Здесь выложена электронная книга Страх автора по имени Андреев Алексей. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Андреев Алексей - Страх.
Размер архива с книгой Страх равняется 431.77 KB
Страх - Андреев Алексей => скачать бесплатную электронную книгу
«СБОРНИК НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ, выпуск 35»: Знание; 1991
Аннотация
Благодетель-инопланетянин, исполненный добрых чувств к человеческому племени, поселившемуся в соседней долине, пытается лечить заболевших, у него же своя, неземная аптека, но люди боятся его животным страхом и принимают за злое божество.
Алексей Андреев
Страх
Его боялись все. При одном его имени люди вздрагивали, бледнели, переходили на едва слышимый шепот и начинали испуганно крутить головой. Если дул ветер, то все начинали вслушиваться, пытаясь распознать, не несет ли он свист и дыхание чудовища. Когда появлялись тучи, люди пригибали головы и исподлобья тревожно всматривались, не скрывается ли за одной из них неведомый зверь. И каждый раз, когда наступали сумерки, все окна закрывались тяжелыми досками, двери вгрызались зубастыми запорами в стены, гасился свет, и испуганные тени сидели, покорно прижимаясь друг к другу. Они ждали.
И если в ночи раздавался тихий свист сменяющийся истошным криком, то все вздрагивали и… облегченно вздыхали, отводя друг от друга глаза.
А утром они насторожено косились из окон, дожидаясь, когда мимо провезут наглухо заколоченный гроб, скрывающий внутри скрюченное тело. Говорили, что рассудок человека не в состоянии вынести вида жертвы чудовища, поэтому обряжать, класть ее в гроб и заколачивать крышку полагалось слепцам и слабоумным, которые этим кормились и были довольны настолько, насколько позволял им собственный страх. Лишь после этого родственники быстро прощались с сырыми, шершавыми досками и, опасливо взявшись за края, поспешно уносили гроб на кладбище. Все похороны в селении давно были малолюдными, быстрыми и однообразными.
Иногда свист раздавался днем, и тогда все бросали работу, стараясь спрятаться, укрыться от страшного ока. Они кидались в дома, распластывались на земле, залезали в пещеры, пытаясь стать меньше, незаметнее слиться с окружающими предметами, пропасть на их фоне. И души их были полны ужаса, а тела корчились в неподвижных, мучительных судорогах.
Имя его произносилось редко, почти никогда, но мысли о нем отражались в согнутых спинах, испуганно бегающих глазах, отпечатывались на настороженных лицах. Мысли эти были мерилом всего, что происходило. Что бы люди ни видели, что бы они ни чувствовали, что бы ни ощущали, первой всегда была мысль о том, а не может ли это предвещать появление чудовища. Многие пытались это появление как-то предсказать, найти какие-то приметы, но все было тщетно. Оно появлялось внезапно, находило свою жертву и так же внезапно пропадало, оставляя после себя изувеченный судорогами труп. Только по свисту можно было догадаться о его приближении, но тогда спасаться было поздно. Да и невозможно. Никакие двери, пещеры, стены, запоры от чудовища спасти не могли и все это знали. Все знали и о том, что единственным человеком, способным заранее почувствовать приближение чудовища, была его жертва. Словно какая-то нить протягивалась между ними, невидимая и нерасторжимая. Словно было нечто, какая-то несмываемая печать, которая появлялась на жертве незадолго до конца, какой-то запах или свет, не ощутимые для всех, кроме нее и чудовища. Никто не знал, откуда эта уверенность появилась, потому что жертвы никогда об этом не говорили, наоборот, они изо всех сил старались вести себя, как ни в чем не бывало, до конца не веря в свои предчувствия, еще надеясь, что пронесет, что все это просто почудилось со страху. Но руки их уже бросали работу, глаза наполнялись болью, а ноги сами несли к дому в бессмысленной надежде спрятаться, спастись. Только самые близкие что-то чувствовали, но страх был сильнее их, и они не могли ничем помочь. Они выскакивали из дома и бежали к соседям, на ходу лихорадочно придумывая какое-нибудь неотложное дело. И, ежеминутно ожидая свиста и страшного крика, сидели там, поддерживая пустой разговор. И когда крик раздавался, они так же, как и все остальные, сначала облегченно вздыхали и лишь потом начинали стенать.
Так они и жили. Жили давно, почти с тех самых пор, как их далекие предки, спасаясь от преследований, после страшной, тяжелой дороги через горы, перевалы, предательские осыпи и ущелья, снежные бури и неистовые, все смывающие в пропасть дожди; теряя людей, нехитрый скарб и животных, умирая от лишений и болезней, вышли наконец в эту тихую долину. Сначала они не поверили своим глазам, привыкшим к голым скалам и вдруг увидевшим зеленые деревья, траву, прозрачные ручьи и озера с причудливыми, разноцветными рыбами, непуганых зверей и низко летающих птиц. Им показалось, что это очередной мираж, с которыми они уже столько сталкивались. И только потрогав руками жирную, сочную землю напившись из ручья воды и погладив ласковый ворс травы, они поверили. Поверили в то, что молитвы их услышаны, и вот она награда за стойкую веру. Вот она — их земля, их новая родина, которую ни с кем не придется делить. Они поверили в возможность земного счастья и взялись за работу. Начали строить пахать, сеять, собирать урожай, охотиться, в общем, делать все то, по чему успели истосковаться за свой долгий, неприкаянный путь. Все страшное было позади, а впереди мнилась долгая счастливая жизнь. Но вместо этого пришла смерть, неожиданная и страшная. Пришла и поселилась.
А начала она с того, чье имя произносилось с любовью и уважением, кто воплотил в себе все лучшее, что было у них, — с вождя племени. Потом было много смертей, но о них напоминал только страх и одинаковые холмики земли на краю селения. Об этой же смерти помнили все, потому что она была первой и самой невосполнимой. Чудовище знало, что оно делало. Заманив в западню и убив вождя, оно лишило их воли, лишило смелости. Некому было подняться и повести их за собой. Неважно куда — в бегство или в бой. Главное — повести. Главное — встать впереди и указывать путь. Но вождь умер, и никто не смог занять его место. И они смирились…
Каждый день они ждали смерти, и ожидание это было много хуже, чем сама смерть. Потому что в нем не было жизни. В нем не было ничего, кроме терпения и покорности. Кроме тоски, обреченности и страха. Черными волнами страх сочился из каждого дома, затопляя улицы и выплескиваясь в долину. Липкими, холодными лапами он сутулил спины взрослых и калечил детей. Даже самые маленькие были молчаливы, необщительны и почти никогда не смеялись. Они еще толком не умели бояться, зато родители боялись их. Прилетая к малышам, чудовище почему-то их не убивало, но то, что оно с ними делало, было страшнее смерти. Оно оставляло в живых телесную оболочку, наполняя ее чем-то чужим — непостижимым и ужасным. После встречи с чудовищем дети становились слишком оживленными, слишком веселыми и любопытными. Они словно все время пытались в себе что-то скрыть. Скрыть свое подозрительное любопытство, свой быстрый рост и не по годам просыпающийся ум. Скрыть какую-то огромную, злую силу, которая ни на секунду их не покидала, делая свою черную работу, смысл которой не был никому понятен, но присутствие ее ощущали все. Даже родители этих детей не могли уже с ними жить и сбегали из собственного дома. Жизнь становилась невыносимой, и в конце концов кто-нибудь не выдерживал…
Поэтому когда нарастающий свист оповещал о приближении чудовища, все сжимались, прятались и начинали прислушиваться, не раздастся ли крик. И если крика не было, то ужас их становился еще сильнее, потому что означать это могло только одно — в селении вновь появился оборотень. И только когда свист сменялся криком, страх их на время отступал, прятался. А на следующий день он возвращался, и все начиналось вновь.
Так длилось долго. Сколько именно — не помнил никто. И наверное, продолжалось бы вечно, если бы однажды со стороны гор не пришел человек. Он появился оттуда же, откуда, по преданиям, когда-то спустились их предки. Пришел неожиданно, по-хозяйски, будто все здесь давно принадлежало ему. Вид его был странен и пугающ. Может быть, все депо было в лице, словно высеченном неумелым каменотесом? Или в глазах — холодных и непреклонных? Или в одежде — грубой и незнакомой, пропахшей звериным потом и запахом чужих мест? А может, все дело было в железной палке, с которой он не расставался, и которая изрыгала пламя, гром и могла убить? Неизвестно. Но силу его почувствовали все, и никто не осмелился подойти к нему близко, когда он внезапно появился в селении. Неторопливо, с грацией дикого зверя он ходил по дворам, заглядывал в дома, принюхивался к готовящейся пище, смотрел с вожделением на женщин и оценивающе на мужчин. Он ходил везде, и никто не мог его остановить, потому что все слышали гром и видели пламя, вылетевшее из его палки и убившее сурана парившего высоко в небе. Язык его был непонятен, а жесты резки и повелительны. Он занял пустующий дом на краю селения и заставил приносить себе пищу. Было видно, что он пока не собирается никуда уходить. И тогда они решились. Они попытались ему объяснить…
* * *
…Я устал. Устал ждать. Секунды, минуты, часы, недели, месяцы, годы… Сколько их прошло и сколько еще осталось. Однообразных, одинаковых. С вечной тоской и вечной надеждой… Нет, вру! Нет никакой надежды. В этом-то все и дело. С надеждой было бы проще. А так… Пусто. Каждый день одно и то же Утро… Какое здесь красивое утро! Как оно всем нравилось! По утрам строили планы. Мечтали… Нет, мечтали по вечерам. А утром были планы. Прекрасные планы. Планы-сюрпризы, планы-подарки. Планы, где было возвращение… Нет, не могу! Больно. Проклятая память! Вместо того чтобы забыть об этом, засунуть куда-нибудь в дальний угол, она все время выпячивает. Как бур-то издевается. Неужели ей так легче?..
М-да, глупо. Думаю о собственной памяти как о живом существе. Скоро я так все свои органы наделю самостоятельностью и начну с ними общаться. Наверное, это тоже защита. Неосознаваемая, но действенная. Впрочем, нет. Не очень. Ей не дает развернуться он. Разум. Странно, и чего мы в него так уперлись? Развитие разума, поиски разума. «Разум — предмет гордости всякого разумного» Интересно, я это где-то вычитал или придумал сам? Не помню. Вот так всегда. О чем надо — не помню, а что не надо — все время лезет в голову. Да и знаю ли я, что мне надо? То есть знаю, конечно. Но этого не вспомнишь. Это либо есть, либо нет. У меня нет. И не предвидится. Просто не будет. Будут только горы, пещера, долина и разум. Тот самый разум, который мы так долго искали и которому, оказывается еще так далеко до разумности, И все! Весь куцый мирок последнего синтянина на этой роскошной планете. А планета действительно чудесная. Ласковая, тихая и с характером. Мечта, а не планета. Как мы ей обрадовались. Восторгались. Потом увидели в первый раз людей, и было что-то невообразимое. Ликование, это мягко сказано. Впервые за столько лет удалось обнаружить носителей разума. Еще робкого, еще пробивающегося сквозь звериное, но разума. Мысли. Той самой мысли, которую мы так устали носить в одиночестве… В одиночестве. Смешно. И тогда мы чувствовали себя в одиночестве, и теперь я в одиночестве. Одно и то же слово, а какая большая разница. Теперь все наши бесконечные разговоры об одиночестве кажутся кощунством. Ведь нас же было много! И нас ждала Синта! А сейчас… Ни друзей, ни Синты. Раньше мне еще удавалось отыскать ее на здешнем небе, а сейчас я и этого не могу. Забыл… Навсегда… Слово-то какое противное. Словно вышел, дверь за собой закрыл, и все. Больше никогда не откроешь. А за дверью этой осталось все — работа, семья, друзья, родина… Все! И сам ты там тоже остался, потому как без всего этого, что ты можешь из себя представлять? Так, физическое тело. Организм, нуждающийся во сне, тепле и пище… Какая все-таки злая шутка — это бессмертие. Как оно нелепо выглядит здесь — на этом пятачке, ограниченном непроходимыми горами. Непереходимыми и неперелетаемыми. По крайней мере, на оставшемся у меня глетчере, которого тоже скоро не будет, потому что энергии в нем с каждым полетом все меньше и меньше. И что тогда у меня останется? Пищевой синтезатор, излучатель, лечебник и все…
Если бы можно было знать все наперед. Как бы я тогда хотел полететь вместе со всеми. И вместе со всеми размазаться по поверхности этой планеты. Мгновенная боль, которую даже не успеешь почувствовать, и конец…
Надо было сразу… Ведь была же мысль. Направить излучатель и нажать кнопку. Только сначала отсоединить биопредохранитель. Совсем просто. Но не смог. Не сумел. Просто не посмел переступить через основной закон Синты уважения к жизни. Неважно чьей — своей, чужой. Не я ее давал, не мне ею и распоряжаться. Когда это говорят с детства, постепенно привыкаешь, и соблюдение становится таким же безусловным, как и дыхание. И нарушить уже не удается. Как бы ни хотелось… А теперь поздно. Теперь я не имею права. Теперь от меня зависят еще и чужие жизни. Чужие, боящиеся меня жизни, которым я помогаю и которым мне еще ни разу не удалось помочь…
А как я им в первый момент обрадовался. Уже распрощавшись с надеждой увидеть кого-нибудь, кроме диких зверей, вдруг однажды увидел их. Как они умудрились перебраться через горы — до сих пор не пойму. Мне это так и не удалось. Хотя, наверное, я не очень-то и старался. А они старались. И смогли. Слабые, беспомощные, изможденные — спустились с гор и заняли долину. Это был такой подарок судьбы, что я сначала не поверил. Пришел к ним ночью и ходил, ходил, прислушиваясь к тяжелому дыханию спящих, к кашлю, хрипам, доносящимся из их надорванных легких, к запахам давно немытых тел… Больше я уже ни разу не смог этого повторить, боясь, что кто-нибудь проснется и испугается. Теперь-то я понимаю, что все делал не так. Наверное, надо было появиться перед ними сразу. Может, тогда бы все пошло по-другому. Конечно, сначала бы они испугались, но потом, думаю, примирились и привыкли. Но я тогда так боялся их спугнуть, боялся, что они снимутся и уйдут обратно. Да уже и это было большим счастьем — видеть их, наблюдать за их жизнью, радоваться их маленьким победам и огорчаться неудачам. И думать, как сделать, чтобы я им стал необходим. Чтобы они мне поверили…
Мечты, мечты… Тогда я много мечтал. Уже почти разучившись это делать, вдруг снова почувствовал в себе столько сил, что, казалось, мог все. Мечтал о том, как буду жить с ними вместе, помогать, лечить от болезней, учить и постепенно передавать им все свои знания, знания планеты Синты. Это было бы лучшим памятником погибшим. Это могло бы хоть как-то оправдать, нет, не оправдать, а сделать менее нелепой их смерть… А главное, это наполнило бы смыслом мое существование здесь! Но все получилось иначе. Пока я мечтал и придумывал различные планы, пока я надеялся, решался и отступал, уговаривая себя не торопиться, прошло несколько лет. Доя них, живущих совсем чуть-чуть, даже достаточно много лет. А для меня они пролетели незаметно. Ведь я жил вместе с ними. Пусть невидимый, пусть пока еще никому не знакомый, но уже не один. Я видел, как они строили свои дома, ходили на охоту, разводили животных и сажали растения. Я видел, как рождались их дети, и вместе со всеми радовался их здоровью. Я даже выучил их язык, что было совсем не сложно. Я их всех знал по именам и мог узнавать в лицо. Я радовался их трудолюбию и гордости, я видел, как с них постепенно спадает шелуха забитости и страха, как веселеют их лица, как распрямляются спины и наполняются счастьем глаза…
А потом все кончилось. Их посетила смерть. И коснулась она самого смелого, самого лучшего из них. Того, кто провел через горы и поселил здесь. Всякая смерть нелепа, но иногда она принимает такие обличья, что кажется нелепее стократ. Эта смерть приняла обличье падающего дерева. Старого, сухого дерева, стоявшего много лет и упавшего именно тогда, когда он проходил рядом. Когда его вытащили, он был еще жив. И мог бы жить долго, если бы я успел. Но я не успел. Когда я прилетел и приземлился рядом, распугав всех, уже было поздно. Было поздно, когда я еще только подлетал, и я знал это, но не прилететь не мог. И не потому, что надеялся, хотя и это тоже было, а потому, что всякая боль требует действий, как бы бесплодны они ни были. Она требует помощи. И не оказать эту помощь — самое страшное преступление по законам Синты. Преступление, которое я никогда не смогу совершить, хотя и знаю, что моя помощь никому не нужна. Даже наоборот. Этой помощи все боятся, а меня ненавидят. С тех самых пор. Теперь они думают, что их убиваю я, а не старость, раны и болезни. Теперь здесь все пропиталось ненавистью. Я ее чувствую везде, в каждом камне, дереве, в каждом человеке. Ненависть и страх, страх и ненависть…
Ну почему на этой планете все так устроено! Почему добро здесь оборачивается злом? Добро начинает убивать! Какое-то безумие, творимое с моей помощью и при моем участии! Разве это мало — потерять друзей, дом, потерять все? Неужели этого мало? Зачем надо еще поместить сюда, в этот огороженный скалами склеп, наполненный сгорбленными подобиями разумных, наполовину убитых собственным страхом и убивающим ради него других?
Страх - Андреев Алексей => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Страх автора Андреев Алексей дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Страх у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Страх своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Андреев Алексей - Страх.
Если после завершения чтения книги Страх вы захотите почитать и другие книги Андреев Алексей, тогда зайдите на страницу писателя Андреев Алексей - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Страх, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Андреев Алексей, написавшего книгу Страх, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Страх; Андреев Алексей, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн