Эта клетка сжимала меня, причиняя нестерпимую боль. И собственными руками я разорвал кожу на своей груди, после чего, пробив ребра, сумел высунуть оттуда свою новую голову, а затем и вылез весь. Это трудно, даже невозможно описать словами, и никому не пожелаю пройти через это.Наконец я освободился. Но боль не ушла.Я был похож на демона с картин жены Хармса. Я дотронулся рукой до головы. На ней были маленькие рожки.И голод, этот адский голод, он взывал к своему утолению. Но передо мною простиралась бескрайняя пустыня.Инстинктивно я хватал воздух перед собой, чувствуя, что это может чем-то помочь мне. И действительно, пространство передо мною заколыхалось, раскрывая, выражаясь фэнтезийно-компьютерным языком, портал в другой мир. Я не знал какой это мир, но я хотел есть, и не колеблясь двинулся сквозь него.
* * * Это было не наше измерение, хотя попади я в него ночью, но наверняка бы решил бы, что просто оказался в каком-то центрально-европейском старом городе, с его черепичными крышами, и похожими на декорации домиками. Но цветовая гамма, с особенно бросавшимся в глаза оранжевым небом не оставляло на сей счет никаких сомнений.Какие-то существа, очень похожие на людей, мирно беседовали возле одного из этих домиков. Увидев меня, они пришли в ужас. И было отчего. Я уже говорил о мучившем меня голоде.Я не буду рассказывать, как это было.Видит Бог, я этого не хотел. Но… Я был очень голоден.
* * * По мене утоления голода я вновь оброс недостающей плотью и снова стал человеком. Я провел рукой по голове. Рожки тоже исчезли.И вот я стоял в один человек, весь в крови, в чужом мире, в чужой комнате, по которой было разбросано то, что осталось от ее хозяев. Я осмотрелся. Положение было, хуже не придумаешь. Я не знал обычаев этого мира, но едва ли кушать его обитателей там поощрялось. Отсюда явно надо было линять. И, естественно, не в костюме Адама, в коем я, опять-таки, естественно, сейчас пребывал. Даже Рукопись осталась там а Аду.Я быстро осмотрелся. Как мог, стер с себя кровь, и быстро вывернув шкафы нашел несколько подходящих для себя вещей. Хуже было с обувью. Их размеры были безнадежно малы, и мне пришлось ограничиться тапочками.Когда я вышел из дому, к дому бежала толпа вооруженных чем попало людей. Они окружали меня со всех сторон.Ситуация была, выражаясь шахматистской терминологией, матовая.Но к их чести надо сказать, что обошлись они со мной на редкость гуманно. Меня даже не стали бить, что было бы логично, а лишь связали, и препроводили в темницу. Принесли даже ужин. Я долго сомневался, кушать его или нет. Ведь я был в другом мире, где физическое строение органических молекул могло войти в конфликт с моим собственным строением. (Извиняюсь за сию наукообразную речь, но едва ли мне удалось сказать это по иному, сохранив адекватность действительности.) Так я межевался несколько минут, пока не вспомнил, что в этом мире я уже кушал …
* * * То, что задумали мои новые друзья, я узнал на следующее утро, когда, был разбужен грубым пинком, и препровожден на центральную площадь города, на которой уже возвышался костер. Вы правильно поняли, он был сооружен для меня.Я бешено попытался вспомнить заклинания, с помощью которых я открыл этот портал, и, как это не странно, мне это удалось. И когда первые языки огня коснулись моего тела, я сумел произнести нужные слова, запустившие что-то в этом чудовищном механизме многомерного бытия, так что, вырвавшись из сковывающих меня цепей, я полетел по красному пульсирующему туннелю, несущему меня в полную неизвестность.
* * * Мне могут задать вопрос:«Чему учит эта повесть, наполненная всеми этими ужасами и мерзостями?» Отвечу. Я не ставил такой цели, учить чему-то, а просто рассказывал свою историю. Может быть, кто-то на моем месте поступил бы и лучше. Что ж, я — далеко не идеален. Но не спешите с поспешными выводами. Ибо сказано в Писании: «Не судите, да не судимы будете». И просто подумайте, как это легко, сидя на мягком диване сыпать обвинения. И совсем другое, самому оказаться на грани выживания. А мир, что лежит по ту сторону, когда пробьет его час, не будет вас спрашивать, хотите ли вы его принять, или нет.
* * * Наконец туннель закончился.Это была еще не твердая земля, но уже не та Преисподняя, из которой мне только что удалось вырваться. Я узнал это место, несмотря на то, что оно было донельзя искажено в этом субпространстве. Я вновь был почти в родном городе. Лимбо. Этим словом все было сказано.Совсем неподалеку должен был быть выход.И шел я к нему один. Настало время вспомнить все и оценить.Теперь я знал, что в действительности значило выйти из себя и пройти сквозь. Теперь окружающий мир стал и моей частью. Он уже не был таким прохладным.Но я долго не мог отойти от содеянного.Сцена пожирания себеподобных так и стояла перед внутренним взором, но я выдержал и это. Для самого себя у меня была клевая отмазка: я действовал, исключительно повинуясь самому сильному инстинкту — инстинкту самосохранения. Но действовала она плохо.Дело в том, что есть люди, с которых все, как с гуся вода, а есть по натуре самоеды. Так вот, я всегда относился к последним. И сколько я не пытался перестроиться, изжив из себя это вредное в эпоху рыночных отношений качество, все было тщетно.Однако, было искать дорогу домой. И каково было мое удивление, когда уже совсем близко нашей отправной точки, то есть проекции в Лимбо Юлиной квартиры, я встретил Стаса.Трудно описать, как я обрадовался этой встрече. Каким бы сукиным сыном он не был, он все же был из нашего мира.Он рассказал мне историю их злоключений.Если мы с Артуром были заброшены в самое пекло, то эти два гаврика сразу оказались у переправы ведущей обратно в Лимбо. Но лодочник, сославшись на полное отсутствие сил, наотрез отказался грести, предлагая лишь взять весла. Лаврику не повезло. Это были те весло, что намертво прирастают к рукам гребущего.— И где же он теперь? — спросил я Стаса.— Теперь он лодочник.— И ты оставил его там?— Конечно. Если честно, он был редкостным мерзавцем.Кто бы говорил! Но такова жизнь. Я еще раз мысленно поблагодарил судьбу, что она послала мне в напарники не этого негодяя. Хотя и не мог точно сказать, где сейчас Артур, но одно я знал точно: мы прикрывали друг друга пока это было в наших силах. Я рассказал Стасу о своих приключениях. Как мы с Артуром отбивались от демонов, как нас раскидало по разные стороны от пролома, как я попал в какой-то из иных миров, и как меня там, приняв за демона, сжигали на костре. Единственно, чего я посчитал лишним в этом рассказе, так это мое прохождение сквозь себя, и последующую трапезу. Я чувствовал, что сие значило много, но не знал что именно. Этому же субъекту я доверял не очень уж шибко, и потому не стал вводить его в курс дела.— Интересно, этот мир, в котором я находился, как оценить его место дислокации относительно нашего мира.Как физика, меня вполне серьезно интересовал этот вопрос. Стас тоже в принципе был физиком, и потому с ним это можно было вполне серьезно обсудить.— Я думаю, переходя в другое измерение, мы перестаем оставаться в пределах выполнимости евклидовой геометрии.Может быть место, там, где ты был, и достижимо на звездолете, а может быть, и нет. Но насколько я тебя понял, это, если не наш мир, то весьма похожий.И тут нам предстояло очередной раз удивиться. К нам подошла Лера.— Как ты здесь очутилась, — спросили мы почти хором.— Ты ведь должна была прикрывать наш отход с той стороны.— Должна… Но только какая-то сволочь захватив в себя часть моего мира, вызвала его свертку, и я оказалась здесь. Кстати самым поганым здесь является то, что мое тело осталось там, в нашем мире и теперь контролируется черт знает кем!— Вот ведь! — изображая недоумение, вставил я, и стараясь прояснить свои смутные догадки, спросил. — А, кстати, как это кто-то мог присвоить себе часть твоего мира?— Это могло быть при проходе через себя.Теперь я, кажется, вполне понимал, что произошло, и кто был той сволочью, что втянула ее сюда, но я не стал делиться с ними своими соображениями. Не стал и все тут! Вместо этого я начал выспрашивать ее некоторые технические подробности, строя из себя полного идиота.
* * * То, что теперь я был вместе с этой сладкой парочкой, навело меня на печальные выводы относительно моего положения дел. Помните мои рассуждения о том, что обычно в конце любого фильма ужасов остаются двое — самый симпатичный парень и самая симпатичная девушка. Как видите, для меня в этой типичнейшей схеме места не оставалось. Роль же автора тоже не прокатывала, ибо в этой компании я был наименее подкованным во всей этой чертовщине товарищем. Тогда я даже не представлял себе, как близко к истине лежали эти мои рассуждения. Марыська Ты меня никогда не забудешь,Ты меня никогда не увидишь. «Юнона и Авось» Итак, теперь мы втроем решали вопрос, как нам отсюда выбраться. Первым пришло на ум сделать пентаграмму. Худо-бедно, но заклинания для открывания портала таким способом мы бы восстановили. Однако для этого у нас не хватало еще двух участников.— А что, если попробовать вывернуть твой мир наружу, — предложил Лере Стас. — Тогда все мы окажемся на Земле.— А это не опасно? Для Леры? — уточнил я.— Ну, вообще-то, безопасно нет ничего, но здесь есть одна проблема. Извини, Фидель, — и она прошептала что-то на ухо Стасу.Тот хранил беспристрастность. Ох уж не нравились мне эти перешептывания! Однако Лера заверила, что здесь дело пикантное, и меня не касается.Не очень-то я ей верил. Но… Что мне оставалось делать?!
* * * Лера легла, обхватив голову руками, и читая какую-то абракадабру. И тут мир вокруг нас стал искривляться и скручиваться в причудливую игру огня, красок и плоти, из которого все ближе и ближе маячили создания Преисподни. Впереди, далеко обгоняя всех, неслась огромная черная кошка. Нет, конечно, когда я говорю кошка, не следует думать, что это действительно была кошка. На самом деле это была далеко не кошка даже по внешнему виду, не говоря о размерах, по которым ее можно было бы сравнить разве что с китом. Но все же более всего она походила именно на кошку.Тут Лера вскочила на ноги. Глаза ее дико блестели.— Пришло время принести жертву, — сказала она и посмотрела на Стаса, а потом на меня.Едва ли стоит говорить, что на нас она смотрела по-разному. В один миг я понял все. Где уж нам уж до этого Аполлона. После короткой схватки я полетел в сворачивающийся мир навстречу приближающемуся адскому созданию.Говорят, что перед глазами умирающего пролетает вся его жизнь. Наверно, это правда. И теперь я лечу навстречу кисе, и прошлая жизнь яркими картинами летит у меня в голове. Вот и последние несколько дней. Новые сумасшедшие друзья.Теперь моя кровь должна стать их пропуском в рай, то есть из ада, то есть, ну, в общем, вы меня поняли. Вот киска уже настигает меня… И тут случается нечто. Вместо того, чтобы сожрать меня, или, по меньшей мере, разорвать, ловким движением она закидывает меня на спину и бежит прямо на эту сладкую парочку.Стас был удивлен не меньше меня. Но куда меньше обрадован. Это тормознутое изумление на оторванной голове я наверно буду помнить всю жизнь.Но как быстро сориентировалась Лера! Но к ее сожалению, я совсем не управлял своим новым транспортным средством. А ему она совсем не нравилась. Настолько, что следующее движением могучей лапы раскроило эту хорошенькую головку.Все-таки мы находились в измерении Леры, и ее смерть детонировала его коллапс, распахнув настежь долгожданный проход на Землю, начавший призрачно маячить со смертью Стаса. Теперь же он фонтаном вырвался из ее расколотой головы.Предатели были наказаны. Я гнал прочь мысли о жалости. Но зачем же эта адская кошка мне помогла? Как раз когда я задал себе этот вопрос, моя спасительница легла, и я смог спокойно спешится. Она повернула ко мне свою ужасную морду. Она была до боли знакомой. Эти оловянные ошарашенные глаза и огромные уши, похожие на уши летучей мыши. Ну, конечно же…— Марыська! — крикнул я, и она радостно замотала головой.Моя кошка. Самая глупая кошка на свете, как я любил называть ее в далеком детстве. Существо, которое я когда-то предал. Как это не печально. Когда у сестры обнаружили аллергию на кошек, старший брат отнес ее куда-то очень далеко. И я не сделал ничего, чтобы вернуть ее. Никогда потом не мог себе этого простить. Марыська скорее всего не могла бы выжить на улице. В общем-то, она не была глупой, но ее нервная система была не совсем в порядке, или, точнее, совсем не в порядке. Она постоянно царапалась, кусалась, носилась по дому, не хотела привыкать к своему туалету. В общем, создавала всевозможные (да, именно, все возможные) трудности.Но она была наша кошка. А, как говорил Антуан де Сент-Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручили.Но теперь реальностью было то, что именно Марыська пришла мне на помощь в самый трудный момент моей жизни. Как мне хотелось с ней поговорить. Что сталось с ней в прошлой жизни? Что сделало этим исчадием ада? У меня была тысяча вопросов. Но она не могла на них ответить. Я погладил ее по голове. Раздался рокот раздолбанного компрессора — она замурлыкала. Она редко мурлыкала раньше, — Теперь ты пойдешь со мной, — спросил я ее, указывая на открывшиеся врата.Она отрицательно помотала головой. Да и что могло делать такое чудовище на земле. Правда, нам совсем не обязательно было идти прямо на землю, можно было опять пробиться в Лимбо. Но может быть…— Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?Постоянные предательства не могли ни забросить зерна сомнений в бескорыстную помощь даже старых друзей.Особенно преданных. Но я ошибся. Марыська действительно не могла говорить, но мощный мысленный импульс ее сознания вмиг объяснил мне все. Она все понимала, не держала на меня зла и ничего от меня не хотела. Да мы ничем и не могли бы друг другу помочь. Слишком разным мирам мы принадлежали. Мы не могли быть союзниками. Но мы могли и не быть врагами. В бескрайних просторах измерений было место нам обоим.Желательно подальше друг от друга. Я еще раз погладил свою киску, и мысленно пообещав ей счастливой охоты, прыгнул в зияющие врата. И вовремя, потому что другие демоны были уже близко.
* * * Я оказался в палате нервного отделения. Запах свежезабитой плоти и шум за стеной ударили по моим органам чувств. Лера лежала в луже крови, а ее мозги растеклись по стене. Остекленелые глаза смотрели в никуда, затаив в себе последний ужас, а красивые каштановые волосы веером разлетелись по подушке. Она была все также красива. Стерва… Разорванное тело Стаса лежало рядом и продолжало агонизировать, и, хотя я понимаю, что это невозможно, на мгновение мне показалось, что взгляд его оторванной головы оставался осмысленным. Вообще все, что происходило на земле, и что вы сейчас читаете происходило какое-то мгновение, или на худой конец, несколько мгновений, за которые надо было успеть сделать ноги.Дверь была распахнута настежь. По коридору бежали врачи, санитары, больные.В один момент я оценил ситуацию. Когда голова Леры буквально взорвалась, ее соседка по палате выскочила звать на помощь. Так как она психическая, сначала ей никто не поверил, но сейчас начнется что-то. А за кого, интересно, примут меня?! Хотя, это-то как раз было совсем не интересно. Ситуация была до боли знакомой.Я окинул комнату взглядом. На стене висел сизый халат.Больница. Метель, удар в лицо. Молчит городовой.Наверно оттого, что он с пробитой головой. «Сплим»Вбежавшие люди просто оттеснили меня в сторону, видимо принимая за одного из психов, успевших к месту чуть раньше. Я ссутулился, скрючился и бормотал что-то невнятное, дабы не разочаровывать их святого неведения на мой счет, хотя понимал, что мой заросший и изрядно потрепанный вид не способствует хорошей маскировке даже в психбольнице. Благо еще, что открывшаяся картина захватывала значительно сильнее моей скромной персоны. Тихой сапой я просочился к двери и тихо побрел по коридору.Теперь главное было выбраться наружу.
* * * Я чувствовал, что силы постепенно возвращаются. Пребывание в родном мире благоприятно действовало на первичную часть моего тела, и постепенно дух возвращал контроль и над его юным и пока еще хилым продолжением. Я уже видел ауры и игру искривленного пространства. Я уже даже мог включиться в эту игру. Но чтобы уйти по дороге демонов, мне нужны силы. Силы, которые могло дать только время. Время для спокойной медитации.Конечно, сумасшедший дом — не самое лучшее место, но оно значительно больше подходило мне, чем камера. Поэтому я решил рассказать следователю правду. Почти… На всякий случай я немного симулировал амнезию по поводу своего прошлого.— Так, что здесь произошло, — спросил следователь, после безуспешной попытки узнать мое имя.— Леру и Стаса убила большая черная кошка, пока мы находились у нее в сознании. Когда это случилось, ее оставшееся здесь физическая оболочка разорвалась, и мы со Стасом оказались выброшенными из нее, как Иона из чрева кита.
1 2 3 4
* * * Это было не наше измерение, хотя попади я в него ночью, но наверняка бы решил бы, что просто оказался в каком-то центрально-европейском старом городе, с его черепичными крышами, и похожими на декорации домиками. Но цветовая гамма, с особенно бросавшимся в глаза оранжевым небом не оставляло на сей счет никаких сомнений.Какие-то существа, очень похожие на людей, мирно беседовали возле одного из этих домиков. Увидев меня, они пришли в ужас. И было отчего. Я уже говорил о мучившем меня голоде.Я не буду рассказывать, как это было.Видит Бог, я этого не хотел. Но… Я был очень голоден.
* * * По мене утоления голода я вновь оброс недостающей плотью и снова стал человеком. Я провел рукой по голове. Рожки тоже исчезли.И вот я стоял в один человек, весь в крови, в чужом мире, в чужой комнате, по которой было разбросано то, что осталось от ее хозяев. Я осмотрелся. Положение было, хуже не придумаешь. Я не знал обычаев этого мира, но едва ли кушать его обитателей там поощрялось. Отсюда явно надо было линять. И, естественно, не в костюме Адама, в коем я, опять-таки, естественно, сейчас пребывал. Даже Рукопись осталась там а Аду.Я быстро осмотрелся. Как мог, стер с себя кровь, и быстро вывернув шкафы нашел несколько подходящих для себя вещей. Хуже было с обувью. Их размеры были безнадежно малы, и мне пришлось ограничиться тапочками.Когда я вышел из дому, к дому бежала толпа вооруженных чем попало людей. Они окружали меня со всех сторон.Ситуация была, выражаясь шахматистской терминологией, матовая.Но к их чести надо сказать, что обошлись они со мной на редкость гуманно. Меня даже не стали бить, что было бы логично, а лишь связали, и препроводили в темницу. Принесли даже ужин. Я долго сомневался, кушать его или нет. Ведь я был в другом мире, где физическое строение органических молекул могло войти в конфликт с моим собственным строением. (Извиняюсь за сию наукообразную речь, но едва ли мне удалось сказать это по иному, сохранив адекватность действительности.) Так я межевался несколько минут, пока не вспомнил, что в этом мире я уже кушал …
* * * То, что задумали мои новые друзья, я узнал на следующее утро, когда, был разбужен грубым пинком, и препровожден на центральную площадь города, на которой уже возвышался костер. Вы правильно поняли, он был сооружен для меня.Я бешено попытался вспомнить заклинания, с помощью которых я открыл этот портал, и, как это не странно, мне это удалось. И когда первые языки огня коснулись моего тела, я сумел произнести нужные слова, запустившие что-то в этом чудовищном механизме многомерного бытия, так что, вырвавшись из сковывающих меня цепей, я полетел по красному пульсирующему туннелю, несущему меня в полную неизвестность.
* * * Мне могут задать вопрос:«Чему учит эта повесть, наполненная всеми этими ужасами и мерзостями?» Отвечу. Я не ставил такой цели, учить чему-то, а просто рассказывал свою историю. Может быть, кто-то на моем месте поступил бы и лучше. Что ж, я — далеко не идеален. Но не спешите с поспешными выводами. Ибо сказано в Писании: «Не судите, да не судимы будете». И просто подумайте, как это легко, сидя на мягком диване сыпать обвинения. И совсем другое, самому оказаться на грани выживания. А мир, что лежит по ту сторону, когда пробьет его час, не будет вас спрашивать, хотите ли вы его принять, или нет.
* * * Наконец туннель закончился.Это была еще не твердая земля, но уже не та Преисподняя, из которой мне только что удалось вырваться. Я узнал это место, несмотря на то, что оно было донельзя искажено в этом субпространстве. Я вновь был почти в родном городе. Лимбо. Этим словом все было сказано.Совсем неподалеку должен был быть выход.И шел я к нему один. Настало время вспомнить все и оценить.Теперь я знал, что в действительности значило выйти из себя и пройти сквозь. Теперь окружающий мир стал и моей частью. Он уже не был таким прохладным.Но я долго не мог отойти от содеянного.Сцена пожирания себеподобных так и стояла перед внутренним взором, но я выдержал и это. Для самого себя у меня была клевая отмазка: я действовал, исключительно повинуясь самому сильному инстинкту — инстинкту самосохранения. Но действовала она плохо.Дело в том, что есть люди, с которых все, как с гуся вода, а есть по натуре самоеды. Так вот, я всегда относился к последним. И сколько я не пытался перестроиться, изжив из себя это вредное в эпоху рыночных отношений качество, все было тщетно.Однако, было искать дорогу домой. И каково было мое удивление, когда уже совсем близко нашей отправной точки, то есть проекции в Лимбо Юлиной квартиры, я встретил Стаса.Трудно описать, как я обрадовался этой встрече. Каким бы сукиным сыном он не был, он все же был из нашего мира.Он рассказал мне историю их злоключений.Если мы с Артуром были заброшены в самое пекло, то эти два гаврика сразу оказались у переправы ведущей обратно в Лимбо. Но лодочник, сославшись на полное отсутствие сил, наотрез отказался грести, предлагая лишь взять весла. Лаврику не повезло. Это были те весло, что намертво прирастают к рукам гребущего.— И где же он теперь? — спросил я Стаса.— Теперь он лодочник.— И ты оставил его там?— Конечно. Если честно, он был редкостным мерзавцем.Кто бы говорил! Но такова жизнь. Я еще раз мысленно поблагодарил судьбу, что она послала мне в напарники не этого негодяя. Хотя и не мог точно сказать, где сейчас Артур, но одно я знал точно: мы прикрывали друг друга пока это было в наших силах. Я рассказал Стасу о своих приключениях. Как мы с Артуром отбивались от демонов, как нас раскидало по разные стороны от пролома, как я попал в какой-то из иных миров, и как меня там, приняв за демона, сжигали на костре. Единственно, чего я посчитал лишним в этом рассказе, так это мое прохождение сквозь себя, и последующую трапезу. Я чувствовал, что сие значило много, но не знал что именно. Этому же субъекту я доверял не очень уж шибко, и потому не стал вводить его в курс дела.— Интересно, этот мир, в котором я находился, как оценить его место дислокации относительно нашего мира.Как физика, меня вполне серьезно интересовал этот вопрос. Стас тоже в принципе был физиком, и потому с ним это можно было вполне серьезно обсудить.— Я думаю, переходя в другое измерение, мы перестаем оставаться в пределах выполнимости евклидовой геометрии.Может быть место, там, где ты был, и достижимо на звездолете, а может быть, и нет. Но насколько я тебя понял, это, если не наш мир, то весьма похожий.И тут нам предстояло очередной раз удивиться. К нам подошла Лера.— Как ты здесь очутилась, — спросили мы почти хором.— Ты ведь должна была прикрывать наш отход с той стороны.— Должна… Но только какая-то сволочь захватив в себя часть моего мира, вызвала его свертку, и я оказалась здесь. Кстати самым поганым здесь является то, что мое тело осталось там, в нашем мире и теперь контролируется черт знает кем!— Вот ведь! — изображая недоумение, вставил я, и стараясь прояснить свои смутные догадки, спросил. — А, кстати, как это кто-то мог присвоить себе часть твоего мира?— Это могло быть при проходе через себя.Теперь я, кажется, вполне понимал, что произошло, и кто был той сволочью, что втянула ее сюда, но я не стал делиться с ними своими соображениями. Не стал и все тут! Вместо этого я начал выспрашивать ее некоторые технические подробности, строя из себя полного идиота.
* * * То, что теперь я был вместе с этой сладкой парочкой, навело меня на печальные выводы относительно моего положения дел. Помните мои рассуждения о том, что обычно в конце любого фильма ужасов остаются двое — самый симпатичный парень и самая симпатичная девушка. Как видите, для меня в этой типичнейшей схеме места не оставалось. Роль же автора тоже не прокатывала, ибо в этой компании я был наименее подкованным во всей этой чертовщине товарищем. Тогда я даже не представлял себе, как близко к истине лежали эти мои рассуждения. Марыська Ты меня никогда не забудешь,Ты меня никогда не увидишь. «Юнона и Авось» Итак, теперь мы втроем решали вопрос, как нам отсюда выбраться. Первым пришло на ум сделать пентаграмму. Худо-бедно, но заклинания для открывания портала таким способом мы бы восстановили. Однако для этого у нас не хватало еще двух участников.— А что, если попробовать вывернуть твой мир наружу, — предложил Лере Стас. — Тогда все мы окажемся на Земле.— А это не опасно? Для Леры? — уточнил я.— Ну, вообще-то, безопасно нет ничего, но здесь есть одна проблема. Извини, Фидель, — и она прошептала что-то на ухо Стасу.Тот хранил беспристрастность. Ох уж не нравились мне эти перешептывания! Однако Лера заверила, что здесь дело пикантное, и меня не касается.Не очень-то я ей верил. Но… Что мне оставалось делать?!
* * * Лера легла, обхватив голову руками, и читая какую-то абракадабру. И тут мир вокруг нас стал искривляться и скручиваться в причудливую игру огня, красок и плоти, из которого все ближе и ближе маячили создания Преисподни. Впереди, далеко обгоняя всех, неслась огромная черная кошка. Нет, конечно, когда я говорю кошка, не следует думать, что это действительно была кошка. На самом деле это была далеко не кошка даже по внешнему виду, не говоря о размерах, по которым ее можно было бы сравнить разве что с китом. Но все же более всего она походила именно на кошку.Тут Лера вскочила на ноги. Глаза ее дико блестели.— Пришло время принести жертву, — сказала она и посмотрела на Стаса, а потом на меня.Едва ли стоит говорить, что на нас она смотрела по-разному. В один миг я понял все. Где уж нам уж до этого Аполлона. После короткой схватки я полетел в сворачивающийся мир навстречу приближающемуся адскому созданию.Говорят, что перед глазами умирающего пролетает вся его жизнь. Наверно, это правда. И теперь я лечу навстречу кисе, и прошлая жизнь яркими картинами летит у меня в голове. Вот и последние несколько дней. Новые сумасшедшие друзья.Теперь моя кровь должна стать их пропуском в рай, то есть из ада, то есть, ну, в общем, вы меня поняли. Вот киска уже настигает меня… И тут случается нечто. Вместо того, чтобы сожрать меня, или, по меньшей мере, разорвать, ловким движением она закидывает меня на спину и бежит прямо на эту сладкую парочку.Стас был удивлен не меньше меня. Но куда меньше обрадован. Это тормознутое изумление на оторванной голове я наверно буду помнить всю жизнь.Но как быстро сориентировалась Лера! Но к ее сожалению, я совсем не управлял своим новым транспортным средством. А ему она совсем не нравилась. Настолько, что следующее движением могучей лапы раскроило эту хорошенькую головку.Все-таки мы находились в измерении Леры, и ее смерть детонировала его коллапс, распахнув настежь долгожданный проход на Землю, начавший призрачно маячить со смертью Стаса. Теперь же он фонтаном вырвался из ее расколотой головы.Предатели были наказаны. Я гнал прочь мысли о жалости. Но зачем же эта адская кошка мне помогла? Как раз когда я задал себе этот вопрос, моя спасительница легла, и я смог спокойно спешится. Она повернула ко мне свою ужасную морду. Она была до боли знакомой. Эти оловянные ошарашенные глаза и огромные уши, похожие на уши летучей мыши. Ну, конечно же…— Марыська! — крикнул я, и она радостно замотала головой.Моя кошка. Самая глупая кошка на свете, как я любил называть ее в далеком детстве. Существо, которое я когда-то предал. Как это не печально. Когда у сестры обнаружили аллергию на кошек, старший брат отнес ее куда-то очень далеко. И я не сделал ничего, чтобы вернуть ее. Никогда потом не мог себе этого простить. Марыська скорее всего не могла бы выжить на улице. В общем-то, она не была глупой, но ее нервная система была не совсем в порядке, или, точнее, совсем не в порядке. Она постоянно царапалась, кусалась, носилась по дому, не хотела привыкать к своему туалету. В общем, создавала всевозможные (да, именно, все возможные) трудности.Но она была наша кошка. А, как говорил Антуан де Сент-Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручили.Но теперь реальностью было то, что именно Марыська пришла мне на помощь в самый трудный момент моей жизни. Как мне хотелось с ней поговорить. Что сталось с ней в прошлой жизни? Что сделало этим исчадием ада? У меня была тысяча вопросов. Но она не могла на них ответить. Я погладил ее по голове. Раздался рокот раздолбанного компрессора — она замурлыкала. Она редко мурлыкала раньше, — Теперь ты пойдешь со мной, — спросил я ее, указывая на открывшиеся врата.Она отрицательно помотала головой. Да и что могло делать такое чудовище на земле. Правда, нам совсем не обязательно было идти прямо на землю, можно было опять пробиться в Лимбо. Но может быть…— Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?Постоянные предательства не могли ни забросить зерна сомнений в бескорыстную помощь даже старых друзей.Особенно преданных. Но я ошибся. Марыська действительно не могла говорить, но мощный мысленный импульс ее сознания вмиг объяснил мне все. Она все понимала, не держала на меня зла и ничего от меня не хотела. Да мы ничем и не могли бы друг другу помочь. Слишком разным мирам мы принадлежали. Мы не могли быть союзниками. Но мы могли и не быть врагами. В бескрайних просторах измерений было место нам обоим.Желательно подальше друг от друга. Я еще раз погладил свою киску, и мысленно пообещав ей счастливой охоты, прыгнул в зияющие врата. И вовремя, потому что другие демоны были уже близко.
* * * Я оказался в палате нервного отделения. Запах свежезабитой плоти и шум за стеной ударили по моим органам чувств. Лера лежала в луже крови, а ее мозги растеклись по стене. Остекленелые глаза смотрели в никуда, затаив в себе последний ужас, а красивые каштановые волосы веером разлетелись по подушке. Она была все также красива. Стерва… Разорванное тело Стаса лежало рядом и продолжало агонизировать, и, хотя я понимаю, что это невозможно, на мгновение мне показалось, что взгляд его оторванной головы оставался осмысленным. Вообще все, что происходило на земле, и что вы сейчас читаете происходило какое-то мгновение, или на худой конец, несколько мгновений, за которые надо было успеть сделать ноги.Дверь была распахнута настежь. По коридору бежали врачи, санитары, больные.В один момент я оценил ситуацию. Когда голова Леры буквально взорвалась, ее соседка по палате выскочила звать на помощь. Так как она психическая, сначала ей никто не поверил, но сейчас начнется что-то. А за кого, интересно, примут меня?! Хотя, это-то как раз было совсем не интересно. Ситуация была до боли знакомой.Я окинул комнату взглядом. На стене висел сизый халат.Больница. Метель, удар в лицо. Молчит городовой.Наверно оттого, что он с пробитой головой. «Сплим»Вбежавшие люди просто оттеснили меня в сторону, видимо принимая за одного из психов, успевших к месту чуть раньше. Я ссутулился, скрючился и бормотал что-то невнятное, дабы не разочаровывать их святого неведения на мой счет, хотя понимал, что мой заросший и изрядно потрепанный вид не способствует хорошей маскировке даже в психбольнице. Благо еще, что открывшаяся картина захватывала значительно сильнее моей скромной персоны. Тихой сапой я просочился к двери и тихо побрел по коридору.Теперь главное было выбраться наружу.
* * * Я чувствовал, что силы постепенно возвращаются. Пребывание в родном мире благоприятно действовало на первичную часть моего тела, и постепенно дух возвращал контроль и над его юным и пока еще хилым продолжением. Я уже видел ауры и игру искривленного пространства. Я уже даже мог включиться в эту игру. Но чтобы уйти по дороге демонов, мне нужны силы. Силы, которые могло дать только время. Время для спокойной медитации.Конечно, сумасшедший дом — не самое лучшее место, но оно значительно больше подходило мне, чем камера. Поэтому я решил рассказать следователю правду. Почти… На всякий случай я немного симулировал амнезию по поводу своего прошлого.— Так, что здесь произошло, — спросил следователь, после безуспешной попытки узнать мое имя.— Леру и Стаса убила большая черная кошка, пока мы находились у нее в сознании. Когда это случилось, ее оставшееся здесь физическая оболочка разорвалась, и мы со Стасом оказались выброшенными из нее, как Иона из чрева кита.
1 2 3 4