Посыпав кровавую лужицу каким-то белесым порошком, Кейт проговорила нараспев:
Даем, что имеем:
Чистые мысли,
К службе готовность,
Желание выжить.
Просим, нуждаясь,
Щит, что без тени,
Стену без окон
И путь на свободу.
И как говорим мы,
Так пусть и будет.
В чаше вспыхнул свет, из него соткалась сфера, которая тут же расширилась, словно надутый ребенком пузырь. Свет при этом померк, а затем, когда пузырь, увеличиваясь, укрыл собой всю шлюпку с сидящими в ней людьми, погас совершенно.
Ян поглядел на лодку, на своих спутников, на воду за бортом. Потом он перевел взгляд на «Сокровище ветра» и на белую тушу первого из аэриблей, приближавшегося к брошенному кораблю. Он не мог отрицать, что Кейт сейчас что-то сделала, однако, похоже, ее подкараулила неудача. Все как будто осталось таким, как было прежде.
— Ну как, получилось? — спросил Ри. — Я ничего не ощущаю.
И без того озабоченное лицо Кейт еще более напряглось.
— Не уверена. Мне кажется, я чувствую вокруг нас оболочку экрана, но если он и есть, то получился тонким. Не знаю, способен ли он по-настоящему помочь нам.
Ян ощутил вдруг сухость во рту.
Боги! Они уже успели отстать, в то время как обе другие шлюпки, полные опытных гребцов, вовсю мчались к острову, где можно было спрятаться.
— За весла, — рявкнул он. Команда мгновенно была исполнена, и Ян вновь крикнул: — Весла на воду! Гребите по команде. Приготовились! Гребок… вверх… вперед… опустили… гребок! Вверх!.. Вперед!.. Опустили!
Припав к рулю, он разворачивал лодку на запад, с тем чтобы корпус стоявшего на якорях корабля прикрыл их от приближающихся аэриблей.
— Гребок… вверх… вперед…
Позади грохотали двигатели. Только он один не видел воздушных кораблей, показавшихся над ложным горизонтом, образованным корпусом «Сокровища ветра». Однако в этом не было нужды. Шесть пар глаз смотрели назад, не отрываясь от происходящего в небе, и шестеро гребцов налегали на весла, гоня шлюпку через пролив. Ян знал, куда держит путь, и обращенные к нему лица его спутников поведают ему все необходимое относительно того, что происходит позади.
Глава 19

Сидя в обитом бархатом кресле, Шейид Галвей с высоты полета «Орла» обозревал останки корабля Сабиров, испытывая глубокое удовлетворение.
Видел он людей, отчаянно налегавших на весла в шлюпке, которую преследовал аэрибль. Сабиры, похоже, намеревались выполнить свою часть сделки. Их обязанностью было обнаружить корабль, захватить его, отыскать на нем Зеркало Душ и поднять трофей на борт одного, из двух аэриблей. После этого уже ему самому предстояло доставить всех назад в Калимекку и организовать нападение на Дом Галвеев.
Конечно, Шейид и в мыслях не держал исполнять свои обязательства целиком. Как только он получит Зеркало Душ, ситуация резко переменится в его пользу. Аэрибли принадлежали ему — вместе с обслуживающими их экипажами и пилотами, управлявшими этими аппаратами. Вклад Сабиров заключался лишь в том, чтобы отыскать Зеркало Душ — в отличие от Шейида им было известно, как это сделать.
Его Волки должны были убить находящихся на корабле Сабиров в то самое мгновение, когда Зеркало окажется на борту аэрибля. Солдатам надлежало расправиться с Криспином, Эндрю и этим чудовищем, носящим имя Анвин. А потом он в качестве главы Галвеев посадит аэрибль со всеми своими людьми и Зеркалом в Калимекке — посреди огромного двора их Дома — и объявит его своим. Словом, к концу дня Шейид намеревался сделаться богом.
И ты сделаешь это , нашептывал в его голове ободряющий голос. Я обещаю тебе бессмертие, которого можно добиться с помощью Зеркала. И ты получишь его.
Припав к окошку гондолы, Криспин Сабир следил за спуском аэрибля к останкам «Сокровища ветра». Он с удовольствием отметил ловкость лотового в работе с причальными канатами, когда тот сумел с первого броска зацепить веревки за бизань и за бушприт. Еще один бросок потребовался, чтобы прикрепить спусковой трос, и после короткой паузы лотовой съехал по нему вниз с помощью блочного механизма и принялся крепить на корабле якорные канаты. Закончив свое дело, он подал сигнал, моторы аэрибля умолкли, и огромное воздушное судно повисло над плененным «Сокровищем ветра», точно брюхастый паук над обездвиженной добычей.
Отличные умельцы… Криспин уже относился к воздушным кораблям и их экипажам как к своей собственности. Чтобы захватить Дом Галвеев, Сабирам нужны были от гофтских провинциалов лишь аэрибли их Семьи. И к концу дня Криспин намеревался получить все необходимое ему.
Из гондолы сбросили вниз веревочные лестницы, и приготовившиеся к высадке солдаты начали покидать «Сердце Огня». Они отыщут на корабле всех оставшихся там матросов и пассажиров, допросят их, а потом убьют. На втором аэрибле экипаж его и солдаты позаботятся о тех, кто предпочел, не сопротивляясь, бежать с корабля.
Криспин, ухмыляясь, рассматривал то, что прежде гордо носило имя «Сокровище ветра». Ему всегда нравились драки, в которых преимущество оказывалось на его стороне. Интересно, а как себя чувствует сейчас братец Ри?
Криспин сомневался в том, что тот мог остаться на борту. Лживый и коварный интриган выберет путь осмотрительный и трусливый: он покинет корабль, как бежал из Калимекки. Люди Криспина, конечно же, отыщут этого ублюдка-кузена, если только прежде его не сожрут горрахи. Шлюпки неуклюжи и медлительны. А это означало, что Криспин располагал временем. Если Ри оставил корабль, спастись ему все равно не удастся. Как только они поднимут на аэрибль Зеркало Душ, можно будет посвятить несколько дней прочистке окрестностей. Криспин не сомневался в том, что проделает обратный путь в компании Ри… он уже запланировал провести на Площади Наказаний некий обряд, по сравнению с которым совершенный над Каделлом, братом Ри, покажется полуденной беседой друзей.
Ну а пока один лишь «Орел» преследовал шлюпки. Пусть себе Эндрю сладострастно похрюкивает и пускает слюни при виде горрахов, яростно пожирающих экипаж опрокинутой первой шлюпки. У него, Криспина, есть более важное дело.
Он направился вперед — в кабину пилота, и за последним солдатом спустился по лестнице на палубу «Сокровища ветра». При этом ему пришлось пережить несколько неприятных мгновений: Криспин не любил высоты и во время спуска понял, что предпочитает пребывать в чреве «Сердца Огня», а не болтаться на веревочной лестнице между небом и землей над стаей добравшихся до добычи горрахов, когда от смерти его могла защитить лишь казавшаяся сверху крохотной палуба поврежденного корабля.
Криспин едва не полез обратно, однако он не рассчитывал, что солдаты сумеют отыскать нужный ему предмет и доставить его на аэрибль, посему он заставил себя ровно дышать, вытер ладони — по очереди — о куртку и продолжил спуск по уходящей из-под ног лестнице, делая один робкий шаг за другим.
— Шаткая лестница, правда? — с ухмылкой спросил Криспина какой-то галвейский солдатик. — Ничего, в первый раз страшно бывает всем.
Криспин постарался запомнить лицо мальчишки. Темноволосый, темноглазый, смуглый… типичный Заит. Криспин не различал их, все они казались ему на одно лицо, кроме тех мгновений, когда кричали и корчились в предсмертных муках. Тем не менее он отметил и щель между передними зубами, и родинку в уголке губ. Надо непременно запомнить это лицо. Криспин ответил:
— Каблуки моих сапог сделаны из чистой кожи. Они слишком скользки и тонки для подобных ситуаций. В отличие от твоих — резиновых.
Он повернулся и направился прочь, решая, каким образом он удостоверится в том, что этот солдат встретил на корабле свою смерть и не вернулся на аэрибль. Сабир никому не позволял смеяться над собой. Когда мальчишка приступил к исполнению своих обязанностей, Криспин закрыл глаза и принюхался. Пахло жимолостью и гнилью, а именно этот запах, по словам его безмолвного советника, исходил от Зеркала Душ. Оно было где-то рядом: запах жимолости витал повсюду.
Голос в его голове произнес: Если они забрали Зеркало с собой, запах его будет сильнее над водой. Ты сможешь последовать за ним по запаху. Но след магии Зеркала кончается на корабле.
Криспин направился на корму, туда, где этот притягательный запах ощущался резче. Он закрыл глаза, пробуя воздух нюхом Карнея. В Трансформированном состоянии он, конечно, отыскал бы Зеркало намного быстрее. После Перехода нос его становится в тысячу раз чувствительнее, чем в человеческом обличье, хотя и в таком виде обоняние никогда не подводило его. Однако Трансформация открыла бы его суть вездесущим Галвеям, а Криспин не мог позволить, чтобы об этом его свойстве узнали враги, даже если он намеревался умертвить их всех еще до окончания полета. У людей есть такая досадная способность выживать, даже если, казалось бы, приняты все необходимые меры… Криспин всегда считался с этим и всегда действовал соответствующим образом.
Он учуял запах Зеркала в одной из кают, однако не слишком сильный. А потом, следуя указаниям собственного носа, направился к люку и вниз по трапу — в кубрики экипажа и далее в трюм. И уже там глаза Криспина зажглись жадным огнем, и он громко расхохотался при виде открывшегося ему зрелища. Ряд за рядом, полка за полкой были уставлены предметами работы Древних. Обозрев только два первых ряда, он успел заметить дистанционное наблюдательное устройство, казавшееся вполне работоспособным, — подслушиватель, удивительно хорошо подобранный комплект преобразователей и половину усилителя чар, которую можно было пустить на запчасти для того сломанного, что остался у него дома. Конечно, тут была и куча вещей бесполезных или просто декоративных, но преобладали предметы абсолютно ему незнакомые.
— Мое, — с вожделением прошептал Криспин. Сокровищница эта, по его мнению, стоила параглезиата и целого Дома… стоила власти, и еще раз власти, и вся она принадлежала ему. Однако стоимость всего этого меркла по сравнению с тем единственным предметом, который он разыскивал. Зеркало Душ вполне могло находиться в столь очевидном месте, хотя Криспин в этом сомневался. Запах Зеркала наполнял трюм, однако он предполагал, что Ри постарался припрятать свою драгоценную добычу до того, как оставил корабль.
Криспин обошел все помещение и в самом дальнем из отделений трюма обнаружил доказательство того, что интуиция не подвела его. Здесь запах Зеркала Душ казался сильнее, чем где бы то ни было на корабле, однако пропитанные им веревки кто-то в спешке перерезал и бросил кучкой на палубу.
Криспин улыбнулся. У него будет след. Веревки хранили запах Ри и еще одного Карнея, Криспину незнакомого… а также неведомого третьего лица — человека. Криспин решил в первую очередь взять след Зеркала, а уж потом заняться поисками людей.
И тут в голову ему пришла мысль, одновременно и раздосадовавшая, и развлекшая его. Конечно же, Ри было известно о том, что именно он, его кузен, разыскивает его. Недавно он наконец догадался, что Криспин следит за ним во время сна. Но если он знал это и вновь попытался проявить смекалку, то мог упрятать Зеркало в такое место, где его будет особенно сложно найти.
Ри руководствовался в своей охоте нюхом и должен был понимать, что и Криспин тоже будет следовать указаниям собственного обоняния. Учитывая это, он вполне мог спрятать Зеркало еще ниже. Под трюмами.
Криспин сморщился от одной лишь мысли: великолепное обоняние сулило не только преимущества. Оно станет совершенно бессильным в море конфликтующих запахов, наполняющих подтрюмное пространство. К тому же он брезглив и сумел почти полностью подчинить себе свою животную сущность; Криспин гордился этим, однако при необходимости не боялся и грязи. Вздохнув, он отправился обследовать самые вонючие закоулки судна.
Треть стоянки спустя, искупавшись в зловонной жиже и погубив свою изысканную одежду, он был вынужден признать, что Зеркала Душ нет ни в одном из трех самых нижних помещений корабля.
Выбравшись на палубу, он послал насмешливого галвейского солдатика на аэрибль за чистой одеждой, а сам отправился в корабельный душ, чтобы привести себя в порядок. Оказавшись в одиночестве, он обратился с вопросом к голосу:
— Итак, где же оно?
Зеркала нет на корабле , ответил голос.
Криспин огрызнулся:
— Оно должно быть здесь. Ты сказал, что я почую его след над водой, если Зеркало унесли с корабля.
Ты почувствуешь. И я тоже увижу его. Зеркало… Влечет меня к себе.
— Но я осмотрел каюты, кладовые и самый низ судна. Его здесь нет.
Да. Его нет на корабле. Я уже сказал это.
— Тогда где же оно?
Если его не унесли с собой и его нет на борту, оно может находиться в единственном месте.
Лишь в этот миг Криспин наконец понял — истина была проста и вместе с тем ненавистна для него.
— Его выбросили за борт. — Он уперся руками в переборку и уткнулся в нее лбом. — Проклятие на их головы. Проклятие. Проклятие. Проклятие.
Торопливо одевшись, он бросился вверх, на палубу. Собрал солдат, одолженных гофтскими Галвеями, и сказал:
— Эти ублюдки выбросили за борт тот предмет, который мы должны были найти здесь. Берите крюки, садитесь в лодки и ищите его.
Конечно, его спросили о том, что именно нужно искать. Потом ему сказали, что шлюпок на корабле нет, поскольку бежавший экипаж забрал их все. А вслед за этим солдаты принялись жаловаться на горрахов, клацающих зубами в воде вокруг «Сокровища ветра» в ожидании новой поживы.
Криспин никаких отговорок не принял и быстро положил конец жалобам, назначив недовольных в первую смену. Второй аэрибль, напомнил он им, вот-вот захватит целую шлюпку пленников, освободив при этом саму лодку. На лице его блуждала усмешка.
А пока он приказал заитскому парню, которого развлекла проявленная им на веревочной лестнице неловкость, заняться швырянием крюка с борта судна. Вокруг корабля в воде сновали темные силуэты горрахов, и Криспин подумал, что подобное занятие изрядно уменьшит шансы мальчишки вернуться домой в Калимекку.
Отдав распоряжения, он снова поднялся по лестнице в аэрибль, что было намного легче, чем спускаться. А там уселся за трапезу в компании Эндрю, пилота аэрибля и нескольких Волков из Галвеев, настоявших на своем участии в экспедиции.
— Ты нашел Ри? — спросил Эндрю, пока слуги наполняли тарелки нарезанным кубиками обезьяньим мясом под соусом, мелкой форелью, разносолами и обжаренными золотистыми жуками-листорезами в манговом желе.
— На корабле никого не осталось. — Криспин отпил вина со льдом и попробовал лук. Он восхитительно хрустел на зубах и не был слишком соленым… такого изумительного сочетания добиться непросто. Хорошо бы забрать к себе повара Галвеев… сделать это нетрудно, ведь самих Галвеев скоро не останется. Но ведь повара обычно пробуют свои блюда — какая жалость! — Значит, или его сожрали горрахи, или нашего братца уже подобрал Анвин.
Шейид Галвей положил себе нескольких жуков, не торопясь отведал, а потом переключил все внимание на обезьянье мясо под соусом.
— Как жаль, что они успели спрятать Зеркало.
— Мы получим его еще до конца дня, — заверил его Криспин.
— Когда мы пролетали над кораблем, — заговорил Эндрю, — мне показалось, что я видел на корме три шлюпки. Но когда мы вернулись после этого шквала, я заметил только лодку, уничтоженную горрахами, и ту, за которой погнался «Орел». Что же случилось с третьей?
Криспин опустил нож и вилку и уставился на кузена.
— Три шлюпки? Нет. Я уверен, что их было только две.
Эндрю ухмыльнулся.
— Вот это в тебе и забавно, Криспин. Ты всегда так уверен во всем… даже когда явно бываешь неправ. Перед тобой рофетианский галион. Экипаж таких судов превышает сорок человек, а рофетианские шлюпки рассчитаны только на двадцать. Если ты посмотришь на кормовой отсек, то увидишь там гнезда для трех шлюпок. И три пятна на палубе, где дерево не выбелено солнцем, — все три были оставлены лодками.
Криспин глянул вниз — на корму корабля, на широкую палубу, над которой прежде поднималась мачта и где прежде, несомненно, находились три шлюпки. Три.
Эндрю потянул за длинную черную прядь, прикрывавшую левое ухо, единственную на наголо выбритом черепе, и сказал:
— Не забудь, что я заслужил эту прядь.
— Ты шлялся по причалам в компании неотесанных чурбанов, — проговорил Криспин, на миг забыв о том, что Галвей наблюдают за ними обоими.
— Я плавал со Слобянами. Мы взяли на абордаж не так уж мало рофетианских галионов, и на любом из них на каждую мачту приходилось по шлюпке.
Криспин наклонился к кузену, позабыв о еде.
— Тогда объясни мне, знаток кораблей и моря: если здесь было три лодки, почему мы видим только две? А? Есть у тебя ответ?
Эндрю повел тяжелыми плечами и рассмеялся.
— Я бы сказал, что кое-кто все-таки улизнул.
— Мы бы увидели их, скотоложец. Погляди вниз. Мы видим все, что происходит вокруг… такое преимущество дает полет по воздуху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39