— Он поморщился. — Эти люди — преступники с самого рождения. Сызмальства учат детей быть жуликами, ворами-карманниками, попрошайками. Цыгане — нарушители спокойствия, словом, отъявленные подонки.
Смит едва удержался, чтобы не выступить против столь явной некомпетентности. Цыган, обездоленных и неприкаянных, при всей их несомненной порочности, более благополучные людские сообщества, в которых те постоянно вращались, нередко использовали как козлов отпущения. Игра тянулась испокон веков, правила не менялись по сей день.
— Убийство доктора Петренко — это вам не жульничество, — проговорил Смит медленно, стараясь не выходить из себя. — Скорее кровавая расправа. Мерзавцы знали, как его зовут, понимаете? Это не кучка шутов, тут дело серьезное.
Карасек пожал плечами.
— Вероятно, они следили за ним от самой гостиницы. Уличные цыганские банды нередко охотятся за иностранцами, особенно когда смекают, что поживиться смогут на славу.
Нечто странное в его интонации совсем сбило Смита с толку. Он почувствовал фальшь и покачал головой.
— А сами-то вы верите в эту чушь? Нет ведь, признайтесь?
— Нет? А во что же мне, скажите на милость, верить? — невозмутимо спросил полицейский. Его светлые глаза сузились. — Каковы ваши соображения? Может, поделитесь?
Смит промолчал. Действовать следовало крайне осторожно. Излишняя открытость с инспектором грозила опасностью. Смит не сомневался в том, что Петренко убили, дабы он не передал ему документы и образцы, которые тайно вывез за пределы России, но доказательств тому у подполковника не было. Петренко и портфель утонули во Влтаве. Заяви Смит сейчас, что, мол, убийство политическое, он вляпается в запутанное и долгое расследование, а тем самым поставит под угрозу разоблачения свои связи и умения, о которых не имел права и упоминать.
— Я прочел ваши показания очень внимательно, — продолжил Карасек. — Признаться честно, в некоторых ключевых местах так и чувствуется некая недоговоренность.
— В каких именно?
— Возьмем, к примеру, вашу встречу с Петренко на мосту, — произнес полицейский. — Американский военный и российский ученый... Весьма странное место и время, не находите?
— На армию США я работаю исключительно как медик и занимаюсь наукой, — сухо напомнил Смит. — Я врач, не военный.
— Да-да, конечно. — Улыбка на тонких губах Карасека растаяла, не тронув бледно-голубых глаз. — Отличных в Америке готовят медиков — даже зависть берет, ей-богу. Всесторонне развитых. Мало кто из всех знакомых мне врачей в состоянии выйти живым из схватки с тремя вооруженными бандитами.
— Мне просто повезло.
— Повезло? — Несколько тягостных мгновений слово висело в воздухе. — Тем не менее я бы хотел услышать более правдоподобное объяснение вашей встрече с доктором Петренко на мосту.
— Все очень просто, — ответил Смит, досадуя, что вынужден лгать. — За два дня я так устал от докладов и симпозиумов, что почувствовал: надо бы отдохнуть. Петренко тоже. К тому же нам обоим хотелось получше осмотреть Прагу — начать решили с Карлова моста.
Карасек недоверчиво вскинул бровь.
— Значит, вы отправились полюбоваться достопримечательностями? В такой-то туман?
Американец ничего не ответил.
Чешский полицейский внимательно посмотрел на него и вздохнул.
— Что ж, чудесно. Не вижу больше смысла вас задерживать. — Он с готовностью поднялся, прошел к двери, открыл ее. И внезапно вновь повернул голову. — Да, кстати. Мы взяли на себя смелость забрать из гостиницы ваши вещи. Они ждут вас внизу. Прежде чем отправиться в аэропорт, вы наверняка захотите побриться и переодеться. До следующего рейса на Нью-Йорк через Лондон остается несколько часов.
Смит прищурился.
— О чем это вы?
— Оказавшись в столь затруднительных обстоятельствах, вы, я уверен, желаете как можно скорее покинуть нашу страну, — произнес Карасек. — Очень жаль, но так будет лучше.
— Это приказ? — спокойно поинтересовался Смит.
— В официальном смысле? Нет, разумеется, нет. Чехия и США — близкие друзья, разве не так? — Карасек пожал плечами. — Назовем это настоятельным добрым советом. Прага — миролюбивый город, ее процветание напрямую связано с туризмом. Перестрелки в стиле Дикого Запада на живописных пражских улочках и древних мостах — такого мы стараемся не допускать.
— Выходит, вы доблестный защитник порядка, а я — вооруженный бандит, от которого вам надлежит очистить город, пока не стряслось новой беды? — с печальной улыбкой поинтересовался Джон.
Впервые за время разговора лицо инспектора на миг повеселело.
— Что-то в этом духе, мистер Смит.
— Я должен связаться с руководством, — многозначительно сказал Смит.
— Конечно. — Карасек повернулся к двери и немного повысил голос. — Антонин! Будь добр, принеси нашему американскому другу его телефон.
Молчаливый сержант вернул Смиту сотовый — его нашли во внутреннем кармане кожаной куртки, в чехле из водонепроницаемой ткани.
Быстро кивнув в знак благодарности, Смит взял телефон, раскрыл его и нажал кнопку перехода из режима ожидания в рабочее состояние. Загорелся цветной экранчик. На нем после быстрой самопроверки, подтвердившей, что система исправна и что никто не пытался войти в подпрограммы, высветились иконки.
— Интересная штуковина, — заметил от двери инспектор Карасек. — Некоторые функции даже наших инженеров-электронщиков поставили в тупик.
На лице Смита не дрогнул ни единый мускул.
— В самом деле? Удивительно! В Штатах такие сейчас в моде. В следующий раз, если не забуду, прихвачу с собой руководство по эксплуатации.
Чех с едва заметной улыбкой на губах пожал плечами, признавая поражение.
— Очень надеюсь, что следующего раза не будет, подполковник Смит. Счастливого пути.
Американец подождал, пока дверь за инспектором закроется, нажал кнопку, набирая заранее введенный код. И поднес телефон к уху. Гудки послышались с некоторой задержкой.
— Минутку, пожалуйста, — вежливо произнес приятный женский голос. Последовало два звуковых сигнала — включился преобразователь, шифрующий разговор в обоих направлениях. — Я вас слушаю.
— Я подполковник Джонатан Смит, звоню из Праги, — осторожно произнес Джон. — Понимаю, у вас сейчас слишком поздно, но мне необходимо побеседовать с генералом Фергюсоном. Дело важное, не терпит отлагательств.
Если разговор кто-то подслушивал, он без труда мог выяснить, что бригадный генерал Дэниел Райдер Фергюсон возглавляет Медицинский научно-исследовательский институт инфекционных заболеваний Армии США. Однако номер, который набрал Смит, не имел никакого отношения к НИИ в Форт-Детрике. Звонок поступил в округ Колумбия, в центральное управление «Прикрытия-1».
Джон Смит вел двойную жизнь. В основном работал в открытую, как ученый и врач при институте инфекционных заболеваний. Но порой выполнял и спецзадания «Прикрытия» — сверхсекретного разведывательного органа, подотчетного непосредственно президенту Соединенных Штатов. О существовании «Прикрытия-1» не знали ни члены Конгресса, ни командующие армией, ни главы прочих разведывательных подразделений. Управляемое немногочисленной группой людей в центре, «Прикрытие-1» представляло собой сеть тайных агентов, профессионалов в различных областях, с огромным багажом знаний и жизненного опыта, не обремененных ни семьями, ни другими личными обязательствами.
— Генерал Фергюсон уже уехал домой, сэр, — ответила, искусно подыгрывая Смиту, Мэгги Темплтон, ответственная в «Прикрытии» за связь. Фраза «не терпит отлагательств», которую он произнес, служила для тайных агентов средством сообщить: «я в серьезной опасности». — Но я могу связать вас с дежурным офицером.
— С дежурным офицером? — повторил Смит вслух. — Да, пожалуйста.
— Хорошо. Одну минутку.
На мгновение в трубке все смолкло, потом послышался знакомый голос:
— Доброе утро, Джон.
Смит выпрямил спину.
— Добрый вечер, сэр.
Руководитель «Прикрытия-1» Натаниэль Фредерик Клейн усмехнулся.
— Слишком уж официально, подполковник. Как видно, стены вокруг тебя не без ушей. Мэгги сказала, ты попал в какую-то переделку.
Смит сдержал улыбку. Он был на сто процентов уверен, что хотя бы один скрытый микрофон да записывает сейчас его слова. Инспектор Карасек его явно подозревал.
— Я звоню из пражского отделения полиции. Вчера во второй половине дня на нас напали трое неизвестных. Моего коллегу из России, ученого Валентина Петренко, убили.
Клейн ответил не сразу.
— Понятно, — наконец проговорил он. — Правильно сделал, что вышел на связь, Джон. Положение опасное. Я бы сказал, крайне опасное. Расскажи поконкретнее.
Смит повиновался: начал описывать подробности случившегося, придерживаясь той версии, которую изложил полиции. Если его подслушивали, не стоило давать повода приставать к нему с лишними вопросами. Фред Клейн был достаточно умен — явные пробелы мог заполнить и самостоятельно.
— Вы попались в лапы профессионалам, — с уверенностью произнес Клейн, когда Смит замолчал. — Спетой команде, убийцам по найму, владеющим приемами рукопашного боя и оружием.
— Несомненно, — согласился Смит.
— Русские?
Смит задумался, воспроизводя в памяти слова и интонации Волосатика. Когда тот прекратил разыгрывать из себя попрошайку и заговорил по-английски, Смит сразу уловил легкий акцент — какой именно, определить было сложно.
— Возможно, — ответил он, пожимая плечами. — Но я не уверен.
Клейн несколько мгновений молчал.
— А где конкретно доктор Петренко работал в Москве? — поинтересовался он.
— В Центральной клинической больнице, — ответил Смит. — Отличный был парень. Один из лучших специалистов в своей области.
— В Центральной клинической больнице? — задумчиво переспросил Клейн. — Любопытно. Весьма и весьма любопытно.
Смит повел бровью. Все время оставаясь в тени, Клейн имел свободный доступ к сотням информационных источников. Знали ли другие американские либо европейские разведорганы о внезапном появлении новой болезни в Москве?
— Так или иначе, тебе несказанно повезло, — продолжил Клейн. — Они запросто могли тебя пришить.
— Да, сэр, — согласился Смит. — Кстати, местная полиция оценивает ситуацию примерно так же.
Клейн фыркнул.
— Готов поспорить, они засыпали тебя неожиданными и обескураживающими вопросами. Не могут понять, как ты вышел из переделки живым. Так обстоят дела?
— Примерно так, сэр, — ответил Смит, криво улыбаясь. — Добавьте к этому слова «персона нон грата» и поймете точно, в каком я сейчас положении. Меня выпроваживают вон, первым же рейсом через Лондон.
— Неприятно, но не смертельно — ни для твоей карьеры, ни для нас, — прокомментировал Клейн. — Но давай ближе к делу: ты еще в опасности?
Смит как следует обдумал вопрос. Им он промучился практически целую ночь. Что затевают убийцы Петренко? Входит ли в их обязанности убрать всех, с кем российский ученый связывался, или им достаточно его смерти?
— Не исключено, — сознался он. — С уверенностью судить нельзя, но... Не исключено.
— Понял, — невозмутимо ответил Клейн. Связь оборвалась, но менее чем через минуту возобновилась. — Организую тебе подмогу, правда, не очень надежную — слишком уж мало времени. Чтобы ты не пропал там совсем один. Можешь подождать примерно с час?
Смит кивнул.
— Без проблем.
— Замечательно. Перед выходом из участка еще раз позвони. — Клейн помолчал. — И постарайся уцелеть, Джон. А то я с ума сойду, заполняя ворох чертовых бумажек.
Смит улыбнулся.
— Буду иметь это в виду, — пообещал он.
* * *
Человек средних лет в теплом коричневом пальто, перчатках, меховой шапке и зеркальных солнцезащитных очках вышел из полицейского участка на улице Конвиктска и, не оглядываясь, торопливо зашагал на юго-запад, в сторону реки.
В узком переулке неподалеку его ждал черный седан «Мерседес» с тонированными окнами. Остановка автотранспорта в этом месте была запрещена, но на лобовом стекле «Мерседеса» красовался знак дипломатического ведомства, а потому знаменитые своим усердием пражские инспекторы дорожного движения обходили нарушителя стороной.
Человек все так же торопливо открыл дверцу водителя, сел за руль. Снял шапку и очки, бросил их на соседнее кожаное сиденье. И рукой в перчатке пригладил только сегодня подстриженные темные волосы.
— Ну и? — послышался сзади гнусавый голос. — Что удалось разузнать?
— Американец все еще в полиции, — ответил, глядя в зеркало заднего вида, водитель — румын Драгомир Илинеску. Собеседника он почти не видел. — Но они недолго его продержат. Сегодня же отправят через Лондон в Нью-Йорк, как ты и сказал.
— Под охраной?
— Насколько я понял, без. Чехи и в аэропорт отпустят его одного.
— А насколько надежен наш человек? — спросил голос.
Илинеску пожал плечами.
— Еще ни разу не подвел нас. Нет причин подозревать его в предательстве и сейчас.
— Отлично. — В тени заднего сиденья блеснула белозубая улыбка. — Тогда устроим подполковнику Смиту самое необычное в жизни путешествие. Подавай сигнал остальным. Начинаем немедленно. Роли распределены.
Илинеску послушно взял телефон, нажал кнопку на шифраторе, но вдруг замер в нерешительности.
— Имеет ли смысл так рисковать? — спросил он. — Петренко ведь мертв, украденные материалы уничтожит вода. С основной задачей мы справились. Американец выжил, но разве какой-то там доктор может нам помешать?
Человек на заднем сиденье подался из полумрака вперед. Бледный свет от лобового стекла блеснул на его бритом черепе. Очень осторожно, почти ласково, он прикоснулся пальцами к пластырю на сломанном носу. На пластыре темнели пятна засохшей крови.
— По-твоему, так меня отделать смог какой-то там доктор? — негромко спросил он. — Илинеску сглотнул. — А, как думаешь? — Потея от волнения, Илинеску покачал головой. — Наконец-то до тебя дошло. Вот и замечательно. Итак, кем бы этот Смит ни оказался на самом деле, надо его убрать, — тихим голосом продолжал лысый. — К тому же последнее указание из Москвы сформулировано вполне конкретно, разве не так? На сей раз без свидетелей. Без единого. Надеюсь, помнишь, как наказывают за провал?
У Илинеску при воспоминании об ужасающих фотографиях, которые ему показывали, под левым глазом задергалась мышца. Он оживленно закивал.
— Да-да. Помню.
— Тогда делай, что велю. — С этими словами Георг Лисс, человек с кодовым именем Прага-1, опять откинулся на спинку сиденья, пряча изуродованное лицо в густой тени.
Глава 4
Близ Брянска, Россия
Четыре двухкилевых истребителя-бомбардировщика «Су-34» кружили над лесистыми холмами западнее Брянска. Благодаря сверхсовременным бортовым радиолокационным станциям самолеты могли летать настолько низко, что едва не задевали верхушки деревьев и опоры линий электропередачи. Непрерывно отстреливаемые тепловые ловушки — защита от самонаводящихся ракет класса «земля — воздух» — медленно спускались к укутанной снегом земле.
Внезапно «сушки» стали набирать высоту, их бортовые системы определили групповую цель, передали данные самолетным пусковым установкам и высчитали точку пуска. Несколько секунд спустя выброшенные из крыльевых отсеков ракеты и бомбы полетели в лес далеко на земле. Четверка самолетов вдруг повернула вправо, стремительно уходя из зоны наземных радаров на север.
В лесу загрохотали взрывы, в воздух взметнулись оранжево-красные столбы огня. Вырванные из земли деревья, крутясь, взлетели на сотни метров ввысь и с треском рухнули обратно на землю. Громадные облака дыма, веток и щеп подхватил и понес налетевший ветер.
Картину с интересом наблюдали, стоя на крыше вкопанного в холм бетонного бункера и глядя в бинокли, около дюжины российских военачальников. У подножия холма командиров охраняли более сотни вооруженных бойцов ВДВ в зимних маскировочных комбинезонах и бронежилетах. Фургоны с электронным оборудованием и машины для перевозки командного состава, тщательно укрытые камуфляжными сетками, стояли позади бункера. По лесу змеились, обеспечивая надежную систему коммуникаций, протянутые совсем недавно оптоволоконные кабели. Учения под названием «Зимний венец» проводились тайно, на прием и передачу сигналов посредством радио-, сотовой или обычной наземной связи были введены строгие ограничения.
Армейский полковник, внимательно прислушиваясь к голосу в наушниках, повернулся к стоящему рядом невысокому стройному человеку. Он один из всех наблюдателей на крыше бункера был не в военной форме, а в черном пальто и теплом шарфе. Редкие каштановые волосы беспощадно трепал ветер.
— Согласно компьютерным отчетам, все условные вражеские артбатареи и передвижные РЛС управления огнем уничтожены, — спокойно уведомил полковник.
Российский президент Виктор Дударев кивнул, продолжая смотреть в бинокль.
1 2 3 4 5 6