Здесь выложена электронная книга Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки автора по имени Спасский Святослав. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Спасский Святослав - Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки.
Размер архива с книгой Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки равняется 33.74 KB
Святослав Спасский: «Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки»
Святослав Спасский
Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки
OCR & spellcheck by HarryFan, 16 January 2001
«Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки»: Правда; М.; 1978
Святослав СПАССКИЙКОТЫ В КАКТУСАХ ИЛИ ПОЦЕЛУЙ ЮНОЙ БЛОНДИНКИ ПРОСМОТР – Смирнов, дрессировщик, – вежливо склонив голову, отрекомендовался вошедший.– Потапенко, – устало сказал директор цирка. – С кем работаете?– С крокодилом.– Ну, что ж. Надо взглянуть. Где он у вас?– Да тут, в коридоре, – сказал Смирнов. – Разрешите?Он приоткрыл дверь, негромко почавкал губами, и в кабинет проворно вполз небольшой, около метра длиной, крокодильчик. На темно-зеленой спине белой краской было аккуратно выведено: «Не кусается».Потапенко хмуро посмотрел на животное.– Э, да он недомерок.– Он еще юный, растет, – объяснил дрессировщик. – Но способный крайне.– А надпись зачем?– Он ко мне очень привязан, бегает как собачка. А люди боятся.– Я думаю! Вон едало-то какое. Намордник нужно надевать.– Пробовал. Обижается. Неделю потом не работает, отказывается.– Надо же! – удивился директор и погладил крокодила. Тот недовольно задвигал лопатками.– Не любит, когда с ним так, фамильярно, – сказал Смирнов. – Но не укусит, нет. Ну, ну, дядя больше не будет, успокойся, Бонапарт! Бонапартом его зовут.– Ишь, с гонором! Ну, ладно, а что он, собственно, умеет?– Умеет считать до двадцати одного.– В очко, значит, играть может, – вяло пошутил директор. – Нет, это неэффектно. И потом у меня уже кот такой есть, математик. Тоже считает, правда, до четырех только. Нет, не надо. Другое бы чего.– Есть и другое, – сказал дрессировщик. – Он забирается мне на плечи и делает ласточку. А на носу мячик держит.– Уже лучше. Давайте посмотрим.– Да он, видите ли… – замялся Смирнов, – он перед этим номером привык сигарету выкуривать…– Ну, дает ваш Бонапарт! «Ява» его устроит?Потапенко протянул крокодилу сигарету. Тот осторожно прихватил ее зубами, перекатил в угол рта, потом взобрался на кресло, уселся, закинув ногу на ногу, достал спичку из лежащего на столе коробка и, прищурившись, затянулся с видимым удовольствием.Директор неприязненно отогнал дым ладонью.– Балуете вы его. Такой молодой, а курит.– Иначе не работает, – извиняющимся тоном сказал Смирнов. – Выкурит сигарету, а потом… Вот потом коньяку ему надо, рюмку.– Что? – возмутился Потапенко. – Еще и коньяк? Ну уж, простите. Сами только по большим праздникам принимаем. Кусается коньяк-то, не в пример вашему воспитаннику. Да-с.– Рюмочку. Одну только. Это ему для куражу необходимо.– Сегодня рюмочку, завтра рюмочку. Он у меня весь коллектив разложит. А интересно, на какие шиши ему этот коньяк покупать? Сообразите: утвердят такое финансовые органы? Коньяк – для крокодила! «Ясно же, – скажут, – директор сам хлещет, а на скотину списывает, а нас считает законченными идиотами». Нет, видали? А закусывать он, безусловно, семужкой привык? Или миногами?– Вот как раз нет! – заторопился Смирнов. – Он не закусывает.– Хорош! – сказал Потапенко. – Видно птицу по полету.Крокодил внимательно переводил выпуклые глаза с одного собеседника на другого и выпускал колечки дыма, изредка аккуратно постукивая сигаретой о край пепельницы.– Пьянству – бой! – решительно заключил директор. – Тем более в рабочее время. Вот боржому пожалуйста, хоть всю бутылку! Нате!Дрессировщик вздохнул, налил боржому в стакан и предложил Бонапарту. Тот равнодушно отвернулся.– За мной будет, Бонапартинька, вечером отдам, – умоляюще сказал Смирнов. – Покажи нам ласточку. Ну, будь другом, не ломайся, пошел, опаньки!Крокодил погасил сигарету, сполз с кресла, обошел дрессировщика сзади и, цепляясь когтями, умело влез ему на плечи. Смирнов вынул из кармана мячик и подкинул. Бонапарт поймал его на нос.– Алле! – негромко приказал дрессировщик. Изогнувшись, крокодил встал на задние лапы, а передние развел как можно шире в стороны, но вдруг пошатнулся и уронил мячик.– Вот и результат, – брюзгливо сказал Потапенко. – Уже ноги не держат. Нет, все это до поры до времени. Слезай, алкаш. Только время с тобой потратил. Неумехи мне не нужны. Чао! Научитесь – приходите.– …Что ж ты, – укорил дрессировщик крокодила, спускаясь с ним по лестнице. – Мяч удержать не мог, а? Опозорил меня перед директором!– Нарочно я, – сказал Бонапарт. – На кой он мне сдался, жадоба такая. Чтобы я у него работать стал? Да ни в жисть!– Где-то ты прав, пожалуй, – задумчиво сказал Смирнов. – Где-то прав. СТРЕЛКА Федя стукнул в окошечко под вывеской «Ремонт часов». Окошечко распахнулось. Блистая марсианским стеклянным глазом, выглянул часовой мастер.– Друг, – широко улыбаясь, сказал Федя, – минутная стрелка отвалилась, загони ее на место, а? Сможешь?Мастер молча ухватил Федины часы и склонился над ними.– Отсутствие необходимой информации создает неудобство в соблюдении режима дня, – пояснил Федя. – Такое дело, понимаешь. Из метро выходил без должной бдительности, а двери там лютые. Чего-то зеванул я, вот меня дверью и пришибло, аккурат по левой руке. Рука ничего, выдержала, и кость цела, а стрелка на часах, выходит, сробела. Не выстояла.– Бывает, – сказал мастер, возвращая часы. – Тоже вот под трамвай руку класть не рекомендуется. Отскочит стрелка непременно.Федя изумленно посмотрел на циферблат:– Чего, уже? Ну, ты даешь! Народный умелец, не иначе. Левша тульская. Вот спасибо-то! Сколько с меня?– Ничего не надо, – равнодушно ответил мастер, прикрывая окошко. – Носите на здоровье.– Что значит ничего?– Да ничего, пустяки.– То есть, как пустяки? Ты сработал – так и получи, что причитается!– Ерунда же, говорю. Копеечное дело. Все в порядке, браток, иди.– Я тебе не браток, учти, – сказал Федя. – Вот братку ты и чини задаром. А я равноправный клиент, пришел в государственную мастерскую. В мастерскую, а не на паперть, понял! Подачками не интересуюсь.– Ну, хватит, – сказал, морщась, мастер. – Нашел тему для разговора!– Нет, постой! – возразил Федя. – Объясни мне такое; вот пришли к тебе, допустим, тыща человек народу, и все как я – со стрелкой. И ты им всем даром эти стрелки понавставляешь. Тогда скажи: какая выгода государству от твоего заведения?Мастер задумался.– Тысяча не придет, – сказал он.– Почему это? А вот если?– Не придет, – повторил мастер. – Тысяча – это очередь на четыре квартала. А какой дурень из-за ерундовой стрелки согласится такую очередь выстаивать? Тысяча придет – тысяча и уйдет. Человек пять, может, и останется.– Ну и все равно, – упрямо сказал Федя, – ремонт произведен? Произведен. Задарма я не согласен. А я не обедняю, не бойся. У меня, может, дома таких вот часов двадцать штук. И три рояля.Мастер вздохнул.– Хорошо, с вас две копейки.– Значит, две копейки, – торжествуя, сказал Федя. – Все, не спорю, две так две. А теперь растолкуй мне, техник-механик: если и впрямь ремонт стоит две копейки, почему ты их сразу с меня не взял, почему государство обманываешь? И наоборот, если не стоит ремонт двух копеек, почему ты с меня их берешь, меня почему обманываешь? И почему тебя, обманщика, до сих пор не вытряхнули из твоей будки? По блату, да? Часовой министр твой дядя, да? Шайка-лейка у вас?– А если поосторожнее в выражениях? – угрожающе спросил мастер.– Так я объясню тебе, – перебил его Федя. – Объясню, чего ты тут окопался. Ты, наверное, в часах золотые колесики на железные подмениваешь. Старушек охмуряешь. А с начальством делишься. Колесико себе, колесико начальству. Вот тебя и держат тут, а как же!– А я вот в суд на тебя за клевету! – багровея, крикнул мастер.– Старушек дореволюционных охмурять не штука, – продолжал Федя. – А вот на мне ты, техник-механик, споткнешься. На мне еще никто не наживался. Ты на меня в суд, а я на тебя в обэхээс! Что заерзал-то? Боишься?– Зови! – закричал мастер. – Зови свою обэхээс, только немедленно, сейчас же зови! Ну?Федя махнул рукой.– Возиться с тобой! Никого я звать не буду, сами до тебя докопаются. Ты только запомни: как веревочке ни виться, а конец будет! И из этой твоей будки в другую тебя переселят, точно! С решеткой!Мастер схватил старинный бронзовый маятник и стал торопливо вылезать из своего закутка, роняя на пол шурупчики и пружинки.Федя выбежал на улицу и издали запальчиво крикнул:– Маятник – это не аргумент! Ну, ничего, я тебе сейчас такое устрою!Он зубами открыл крышку часов и отковырнул ногтем минутную стрелку.– Все твои труды впустую, значит, стрелочник несчастный, – сказал он, успокаиваясь. – А так тебе и надо, в следующий раз умнее будешь. ЧАШКА – Хорошо тебе, – сказал Федя соседу Виктору. – Ты неженатый.Виктор подумал и ответил:– Да как сказать – хорошо ли. С утра-то, кажется, хорошо, а к вечеру и не особенно.– Вот сейчас, например, – сказал Федя, – на носу Восьмое марта. Поверишь, извелся, чего Ольге подарить.– Ну, нашел проблему! Забежал в магазин да и купил. Пудреницу там, духи.– Да не пудрится она и духов не употребляет, – сказал Федя. – Губы только красит.– Вот помаду и подари.– Хм, помаду. В универмаге целая стена исписана этими помадами, все образцы оттенков. Откуда я знаю, какой оттенок ее устроит? Ведь мода. Зимой вроде морковный цвет был в моде. А сейчас может, не морковный, а какой-нибудь томатный или баклажанный. Чего я могу, когда там женщины толпой стоят и на эту стену целый день смотрят? И сами не знают, что им нужно.– Н-да, – сказал Виктор. – Ну, чего-нибудь кухонного ей купи. Кастрюлю-скороварку или набор поварешек. Самое то и будет.– Это она обидится. Купил, скажет, приспособление для дальнейшего закабаления.– Н-да, – сказал Виктор. – Хорошо. А бижутерия?Федя замахал руками:– Что ты! Там сам черт не разберется. Был я в этом отделе – глаза разбегаются! Всякие там колечки, ошейнички, разные уздечки золоченые. А никто не берет, – все женщины равнодушно идут мимо. Значит, не носят сейчас такого. Тут одно ясно: что модно, того не достанешь. А раз лежит на приладке, – значит, не модно.– Н-да, – сказал Виктор в третий раз. – А купи ты ей чашку. Мода, по-моему, чашками пренебрегает. Я сам видел: очень есть симпатичные чашки, рублей по шесть. Да еще блюдечка дают в придачу. И надпись золотую закажи: «Олечке от Федечки» или «Оленьке от Феденьки». Самое то и будет, понял?– Чашка у ней есть, – сказал Федя. – Красивая, в полосочку. Я же и дарил ей на то Восьмое марта.– Уж не могла за год и разбить, – сказал Виктор.– Аккуратная она, – вздохнул Федя.– А ты вот что, – воодушевился Виктор, – возьми да и сам разбей. Как будто не нарочно.– Не выйдет у меня «как будто», – засомневался Федя. – Это знаешь каким артистом надо быть!– А ты выпей грамм сто, и вроде бы пьяный, понимаешь? Вроде бы потерял равновесие и чашку ненароком на пол смахнул.– Да? – с надеждой спросил Федя.
– С праздничком, – сказал Федя Виктору.– А, Федя! Ну, как подарок? – спросил Виктор.– Да так оно и шло сначала, как задумали. Выпил вчера, прихожу домой, и шататься начинаю, и за все вокруг хватаюсь. Сначала для убедительности три тарелки шандарахнул, а потом и до чашки добрался. Так, знаешь, натурально получилось, ну, сам не ожидал, только руку вот ошпарил, чашка-то с чаем была. Ольга, правда, раскричалась чересчур: первый раз меня такого увидала, да и я с непривычки-то охмелел, так еще по малости кой-чего побил: термос, чайник фарфоровый. И стекло в форточке высадил. Ну, и спать завалился. А сегодня встал – с кухни дует, а Ольги нет. Записку оставила: к маме, пишет, поехала. Устроил ты мне, алкоголик, праздничек, век не забуду.– Н-да, – сказал Виктор. – Ну и что ты теперь?– Что? – вздохнул Федя. – Сейчас форточку заделаю и к теще поеду. Извиняться нужно. Ты холостой, тебе этого не понять.– Вот новую чашку-то и прихвати, – посоветовал Виктор, – тут Ольга и растает.– Да и новую я тоже кокнул, – признался Федя. – Это уже сегодня, утром. С досады, что все не так получилось. ОБЫЧНЫЙ ВЕЧЕР, ПОНЕДЕЛЬНИК Оля подумала:«Что это он сегодня так поздно?»И сказала:– Что это ты сегодня так поздно?Федя подумал:«Уж нельзя пива с ребятами забежать выпить, сразу и отчет давай».И сказал:– Так ведь конец квартала. Работы поднавалило.Оля подумала:«Наверное, есть хочет. Я его любимые зразы сготовила».И сказала:– Наверное, есть хочешь. Я твои любимые зразы сготовила.Федя подумал:«Четыре кружки пива, да с закуской… А есть все равно придется, а то догадается».И сказал:– Неужели! Голоднее волка.Прошло десять минут. Оля подумала:«Голодный, а ест еле-еле. Заболел, может?»И сказала:– Голодный, а ешь еле-еле. Заболел, может?Федя подумал:«Вот прицепилась! А насчет «заболел» – это идея!»И сказал:– Да, простыл, видно. Голова болит. Да и устал.Оля подумала:«Загружают его, а он за всех тянет».И сказала:– Загружают тебя, а ты за всех тянешь.Федя подумал:«Надо что-нибудь такое ввернуть, чтобы поверила».И сказал:– Да Кравцов все придирается. Чтобы, говорит, сегодня график привести в норму.Оля подумала:«Как это? Ведь Кравцов в отпуске, сам рассказывал».И сказала:– Как это? Ведь Кравцов в отпуске, сам рассказывал.Федя подумал:«Во, память-то! Балда я: никогда зря врать не нужно!»И сказал:– В отпуске. А сегодня звонил, прохиндей. По междугородной. Чтобы, говорит, график привести в норму, и все тут!Оля подумала:«Вот настырный! В отпуске, а все лезет».И сказала:– Вот настырный! В отпуске, а все лезет.Федя подумал:«Ловко я ее…»И сказал:– Он такой, Кравцов. Больше других ему надо.Оля подумала:«Замотался он у меня. Поехать бы в субботу за город, в лес».И сказала:– Замотался ты у меня. Поехать бы в субботу за город, в лес.Федя подумал:«Еще чего! В лес. В субботу ребята подскочат, пивка рванем, в козла срежемся».И сказал:– До субботы далеко. Там видно будет. Какая еще погода.Оля подумала:«Господи, погода! Важно воздухом подышать. И я бы отдохнула».И сказала:– Господи, погода! Важно воздухом подышать. И я бы отдохнула.Федя подумал:«Тебе-то с чего отдыхать? Тоже мне, деятель».И оказал:– А что, неважно себя чувствуешь?Оля подумала:«Простыла я, видно. Голова болит. И температура есть, это уж точно».И сказала:– Да нет, что ты. Все в порядке. ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА У Воропаева был свой метод проникновения в утренний автобус. Он засовывал руки в карманы и превращался как бы в неодушевленный предмет. Толпа пассажиров захлестывала его, вносила в автобус, ставила на пол салона. Иногда приходилось немного повисеть, не доставая пола ногами, но Воропаеву это даже нравилось.Метод Воропаева удлинял сроки ношения верхней одежды, сохранял пуговицы, экономил энергию и вдвое облегчал процесс платы за проезд: руку с нащупанным пятаком оставалось только вынуть из кармана.Воропаев показал вынутый пятак стоящей вплотную прекрасной девушке, которая держала под мышкой лупоглазого той-терьера.– Передайте, пожалуйста, – попросил Воропаев, холодея от общения с прекрасной девушкой.Прекрасную девушку звали Галя, но Воропаев, понятно, этого не знал, не будучи с ней знакомым. Естественно, и она не знала, что у Воропаева фамилия Воропаев.Она опустила кобальтовые веки и сказала:– Как же я передам? У меня в одной руке собака, в другой – сумочка.– Давайте я подержу сумочку.– Ага, – иронически произнесла прекрасная Галя.– Ну, собаку. Если она не кусается.– Пойдешь к нему, Жулик? – спросила Галя. Пес залился тонким непрерывным лаем, сотрясаясь от ненависти к Воропаеву.– Пойдешь, – уверенно сказала Галя. – Берите.Воропаев прижал к себе локтем собаку и отдал пятак. От злости Жулик конвульсировал, но укусить Воропаева не решался.Рядом прижались пожилой усатый пассажир в плаще и также немолодая дама в сиреневой шляпке. Усатого звали Павел Павлович. Фамилия дамы была Макарова, а инициалы – А.П., но ничего этого никто в автобусе не знал, включая шофера.Павел Павлович грустно сказал:– Вот, вывели же породу. Не то лягушка, не то птица.– Хорошая собачка, – возразила А.П.Макарова. – У-тю-тю, собачавонька! – запричитала она, строя глазки той-терьеру. Собака перенесла всю тяжесть ненависти на нового врага и, захлебываясь, рванулась из рук Воропаева.– У-тю-тю, какие мы сердитые! – констатировала А.П.Макарова.– Я понимаю – дог, – продолжал усатый Павел Павлович. – Это собака! Морда – шире телевизора. Или московская сторожевая.– А попробуйте с московской сторожевой – в автобус! – обиделась прекрасная девушка Галя.– Это конечно, – согласился Павел Павлович. – Только зачем с ней в автобус? Садись на нее верхом – и все. Довезет куда хочешь. И билета не нужно.– Да, возьмите обратно собаку, – спохватился Воропаев.– Как же я передам вам билет? У меня опять руки будут заняты.Той-терьер, визжа и извиваясь, рвал когтями карман воропаевского пальто.– Уймите его, девушка, – сказала А.П.Макарова. – Водитель остановки объявляет, а не слыхать ничего.– А вам где сходить? – поинтересовался Павел Павлович.– А вам-то что? – с подозрением спросила А.П.Макарова, поправляя сиреневую шляпку.– Да ничего. Просто я тут все остановки знаю.
Было бы хорошо, чтобы книга Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки автора Спасский Святослав дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Спасский Святослав - Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки.
Если после завершения чтения книги Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки вы захотите почитать и другие книги Спасский Святослав, тогда зайдите на страницу писателя Спасский Святослав - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Спасский Святослав, написавшего книгу Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Коты в кактусах или Поцелуй юной блондинки; Спасский Святослав, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн