— Лично у меня все в лучшем виде. И бизнес, и дом, и машина. И езжу куда хочу. И когда хочу. И с кем хочу. Жена молодая, вот такие ноги. Прошлым летом на Багамы возил.
— А физиономия кислая…
— Да, — раздраженно бросил Вадим. — Имеются, конечно, кое-какие проблемы. Завистников много.
Он хотел еще что-то добавить, но раздался стук в дверь — и на пороге появился Толян. Увидев незнакомого человека, он в нерешительности замялся у порога.
— Я, это, меня того, Макарыч узнать послал, ты часом не заболел?
— Здоров. Знакомьтесь: Вадим Владимирович Смирнов, мой бывший коллега, а это Анатолий Владимирович Петров, мой нынешний напарник.
Петров, сухонький мужичок лет тридцати пяти, смущенно кивнул и прислонился к дверному косяку. Робкий и суетливо-услужливый, он постоянно старался всем помочь, но, к сожалению, это получалось у него большей частью нелепо: то во избежание возможного падения уличных зевак заботливо прикроет канализационный люк с находящимся там внутри слесарем; то по просьбе не успевшей запастись водой дамочки с первого этажа откроет задвижку в самый неподходящий момент, когда ремонтная бригада в подвале разъединит трубу, то совершит еще какое-нибудь подобное «доброе» дело. Постоянно попадая впросак, ломая или теряя любую вещь, попавшую ему в руки, он в основном использовался на подхвате: таскал за бригадой сумку с инструментом, убирал мусор, бегал за пивом и молча сносил шутки и подначки товарищей по работе. Колян пару дней терпел, глядя на это безобразие, а затем встал на его защиту, и вскоре они ходили по квартирам на пару. Толян, впервые в жизни почувствовав к себе доброе отношение, привязался к напарнику и ради него был готов пойти в огонь и воду.
— Давай проходи, — махнул ему нетерпеливо хозяин, занятый чайником. — Не стой как столб. Завтракать будешь?
Этого вопроса он мог и не задавать. От предложения «перекусить» Толян никогда не отказывался и без лишних разговоров садился за стол в любое время дня и ночи. Однако это никоим образом не сказывалось на его комплекции, и всем своим видом он подтверждал известную поговорку: «Худому коню корм не впрок».
— Чем богаты, тем и рады, — проговорил Колян, открывая холодильник и выкладывая свои припасы. — Чай, белый хлеб, колбаса «Детская». — Он повернулся к гостю: — У вас небось колбасы сортов двадцать?
— Хватает, — подтвердил тот, густо намазывая булку маслом.
— Зато у нас натуральная.
— А ты проверял? Кстати, слышал: инопланетяне прилетели. Про них вчера весь вечер по всем каналам показывали.
— У меня телевизор не работает.
— Скучно живете, без огонька. Сплошные серые будни.
— Подумаешь, эка невидаль, у нас своих новостей хватает, — обидевшись за друга, промычал Толян, стараясь прожевать засунутый в рот здоровенный кусок бутерброда. — Мне тетка письмо прислала из деревни.
— Яровые взошли? — благодушно поинтересовался гость. — Или председателю в избу свет провели?
— Погостить зовет. У нее двадцать четвертого день рождения. Кабанчика собираются заколоть. Буженина, сало, кровяные колбаски.
— Везет людям, — мечтательно закатил глаза под потолок Смирнов. — Лично я триста лет не ел домашней буженинки.
— Гулять будут. — Колян машинально посмотрел на календарь. — Кстати, двадцать четвертое сегодня.
— Давайте съездим, навестим старушку? — заулыбался Толян.
— А на работу кто пойдет, инопланетяне? — покачал головой Колян. — Да и денег нет.
— Тетка-то далеко живет? — встрепенулся Смирнов.
— Почти рядом — минут сорок на электричке до поселка, да оттуда полчаса на автобусе.
— Я плачу! — сделал широкий жест гость и, заметив удивленные взгляды, пояснил: — Нам премиюшку подкинули, можем и гульнуть. Времени навалом, на работу я сегодня все равно уже не попаду. Да и хрен с ними, переживут, скажу, ездил к смежникам, договариваться насчет поставок.
— Может, поедем, Иваныч? — с умоляющим видом повернулся к напарнику Толян. — Триста лет тетку не видел. Скоро обед, считай, день прошел. Заявок на сегодня, кажись, не много. Завтра по утрянке вернемся, а ежели случайно чуток запоздаем, у Макарыча еще две бригады осталось.
— Успокойся, неудобно к незнакомым людям такой оравой вваливаться. Думаешь, нас там сильно ждут?
— Да ты что! В деревне гостям завсегда рады.
— Ты часом себе новой Верки не завел? — ехидно ухмыльнулся Смирнов. — И она тебе расслабляться не дает.
От этих слов Колян побелел. Появление Смирнова все-таки выбило его из колеи, а упоминание о бывшей жене разом всколыхнуло все воспоминания, загнанные в самый дальний угол подсознания, и ему захотелось тут же, немедленно, напиться до умопомрачения.
— Пропади оно пропадом, поехали.
Однако с самого начала дела пошли наперекосяк. Пока они искали тетке подарок — не являться же в гости с пустыми руками, — билеты в мягкие и плацкартные вагоны распродали, остался один дополнительный общий вагон. Не обремененные багажом, они успели забраться туда одними из первых, но уже через пару минут в купе, плотно заставленное сумками, коробками и мешками, было некуда ступить. На нижних полках, тесно прижавшись друг к другу, разместилось сразу по пять-шесть человек, со вторых полок свисали гроздья детских голов. В довершение всего окна не открывались, и ехать пришлось в сплошной духоте, пропитанной запахом пота и перегара, смешанного с табаком.
Мужики принялись обсуждать последнюю новость об инопланетянине, разделившись на два противоположных лагеря. Одна, большая часть, безоговорочно приветствовала свершившийся контакт, надеясь на бурное развитие науки и техники, другая, оставаясь в меньшинстве, с не меньшим упорством утверждала, что более развитая цивилизация наверняка захочет поруководить, и приводила массу примеров из истории.
В спор ввязался какой-то встрепанный лохматый бородач и, подняв вверх палец, принялся вещать:
— Прибыл посланец Тьмы! Его появление — первый сигнал погрязшему в грехе человечеству. Посмотрите, что в мире делается. Народ-то каков пошел: больше о наживе думает, шикарней соседа выглядеть мечтает. Довели Землю-матушку — трясет ее бедняжку со страшной силой, тайфуны, ураганы туда сюда проносятся, цунами целые города смывает. Небо в сплошных дырках, словно швейцарский сыр. Население голодает и продолжает увеличиваться. Зло кругом, и мир в тартарары катится. О душе никто не думает.
Началась оживленная дискуссия, есть ли душа у инопланетян. Постепенно все сошлись во мнении, что пришельцам на Земле придется несладко: погода не пойми какая, на огороде ничего не растет, зато цены, словно сумасшедшие, лезут вверх; а уж правительство о народе и вовсе не думает. Все сразу перекинулись на обсуждение простых, насущных забот, совершенно позабыв о гуманоидах.
Поезд опоздал ненамного, минут на десять, однако пока наши путешественники выбирались из переполненного вагона, то, выскочив на свободу, увидели лишь задний номер отъехавшего автобуса. Вечером в одной из соседних деревень намечалась свадьба, и гости, битком набившись в салон, с жаром принялись доказывать водителю, что больше никого не будет. «А если и будут, то вряд ли влезут», — уточнил огромный дядька и достал две бутылки водки. Водитель, сраженный таким веским аргументом, тотчас завел мотор.
Троица стояла возле пустого перрона и потерянно оглядывалась по сторонам. Согласно «Графику движения автобуса», пришпиленного к осветительному столбу, следующий рейс ожидался только на другой день.
— Да уж, романтика, — скривился Вадим, разглядывая несколько обветшалых домов, примостившихся на берегу тихой речки. — И как здесь люди живут? Хотя дышится неплохо. Проскользнув незаметно в мастерскую, они приняли рабочий вид, однако их сразу вызвали к начальству. Управдом находился в большом смущении и плел нечто невнятное про старые трубы, утечки и таинственные проблемы. Провинившиеся стояли перед ним, понурив головы, и никак не могли сообразить, о чем идет разговор.
Он с шумом втянул носом воздух и насторожился:
— Жареным пахнет.
— Пошли, — показал на крайний дом Толян.
Поднявшись по скрипучим ступенькам на крылечко, они вежливо постучали и услышав: «Входите, не заперто», — шагнули в избу. Навстречу им вышла старушка. Увидев Толяна, она всплеснула руками и, тихо охнув, неожиданно расплакалась.
— Ну, ты чего, теть Стеня? — смущенно поглядывая на друзей, Толян неуклюже погладил ее по плечу.
— От радости родной, от радости, — всхлипнула тетка, вытирая глаза. — Не забываешь нас, деревенских.
— Да ладно. — Сконфуженный Толян протянул ей большой цветастый платок. — Я тебя с днем рождения поздравляю.
— Ой, спасибо.
— О, Анатолий! — вывернулся из соседней комнаты пьяненький дед, ее муж. — Здорово, племяш! Это кто с тобой?
— Мои друзья.
— Молодцы, что приехали. — И он потащил гостей к столу: — Вот, рожденье у нас. Жалко вы припозднились, наши совсем недавно разошлись. Да ничего, усаживаетесь, чем богаты, тем и рады.
Тетка бросилась на кухню и вынесла чугунок дымящейся картошки, большое блюдо с жареным мясом и колбасой.
— М-мммм, — замычал Вадим, у которого от одного вида потекли слюнки. — А это от нас. — И он поставил на стол бутылку водки.
— Ай да гости, — просиял дед.
— За именинницу! — поднял стакан Колян.
— Чтоб не болела! — подхватили остальные и выпили. Дед тотчас налил по второй, и тосты посыпались как горох.
— За хозяина!
— За милого Толика!
— За порося.
После суматошного дня водка ударила в голову, и гости быстро захмелели.
— Эх, хорошо сидим. — Разомлевший Вадим с лоснящимся лицом откинулся на спинку стула. — Ну, и как поживаете?
— Сам видишь. Осталось пять дворов, старики да старухи. Последняя молодая семья скоро в город переберется, ужо и квартирку подыскали. А че им тут делать? Денег не платят, развлечений никаких, кино и не помним, когда в последний раз привозили. Эвон, нынче в соседней деревне свадьба, так они туда отправились.
— Не умеем мы по-человечески жить, не умеем, — икнул Смирнов.
— Э, милок, да ты никак набрался, — хихикнул дед. — Слабоват нынче мужик. Вот в наше время…
— Какое такое ваше время, — напыжился Вадим и попытался встать, но не смог оторваться от стула. — Все великие дела происходят сегодня. — И он принялся загибать на руке пальцы. — Свобода — раз. Куда хочу, туда и ворочу, — два. Да у нас, поглядите, — он ткнул пальцем в темный экран выключенного телевизора, — инопланетяне прилетели. Разве при вашем социализме могли прилететь инопланетяне?
— А тьфу на них. По всем программам тока планетяне. Планетяне то, планетяне се. Планетяне туда, планетяне сюда. Надоели.
— И вид у них не очень, — насмешливо добавил Толян. — Маленькие, синенькие.
— И на кой они сдались? Нам пахать надо, сеять, урожай собирать, а всякие там человечки с рожками, похожими на антенны, энто сплошное баловство.
— У них тех-но-логии. Пе-ре-до-вые. Понял? Они из воздуха могут пищу синтезтировать.
— Синтезировать, — поправил его Колян и, заметив недоумевающий взгляд деда, коротко пояснил: — Искусственную еду создавать.
— Слышали, знаем, — подскочил дед, словно готовый броситься в драку петух-забияка. — Да тока по телику теперича говорят об эко-гло… тьфу, короче, без всяких удобрений выращенных продуктах. На чистом навозе.
— Вот именно, — поддержал родственника Толян. — У коров бешенство, у рыбы солитер, даже у птиц грипп нашли. С этого вашего Запада к нам одно барахло гонят: курей времен Первой мировой; газировку, от которой с железа ржавчина сползает; пересоленную картошку, усохшую в трубочку.
— Ну и что! — упрямо бодал лбом воздух Вадим. — И у них есть недостатки, тогда тем более пусть нас пришельцы научат.
— А мы не дурней их! — кричал в ответ Толян.
— И пошли они все куда подальше! — стукнул кулаком по столу Колян. — Придут, научат. Нас и так со всех сторон пытаются учить, как жить. Лично я ни под кого подстраиваться не желаю, а уж тем более под твоих инопланетян.
Настроение у него, и без того неважное, окончательно испортилось. Налив себе полный стакан, он осушил его одним залпом и, бросив: «Пойду, прогуляюсь», — выскочил за дверь.
Чудесная ночь разливалась вокруг. Ветер, утомившись за день, затих, слушая, как стрекочут кузнечики, а где-то невдалеке, у реки, заливается соловей. В деревне светилось всего три-четыре окошка, отчего черное, бездонное небо начиналось прямо за околицей, и даже узенький серп раннего месяца не мог пробить эту темноту. Крупные звезды светили над головой, казалось, протяни руку — и можно дотянуться до любой из них.
Небо прочертила одна яркая полоска, затем другая. Колян попробовал загадать желание, но не успел. Наконец появилась новая звезда и летела так долго, что он успел три раза повторить заказ, а она все не гасла.
«Э, да это самолет. Хотя нет, у самолета огоньки мигают и один красного цвета. Наверно, спутник».
«Спутник» приближался, увеличиваясь в размерах, и вдруг взорвался, осыпавшись на землю искрящимся дождем.
— Метеорит! Вот бы найти кусочек.
Он перелез через изгородь, но, ничего не сумев разглядеть в кромешной темноте, повернул назад. Под ногами блеснуло. Нагнувшись, он увидел маленькую серебряную брошку в форме полумесяца с двумя изумрудными камешками на концах.
«Наверно, потерял кто, — подумал он, поднимая вещицу. — Отдам хозяйке».
Он вернулся в дом и увидел, что все спят, а для него на сундуке расстелен матрас и старое лоскутное одеяло.
Утром, хмурые, невыспавшиеся, с больной головой, они с трудом поднялись к автобусу, чтобы отправиться на вокзал, и увидели подъехавшую к деревне большую колонну военных грузовиков.
— А эти откуда? — удивился Толян.
— Не задавай идиотских вопросов, — проворчал Колян. — Обычные учения.
Всю обратную дорогу он пытался понять, для чего они вообще ввязались в эту поездку, и, не придумав ничего путного, решил: «Не иначе как нечистый попутал».
Вернувшись в город, они усадили Смирнова на автобус и отправили его домой, а сами устроили небольшое совещание.
— На работу счас пойдем?
— Куда денешься, иначе Макарыч убьет.
— Скоро обед.
— Ну и что? Мы вчера не вышли, а если и сегодня не появимся, будет перебор.
— Логично. Но домой-то ко мне заглянем? Вещи положить.
— Пять минут, не больше.
Пока Толян бегал наверх, Колян пристроился на скамейке, равнодушно поглядывая по сторонам.
Несколько воробьев затеяли купание в пыли, тощая ворона, подхватив полбатона хлеба, улепетывала от своих подружек, а из кустов вывалился странный кот умопомрачительной расцветки и, усевшись напротив, уставился на него пронзительным взглядом.
— Маешься, бедолага? Никому не нужен? Судьба, — посочувствовал ему Колян. — Вот и я такой же. Ты уж извини, у меня с собой ничего нет, но будешь вечером в этих краях, заходи, угощу.
Выскочил Толян, и они отправились на работу. Оглянувшись, Колян заметил, что кот сидит на месте и смотрит им вслед.
— Вы, это, поймите меня правильно. Недавно приходили оттуда… — Макарыч с придыханием показал на потолок указательным пальцем. — Про вас расспрашивали.
— Про меня? — переспросил Колян. Голова с похмелья трещала, и чужие слова продирались в ней словно сквозь колючую проволоку. — С завода?
— С какого такого завода?
— Да со старой работы. Накой я им опять понадобился?
— Вот уж не знаю, со старой, с новой, но интересовались шибко, а особенно, где вы вчера пропадали.
— И что вы ответили? — с трудом проскрипел Колян.
— Я? Я человек маленький. — Управдом старательно избегал взглядов подчиненных. — Сказал, что вы у нас не работаете.
— Не понял? — от удивления у Коляна в момент прошла голова.
— Просто. Уволили за нарушение трудовой дисциплины: прогул, связанный с пьянкой. Сам понимаешь, нам лишние неприятности ни к чему, их у меня и так по самое горло.
— Да мы…
— Вас двоих вчера весь день найти не могли. Аварийность в районе резко повысилась, а ремонтировать кто будет, инопланетянин? Короче, разговор окончен: отправляйтесь в кассу, получите за отработанные полмесяца, и у Иванова отпуск, кажется, не отгулян.
— Два.
— Не понял.
— Два отпуска. На этой работе разве дадут отдохнуть.
— Тем более забирайте свои трудовые книжки и шагайте.
Оставшись один, Макарыч уставился в окно и задумался: работы невпроворот, придется искать новых работников. Управдом вздохнул: но и связываться с людьми из органов не хотелось совершенно.
Выйдя на улицу, Колян с недоумением поглядел на зажатые в руке деньги:
— Ни хрена себе, поворотики. Записали в злостных алкоголиков.
— Вы нас еще вспомните, еще попросите, чтобы вернулись. — Толян возмущенно погрозил мраморной вывеске ЖЭУ. — У них же ни одного нормального слесаря не осталось, скажи, Иваныч.
— Может быть, может быть, — задумчиво проговорил Колян. — Как-то нелепо получилось. Интересно, что будет дальше?
— А ничего, пошли домой, закуска есть, деньги тоже.
1 2 3 4 5