Он и двое Волков, возможно, умрут, а мир не изменится, миру будет наплевать. Но ему нравилось мчаться через лес на бешено скачущей лошади: комья грязи вылетают из-под копыт словно испуганные птицы.
У Харпера проблемы с запасной лошадью, подсказала ему еще не помутившаяся часть разума. Валентайн рассмотрел впереди опушку и повернул туда, переводя лошадь на шаг. Там стоял разрушенный дом без крыши, пустой.
— Немало проскакали, — сказал Гонсалес. — Ну и где, к черту, дорога?
— Немного вниз и на запад от нас, — сказал Валентайн, устало махнув рукой в сторону заходящего солнца. — Перекур и посмотрим, как дела у наших друзей.
Это место на возвышенности давало им хороший обзор местности. Валентайн и Харпер прислушались к ритмичному перестуку копыт вдалеке.
— Ах, черт, — сказал Харпер, — я всегда думал, что меня Жнец сожрет, а не какие-то грязные оборванцы застрелят.
Валентайн посмотрел на дом. У него были хорошие стены и две двери. Лошади вполне поместятся.
— Так значит, у них лошади свежее. У нас все же есть три ружья и хорошая точка обстрела.
Теперь он уже видел вдали всадников. Насчитав пятьдесят, он бросил эту затею.
— Давайте-ка зайдем в наш новый дом и подготовимся к встрече гостей.
За домом, в покрытом цементом дворике, стоял насос.
— А вот и на блюдечке с серебряной каемочкой, — сказал Харпер, качая ручку. Она двигалась как-то слишком легко. К их глубокому разочарованию, ничего, кроме шума, не выходило из ржавой металлической трубы.
Главная комната в доме была засыпана обломками рухнувшей крыши, но им удалось ввести коней через заднюю дверь в комнату с немного более низким потолком, чем в большой. Окна без рам были устроены так, что человек в окне мог более или менее прикрывать главную дверь, но западное крыло оставалось незащищенным. Валентайн устроился у переднего окна, Харпера поставил сбоку, а Гонсалеса — на заднюю дверь.
— Нам теперь, может, удастся продержаться около двух минут, — сказал Харпер.
— Всегда есть шанс, что мы сделаем цену слишком высокой для них, — ответил Валентайн, наполняя карманы патронами.
— Меня уже все равно тошнило от качки, — отозвался Гонсалес.
— А это мысль, — ответил Валентайн, — если продержим их до темноты, может, удастся улизнуть. Пойдем в крутые холмы и густой лес. Есть вариант, что им нужны только лошади. Я знаю, пешком они нас не догонят, даже если мы мешки с почтой понесем. Кто бы они ни были — они не Волки.
Преследователи осторожно приблизились к беглецам. Тощий человек в старой соломенной шляпе с черным пером подъехал рысью к дому, с карабином на коленях. Он оглядел разрушенный дом с подозрением, сначала одним глазом, потом другим. Валентайн разглядел на нем грязную рубашку.
— Что вам нужно?
Вытянутое лицо худощавого расплылось в ухмылке.
— А, мальчики хотят поговорить?
— Мы готовы стрелять, если вам так больше нравится. Но, возможно, для всех будет лучше, если мы сначала поговорим.
Соломенная шляпа развернул коня и исчез из виду. Валентайн считал минуты, каждая секунда, приближающая сумерки, была в их пользу.
Он услышал шорохи и тихий стук копыт в лесу. Преследователи, похоже, решили окружить дом. Судя по звукам, их было много.
От леса отделились три внушительных размеров всадника. Несмотря на густые бороды и грязь, Валентайну показалось, что они похожи друг на друга. Их нечесаные бороды были черны как уголь, только у всадника в центре в бороде виднелись две серые полоски седины. На их шляпах тоже были засунутые за ленты черные перья.
— Эй вы там, в доме, привет! — сказал всадник в центре. — Вы хотели переговоры, вот мы.
— Могу я знать, с кем говорю? — выкрикнул в ответ Валентайн.
Человек бросил взгляд на своих младших спутников.
— Конечно, незнакомец. Меня зовут Знай Свое Собачье Дело, а это мой сын Я Тебе Голову Оторву и мой племянник Тебе В Глотку Нагажу, — проорал он. — Удовлетворен? Этикет соблюден?
Из-под холма раздался хохот.
— Как мило, — сказал Харпер, — почему бы не снять его, лейтенант?
Валентайн не отрывал взгляда от всадника.
— Спасибо, мистер Знай. Похоже, вы загнали нас четверых в ловушку. Есть ли способ нам выбраться отсюда так, чтобы вы нас не пристрелили?
— Может, вас и четверо, а может, и трое. Одной из ваших лошадок легко идти. А может, мы тут думаем, у вас там женщина или ребенок, — откликнулся всадник.
— А мы тут думаем, сколько вас мы заберем с собой. Сходимся пока на двадцати. Если вы достаточно умны, чтобы знать, что такое граната, вы согласитесь, что это как минимум так.
— Сынок, мы вас оттуда с легкостью выкурим. Вам лучше согласиться на мои условия. Оставьте нам винтовки, лошадей и поклажу. Можете оставить себе еду, воду и пистолеты, если они у вас есть. И свои жизни. Даже свое самоуважение, если учесть, что сможете рассказывать, что встретились с бандой «Черное Перо» и ушли живыми.
— Хотите ружья, придите и возьмите их, — ответил Валентайн, стараясь скопировать спокойную уверенность голоса капитана Ле Авре, — мало не покажется. А как насчет такого решения: отдаем вам лошадей и запасы и уходим отсюда, как только вы сматываетесь.
— Никакого торга! Даю вам пять минут на обсуждение. Вы на сухом холме в доме, который даже не можете прикрыть со всех сторон. Выносите винтовки, и мы дадим вам уйти. А потом поезжайте себе дальше на север, — потребовал оборванец с уверенностью человека, держащего в руках четыре туза.
Валентайн знал, что его карты биты, но также знал, что вряд ли доживет до рассвета без винтовок. Волки повернулись к нему, придя к тем же выводам. Они были готовы стрелять.
— Гонзо, Харпер, доставайте клинки, надо кое-что сделать.
— Перерезать горло лошадям? — спросил Харпер.
Валентайн решил, что у него есть шанс сблефовать.
— Нет, будем развлекаться резьбой по дереву.
Через пять минут Валентайн вышел из дома с тремя винтовками в руках. До темноты осталось около часа. Он набрал воздуху, выпятил вперед грудь и оглушительно завопил. Трое из «Черного Пера» вздрогнули от звука, который, казалось, не то чтобы отражался эхом от холмов, а проходил сквозь них.
— Идите и возьмите ваши ружья, — сказал он, помолчав, осипшим голосом, делая пару осторожных шагов в сторону от двери дома. Его кобура была пуста, Харпер прикрывал его сзади из револьвера.
— Ты принял правильное решение, сынок, — сказал мистер Знай, пытаясь скрыть удовольствие в голосе. Трое подъехали за своей добычей.
Валентайн аккуратно положил ружья на землю и шагнул назад.
Старший из бандитов спешился под прикрытием ружей своих родственников. Он наклонился, чтобы поднять винтовки.
— Так значит, вас только трое. Я так и думал. Это отличные…
Он издал хриплый звук и отдернул руку от ружей, как будто это была гремучая змея с трещащим хвостом.
На прикладах ружей был вырезан рисунок — перевернутая свастика, такая, как та, что Валентайн видел на лодке и обсуждал с ученым в университете.
Он поднял голову и посмотрел на Валентайна, его губы тряслись.
— Где вы их взяли? — спросил он.
— Наши хозяева дали нам. Такой же знак на седлах, а у меня даже татуировка есть. Мы ведем разведку для них. Их восемь, движутся на запад сейчас, пока мы тут болтаем. Так что берите, но утром они к нам вернутся. Причем в хорошем состоянии, их уронят только один раз.
— Ну, сынок, мы не знали, что вы имеете дело с «Ломаным крестом». Черт, да мы вам не враги. Можно сказать, даже на вашей стороне. Только этой весной поймали Кошку из Озарка. Настоящую Кошку, мальчики с ней повеселились, и мы ей горло перерезали. Можете спросить лорда Мелока-ис-Кура, в Рокфорде. Мы платим за то, что там берем, добрым серебром.
Валентайн улыбнулся:
— Похоже, мы просто друг друга не поняли, ну ладно, никто не пострадал, никто не должен знать, мистер…
— Черный Крейг Лоррейн, сэр. К вашим услугам. Если мы что-то можем сделать, хоть что-нибудь…
Черное Перо почти пресмыкался.
— Надо же… — задумчиво произнес Валентайн.
Валентайн вернулся к дому с винтовками.
— Он прогнулся.
Харпер отдал ему пистолет.
— Э? — сказал Гонсалес.
— Они нас отпускают. Даже запасы с собой дают, на самом деле. Беда в том, что мне пришлось пообещать им Гонсалеса. Он самый упитанный.
— Плохо шутишь, Вал, — сказал Гонсалес. — Это ведь шутка, да?
Той ночью Волки ехали на север с винтовками, лошадьми и новой подковой на запасной лошади. У них еще были мешки с зерном, кукурузой и едой из запасов банды «Черное Перо».
— Господи Иисусе, лейтенант, — сказал Харпер голосом, звенящим от обожания, — когда ты заверещал, как Жнец, я чуть в штаны не наложил. Мог бы и предупредить.
Один из бандитов дружелюбно помахал рукой. Гонсалес осторожно на него посмотрел:
— Это ведь шутка была, да, лейтенант?
9
Милуоки, август сорок третьего года правления куриан
Выжженный скелет города, в котором когда-то жило больше двух миллионов человек, медленно разрушается на берегу озера Мичиган. От крутых восточных берегов озера до рек Меномини и Рут смотрят в небо лишь пустые оболочки зданий, на верхних этажах которых сейчас живут летучие мыши, ястребы, голуби и чайки. Нижние этажи предоставляют убежище всем — от крыс и койотов до бродяг. Тротуары и проезжая часть заросли травой и мхом. На авеню Локаст стрекочут сверчки и скачут кузнечики, а авеню Гринфилд — Зеленое Поле — именно полем и стало: на нем пасется скот.
Новый центр города — это железнодорожная станция. Здесь, в зданиях, кольцом стоящих вокруг огромного универсама «Гранд авеню», селятся находящиеся в фаворе солдаты и механики. В этом районе живут разнорабочие, среди переплетенных, как спагетти, переходов и мостов, образующих бывшую развязку междугороднего шоссе 94/43. Два курианских лорда управляют городом, один сидит в охраняемом грогами бетонном бункере под федеральным зданием, а другой — в Тори-Хилл на территории Университета Марке. Пивоварня «Миллер» все еще работает, хотя производит крошечную часть того, что производила раньше. Под новым руководством, конечно.
Озеро Мичиган повергло Валентайна в восторг своей величественностью. Оно совсем не было похоже на грохочущую громадину океана, о которой он читал в книгах. И все же при виде водного пространства, растянувшегося вдоль всего горизонта с юга на север, захватывало дух.
Валентайн и Рэнделл Харпер разбили лагерь на севере от Уайтфиш-Бей. Они оставили Гонсалеса с лошадьми в укромном сарайчике далеко за городской чертой после того, как Волки благополучно миновали Южный Висконсин. Единственной напастью стала стая сторожевых собак на одиноком хуторе. Псы погнали путешественников с поля, на котором те крали зерно для лошадей. К счастью, собаки ограничились лаем: Волки помчались назад, и никто не пострадал, за исключением, пожалуй, их самолюбия.
Теперь каждую ночь они оставались за декоративной каменной стеной высотой в четыре фута в заросшем парке с видом на озеро, ожидая корабль из флота Белого Знамени, который должен был показать три огня, один мигающий, а Волки должны были ответить двумя.
— Что это за флот? — спросил Валентайн своего спутника.
Харпер уютно устроился, прислонившись спиной к стене, выдохнул облачко дыма от ядовито-вонючей сигареты.
— Они симпатизируют Правому Делу, хотя и не сражаются с курианами до последней капли крови. Они контрабандисты, торговцы, в том числе оружием. Когда они, бывает, сталкиваются с полицаями, так это потому, что кто-то кому-то торговую дорожку пересек или кинул на деньги.
Мне говорили, что капюшонники терпеть не могут воду, поэтому они оставляют ее полицаям или водоплавающим грогам. Само собой, полицаи берут взятки, где только можно. Но флот всегда бьет грогов, когда представляется шанс. Это кровная месть. Я думаю, эти гроги больше любят человеческую плоть, чем другие.
— Кажется, я слышал про таких. Большеротые, или Челюсти, как только их не называют. У них пасть открывается слева направо, а не вверх-вниз, да? Что-то вроде не то рыбы, не то жабы?
— Да, и шкура скользкая, как у угря. Летом они — беда, а зимой в спячку впадают. Такие твари очень опасны весной, когда откладывают яйца. Тогда надо держаться от них подальше. Все вокруг сжирают. Но им на самом деле больше нравится вода помельче, так что их здесь не так уж много. А вот у Грин-Бей — совсем другая история. И озеро Эри, как я слышал, просто кишит ими.
Валентайн вспомнил, как выходил на лодке на озера в Пограничных Водах за рыбой на обед. Странно представить себе рыбку, которая вылезает на берег и начинает охотиться.
— Так почему же флот возит за нас нашу почту?
— Охотники в верховьях Нью-Йорка дают им оружие и боеприпасы, вот почему. Веревки, древесину, краску, скипидар, моторы, бензин — все что угодно.
Нам повезло. Мы просто мальчики на посылках: нам нечего волноваться об оплате. Но у меня есть кое-что, чтобы подмазать их. Так принято. Они этого ждут.
Валентайн пожал плечами:
— Ну пусть, лишь бы на нашей стороне были.
— Они на нашей, на нашей. На самом деле, гарантирую, что они тебе понравятся. У них тысячи баек.
Разумеется, большинство вранье и хвастовство, но все равно любопытно послушать.
— Очень может быть, — согласился Валентайн.
Корабль пришел следующим вечером. Сбегав к амбару Гонсалеса, чтобы проверить, как там дела в основном лагере, Валентайн едва не пропустил его. И лошади, и его разведчик выглядели лучше после нескольких дней отдыха. За это время Гонсалес исследовал местность и нашел несколько яблонь и ревень, растущий неподалеку. Он собрал целую корзину еды и поделился своими находками с лошадьми.
— Я там еще помидоры видел, завтра соберу, сэр, — доложил он.
— Только смотри, не грабь ничье поле. Можно наткнуться на что-нибудь похуже собак. Я не хочу, чтобы местные подозревали, что мы здесь.
— Никаких следов, никаких знаков и, что лучше всего, никаких Жнецов, — заверил его Гонсалес.
— Надеюсь, что так. Спи чутко. Я возьму пару яблок, если не возражаешь, господин Богач, — сказал Валентайн, набивая карманы.
— Конечно, лейтенант. Передай еще пару сержанту с приветом от меня.
Уставший лейтенант вернулся на свой пост, пройдя за день пятнадцать миль пешком.
Через два часа после заката над темным озером появились три огонька.
— И вот она идет, — торжественно процитировал стихотворение Харпер, вызвав в памяти Валентайна продолжение: «Двое на суше и трое на море, а я в окрестностях Милуоки».
Харпер вылил горючую жидкость на две вязанки древесины, стоящие на берегу, в двенадцати футах друг от друга, и поджег их. Один из огней на лодке начал мигать, как будто кто-то открывал и закрывал фонарь.
— Ну что, убедился? Это они? — спросил Харпер.
— Да, — ответил Валентайн, пытаясь рассмотреть очертания маленького корабля.
— Значит, пошли на пляж, сэр, и доставим почту, — сказал Харпер, затаптывая костры.
Кораблик подпрыгивал на небольших волнах. Волны озера Мичиган не ревели, ударяясь о берег, а нежно плескались о него. Озеро казалось озорным в этот идиллический летний вечер, и что-то в этом теплом вечернем ветерке заставило Валентайна забыть об опасности.
Связав шнурки мокасин Волки повесили обувь на шею и пошли вперед по воде. Каждый нес на плечах непромокаемый мешок с почтой.
Их встретила крошечная лодочка, такая низкая, что ее борта едва не черпали воду.
— Забирайтесь с боков, — сказал мальчишеский голос с кормы, — вы меня перевернете, если попытаетесь запрыгнуть.
Волки бросили в лодку мешки и перевалились через борта. Лодка заметно осела.
Валентайн посмотрел на корму, на человека с веслом. Тот, кого он принял за юношу, на самом деле был молодой женщиной, одетой в бесформенную одежду из белого холста. У нее было круглое лицо и веселые глаза, а на щеках веснушки.
— Хорошая ночь, да, мальчики? Капитан Досс шлет привет представителям Свободной Территории Озарк и приглашает вас на борт яла «Белая Молния», — сказала она, сверкнув красивыми белыми зубами.
— Чего «Белая Молния»? — спросил Валентайн.
— Яла, — повторила она, — ты ничего не знаешь о кораблях, солдат?
— Почти ничего, — признался Валентайн.
— Ял маленький, но на море он как дельфин. Такое же судно, но чуть больше нашего, обошло вокруг света только с одним человеком на борту. Почти сто лет назад.
— Рад снова тебя встретить… Тери, да? — сказал Харпер, рассматривая свои промокшие кожаные штаны.
— И мне кажется, вроде знаю тебя, Арон… нет, Рэнделл Харпер. Думаю, раза два встречались. Но я тебя этой весной не видела.
— У меня по суше маршрут был. Больше не хочу, — сказал Харпер.
— Ну, капитан будет рада тебя видеть. А это кто с тобой?
— Лейтенант Дэвид Валентайн. Он из Миннесоты.
Девушка протянула руку:
— Рада встрече, лейтенант. Тери Сильвертан, первый помощник на «Белой Молнии». Окажете ли вы любезность, уважаемые господа, быть нашими гостями этим вечером?
— Не представляю, что могло бы порадовать меня больше, мисс Сильвертан, — сказал Валентайн, копируя ее почти светскую манеру речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
У Харпера проблемы с запасной лошадью, подсказала ему еще не помутившаяся часть разума. Валентайн рассмотрел впереди опушку и повернул туда, переводя лошадь на шаг. Там стоял разрушенный дом без крыши, пустой.
— Немало проскакали, — сказал Гонсалес. — Ну и где, к черту, дорога?
— Немного вниз и на запад от нас, — сказал Валентайн, устало махнув рукой в сторону заходящего солнца. — Перекур и посмотрим, как дела у наших друзей.
Это место на возвышенности давало им хороший обзор местности. Валентайн и Харпер прислушались к ритмичному перестуку копыт вдалеке.
— Ах, черт, — сказал Харпер, — я всегда думал, что меня Жнец сожрет, а не какие-то грязные оборванцы застрелят.
Валентайн посмотрел на дом. У него были хорошие стены и две двери. Лошади вполне поместятся.
— Так значит, у них лошади свежее. У нас все же есть три ружья и хорошая точка обстрела.
Теперь он уже видел вдали всадников. Насчитав пятьдесят, он бросил эту затею.
— Давайте-ка зайдем в наш новый дом и подготовимся к встрече гостей.
За домом, в покрытом цементом дворике, стоял насос.
— А вот и на блюдечке с серебряной каемочкой, — сказал Харпер, качая ручку. Она двигалась как-то слишком легко. К их глубокому разочарованию, ничего, кроме шума, не выходило из ржавой металлической трубы.
Главная комната в доме была засыпана обломками рухнувшей крыши, но им удалось ввести коней через заднюю дверь в комнату с немного более низким потолком, чем в большой. Окна без рам были устроены так, что человек в окне мог более или менее прикрывать главную дверь, но западное крыло оставалось незащищенным. Валентайн устроился у переднего окна, Харпера поставил сбоку, а Гонсалеса — на заднюю дверь.
— Нам теперь, может, удастся продержаться около двух минут, — сказал Харпер.
— Всегда есть шанс, что мы сделаем цену слишком высокой для них, — ответил Валентайн, наполняя карманы патронами.
— Меня уже все равно тошнило от качки, — отозвался Гонсалес.
— А это мысль, — ответил Валентайн, — если продержим их до темноты, может, удастся улизнуть. Пойдем в крутые холмы и густой лес. Есть вариант, что им нужны только лошади. Я знаю, пешком они нас не догонят, даже если мы мешки с почтой понесем. Кто бы они ни были — они не Волки.
Преследователи осторожно приблизились к беглецам. Тощий человек в старой соломенной шляпе с черным пером подъехал рысью к дому, с карабином на коленях. Он оглядел разрушенный дом с подозрением, сначала одним глазом, потом другим. Валентайн разглядел на нем грязную рубашку.
— Что вам нужно?
Вытянутое лицо худощавого расплылось в ухмылке.
— А, мальчики хотят поговорить?
— Мы готовы стрелять, если вам так больше нравится. Но, возможно, для всех будет лучше, если мы сначала поговорим.
Соломенная шляпа развернул коня и исчез из виду. Валентайн считал минуты, каждая секунда, приближающая сумерки, была в их пользу.
Он услышал шорохи и тихий стук копыт в лесу. Преследователи, похоже, решили окружить дом. Судя по звукам, их было много.
От леса отделились три внушительных размеров всадника. Несмотря на густые бороды и грязь, Валентайну показалось, что они похожи друг на друга. Их нечесаные бороды были черны как уголь, только у всадника в центре в бороде виднелись две серые полоски седины. На их шляпах тоже были засунутые за ленты черные перья.
— Эй вы там, в доме, привет! — сказал всадник в центре. — Вы хотели переговоры, вот мы.
— Могу я знать, с кем говорю? — выкрикнул в ответ Валентайн.
Человек бросил взгляд на своих младших спутников.
— Конечно, незнакомец. Меня зовут Знай Свое Собачье Дело, а это мой сын Я Тебе Голову Оторву и мой племянник Тебе В Глотку Нагажу, — проорал он. — Удовлетворен? Этикет соблюден?
Из-под холма раздался хохот.
— Как мило, — сказал Харпер, — почему бы не снять его, лейтенант?
Валентайн не отрывал взгляда от всадника.
— Спасибо, мистер Знай. Похоже, вы загнали нас четверых в ловушку. Есть ли способ нам выбраться отсюда так, чтобы вы нас не пристрелили?
— Может, вас и четверо, а может, и трое. Одной из ваших лошадок легко идти. А может, мы тут думаем, у вас там женщина или ребенок, — откликнулся всадник.
— А мы тут думаем, сколько вас мы заберем с собой. Сходимся пока на двадцати. Если вы достаточно умны, чтобы знать, что такое граната, вы согласитесь, что это как минимум так.
— Сынок, мы вас оттуда с легкостью выкурим. Вам лучше согласиться на мои условия. Оставьте нам винтовки, лошадей и поклажу. Можете оставить себе еду, воду и пистолеты, если они у вас есть. И свои жизни. Даже свое самоуважение, если учесть, что сможете рассказывать, что встретились с бандой «Черное Перо» и ушли живыми.
— Хотите ружья, придите и возьмите их, — ответил Валентайн, стараясь скопировать спокойную уверенность голоса капитана Ле Авре, — мало не покажется. А как насчет такого решения: отдаем вам лошадей и запасы и уходим отсюда, как только вы сматываетесь.
— Никакого торга! Даю вам пять минут на обсуждение. Вы на сухом холме в доме, который даже не можете прикрыть со всех сторон. Выносите винтовки, и мы дадим вам уйти. А потом поезжайте себе дальше на север, — потребовал оборванец с уверенностью человека, держащего в руках четыре туза.
Валентайн знал, что его карты биты, но также знал, что вряд ли доживет до рассвета без винтовок. Волки повернулись к нему, придя к тем же выводам. Они были готовы стрелять.
— Гонзо, Харпер, доставайте клинки, надо кое-что сделать.
— Перерезать горло лошадям? — спросил Харпер.
Валентайн решил, что у него есть шанс сблефовать.
— Нет, будем развлекаться резьбой по дереву.
Через пять минут Валентайн вышел из дома с тремя винтовками в руках. До темноты осталось около часа. Он набрал воздуху, выпятил вперед грудь и оглушительно завопил. Трое из «Черного Пера» вздрогнули от звука, который, казалось, не то чтобы отражался эхом от холмов, а проходил сквозь них.
— Идите и возьмите ваши ружья, — сказал он, помолчав, осипшим голосом, делая пару осторожных шагов в сторону от двери дома. Его кобура была пуста, Харпер прикрывал его сзади из револьвера.
— Ты принял правильное решение, сынок, — сказал мистер Знай, пытаясь скрыть удовольствие в голосе. Трое подъехали за своей добычей.
Валентайн аккуратно положил ружья на землю и шагнул назад.
Старший из бандитов спешился под прикрытием ружей своих родственников. Он наклонился, чтобы поднять винтовки.
— Так значит, вас только трое. Я так и думал. Это отличные…
Он издал хриплый звук и отдернул руку от ружей, как будто это была гремучая змея с трещащим хвостом.
На прикладах ружей был вырезан рисунок — перевернутая свастика, такая, как та, что Валентайн видел на лодке и обсуждал с ученым в университете.
Он поднял голову и посмотрел на Валентайна, его губы тряслись.
— Где вы их взяли? — спросил он.
— Наши хозяева дали нам. Такой же знак на седлах, а у меня даже татуировка есть. Мы ведем разведку для них. Их восемь, движутся на запад сейчас, пока мы тут болтаем. Так что берите, но утром они к нам вернутся. Причем в хорошем состоянии, их уронят только один раз.
— Ну, сынок, мы не знали, что вы имеете дело с «Ломаным крестом». Черт, да мы вам не враги. Можно сказать, даже на вашей стороне. Только этой весной поймали Кошку из Озарка. Настоящую Кошку, мальчики с ней повеселились, и мы ей горло перерезали. Можете спросить лорда Мелока-ис-Кура, в Рокфорде. Мы платим за то, что там берем, добрым серебром.
Валентайн улыбнулся:
— Похоже, мы просто друг друга не поняли, ну ладно, никто не пострадал, никто не должен знать, мистер…
— Черный Крейг Лоррейн, сэр. К вашим услугам. Если мы что-то можем сделать, хоть что-нибудь…
Черное Перо почти пресмыкался.
— Надо же… — задумчиво произнес Валентайн.
Валентайн вернулся к дому с винтовками.
— Он прогнулся.
Харпер отдал ему пистолет.
— Э? — сказал Гонсалес.
— Они нас отпускают. Даже запасы с собой дают, на самом деле. Беда в том, что мне пришлось пообещать им Гонсалеса. Он самый упитанный.
— Плохо шутишь, Вал, — сказал Гонсалес. — Это ведь шутка, да?
Той ночью Волки ехали на север с винтовками, лошадьми и новой подковой на запасной лошади. У них еще были мешки с зерном, кукурузой и едой из запасов банды «Черное Перо».
— Господи Иисусе, лейтенант, — сказал Харпер голосом, звенящим от обожания, — когда ты заверещал, как Жнец, я чуть в штаны не наложил. Мог бы и предупредить.
Один из бандитов дружелюбно помахал рукой. Гонсалес осторожно на него посмотрел:
— Это ведь шутка была, да, лейтенант?
9
Милуоки, август сорок третьего года правления куриан
Выжженный скелет города, в котором когда-то жило больше двух миллионов человек, медленно разрушается на берегу озера Мичиган. От крутых восточных берегов озера до рек Меномини и Рут смотрят в небо лишь пустые оболочки зданий, на верхних этажах которых сейчас живут летучие мыши, ястребы, голуби и чайки. Нижние этажи предоставляют убежище всем — от крыс и койотов до бродяг. Тротуары и проезжая часть заросли травой и мхом. На авеню Локаст стрекочут сверчки и скачут кузнечики, а авеню Гринфилд — Зеленое Поле — именно полем и стало: на нем пасется скот.
Новый центр города — это железнодорожная станция. Здесь, в зданиях, кольцом стоящих вокруг огромного универсама «Гранд авеню», селятся находящиеся в фаворе солдаты и механики. В этом районе живут разнорабочие, среди переплетенных, как спагетти, переходов и мостов, образующих бывшую развязку междугороднего шоссе 94/43. Два курианских лорда управляют городом, один сидит в охраняемом грогами бетонном бункере под федеральным зданием, а другой — в Тори-Хилл на территории Университета Марке. Пивоварня «Миллер» все еще работает, хотя производит крошечную часть того, что производила раньше. Под новым руководством, конечно.
Озеро Мичиган повергло Валентайна в восторг своей величественностью. Оно совсем не было похоже на грохочущую громадину океана, о которой он читал в книгах. И все же при виде водного пространства, растянувшегося вдоль всего горизонта с юга на север, захватывало дух.
Валентайн и Рэнделл Харпер разбили лагерь на севере от Уайтфиш-Бей. Они оставили Гонсалеса с лошадьми в укромном сарайчике далеко за городской чертой после того, как Волки благополучно миновали Южный Висконсин. Единственной напастью стала стая сторожевых собак на одиноком хуторе. Псы погнали путешественников с поля, на котором те крали зерно для лошадей. К счастью, собаки ограничились лаем: Волки помчались назад, и никто не пострадал, за исключением, пожалуй, их самолюбия.
Теперь каждую ночь они оставались за декоративной каменной стеной высотой в четыре фута в заросшем парке с видом на озеро, ожидая корабль из флота Белого Знамени, который должен был показать три огня, один мигающий, а Волки должны были ответить двумя.
— Что это за флот? — спросил Валентайн своего спутника.
Харпер уютно устроился, прислонившись спиной к стене, выдохнул облачко дыма от ядовито-вонючей сигареты.
— Они симпатизируют Правому Делу, хотя и не сражаются с курианами до последней капли крови. Они контрабандисты, торговцы, в том числе оружием. Когда они, бывает, сталкиваются с полицаями, так это потому, что кто-то кому-то торговую дорожку пересек или кинул на деньги.
Мне говорили, что капюшонники терпеть не могут воду, поэтому они оставляют ее полицаям или водоплавающим грогам. Само собой, полицаи берут взятки, где только можно. Но флот всегда бьет грогов, когда представляется шанс. Это кровная месть. Я думаю, эти гроги больше любят человеческую плоть, чем другие.
— Кажется, я слышал про таких. Большеротые, или Челюсти, как только их не называют. У них пасть открывается слева направо, а не вверх-вниз, да? Что-то вроде не то рыбы, не то жабы?
— Да, и шкура скользкая, как у угря. Летом они — беда, а зимой в спячку впадают. Такие твари очень опасны весной, когда откладывают яйца. Тогда надо держаться от них подальше. Все вокруг сжирают. Но им на самом деле больше нравится вода помельче, так что их здесь не так уж много. А вот у Грин-Бей — совсем другая история. И озеро Эри, как я слышал, просто кишит ими.
Валентайн вспомнил, как выходил на лодке на озера в Пограничных Водах за рыбой на обед. Странно представить себе рыбку, которая вылезает на берег и начинает охотиться.
— Так почему же флот возит за нас нашу почту?
— Охотники в верховьях Нью-Йорка дают им оружие и боеприпасы, вот почему. Веревки, древесину, краску, скипидар, моторы, бензин — все что угодно.
Нам повезло. Мы просто мальчики на посылках: нам нечего волноваться об оплате. Но у меня есть кое-что, чтобы подмазать их. Так принято. Они этого ждут.
Валентайн пожал плечами:
— Ну пусть, лишь бы на нашей стороне были.
— Они на нашей, на нашей. На самом деле, гарантирую, что они тебе понравятся. У них тысячи баек.
Разумеется, большинство вранье и хвастовство, но все равно любопытно послушать.
— Очень может быть, — согласился Валентайн.
Корабль пришел следующим вечером. Сбегав к амбару Гонсалеса, чтобы проверить, как там дела в основном лагере, Валентайн едва не пропустил его. И лошади, и его разведчик выглядели лучше после нескольких дней отдыха. За это время Гонсалес исследовал местность и нашел несколько яблонь и ревень, растущий неподалеку. Он собрал целую корзину еды и поделился своими находками с лошадьми.
— Я там еще помидоры видел, завтра соберу, сэр, — доложил он.
— Только смотри, не грабь ничье поле. Можно наткнуться на что-нибудь похуже собак. Я не хочу, чтобы местные подозревали, что мы здесь.
— Никаких следов, никаких знаков и, что лучше всего, никаких Жнецов, — заверил его Гонсалес.
— Надеюсь, что так. Спи чутко. Я возьму пару яблок, если не возражаешь, господин Богач, — сказал Валентайн, набивая карманы.
— Конечно, лейтенант. Передай еще пару сержанту с приветом от меня.
Уставший лейтенант вернулся на свой пост, пройдя за день пятнадцать миль пешком.
Через два часа после заката над темным озером появились три огонька.
— И вот она идет, — торжественно процитировал стихотворение Харпер, вызвав в памяти Валентайна продолжение: «Двое на суше и трое на море, а я в окрестностях Милуоки».
Харпер вылил горючую жидкость на две вязанки древесины, стоящие на берегу, в двенадцати футах друг от друга, и поджег их. Один из огней на лодке начал мигать, как будто кто-то открывал и закрывал фонарь.
— Ну что, убедился? Это они? — спросил Харпер.
— Да, — ответил Валентайн, пытаясь рассмотреть очертания маленького корабля.
— Значит, пошли на пляж, сэр, и доставим почту, — сказал Харпер, затаптывая костры.
Кораблик подпрыгивал на небольших волнах. Волны озера Мичиган не ревели, ударяясь о берег, а нежно плескались о него. Озеро казалось озорным в этот идиллический летний вечер, и что-то в этом теплом вечернем ветерке заставило Валентайна забыть об опасности.
Связав шнурки мокасин Волки повесили обувь на шею и пошли вперед по воде. Каждый нес на плечах непромокаемый мешок с почтой.
Их встретила крошечная лодочка, такая низкая, что ее борта едва не черпали воду.
— Забирайтесь с боков, — сказал мальчишеский голос с кормы, — вы меня перевернете, если попытаетесь запрыгнуть.
Волки бросили в лодку мешки и перевалились через борта. Лодка заметно осела.
Валентайн посмотрел на корму, на человека с веслом. Тот, кого он принял за юношу, на самом деле был молодой женщиной, одетой в бесформенную одежду из белого холста. У нее было круглое лицо и веселые глаза, а на щеках веснушки.
— Хорошая ночь, да, мальчики? Капитан Досс шлет привет представителям Свободной Территории Озарк и приглашает вас на борт яла «Белая Молния», — сказала она, сверкнув красивыми белыми зубами.
— Чего «Белая Молния»? — спросил Валентайн.
— Яла, — повторила она, — ты ничего не знаешь о кораблях, солдат?
— Почти ничего, — признался Валентайн.
— Ял маленький, но на море он как дельфин. Такое же судно, но чуть больше нашего, обошло вокруг света только с одним человеком на борту. Почти сто лет назад.
— Рад снова тебя встретить… Тери, да? — сказал Харпер, рассматривая свои промокшие кожаные штаны.
— И мне кажется, вроде знаю тебя, Арон… нет, Рэнделл Харпер. Думаю, раза два встречались. Но я тебя этой весной не видела.
— У меня по суше маршрут был. Больше не хочу, — сказал Харпер.
— Ну, капитан будет рада тебя видеть. А это кто с тобой?
— Лейтенант Дэвид Валентайн. Он из Миннесоты.
Девушка протянула руку:
— Рада встрече, лейтенант. Тери Сильвертан, первый помощник на «Белой Молнии». Окажете ли вы любезность, уважаемые господа, быть нашими гостями этим вечером?
— Не представляю, что могло бы порадовать меня больше, мисс Сильвертан, — сказал Валентайн, копируя ее почти светскую манеру речи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37