Здесь выложена электронная книга Книга Слов - 1. Ученик пекаря автора по имени Джонс Джулия. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Джонс Джулия - Книга Слов - 1. Ученик пекаря.
Размер архива с книгой Книга Слов - 1. Ученик пекаря равняется 286.73 KB
Книга Слов - 1. Ученик пекаря - Джонс Джулия => скачать бесплатную электронную книгу
Книга Слов – 1
Вычитка — Анна
«Джулия Джонс. Ученик пекаря. Роман-трилогия. В 2 т. Т. 1»: ООО «Издательство АСТ»; М.; 2003
ISBN 5-17-018802-1
Оригинал: Julia Jones, “The Baker's Boy”
Перевод: Н. И. Виленская
Аннотация
Двадцать лет назад, падая с неба, разбилась надвое звезда — и был то знак, что зачаты в единый миг двое детей, которым суждено изменить мир. Двое, чьи судьбы связаны невидимой нитью. Двое, коим суждено противостоять друг другу...
Один из них — с рождения обреченный Тьме «кровавый принц» Кайлок, отцеубийца и безумец, плетущий черные сети преступления...
Другой — юный ученик пекаря Джек, на челе которого лежит печать Воина Света — предначертание высокого и тяжкого жребия героя...
Рано ли, поздно ли — но Кайлок и Джек сойдутся в последнем бою!..
Джулия Джонс
Ученик пекаря
Посвящаю эту книгу с любовью памяти моего отца Уильяма Джонса.
Приношу благодарность Бетси Митчелл, Уэйну Д. Чангу и всем сотрудникам «Уорнер Аспект Букс».
ПРОЛОГ
— Дело сделано, хозяин. — У Луска осталось лишь мгновение, чтобы заметить, как сверкнул длинный нож, и лишь доля мгновения, чтобы понять, что это означает.
Баралис вскрыл тело Луска одним мощным, но изящным ударом, распоров своего слугу от горла до паха. Когда тело с глухим стуком упало на пол, он содрогнулся и поднес руку к лицу, ощутив что-то мокрое и липкое: кровь Луска. Повинуясь внезапному порыву, Баралис сунул палец в рот и лизнул. Этот вкус был ему знаком: медный, солоноватый и еще теплый.
Отвернувшись от безжизненного тела, Баралис заметил, что кровь брызнула и на одежду, образовав на сером правильную алую дугу. Полумесяц. Баралис улыбнулся. Это добрый знак: полумесяц знаменует собой начало, новые рождения, новые возможности — то, что должно осуществиться этой ночью.
Теперь следовало позаботиться о некоторых мелочах. Во-первых, нужно переодеться — нельзя же идти на свидание с возлюбленной в запятнанной кровью одежде — и, конечно, не мешало бы избавиться от трупа. Луск был верным слугой, однако водился за ним грешок — слишком он любил трепать языком. Но ни одному выпивохе, любителю эля и пьяных откровений не дано поставить под угрозу терпеливо взлелеянные планы Баралиса.
Уложив труп на вытертый коврик, Баралис ощутил знакомую режущую боль в руках. Недавно он принял болеутоляющее, чтобы не оплошать с ножом, но лекарство быстро перестало действовать, как всегда в последнее время, а принять большую дозу Баралис не хотел, опасаясь, что это может помешать ему.
Он снова взмахнул ножом, восхищаясь остротой лезвия и тем, как он, не профессионал в подобных делах, ловко им орудует. Потом завернул то, что прежде было лицом Луска, в полотняную тряпицу, сразу пропитавшуюся кровью. Вот что по-настоящему неприятно. Баралис не любил кровопролития, но при необходимости шел на это. Он пересек комнату и бросил сверток в огонь.
Вдалеке начали бить куранты. Баралис насчитал восемь ударов — пора было помыться и сменить одежду. Останки Луска уберет отсюда утром великан-недоумок Кроп. Уж этот-то ничего никому не расскажет.
Менее часа спустя Баралис тихо вышел из своих покоев. Чтобы достичь цели, ему следовало подняться вверх, но пока что он направился вниз. Главное — никому не попасться на глаза: ни чересчур рьяному стражу, ни праздношатающемуся придворному.
Баралис спустился в полуподвальный этаж. Обычно он не брал с собой свечу, но теперь прихватил: этой ночью лучше не допускать никаких случайностей и не искушать судьбу.
Сырость пронизывала суставы его пальцев, и рука дрожала, но боль была в этом повинна лишь отчасти. Свеча колебалась, и горячий жидкий воск стекал на кожу. Внезапная судорога скрючила пальцы — и свеча упала, погаснув, и оставила Баралиса в темноте. Он выругался свистящим шепотом — не было времени вновь зажигать огонь, да и руку ломило невыносимо. Нельзя мешкать и возиться с огнивом — придется идти дальше в темноте.
Он ощупью добрался до дальней стены и стал водить по ней пальцами, словно насекомое усиками. Найдя знакомую шероховатость, он слегка нажал на нее и отступил в сторону. Стена повернулась, и Баралис прошел в брешь. Там он проделал те же манипуляции, и стена встала на место. Теперь можно подниматься наверх.
Баралис улыбнулся. Все шло как задумано. Отсутствие света — беда небольшая. Ну, побродит он немного в потемках — это ничтожная малость по сравнению с тем, что ему предстоит.
Дорогу он находил с поразительной легкостью. Не видя ни дверей, ни лестниц, он чувствовал их приближение и знал, куда следует свернуть. Он любил это темное подбрюшье замка. Были те, кто подозревал о его существовании, но немногие знали, как проникнуть сюда. А воспользоваться тайным ходом только для того, чтобы застать пышную камеристку на горшке, и вовсе никому не взбрело бы в голову. Баралис же с помощью сети подземных коридоров мог пробраться и к худородным, и к знатным. Худородными тоже не следует пренебрегать. Самые ценные свои сведения он добывал порой, подслушав случайную беседу молочницы с подручным ключника: кто против кого злоумышляет, кто с кем спит и у кого завелось больше золота, чем нужно для его блага.
Но этой ночью ему до худородных дела нет: этой ночью он проникнет в святая святых замка — в опочивальню королевы.
Он шел вверх, потирая руки, чтобы согреть их. Он волновался — но только дурак на его месте сохранял бы спокойствие. Ему предстояло впервые войти в спальню королевы. Много часов он провел в наблюдениях, усваивая привычки королевы, следя за ее женской жизнью, записывая каждую мелочь, каждый штрих. В последнее время эти наблюдения стало скрашивать предвкушение.
Баралис заглянул в щелку, чтобы удостовериться, спит ли королева. Она, полностью одетая, лежала на кровати с закрытыми глазами. Трепет пробежал по телу Баралиса. Итак, королева выпила приправленное им вино: Луск исправно сделал свое дело. С превеликой осторожностью Баралис вошел в комнату, решив оставить проем в стене открытым на случай, если придется поспешно уходить. Потом пробрался к двери спальни и закрыл ее на засов. Никто, кроме него, не войдет сюда этой ночью.
Он подошел к кровати. Королева, столь гордая и надменная обычно, казалась теперь чрезвычайно уязвимой, и не только казалась, но и была. Баралис потряс ее за руку — сперва слегка, потом сильнее; она не шевельнулась. Он взглянул на штоф с вином — тот был пуст, золотая чаша тоже. Баралис озабоченно наморщил лоб. Неужто королева одна выпила целый штоф? Ей, должно быть, помогла одна из ее фрейлин. Это не слишком встревожило Баралиса: девица проспит ночь необычайно крепко и наутро проснется с немного тяжелой головой, только и всего. Однако это было упущением, а упущений он не любил. Надо будет утром проверить, все ли в порядке.
Несколько минут он отстраненно взирал на королеву. Сон ей к лицу. Он разглаживает ее чело и смягчает надменно стиснутый рот. Насмотревшись, Баралис подсунул под королеву руки, перевернул ее на живот и принялся расшнуровывать платье. На это требовалось время — руки его утратили гибкость, а шнуровка была хитрая.
Наконец он справился и опять перевернул спящую на спину. Он раскрыл лиф платья спереди, обнажив бледные полукружия грудей. В последние годы он почти не позволял себе плотских удовольствий, и это зрелище невольно возбудило его. Поэты и менестрели не уставали воспевать красоту королевы, но Баралис всегда оставался к ней равнодушен — до этого мгновения. Вся ирония в том, что королева должна была лишиться чувств, чтобы стать для него желанной. Хмыкнув, Баралис задрал ей юбки, развязал и снял панталоны, раздвинув ноги.
Ляжки у нее были мягкие и гладкие, чуть холодноватые, возможно, но этого следовало ожидать — проявляется побочное действие снотворного. Баралису не было неприятным ощущение холодности кожи. Он с облегчением отметил, что достаточно возбужден. Он опасался, что этого может не произойти: все-таки королева не в его вкусе. В тех редких случаях, когда ему приходила охота, он предпочитал совсем юных. Пусть у нее мягкие ляжки, ее невинность осталась в далеком прошлом, и обилие голубых жилок под кожей изобличает ее возраст. И все же она хороша — ноги у нее длинные и стройные, а округлые бедра способны соблазнить любого мужчину. Тело у нее в отличие от большинства ее ровесниц не подпорчено деторождением. Груди остались полными, а живот плоским, точно камень алтаря. Баралис спустил с себя штаны и приступил к делу.
Он был уверен, что королева сейчас способна к зачатию: он достаточно долго шпионил за ней, чтобы знать, когда у нее бывают месячные. Некоторые мужчины, как слышал Баралис, способны чувствовать, в какой фазе находится женщина, по одному лишь ее присутствию: они ощущают ее приливы и отливы как нечто осязаемое. Но столь высокое искусство Баралису было недоступно, и приходилось полагаться на более прозаические методы.
Молодые парни обычно стремились узнать, когда лучше иметь дело с девчонкой, чтобы она не забеременела: он один интересовался у знахарки в своей деревне, какое время следует считать наилучшим для зачатия. Знахарка, хотя и чуяла недоброе — это читалось на ее старом, изборожденном заботами лице, — все же дала ему нужные объяснения: не в ее привычках было расспрашивать зачем да почему.
Баралис отсчитал четырнадцать дней с начала месячных королевы, чтобы осуществить задуманное. Но это пустяки — он долгие годы ждал своего часа. Он многое свершил в прошлом, ради этой ночи — и от нее зависит то, что он свершит в будущем. Он изучал пророчества, звезды, философские труды: этой ночью исполняется срок. Эта ночь положит начало многим переменам и предрешит его собственную судьбу. В эту ночь звезды сияют для него.
Он сосредоточил все внимание на том, чем занимался. Поначалу он волновался, но королева лежала спокойно, и его движения обрели силу. Он узнал учащенный бег желания и удивился тому, что и в этот раз все происходит как обычно. Его обуяло неистовство, и мощь его напора достигла вершины. Он не ожидал наслаждения и был удивлен, испытав его. Настал миг наивысшего блаженства — и семя Баралиса хлынуло в королеву.
Когда он освободился, из ее лона показалась струйка крови и медленно стекла по внутренней стороне бедра. Возможно, он был немного груб — ну и пусть. Во второй раз за этот вечер Баралис поднес окровавленные пальцы к своим губам. Кровь королевы, как он и ожидал, на вкус была иной: слаще, изысканнее. Он торопливо стер кровь с ее бедра, сдвинул ей ноги и опустил юбки.
Прежде чем вернуть на место лиф, он провел рукой по округлости левой груди — столь белой и совершенной. И, поддавшись порыву, свирепо сжал ее, стиснув нежную плоть между пальцами. Потом старательно выровнял тело на постели и даже подложил под голову мягкую подушку.
Теперь пришла пора уйти и выждать время. Позже он вернется и закончит свое дело. Дверь он оставил запертой: он не хотел, чтобы кто-то нарушал покой королевы в его отсутствие.
* * *
Бевлин смотрел в высокое ясное небо, обводя взором мириады звезд: он знал, что этой ночью в мире творится что-то неладное. Какой-то груз давил на его старые кости и вызывал брожение в старых кишках. Кишки всегда дают ему знать, когда в мире неладно, — это так же верно, как то, что весной расцветают цветы, хотя и не столь прекрасно.
Он смотрел в небо битый час и уже начал приписывать свое кишечное расстройство жирной утке, которую съел недавно, когда это случилось. Одна из звезд на северном небосклоне вдруг ярко вспыхнула — и кишки Бевлина заурчали еще пуще, когда эта вспышка озарила небо. И лишь когда звезда устремилась вниз, Бевлин понял, что это только часть звезды, метеор, несущийся к земле со скоростью света. Вот метеор врезался в атмосферу, но не сгорел, а разделился надвое, вызвав облако искр и пламени. Когда свет немного померк, Бевлин увидел не один, а два огня: они мчались по небу, оставляя за собой звездную пыль. Один из них горел белым пламенем, другой — красным, как кровь.
Одинокая слеза скатилась по щеке Бевлина: поистине он слишком стар для того, что ему предстоит.
За все те годы, что он провел изучая звезды и сидя над книгами, он не встретил ни единого намека, ни одного пророчества касательно того, чему только что стал свидетелем. Даже теперь, когда оба метеора неслись к дальнему горизонту, чтобы угаснуть навеки, он едва верил собственным глазам. Он вернулся в дом, уверенный в том, что больше ничего не увидит.
В каком-то смысле ему полегчало. Он так долго ждал небесного знамения, что теперь, когда оно свершилось, тугая пружина внутри ослабла. Бевлин не знал, что это означает и что теперь следует предпринять. Он знал одно: кишки ему не соврали, и жареная утка тут ни при чем — оно и к лучшему, ибо ничто не вызывает у человека такого голода, как небесное знамение. Бевлин весело засмеялся, направляясь на кухню, но, когда он туда добрался, его смех стал несколько истерическим.
Кухня служила Бевлину также и кабинетом: огромный дубовый стол был завален книгами, свитками и манускриптами. Отрезав себе щедрую порцию утки и обильно смазав ее застывшим жиром, Бевлин устроился среди подушек на старой каменной скамье и облегчил свои кишки, с шумом выпустив из них воздух. Настало время браться за работу.
* * *
Баралис вернулся к себе, и его встретил приятный запах поджаренного мяса. Он не сразу сообразил, откуда этот запах идет. На углях в очаге лежал обгорелый сверток, который Баралис недавно бросил туда.
— Слишком поджаристо на мой вкус, — сказал он, посмеиваясь и наслаждаясь звуком собственного голоса. — Клянусь Борком, и голоден же я! Кроп! — вскричал он, просунув голову в дверь. — Кроп, недоумок ленивый, принеси мне поесть и выпить!
Вскоре на пороге появился Кроп, громадный и широченный, с непропорционально маленькой головой. Вид у него был и глупый, и грозный одновременно.
— Вы звали, мой господин? — спросил он неожиданно мягким голосом.
— А кто же тебя мог еще звать, дурак, — сам Борк, что ли?
Кроп глядел, как ему и полагалось, тупо, но он не слишком боялся — знал, что хозяин в хорошем настроении.
— Уже поздно, Кроп, но я голоден. Принеси-ка мне мяса с кровью и хорошего красного вина — только не ту дрянь, что ты притащил вчера. Если эти скоты на кухне попытаются всучить тебе что поплоше, скажи им, что они будут иметь дело со мной.
Кроп зловеще кивнул и удалился.
Баралис знал, что Кроп не любит поручений, которые требуют разговоров с людьми. Кроп был неловок и застенчив, что, по мнению Баралиса, представляло большую ценность для слуги. Вот Луск был чересчур разговорчив, за что и поплатился. Баралис посмотрел туда, где слева от двери лежали бренные останки Луска, завернутые в потертый коврик. Кроп даже не заметил, что там что-то лежит, — а если и заметил, то никогда не упомянет об этом. Он точно послушный пес — предан хозяину и не задает вопросов. Баралис улыбнулся, представив себе, как Кроп заявится на кухню в такую пору: кухонная челядь просто обомлеет.
Вскоре Кроп возвратился с кувшином вина и куском мяса, из которого розовый сок стекал на блюдо. Баралис отпустил слугу и налил себе густого хмельного напитка. Подержал чашу против света, любуясь темно-багровыми переливами, и поднес к губам. Вино было теплым, сладким, и благоухало, как кровь.
События этой ночи вызвали у Баралиса острый голод. Он отрезал себе толстый ломоть нежного мяса — при этом нож соскользнул, порезав ему большой палец. Баралис машинально сунул палец в рот и пососал. И вздрогнул — в памяти мелькнул какой-то старый стих, где говорилось о вкусе крови. Баралис попытался вспомнить его, но не смог и пожал плечами. Сейчас он поест, а после вздремнет, чтобы скоротать несколько ночных часов.
Перед самым рассветом Баралис вновь пробрался в спальню королевы. Теперь следовало быть особенно осторожным — часть замковой челяди уже поднялась: на кухне пекли хлеб, в хлеву доили коров, разжигали огонь в очагах. Но Баралис не слишком беспокоился: заключительный этап его дела много времени не займет.
Он немного встревожился, увидев королеву в том же положении, в котором ее оставил, но тут же убедился, что дышит она ровно. Память о недавнем соитии играла в его чреслах, и он испытал побуждение снова овладеть ею, но расчет возобладал над желанием, и Баралис заставил себя заняться тем, чем должно.
Он опасался прибегать к обыску чрева. Он проделал это только раз, и память об этом преследовала его по сей день. Он был самонадеянным юнцом и думал, что превзошел все на свете, далеко опередив своих сверстников. На него возлагались большие надежды — и разве он не оправдал их? Его обуревала жажда познания и обретения нового. Да, он был гордецом — но разве гордость не отличала всех великих людей? Все прочитанное он тут же стремился воплотить в жизнь. Он был смышленее всех соучеников и начинал перерастать наставников.
Книга Слов - 1. Ученик пекаря - Джонс Джулия => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Книга Слов - 1. Ученик пекаря автора Джонс Джулия дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Книга Слов - 1. Ученик пекаря у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Книга Слов - 1. Ученик пекаря своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Джонс Джулия - Книга Слов - 1. Ученик пекаря.
Если после завершения чтения книги Книга Слов - 1. Ученик пекаря вы захотите почитать и другие книги Джонс Джулия, тогда зайдите на страницу писателя Джонс Джулия - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Книга Слов - 1. Ученик пекаря, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Джонс Джулия, написавшего книгу Книга Слов - 1. Ученик пекаря, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Книга Слов - 1. Ученик пекаря; Джонс Джулия, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн