колдовство рассеялось при наступлении дня.
Анжелика и Жоффрей, опершись о бортовые поручни «Голдсборо», ждали лодку, которая должна была доставить их обратно на берег.
Им совсем не хотелось, чтобы она пришла быстро. Они чувствовали себя покойно рядом друг с другом, окутанные одиночеством и таинственностью, которые создавал вокруг них туман. С невидимой земли до них долетал шум работающего не покладая рук поселка. Вскоре им надо будет прибыть туда и вновь нести груз обязанностей, ими самими возложенных на свои плечи. Но сегодня их усталость рассеялась. Они ощущали себя сильными и счастливыми, напряженная жизнь, чье эхо докатывалось до них сквозь полупрозрачную, ватную завесу тумана, радостно отзывалась в них. Перекликались рыбаки, возвращавшиеся на берег, гулко стучали плотники, прибивая доски, балки, дранку; не отрываясь от своих дел, женщины звали детей…
Крики морских птиц и отдаленное воркование горлинок в лесу витали над этой симфонией звуков; запахи жизни проникали сквозь туман - запахи костров, копчения, табака, рома, свежеспиленного дерева - типичные для форта, расположенного на побережье, с привкусом морского йода и опьяняющего дыхания смолистых лесов.
- Я помирюсь с дамами Голдсборо, - сказала Анжелика. - Они не очень-то покладистые… Впрочем, и я тоже. Конечно, мы с ними по-прежнему ссоримся. Но, в сущности, мы питаем симпатию друг к другу, а наши стычки побуждают нас стремиться к лучшему. Эти женщины умны и понимают, что я привношу в их жизнь нечто непривычное, что позволяет им стать лучше. Я всегда ценила у гугеноток как раз то, что, в отличие от многих католичек, особенно крестьянок и простых горожан, они не принижены в своей женской доле, у них нет нерассуждающей покорности перед мужем или кюре.
- Да, - хмыкнул Пейрак, - сразу видно, что вам удалось стряхнуть с себя папистское влияние.
- Я стряхнула с себя все влияния, - засмеялась Анжелика, - кроме вашей любви.
И она бросила на него исполненный страсти взгляд. Часы, которые только что промчались, эта волшебная ночь навсегда останутся для нее бесценным даром; никогда не забудет она слова, сказанные ими во время драматичной попытки первого примирения, или же позже, в ослепляющем порыве любовных объятий, или же еще позже, в ласковом полусне, в блаженстве ночных часов, в то время как тела их, умиротворенные, но все еще трепещущие, были словно зачарованы изведанными наслаждениями, а свободный дух их отбросил земные заботы, и они могли говорить обо всем без стыда, открыв друг другу сердце. Все эти слова навсегда пребудут ее сокровищем, которым она не устанет наслаждаться, перебирая каждое из них, дабы вкусить еще раз их нежность, их силу.
Уже близок был тот день, когда в этих воспоминаниях она станет черпать силы, необходимые ей, чтобы пережить ужасное испытание. Но тогда, спокойным утром, пронизанным светом и теплом, она еще не знала об этом.
И лишь завораживающая песня Потерянной башки, где-то вдали, не давала затихнуть чуть слышной, но настойчивой тревоге. Но Анжелика не хотела обращать на нее внимание. Она чувствовала себя обновленной и, улыбаясь, смотрела в глаза человеку, которого она так любила. Все в нем волновало ее, даровало ей счастье.
Мерный плеск воды подсказал им, что приближается шлюпка. Они подошли к выходу на трап, створку которого уже убрал один из матросов. Стоя на коленях, он разматывал веревочную лестницу.
- Я совсем позабыла о котенке, - вспомнила Анжелика. - Надеюсь, кто-нибудь напоил его… И что герцогиня де Модрибур не скончалась. Кроме того, теперь, когда все слегка успокоилось, мне надо будет навестить Абигель. Она уже скоро родит…
Они сели в лодку, и матросы взялись за тяжелые весла, чтобы преодолеть несколько саженей, отделяющих их от берега.
- Я также расспрошу госпожу Каррер - пусть она найдет приличествующее герцогине помещение, чтобы мы вновь смогли поселиться в наших апартаментах в форте. Ведь вы же не уезжаете? Я не в силах более переносить, когда вы покидаете меня, душой или телом… Часы делаются столь длинными и столь долгими, когда я не знаю, где вы. Я хочу принадлежать Голдсборо всем своим существом, но только рядом с вами… Что за корабль вошел вчера вечером в порт?..
Пейрак покачал головой.
- Я сильно опасаюсь, что эти люди прибыли сюда, дабы вырвать меня из ваших объятий и принудить вновь странствовать по Французскому заливу для поддержания порядка.
- Англичане?
- Нет, французы. Губернатор Акадии собственной персоной, господин Виль д'Авре. Мне объявили о его прибытии еще вчера вечером, но я поручил Колену и д'Урвиллю принять его, ибо хотел посвятить себя вам, и только вам.
Шлюпка причалила. Анжелика, идя по берегу, почти сразу же наткнулась на что-то крошечное, живое, что билось, злосчастное, в водорослях.
- Что там такое? Краб! О боже, это мой котенок, - вскричала она, - что он здесь делает? Он и без того совсем больной.
Она наклонилась и взяла его на руки. Весь в пене прибоя и песке, с шерстью, прилипшей к хрупкому тельцу, он, казалось, опять был при последнем издыхании. Но как и накануне, он обращал к ней взгляд своих золотых глаз - требовательный и признательный.
- Можно подумать, он поджидал меня здесь, на берегу, зная, что я должна появиться именно отсюда…
- Я тоже поджидал вас здесь вместе с этой зверушкой, - раздался хныкающий голос Адемара, появившегося из тумана. - Тут вот какое дело-то… Этот губернатор Акадии, ну, что прибыл вчера вечером.., он говорит, будто мы дезертиры, и я, и другие солдаты, которые раньше в форте Сент-Мари были. Он говорит, что военным судом судить нас будет. Он хотел палкой поколотить того толстяка, который нас привез.
- А, и Дефур тоже здесь, - отметил Пейрак, - это обещают бурю, братья Дефур не любят чиновников из Квебека. Кто там еще?
Из тумана вышли три или четыре фигуры - Колен, помощник де Пейрака, Ванно, д'Урвилль, Габриэль Берн. По их словам, они хотели бы обратиться к господину и госпоже де Пейрак с некоторыми вопросами, которые надобно срочно обсудить, прежде чем французский губернатор, ставший их гостем накануне вечером, - человек, судя по всему, весьма беспокойный, - завладеет вниманием графа, осыпая его настояниями и требованиями.
Колен тем временем уже приступил к своим обязанностям. Здравый смысл, с каким он действовал на благо Голдсборо, понемногу снискал ему уважение гугенотов.
Он сказал, что у него есть два замысла, и оба встречены в поселке благосклонно - и гугенотами, и католиками. Прежде всего, строительство небольшого форта с четырьмя башенками по углам - на реке Каюга, на полдороге между лагерем Шамплен и портом Голдсборо. Именно по этой реке легко могли проскользнуть враждебно настроенные индейцы и нанести урон живущим в окрестностях белым.
Здесь в прошлом году на графа де Пейрака было совершено нападение, как раз ирокезами Каюга, чье имя так и осталось в названии местности. Несколько позже, осенью, другое племя, занимавшееся грабежом, похитило женщину и тяжело ранило мужчину; были зверски перебиты индейцы из маленькой соседней деревушки, а оставшиеся в живых бросили свои хижины.
Построить там сторожевой и защитный форт, который бы охранял жителей, передвигающихся по своим делам между лагерем Шамплен и портом, становилось насущной необходимостью, особенно в это время года, когда можно было ждать скорого появления военных отрядов ирокезов, рыскающих повсюду.
Другой замысел касался постройки католической часовни. Ее собирались возвести по ту сторону холма, там, где пожелали обустроиться будущие колонисты с «Сердца Марии».
- Хорошо! - сказал граф, - приступим же к разрешению сих щекотливых вопросов, а для начала давайте подкрепимся у госпожи Каррер, отведаем ее суп из ракушек и горячего вина с корицей.
Он увлек Анжелику к трактиру, откуда доносился добрый запах очага; за ними последовали остальные, а также солдаты-испанцы; последним, как всегда, тащился Адемар с видом человека, идущего за похоронными дрогами.
Анжелика спрятала котенка себе под накидку и почувствовала, как он дрожит.
Габриэль Берн подошел к ней и отвлек ее немного в сторону.
- Позвольте мне, сударыня, сказать вам несколько слов. Я предвижу, что господин де Пейрак вынужден будет отбыть на несколько дней в экспедицию на реку Святого Иоанна и вы, я полагаю, желали бы его сопровождать… Так вот, я хотел бы попросить вас… Моей дорогой жене подходит время родить… Я чрезвычайно обеспокоен. Только ваше присутствие здесь может утвердить нас в уверенности счастливого исхода…
- Не опасайтесь ничего, дорогой Берн, - ответила Анжелика, - для этого я и прибыла сюда; я не покину Голдсборо прежде, чем Абигель произведет на свет ребенка и полностью оправится после родов.
Но сердце ее сжалось, и она добавила:
- Вы действительно полагаете, что мой муж будет принужден покинуть Голдсборо? Какие дела у него могут быть на реке Святого Иоанна?
- Положение там чрезвычайно сложное. Этот англичанин из Бостона, Фипс, явившийся вместе с адмиралом Шеррилхэмом, не пропускает корабли важных персон из Квебека. Губернатор Акадии вместе с несколькими молодыми вертопрахами из его свиты и со своим капелланом едва вырвался и явился сюда за подмогой, ибо из-за подобного - которого по счету! - происшествия может разразиться война между двумя коронами. Только ваш муж может тому помешать.
И он кивнул в сторону графа де Пейрака, переступающего порог трактира.
Солдаты встали у двери на часах. Дон Хуан Альварес последовал за графом в помещение. Он не отставал от де Пейрака, как только тот оказывался на земле, ни на шаг, ведя незаметное, но весьма тщательное наблюдение.
Глава 8
В большом зале было уже много дам. У женщин Голдсборо вошло в обыкновение, как только было построено это здание, встречаться ранним утром, когда дети уже встали, а супруги занялись работой. Там они держали совет, позволяли себе перекусить, сидя спокойно за столом - не надо было хлопотать, обслуживая все собравшееся семейство. А затем каждая возвращалась к своим домашним заботам.
Анжелика тотчас же заметила госпожу Маниго, которая поднялась и поклонилась. Дети и подростки, чистившие рыбу над деревянной лоханью, также весело их приветствовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11