Глава 6
Иногда приятно отдаться воспоминаниям. У меня было еще несколько приключений, подобных описанному, до того, как я был призван для отбытия воинской повинности. У меня не было никаких особых планов, и я выбрал Малайю. Меня определили в пехоту, и я надеялся посмотреть страну. В конце концов, все оказывается полезным в жизни. Меня научили метко стрелять и оказывать первую помощь. Неплохое образование.
Пройдя курс первоначальной подготовки, я начал развивать свои природные способности. Я немного боксировал, и этого оказалось достаточным, чтобы стать чемпионом Дальнего Востока в тяжелом весе. Это сослужило мне хорошую службу, когда я вернулся домой и подцепил блондинку по имени Нэнси, которая обслуживала улицы невдалеке от Марбл-Арч (Марбл-Арч-Корнер — «Угол Мраморной Арки» — место слияния Эдвар-Роуд и Оксфорд-Стрит Здесь расположено множество магазинов, контор, а также кинотеатр «Одеон»). Несколько местных парней пытались прихватить ее, и мне пришлось привести их в порядок. Теперь мне достаточно было разок прошвырнуться по моему сектору, чтобы они испарились.
Нэнси была работящей девушкой: ей потребовалось всего два месяца, чтобы мне набралось на машину. Потом в пару к ней я подцепил Марин, а вскоре довел комплект до трех, и жизнь стала просто отличной.
Но были вещи, о которых следовало думать. Я обещал одной девушке в Бристоле, что женюсь на ней. Поэтому, как человек долга, я отправился туда. Мы поженились и обзавелись жильем в Лондоне. У нас родилось двое детей, и мне пора было обеспечить семье респектабельную жизнь. И Фрэнсис должна была мне в этом помочь…
Стук в дверь положил конец моим медитациям. Я повернул ключ, и Фрэнсис, явно обуреваемая противоречивыми эмоциями, вошла в номер.
— Привет, дорогая!
Я обнял ее за талию, потом крепко поцеловал в губы.
— Значит, ты, наконец, решилась! Не видел тебя целую неделю.
Она закусила губу, потом, пересилив себя, сказала:
— Я не хотела снова встречаться с тобой, но больше не могла.. Я не спала даже, только и думала об этом. Что ты сделал со мной тогда?
— Лишил тебя невинности. Дорогая, только и всего. Тебе это понравилось, что естественно.
Она схватила меня за ворот рубашки и ткнулась лицом в грудь. Я еле расслышал ее шепот:
— Мне стыдно за себя…
— Не стоит переживать. Все было нормально. Чем больше ты будешь этим заниматься, тем больше тебе это будет нравиться…
Изрекая эти мудрые слова, я не терял времени даром и снимал с нее один предмет туалета за другим. Когда она осталась в одних прозрачных трусиках, я смог, наконец, разглядеть ее как следует.
— В прошлый раз я тебя толком и не видел… Стой спокойно, чтобы мои глаза могли нарадоваться…
Не знаю, может быть, потому, что я ждал так долго, но она мне показалась даже лучше сложенной, чем в тот первый день.
Чертовски хорошенькая, Фрэнсис закружилась на месте, и от одного вида ее мелькающих ягодиц мой член поднялся и отвердел. Я никогда не видел такой совершенной попки, сочетающей свежесть юности с возбуждающей полнотой. Если я не возьму себя в руки, то трахну ее немедленно.
Ноги тоже были великолепны: стройные и мускулистые в голенях, с длинными бедрами, настоящие ноги танцовщицы. Груди небольшие, но твердые и восхитительной формы.
Не в состоянии больше сдерживать себя, я сгреб ее в охапку и перенес на кровать. На сей раз сопротивления не было. Фрэнсис сама сорвала с себя остатки одежды, и я видел, как взлетели и опустились бабочкой на пол ее черные штанишки.
Я лег между ее ног, раздвинул бедра и приник губами к ее половым губам. Потом высунул язык и обследовал им всю доступную ему территорию. Я лизал и сосал губы, вход во влагалище, клитор, все…
Она уже стонала:
— О! Мартин! Еще! Еще!
Я приподнял ее за ягодицы и проник языком в крохотное отверстие, которое также намеревался атаковать.
— О, Мартин! Что ты делаешь?
Я продолжал его вылизывать еще некоторое время, потом снова вернулся к хорошо раскрывшемуся влагалищу, это заставило ее громко застонать от наслаждения… Потом я поднялся на локтях и стал ласкать соски ее маленьких, но хорошо развитых грудей, затем целовать ее шею, губы…
Потом я возлег на ее ставшие каменно — твердыми грудки, она за плечи крепко прижала меня к себе. Глаза Фрэнсис были полузакрыты, губы дрожали от возбуждения. Так мы лежали, должно быть, с полминуты. Затем я осторожно высвободился из ее объятий, встал на колени, раздвинул ляжки и ввел член в жаркое влагалище. Оно было еще очень узким, Фрэнсис не смогла удержаться от стона, но тут же мужественно шепнула, чтобы я продолжал. Я продолжал… Мой член двигался в ее лоне медленно и ритмично, взад и вперед, раз за разом растягивая стенки вагины.
Фрэнсис закрыла глаза, дыхание ее стало учащаться, и вот уже с каждым толчком моих чресел с губ ее начали срываться стоны наслаждения.
— О! О! О!
Ее голова металась по подушке из стороны в сторону, ладони стискивали и мяли груди, живот пульсировал, словно жил своей собственной жизнью. Мы бились друг о друга и одновременно шли к оргазму. Наши любовные стоны звучали все громче и громче.
— О, Мартин! Это прекрасно! Еще, еще! Фрэнсис выкрикивала бессвязные фразы, какие-то бессмысленные слова:
— О-о! А-а-а! Да! Еще! Снова! Мама!
Я приостановился на мгновенье, не вынимая, однако, твердый как дерево член из все еще узкого, упругого, как резина, отверстия. Лицо Фрэнсис искажала гримаса боли, казалось, она задыхается, столь сильными были ее ощущения. Я не хотел, чтобы она сейчас пришла в себя, и поэтому снова яростно вонзился в нее.
— О-о!
Песня зазвучала вновь. Теперь я делал свою работу ровными, сильными толчками в одном ритме, крепко держа ее за бедра, Через считанные секунды она напряглась до предела и взорвалась с диким вскриком:
— А-а-а!
Да, эта девочка родилась со способностью кончать быстро. Я бы еще с удовольствием продолжил греблю, но пока с нее было достаточно. Она и сама поняла, что необходима передышка:
— Все… Пожалуйста… Больше не надо…
Я вежливо вышел из нее. Мы лежали рядом, не шевелясь, ее голова покоилась на моей груди, подрагивающая грудь — в моей ладони. Я чувствовал, как часто бьется ее сердце — единственный признак, что Фрэнсис еще жива. Потом ее веки дрогнули, она немного подтянулась и поцеловала меня робким поцелуем застенчивой девочки. Я перевернул ее снова на спину и посмотрел в глаза:
— Это ведь хорошо, не так ли?
— Ты выиграл… Было хорошо, много лучше, чем в первый раз. Мне всегда будет так хорошо?
— Это зависит от многого… Иногда бывает лучше, иногда хуже. Если бы всегда было одинаково, то быстро бы надоело. И тебе еще предстоит многому научиться.
Многому? Это замечательно! И обещаю, что буду старательной ученицей!
Мой твердый член был еще достаточно силен, чтобы овладеть крепостью, но я не спешил, ее нужно было к этому подготовить.
Влагалище Фрэнсис должно было прийти в рабочее состояние. Обычно я этим не очень любил заниматься. Все, что я читал по этому поводу, вызывало у меня только улыбку: все эти книжки с идиотскими названиями, вроде «Сладостная долина» или «Таинственный цветок». Полное дерьмо.
Я знал свою линию в этом мире. Я многое исследовал по любовной части и не встретил ничего похожего, никаких таинственных цветков или иного подобного дерьма.
Мне достаточно было взглянуть на эту прелестную атласную попку, такую свежую и розовую, чтобы поверить словам поэта: «Такое встречается редко, но оно существует». Проснувшийся вновь интерес требовал реализации. Я перевернул Фрэнсис на живот и стал медленно и нежно ласкать ее зад. Он походил на большой зрелый персик, и мне приходилось сдерживать себя, чтобы не впиться в него зубами.
Осторожно я развел ее ягодицы. Конечно, там не было ничего таинственного. Но, разумеется, было нечто, похожее на цветок. Маленький темный цветок. Такой чистенький и свежий, что невольно забылось, для чего он предназначался. Я приблизил к нему свои губы и высунул язык… В этом месте Фрэнсис тоже была надушена. Тот же самый мятный аромат. Я начал лизать, и ей это понравилось, она так и сказала. Я должен был собрать всю свою железную волю, чтобы немедленно не задвинуть туда свой член. Это еще успеется, а сегодня эдак можно ее лишь напугать.
Все это возбудило меня настолько, что Малыш-Джонни безоговорочно потребовал удовлетворения его законных прав. Пришлось снова перевернуть ее на спину и вложить мое оружие в щель под золотистым кустиком. Несколько осторожных ласк с моим обычным милосердием и — хлоп! — я уже в ней.
На этот раз я заботился уже о себе, я достаточно потрудился на Фрэнсис, а Малыш-Джонни тоже заслужил праздник.
Боже, до чего ж хорошо!
Я слышал ее стоны и не знал, как долго смогу сдерживать себя, оргазм подступал, я чувствовал его приближение. А-а-а! — теперь мой черед испустить любовный сок:
Девка! Ты довела меня до этого, теперь получи!
Я вцепился в ее ягодицы и кончил как бык одним мощным ударом.
Фрэнсис была удивлена, когда я остановился… Ведь все шло так хорошо. Она еще ничего не понимала…
Я принадлежу к парням хорошего сорта и потому не собирался оставлять ее в подвешенном состоянии. Такого рода акцию вежливости я совершал не впервые, хотя и без восторга — эти губы и влагалище, полное спермы… Но сегодня мне этого хотелось. Губы у нее такие вкусные и душистые, а сама она юная и свежая…
Я коснулся языком ее клитора, и она снова взвилась с громким криком. Потом я целовал всю ее влажную и широко раскрытую киску, я входил в нее языком, лизал и сосал… Она уже не могла сдерживать себя, и тогда я стиснул ее клитор губами и прижал сверху языком.
Я слышал, как она вначале задохнулась, а потом тело ее забилось на кровати… Раздался протяжный стон. Она кончила.
На сегодня было довольно.
Глава 7
Теперь Фрэнсис уже сама звонила мне каждый день. Она полностью утратила контроль над своим поведением, Я таки разжег костер в ее лоне. Мне было чем гордиться: это меня она хотела, мой член и ничей другой. Должен признаться, мне это льстило.
Я должен был действовать очень осторожно, чтобы держать девочку в своих руках как следует, в повиновении и послушании. Она должна была чувствовать, что я — ее хозяин.
Я дал поручение женщине в «Эль-Тропико»; чтобы в следующий раз она сказала Фрэнсис, что я очень занят и чтобы она теперь позвонила через три дня.
Потом у нас была встреча, на которой я отказал ей во всем. Сука в период течки показалась бы более скромной, чем она…
Я хотел заставить Фрэнсис ждать еще некоторое время, но тут у меня наметились кое-какие дела, и я велел ей прийти завтра.
Теперь, когда началась настоящая дрессировка, я не намеревался рисковать своей шкурой. Она должна была заплатить за получаемое наслаждение. Я еще не знал, чем, но собирался уделить этой проблеме все свое внимание. В любом случае следовало показать Фрэнсис, что бесплатно ничего не дается.
У меня не было и мысли пустить ее на панель. Я знал одного малого, который заставил так на себя работать графиню. Но подобное случается раз в миллион лет. Я размышлял над другим вариантом: как много я смогу вытряхнуть из папочки… Возможно, она даже обручена. Это будет уже кое-что, если вылезет наружу, что девочка уже повидала виды.
…Фрэнсис выглядела изумительно свеженькой в легком платьице, позволявшем вполне реально видеть ее контуры. Да, такая могла бы с легкостью закадрить кого угодно.
Прямо с порога она кинулась мне на шею, — Дорогой, четыре дня без тебя показались мне целой вечностью! Заставь же меня побыстрее забыть об этом…
— Согласен! У меня как раз случайно есть кое-что, требующее места для парковки!
Она задрожала от страсти и разделась в три момента. Фрэнсис не заботилась о своей одежде: платье, чулки, нижнее белье полетели через всю комнату. Она была готова куда раньше меня и теперь ждала, сидя на кровати, отведя руки назад, так что максимально выдвинулись вперед ее эффектные груди.
Сегодня я намеревался показать девушке нечто для нее новенькое — способ в кресле. Я сел рядом с ней и привлек к себе.
— Слушай меня… Сядь ко мне на колени, словно ты моя внучка. Я хочу сделать кое-что, чего ты еще не знаешь.
Фрэнсис послушно опустилась теплой попкой мне на колени, лицом к лицу, и положила руки на плечи. Ее ляжки раздвинулись, и влагалище было готово принять мою атаку. Я обнял ее за ягодицы и привлек к себе. Она доверчиво спросила:
— Это будет хорошо?
— Подожди, и ты сама увидишь.
Я придвинул ее ягодицы так, чтобы мой член мог бы легко раздвинуть губы влагалища. Она зажмурила глаза в предвкушении новых ощущений. Своими бедрами я еще чуть развел ей ляжки, рукой подправил напрягшийся член и внезапно насадил ее на себя, словно на кол.
И тут же раздался восторженный крик:
— О! Как хорошо! Мне нравится! Сделай так еще! Я повторил этот прием добрую дюжину раз и повторил хорошо. Я насаживал ее на член так плотно, что волосы на наших лобках переплелись.
Нужный эффект был достигнут. Фрэнсис тут же сомкнула руки вокруг моей шеи и стала бешено действовать животом и бедрами: вверх-вниз, вверх-вниз. Она отдавалась так самозабвенно, что мне следовало проследить за тем, как бы кобылица не выскочила из упряжки. Чтобы не слететь с меня, она впилась в мою кожу ногтями, губы ее покрылись пеной, волосы бились по моему лицу, вся она походила на молодую ведьму, стонущую на помеле.
— У тебя изумительный член, дорогой… Я чувствую, как он достает меня всю и везде! О!
У Фрэнсис явно развивался вкус, и я воспользовался этим, чтобы укрепить ее доверие и поощрить комплиментом.
— У тебя тоже дорогая, чудесное, мягкое, горячее, маленькое влагалище! Хочешь, мы кончим вместе?
— О, да! Конечно! Вместе!
Я накрыл ладонью одну ее грудь и стал щекотать сосок и тут же ощутил, как ее пальцы ласкают мою мошонку и яички. Этих движений оказалось достаточно, чтобы я стал приближаться к финишу. И, наконец — хлоп! — я кончил.
Потом, лаская пальцами клитор, я помог кончить ей. Она издала несколько стонов и, конвульсивно содрогаясь, уронила голову мне на плечо, словно мертвая.
Так, тесно прижавшись друг к другу, мы оставались некоторое время. Я чувствовал, как пульсируют стенки ее вагины, сжимаясь и разжимаясь, словно пытаясь исторгнуть из себя мое, ставшее бесполезным орудие.
Я много размышлял эти дни, чувствовал, что девочка теперь в моей власти, но еще не видел, что могу извлечь из этого.
Меж тем Фрэнсис стала возвращаться к жизни, она шевельнулась, открыла глаза, улыбнулась и поцеловала меня.
— Как хорошо ты занимаешься любовью. Мне по-настоящему повезло, что я встретила тебя.
Забавно было наблюдать, как, чуть отстранившись от моей груди, она смотрит вниз, на наши слипшиеся волосы, черные и белокурые. Потом Фрэнсис приподнялась немного и увидела штуку, благодаря которой она только что кончила.
— Бог мой! Какой он длинный! Неужели все это умещается в моем животе? Поразительно! Знаешь, в первый раз он мне там что-то поранил…
Она снова изменила положение бедер, и теперь головка члена, блестящая от любовного сока нас обоих, улеглась вдоль губ влагалища.
Вздох сожаления всколыхнул ее грудь.
— Мне было так хорошо…
Сложив ладони лодочкой, она приподняла мой член и стала нежно ласкать его. Размякший Малыш-Джонни впал в подлинное блаженство.
Фрэнсис снова изумилась новой игрушке:
— Какой он стал смирный!
— Есть способ снова сделать его твердым. Хочешь узнать, какой?
— О! Конечно!
Я поднял ее с колен и опустил на пол между своих ног так, что ее голова очутилась на уровне моего живота. На лице Фрэнсис отразилась странная смесь эмоций — вожделения и опасения. Я положил руку ей на затылок, чуть надавил, и ту она мгновенно уловила идею. Девочка взяла, мою радость и гордость в пальцы, поднесла ко рту, раскрыла губы и — всосала в себя, словно самое вкусное лакомство на свете.
Для начинающей любовницы Фрэнсис оказалась очень способной. Некоторое неудобство она доставляла мне только первые секунды, потом освоилась, я почувствовал вначале, как кровь стала приливать к стволу члена, а вскоре он снова пришел в боевую готовность…
Фрэнсис осваивала новую технику прямо на глазах, язык ее и губы двигались все быстрее и точнее, от удовольствия она зажмурилась, особенно, когда почувствовала, как член увеличивается в размерах и твердеет благодаря ее собственным усилиям. Пора было вмешиваться…
— Взвод, стой! Если ты будешь так продолжать и дальше, то получишь нежданный сюрприз!
Я повел бедрами назад. Глаза Фрэнсис блестели от восторга, когда она, гордая своим успехом, взирала, как я извлекаю мощный и твердый член из ее рта.
— Ну вот, теперь ты знаешь, как эффективен этот способ!
— И он так же приятен, как когда ты трахаешь меня… Я хочу, чтобы в следующий раз ты кончил прямо в мой рот…
— Согласен…
Я поднял Фрэнсис с пола и снова усадил к себе на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8