«Любочка»: ; ;
ISBN
Аннотация

Дмитрий Зотиков
Любочка
Глава 1. Эксперимент

Самые яркие воспоминания в жизни любого человека связаны, как правило, с какими-то экстремальными событиями. Прыжок с трехметровой вышки бассейна в пятом классе запоминается гораздо ярче десяти лет семейной жизни. Вынужденная посадка самолета, в котором летишь на краснодарский курорт, пересказывается до конца своих дней всем родственникам и знакомым, уже окончательно обалдевшим от этой истории. Эпизод с нападением хулиганов на темной улице и удачный побег от них через несколько лет превращается в эпос о битве с бандитами, их задержании и передаче в руки, как всегда опоздавшим, представителям органов правопорядка.
Моя полная приключений и опасностей жизнь закончилась после увольнения из армии. Десять лет боевых действий на Кавказе в составе спецназа ГРУ, сотни убитых и взятых в плен «духов», бесконечные переходы в горах, засады, «растяжки» — все в прошлом.
Я, Сергей Угаров, тридцати четырех лет, майор в отставке начинаю вести скучную гражданскую жизнь. Впереди, хочешь — не хочешь, свадьба. Затем дети, сад — огород, забивание «козла» во дворе с соседями и гарантированное место на Троекуровском кладбище. Тьфу!
Я отлично знал, чем мне больше всего на свете не хотелось заниматься. Мне, человеку умеющему стрелять из всех видов оружия, прыгать с парашютом в любое время суток и в любую погоду, привыкшему убивать и всегда готовому быть убитым, не хотелось работать. Работать на «дядю». Идти, по примеру своих сослуживцев, охранять разную сволочь, разбогатевшую до неприличия, пока мы ломали «духов» на Кавказе не было никакого желания. Трудоустраиваться по другую сторону баррикад к бандитам в ОПГ не позволяли моральные принципы, честь российского офицера и мамино воспитание. Хотя звали, было дело. Работать грузчиком в магазине или подсобником на стройке? Можно, конечно. Но только, когда припрет так, что и на пиво не останется. Короче, решил я уйти в бизнес. Заработать кучу денег и на Канары, пузо греть на пляже. Для бизнеса нужна «оборотка». Моей военной пенсии в три тысячи рублей было явно недостаточно. Государство, правда, одарило небольшой однокомнатной квартирой на окраине столицы. Поэтому, решено. Я закладываю квартиру в банке, беру кредит, открываю бизнес.
Поход по столичным банкам привел меня в отчаяние. Оказывается, моя квартира не интересовала их в принципе. Пришлось обзванивать всех друзей и знакомых и, о чудо, повезло. Старый школьный товарищ Гоша, Георгий Викторович Петушков выручил. Дал пятнадцать тысяч долларов на год. Причем без процентов, чем приятно удивил. Такое бескорыстие в наше время практически не встречается. Все мои родственники и знакомые уже перессорились на почве денег. Кто-то у кого-то взял, не отдал и, понеслось! До мордобоя доходило. Это раньше собирались все вместе по праздникам или просто так и песни пели. А сейчас, одно слово, капитализм. Будь он неладен.
Короче, взял я эти пятнадцать тысяч и вложил в одно дело. В какое, рассказывать не буду. Стыдно. Это там, в горах, на Кавказе, мы спецы. А здесь, в городе, в этих капиталистических джунглях, щенки сопливые. В общем, «кинули» меня. Я в суд, в милицию. Там объясняют, все, мол, по правилам теперешней жизни. Договора подписывал? Подписывал. Печать ставил? Ставил. Утри сопли и вали отсюда. Я к бандитам. Те смеются, не пошел к нам, когда звали, теперь сам выпутывайся. Блин — компот полный.
Пришлось идти к Петушкову с повинной. Так, мол, и так, Георгий Викторович, денег нет, на тебе ключи от квартиры, поехал я обратно на Кавказ «духов» мочить. Георгий, человек серьезный, заведующий кафедрой какого-то там сверхсекретного института, ключи не взял.
— Я, — говорит, — и так знал, что ты деньги мне не отдашь. Дело к тебе есть важное. Я в нашем институте те десять лет пока ты по своим горам бегал, эксперимент один ставил. Сначала была «голая» теория, потом сделал опытную установку. Завтра пробный пуск. Хочешь, спишу долг полностью?
— Конечно, хочу. Что я должен делать?
— Мне нужен доброволец. Три сеанса по две минуты. Каждую минуту зарабатываешь две с половиной тысячи долларов. Идет?
— Идет. А что делать-то надо?
Гоша стал объяснять. Я, сказать честно, мало, что понял. Уж больно много умных терминов он на меня высыпал. Квазипереселение, энергетическое либидо, адреналиновая атака, сверхтуннельный эффект и прочая научная чушь. Попробую рассказать своими словами, так, чтобы и вы поняли, и я сам получше уяснил.
Каждый человек в нашем мире обладает собственным энергетическим полем. У кого-то оно большое, у кого-то поменьше. Но в момент наивысшего напряжения, когда, к примеру, надо подняться в атаку под пулеметы противника, происходит огромный выброс адреналина в кровь и энергетическое поле человека возрастает в сотни, а то и в тысячи раз. Петушков и придумал прибор, способный замерять эту энергию. Но это только начало. Дальше сплошные чудеса начинаются. Оказывается, еще при Советской власти велись секретные исследования о переселении души человека в другое тело. Ребята из Политбюро пытались вернуть себе молодость. Тогда из этой затеи ничего не вышло. Петушков же, подняв старые разработки, сделал открытие, что переселение душ, или обмен телами, возможен. Но только в момент пикового возбуждения энергетического поля человека. Не поняли? Объясняю дальше.
Прибор, созданный Петушковым, сканирует пространство в радиусе примерно одного километра. Если он обнаруживает пиковый выброс энергетического поля человека, тут же включается механизм по переносу души или, если хотите, обмену тел. Трудность заключалась в том, что было абсолютно непонятно, с кем произойдет обмен. Поэтому Петушков и хотел провести эксперимент именно на мне. Подготовка в спецназе ГРУ позволяла надеяться, что я выпутаюсь из любых ситуаций. Или почти любых.
Риск, конечно, просматривался. Но не больше, чем в Чечне.
Короче, я согласился. Подписал какие-то бумаги, позвонил знакомой девушке Кате. На следующий день, надев чистое белье, пришел в институт и отдался в руки помощницы Петушкова Светлане Ивановне. Даме в годах и с характером.
***
Я лежал на столе, абсолютно голый, окутанный множеством проводов. Светлана Ивановна, хищно улыбаясь, колола мне в руку снотворное. Гоша объяснил, что снотворное необходимо для того, чтобы человек, который окажется в моей шкуре, спал во время эксперимента и ничего не запомнил.
— Жаль, что я неверующий. Сейчас бы хоть молитву прочитал, — произнеся эту прощальную речь, я провалился в бездну.
То, что сейчас вам расскажу, в действительности заняло всего несколько секунд.
Я сидел за рулем шикарного нового джипа. Причем джип двигался со скоростью примерно сто пятьдесят километров в час. Причем не просто двигался, а обгонял «КАМАЗ» с прицепом. Все бы ничего, но навстречу шел точно такой же «КАМАЗ». Обычная реакция водителя в такой ситуации, уйти в кювет, пытаясь избежать лобового столкновения. Я же прикинув ширину дорожного полотна, решил рискнуть. Включил правый поворот, фары и пролетел между грузовиками. Только оба зеркала заднего вида потерял. Остановился у обочины, огляделся. Рядом со мной сидела, широко открыв рот, красивая молодая женщина. На заднем сидении примостились два пацана лет по пять. По дороге из остановившихся грузовиков бежали мужики с монтировками.
— Дорогая, — пришлось немного потрясти женщину. — Скажи, будь любезна, какой у меня водительский стаж.
— Три месяца, — женщина, наконец-то очнулась. — Напомни мне попозже, чтобы я ездил осторожнее. Хорошо.
Поглядев на часы, я понял, что до конца первого эксперимента оставалось полминуты. Можно было еще успеть удрать от мужиков с монтировками.
Вернувшись в лабораторию, я все подробно рассказал Гоше.
— Ну вот. Первые пять тысяч ты уже отработал. Продолжим или отложим эксперимент до завтра?
— Нет уж. Давай сразу.
— Давай. Светлана Ивановна, укол.
На этот раз у меня было время сориентироваться. Я находился примерно на высоте тысячи метров. Основной парашют болтался как тряпка. Вероятно, Гошина установка поймала пиковое напряжение какого-то начинающего десантника из аэроклуба. Здесь у меня проблем не должно было возникнуть. В такие ситуации я уже не раз попадал. Правда, было одно обстоятельство, которое мешало мне сосредоточиться, но об этом позже.
Отстегиваю основной парашют, дергаю кольцо запасного, и вот я на земле. Ногу только немного подвернул. Лежу, соображаю, что дальше. А ко мне уже бегут:
— Марина, Марина, — кричат.
Тут я опять в лаборатории очутился. Доложил, все как есть. Только про то, что две минуты женщиной побывал, не стал рассказывать. Разнесут еще потом везде, позора не оберешься.
Отдышался немного, сходил со Светланой Ивановной в институтский буфет, перекусил. Ассистентка в буфете (специально что ли?) рассказала о том, что Петушков, одолжив мне денег, потом сам их и отнял через знакомых бандитов. Но слова к делу не пришьешь. Пошел на третий, последний эксперимент. Уже все привычно. Снотворное, мотор, съемка.
Вас когда-нибудь приковывали наручниками к батарее? Страшное зрелище. Если, к тому же, в лицо смотрит дуло пистолета...
Короче, деваться было некуда. Напротив меня расположились три братка явно неславянской национальности. Один показывал свое умение в устном счете. Причем считал, почему-то, в обратном направлении:
— Пять, четыре, три, два, один.
Зеро!
Я даже увидел, как пуля выходит из дула пистолета и задумчиво летит мне прямо в лоб. Все. Я умер.
***
Сознание возвращалось рывками. Я то опять проваливался в черный туннель, то снова встречался с встревоженными лицами Петушкова и Светланы Ивановны. Наконец, усилием воли я заставил себя очнуться.
— Ну, вот и славно, — Георгий Викторович вытер пот со лба. — А мы уж думали, что тебя потеряли. Давай, рассказывай, что и как.
— Иди ты со своими экспериментами куда подальше, — я попытался подняться. — Светлана Ивановна, в горле совсем пересохло!
Ассистентка, понимающе кивнув, протянула полстакана неразбавленного спирта. Петушков, осознав, что меня лучше пока не трогать, отошел в сторону и присел на стул в углу лаборатории. Спирт сделал свое дело очень быстро. Даже старый школьный товарищ стал не так противен.
— Убили меня. Бандитская разборка. Пистолет «ТТ». Сволочь ты, Петушков, все-таки.
— Сам знаю! — Гоша вскочил со стула и забегал по лаборатории. — Ты, Серега доказал, что эксперимент безопасен для испытуемого. Представляешь, какой бизнес можно развернуть!
Мне хотелось дать Петушкову в морду, но навалившаяся дикая усталость не позволила этого сделать.
— Так, Светлана Ивановна, — Петушков подошел к стенду. — Эксперимент будет немедленно продолжен. Я хочу сам понять, что происходит Там. Завтра же соберу ученый совет и сделаю доклад. Весь научный мир встанет передо мной на колени. Я стану богат, очень богат!
Гоша быстро разделся, сам нацепил на себя электроды, сам поставил таймер, причем, уже на десять минут, сам ввел снотворное.
— Все, Светлана Ивановна, включайте установку, — Петушков уснул.
Блаженная улыбка воцарилась на его лице. Мне было интересно наблюдать за экспериментом из лаборатории. Сначала ничего не происходило. Установка тихонько гудела, что-то щелкало. Как вдруг загорелись все сигнальные лампочки. Стрелка прибора, показывающего уровень пикового напряжение, внезапно взметнулась вверх и перескочила в красную зону. Происходило что-то неординарное. Светлана Ивановна в ужасе смотрела на показания приборов.
— Что, что случилось? — пришлось немного потрясти ассистентку и привести ее в чувство.
— Пока не знаю. По показаниям понятно, что источник излучения находится где-то рядом. Буквально в десяти метрах от нас. Причем он настолько мощный, что установка работает в полную силу. — Светлана Ивановна достала сигарету из пачки и попыталась закурить. — Дайте подумать.
Я протянул ей зажигалку.
— Думайте быстрее. Что находится в десяти метрах от нас?
— Кабинет директора, — Светлана Ивановна нервно несколько раз затянулась.
— Постойте, постойте. Сколько сейчас времени?
— Седьмой час.
— О, Боже. Неужели это... Нет, нет, не может быть!
— Послушайте, что не может быть. Возьмите себя в руки, наконец.
— Это — Любочка!
— Какая, к чертовой матери, Любочка!
— Секретарша нашего директора. Каждый день после работы в шесть часов он вызывает ее в свой кабинет для подведения итогов дня. Неужели, неужели сейчас там, в кабинете директора, Георгия Викторовича вместо Любочки... Кошмар!
Я все понял. Энергетическое поле человека возрастает не только в момент опасности, но и в момент наслаждения. Наша установка настроилась на волну секретарши Любочки во время ее пребывания на диване в кабинете директора и, согласно своей программе, переселило в ее тело душу Гоши Петушкова. Это был первый случай в истории человечества, когда мужчина смог понять, что чувствует женщина в момент соития.
«Гоше еще повезло, что он не попал в роддом», — подумал я.
Светлана Ивановна плеснула в стакан спирт и, резко выдохнув, выпила.
— А я ведь его, по-своему, любила.
— Не расстраивайтесь, дорогая Светлана Ивановна. Он вернется, он обязательно вернется и расскажет вам о своих ощущениях.
— Да, да. Вы правы, Сережа. Так интересно узнать, наконец, что же это такое!
«Бедная старая дева», — подумал я. Пора было собираться домой. Встал, надел плащ. И тут мой взгляд упал на таймер. Георгию Викторовичу в роли Любочки оставалось пребывать совсем чуть-чуть. Я подумал немного, дождался момента, когда Светлана Ивановна отвернется, и прибавил на таймере еще десять минут.

Глава 2. Сорри, мадам!

На следующее утро я опохмелялся на Петровке в ресторане со странным названием «Шишка». Билет до Моздока лежал в кармане, оставалось прогулять остаток денег и к ребятам, на Кавказ. Может, возьмут обратно по старой памяти? В ресторане почти никого не было. Серьезный народ занимался бизнесом, так что пить пришлось в одиночестве. Внезапно раздался звон разбитого стекла. — Ты что же, гад, виски паленый мне подсовываешь!
Сидевший за стойкой бара посетитель, здоровый рыжебородый мужчина под два метра ростом, запустил стаканом в официанта и, как ни странно, попал. В зеркало, висевшее напротив моего столика.
— Ты меня, боевого офицера, отравить вздумал!
Бутылка поддельного виски, полетевшая вслед за стаканом, достигла своей цели, угодив, убежавшему было официанту, пониже спины. Прибывшему на шум метрдотелю посетитель дал следующие указания:
— Значит так. Принесешь мне бутылку водки, — подумав, мужчина добавил, — соседу тоже. За моральный ущерб. Зеркало повесишь новое, официанта уволишь.
Затем он повернулся в мою сторону, долго присматривался.
— Серега, епрст! Какими судьбами?
— Сашка! Вот так ничего себе!
Это был мой старый товарищ еще по первой чеченской кампании, командир разведроты майор Вяземцев. Сашка от всей своей широкой души сграбастал меня в объятия. Это были объятия медведя гризли. Пришлось, чтобы освободиться, применить небольшой болевой прием.
— Ты чего буянишь, интерьер портишь?
— Да ну их, лахудры штатские, штафирки задрипанные. Даже напиться, как следует, не дают.
— С чего пьем? С горя, или с радости?
— Да кто ж с радости с утра напивается. Проблемы у меня Серега. В отставку вчера отправили.
«Вот еще один бедолага», — подумал я.
— Ну что ж, тогда наливай.
Мы выпили. Вяземцев немного успокоился.
— Хочешь, расскажу, как дошел до жизни такой?
— Давай, только коротко. Мне еще на поезд надо успеть.
— Коротко не получится. Только ты обещай, что смеяться не будешь и никому эту историю не расскажешь.
— Заметано!
***
После Чечни меня взяли на повышение. Послали в Англию помощником военного атташе. Работа — класс. Ничего не делаешь. Весь день по кабакам. Переговоры якобы ведешь о продаже нашего оружия. Вечером, девчонок посимпатичней хватаешь и на природу отдыхать. Так целый год дурака валял. Тут, на мою беду, собрался с дружественным визитом в Великобританию наш президент, будь он неладен. В посольстве переполох страшный. Вызывает меня мой начальник и говорит:
— Ты, Сашка, целый год б...л и виски кушал?
— Так точно, — отвечаю. — Б...л и кушал.
— Я, — говорит, — тебя работой не очень загружал?
— Совсем не загружали, товарищ полковник.
— Значит, пора тебе, майор Вяземцев, Родине послужить.
— Надо, послужим. Что делать? Украсть чертежи подводной лодки или угнать ее в Россию вместе с экипажем?
— Ты похохми мне тут еще. Знаешь, что президент к нам с визитом.
— Конечно, не знаю. Вы ведь еще не объявляли.
— Вот я и объявляю. Будешь, — начальник сделал паузу, и я сразу же почувствовал что-то недоброе. — Будешь ответственным по дерьму.
Так, Серега, я и влип в эту историю.
Надо тебе сказать, что во время визита Первого лица, в посольстве всегда назначали человека, ответственного за продукты его жизнедеятельности.
1 2 3 4