Здесь выложена электронная книга Убей страх: Марафонец автора по имени Абрамов Артем Сергеевич. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Абрамов Артем Сергеевич - Убей страх: Марафонец.
Размер архива с книгой Убей страх: Марафонец равняется 325.07 KB
Убей страх: Марафонец - Абрамов Артем Сергеевич => скачать бесплатную электронную книгу
«Убей страх (Марафонец)»: АСТ; 2001
ISBN 5-17-009989-4
Аннотация
Перед вами – новая книга А. и С. Абрамовых. Странная и увлекательная история Бегуна – человека из нашего мира, заброшенного в таинственное переплетение миров параллельных. История Бегуна, что держит путь из реальности в реальность, от поворота дороги – до поворота судьбы Так, как предсказано в Книге Пути…
Артём АБРАМОВ, Сергей АБРАМОВ
УБЕЙ СТРАХ:
МАРАФОНЕЦ
Всё, что сказано здесь, было, а всё, что будет, будет сказано.
Книга Пути
Глава первая
БЕГ
Всё в его жизни с утра было фантастически скверно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли, а если продолжать цитату, хорошо бы – не перевранную, то и дела, и настроение, и погода за окном, и перспективы на завтра.
Здоровье вот, правда, не огорчало. Пока.
А ещё – гадкие сны. Они появились недавно. Первый: он бежит по пустой дороге, ровной асфальтовой магистрали, безмашинной, безлюдной, справа – лес, слева – грязно-серые бетонные стены, бежит в панике, холодея от страха, от обречённого ожидания: там, за видным уже поворотом, – страх неизбежный, необъяснимый. Он входит в поворот, совсем пропадая, и – финиш. Пробуждение. Ночь, комната в двадцать квадратов, сбитое одеяло, синий отсвет крышной рекламы в окне, рядом на подушке – смрадное дыхание кота, светится на электронных часах электронное время: четыре с копейками. Утра.
Это – первый сон. А иногда – и в последнее время всё чаще – другой.
По ровной пустыне, где ни кустика, ни колючки, под ногами – пружинящая сухая земля, спёкшаяся, потрескавшаяся от неимоверной жары… Пот в три ручья, во рту наждачная сухость… А впереди – цель. А может, и не цель, но что-то, к чему непременно стоит двигаться, ибо, даже загнанная в экстремальные условия, человеческая логика не прекращает работать и, как справный компьютер, предлагает пути развития событий. Вот – путь. Впереди – километрах в четырёх-пяти – гора. Даже не гора, а горка, сопка, холм, бугор, возвышенность, горделиво торчащая на скучной столешнице ландшафта, окружённая несколькими собратьями-сестрицами росточком поменьше. И вроде бы растёт на них что-то… кактусы? пальмы?.. отсюда не видать. Тогда надо добежать, посмотреть, может, там найдётся вожделенный тенёк и говорун-ручей с холодной до ломоты зубов водой… Хотя – откуда такое здесь? Но добежать всё равно надо. Не двигаться нельзя – изжаришься. Проще собраться с силами, рвануть спуртом, промахнуть эти несчастные десять километров – что нам, стайерам! – и…
А вот после «и» – опять, как и в первом сне – ничего. Усталость и жара добивают, не дают ступить ни шага, в глазах темнеет, и он просыпается в мокрой от пота постели, с безумным желанием нахлебаться воды. На этот случай – для этого сна (кто знает, какой приснится?) – рядом была припасена пятилитровая ёмкость с родниковой водой, регулярно покупаемая в супермаркете. Напиться. Жадно, шумно, проливая на простыню (что ей, она и так хоть выжимай), оглядеться, чтобы увидеть знакомую картину: ночь, комната в двадцать квадратов, сбитое одеяло, синий отсвет крышной рекламы…
И снова всё повторяется наяву: скидывает кота в ноги, быстро засыпает, спит до звонка будильника в семь тридцать. Сон – тоже как первый! – живёт в сознании от душа до бритья…
Но чёрт с ними, со снами, они – фантазия, фата-моргана, а жизнь между тем никто не отменил, положено врубаться в неё, как ни противно.
Но вот вам пресловутая волшебная (почему так?) сила привычки: на кой хрен подниматься в семь тридцать, лезть под холодный душ и бриться с ненавистью к себе, если можно спать до упора, ну хотя бы до девяти, до часа, когда серый зимний день съедает рекламу, некорректно бьющую ночью в окно? На кой вообще хрен неполезные для организма утренние телодвижения, если спешить некуда? Работы нет, жены нет, детей нет, а коту задан корм с вечера – непортящиеся кошачьи сушки: соскочи с койки и жри, бездонный зверь… Но волшебная сила тупо ведёт тебя на автопилоте, и встаёшь, и бреешься, и сметаешь обезжиренный кефир с неровно поджаренным хлебом, и привычно влезаешь в Сеть в поисках предложений работы, бродишь там странником неприкаянно долго и всё равно безрезультатно. Не запущено в Сеть ничего для тебя интересного.
Имеются, однако, некие накопления, есть, есть денежки, есть кое-какие заказы на переводы, поэтому позволяешь себе пока искать именно интересное, а не абы что – для выживания.
Впрочем, не пропала надежда и на друзей. Точнее – на приятелей, потому что какие в нынешнее время друзья? Друзья – это из Дюма, из Ремарка, из «Тимура и его команды» на худой конец, понятие книжное, сегодня вообще – музейное. А приятели – это зримо и никогда прежде не подводило. Особенно если выпито вместе – море. Азовское хотя бы.
Правда, профессия маловостребуемая, вернее – обе профессии: лингвист-переводчик и спортсмен-легкоатлет, бегун на длинные дистанции, как то: десять тысяч и пять тысяч метров.
К месту вспоминается старая детская песенка про пони, который бегает по кругу и в уме круги считает…
Пора бы и познакомиться с пони.
Чернов Игорь, тридцать три, мастер спорта международного класса по бегу, бывший член сборной России, серебряный призёр Олимпиады на «десятке», уже профессионально не бегает, но может быть тренером, если какому-то идиоту нужен тренер по бегу вдоль стадионных пустых трибун.
Нет идиотов. Да и не хочется – тренером…
А кому нужен Чернов Игорь, те же тридцать три, лингвист, переводчик, знаток двенадцати языков, синхронно переводящий с шести, включая датский, например, или иврит, а остальные знающий пусть не для синхрона, но на весьма приличном уровне?
До сих пор нуждающиеся находились, даже пристойные деньги платили – за знания и память.
Вопрос. А откуда у тупого бегуна, отмеряющего ежедневно свои тренировочные километры, такие убойные способности к языкам? И ещё. Откуда у него нашлось свободное от бега время, чтобы их вызубрить?
Ответ. А на бегу и вызубрил. Ну, ещё институт, ясный перец окончил, но там – только английский и немецкий, а остальные поднабрал самостоятельно. Способность к языкам и впрямь убойная. Месяц – разговорный язык, три месяца – читаем без словаря, полгода – синхронный перевод влёгкую. Уникум.
Чернов любил – особенно с бодуна, утром, хлопнув залпом банку зелёного «Туборга» для облегчения похмельных страданий, – поразмышлять о вечном, в частности – о своей знаменитой памяти. Он очень надеялся, что она – вечна. Основание для сомнений было: в школе Игорь не радовал успехами педагогический славный состав, перекатывался с «тройки» на «четвёрку», а учитель литературы лез на стену от неспособности толкового с виду парня выучить наизусть стих Пушкина про «очей очарованье», к примеру, или монолог Чацкого про «карету мне, карету».
– Скажи мне, Чернов, – с тоской спрашивал «литератор» стоящего у доски ученика, – разве трудно запомнить такой умный и красивый текст?
– Трудно, – честно отвечал ученик – и не врал.
– А как же твои однокашники? Они ж запоминают… – апеллировал к классу «литератор».
– Они талантливее меня в этом занятии, – не стеснялся унизиться ученик, потому что и без любви «литератора» числился гордостью школы: успешно защищал её честь на всяких районных и городских спортивных олимпиадах.
Так было до срока.
А потом пришёл срок.
Чернов отчётливо, в мелких подробностях помнил тот сентябрьский день, когда он, десятиклассник уже и кандидат в мастера, бежал на юношеском чемпионате страны свои коронные десять, бежал ровно и мощно, ни о чём постороннем не думал, ничего кругом не замечал – машина и есть машина, даже если она человек – и вдруг словно взорвалось что-то в организме, бомба какая-то атомная возникла глубоко в желудке, взрыв очень больно и – вот странность! – невероятно сладко сжал все внутренности в какой-то огненный комочек, швырнул его вверх, вверх, вверх – в голову, в мозг, навылет, и Чернова накрыла такая невероятная по силе волна счастья, облегчения (улёта, если попросту), какой никогда не дарил ему даже, извините за интимную подробность, и самый славный оргазм.
А женщин-то он любил. Умел любить и хотел любить… Состояние это продолжалось тогда, как понял Чернов, секунду-другую-третью, но за эти секунды он оторвался от своих соперников метров на пятнадцать. Тренер допытывался:
– Откуда силы взялись в конце дистанции?
– Не знаю, – честно отвечал Чернов, потому что и вправду не знал.
Тот забег он выиграл с большим преимуществом, получил очередную цацку, а спустя несколько дней от нечего делать прочитал перед сном заданный на дом стих и с ходу запомнил его. И поднял руку на «литературе», выдал текст с выражением, получил от ошарашенного педагога:
– Ведь можешь, подлец! Как это тебе удалось?
– Не знаю, – честно, как и тренеру, ответил Чернов, потому что и вправду не знал.
С тех пор будто шлюз прорвало: любой прочитанный или услышанный текст – мухой! С первого прочтения. До школьной медали не добрался, потому что чудом обретённое свойство памяти не хотело распространиться на точные науки: тем одной памяти не хватало, требовалась сообразиловка, а «сладкий взрыв», как его Чернов про себя называл, на сообразиловку не действовал.
Чернов сначала не связывал «взрывы» с внезапно проснувшейся памятью. Бег – это да, взаимосвязь налицо, хоть и непонятна её природа. Но молод был Чернов, даже, скорее, юн, чтобы задумываться о природе органических (или каких там ещё?) изменений в здоровом организме. Чего зря голову-то ломать? Ну, приятно, ну, полезно, а почему так – да по кочану и по капусте. Анализировать происходящее внутри тебя, лелеять то и дело рождающиеся болячки и непонятки – это прерогатива возраста увядания, а Чернов существовал в возрасте расцвета, когда здоровье – данность, даже если она неподвластна здравому смыслу.
Они стали повторяться, «сладкие взрывы», хотя и нечасто. Но всегда – на дистанции, всегда – где-то перед последним кругом, всегда – неожиданно, как бы Чернов ни ждал их, ни пытался вызвать, вымолить по-нищенски у организма. Или у Бога. Но они приходили, когда хотел всё-таки, видимо, бег, а не организм. И всякий раз, когда они приходили, Чернов могучим спуртом вырывал победу у соперников, сначала обалдевавших, а потом уже изначально, чуть не со стартовой линии ждавших черновского спурта, боявшихся его. Впрочем, в ту пору Чернов и без таинственных «взрывов» часто побеждал, сам, сил было – через край, тогда его и в сборную взяли, тогда он и на Олимпиаду поехал, и серебро там оторвал – опять сам, к сожалению. Был бы «взрыв» – оторвал бы золото, а так…
Он никому о «взрывах» не рассказывал, точнее – никому после визита к некоему светочу медицинских знаний. Решился-таки, несмотря на нерассуждающий возраст, точили его, значит, сомнения: почему да отчего и не смертельно ли это… Светоч внимательно выслушал невнятный рассказ до омерзения здорового пациента, поспрошал вроде бы заинтересованно о подробностях явления, повыяснял, значит, анамнез, признался:
– Впервые сталкиваюсь, знаете ли. Странноватая особенность… Так говорите: всегда неожиданно, непрогнозируемо?
– Всегда, – подтвердил Чернов.
– И только во время бега?
– Только.
– И считанные секунды?
– Две, три…
– Как же мне прикажете вам помочь, если я стар и слаб? – Светоч был старше Чернова максимум лет на пять и здоров на вид, как конь Юрия Долгорукого. – Бегать с вами и ждать, пока вас, извините, достанет? Тогда, голубчик, не вам, а мне помощь понадобится. От инфаркта… А вы уверены, что эти, как вы их называете, «взрывы» вам в радость?
– Однозначно, – усмехнулся Чернов, понимая, что с врачом он, похоже, пролетает.
– Так и радуйтесь! В жизни, голубчик, так мало радости, что жаловаться врачу на приятное только потому, что неизвестно его происхождение, – это извращение. Как врач вам заявляю… Впрочем, хотите – пропишу вам что-нибудь средней убойности. Попейте…
Убойное пить не стал. Водка – она как-то привычнее, понятнее. Вот её-то он и начал пить – здоровью вредить, невзирая на предупреждения Минздрава.
Ну, «пить» – это, конечно, чересчур, точнее будет – употреблять, но делал это со вкусом и неэкономно. Вольных приятелей, желающих чокнуться с каким-либо чемпионом-рекордсменом, находилось много, об этом социальном явлении писано-переписано. Чернов исключением не стал.
Сошёл он с дистанции тихо, без прощальных фанфар, да и отмеренная всё тем же Богом – или кем там наверху? – феноменальная память вовсю тащила его из спорта: уже и институт оканчивал, уже и языки отлично пошли – чего зря бегать! А «сладкие взрывы» вне беговой дорожки почему-то не рождались, хотя регулярно, после утреннего «Туборга», натягивал кроссовки и бежал в Сокольнический парк – выпаривать с потом накануне выпитое.
Жалел о пропаже волшебных моментов счастья-на-бегу? Не то слово. Особенно поначалу. А потом притерпелся и без «взрывов», счастье ограничил обычными оргазмами, опять пардон за излишнюю интимность, даримыми любимыми и не очень женщинами. А что до «взрывов» – понимал: чудо исчезает, когда его перестают ценить, когда относятся к нему как к данности.
Жена, когда уходила от Чернова, бросила в сердцах:
– Ни хрена ты, Чернов, не ценишь: ни дела своего, ни таланта, ни близких тебе людей. Живёшь, как в гостинице. Бог дал – спасибо. Не дал – тоже не помрём… И приятели твои – не люди, а так, лица. Если запомнишь их по пьяни… – Помолчала секундно в дверях, добавила: – Когда остановишься – позвони. Или когда снова побежишь…
Оставила, значит, надежду. Хотя и не объяснила, куда Чернову бежать следует.
И что он в итоге имел и имеет к своим пресловутым тридцати трём?
Перечислим.
Имел: жену, как уже сказано, не выдержавшую «гостиничного» мужа; отца и мать, мирно почивших (давно) в родном далёком городе Усть-Кокшайске; личное авто, минувшей осенью угнанное со стоянки у подъезда не опознанными милицией похитителями. (К слову: что угнали – славно, опять много бегать стал, всё на пользу: живот, худо-бедно, плоский, мышцы, если уж и не стальные, так и не кисельные, сам сух, как йог.) Имеет: квартиру в Сокольниках, заработанную с помощью неординарных способностей мышц; мебель, книги (много), одежду (маловато для неофита-холостяка…), роскошную, но тёмную по смыслу картину неизвестного художника «Бегун» (кто-то подарил, название условное), где изображён некто в белой хламиде, несущийся по пересечённой местности, кое-какие денежки в заначке, как уже отмечено, и ещё – кота, добровольно пришедшего, в отличие от жены, в дом и прижившегося там прочно (уж извините за некорректно выстроенный ряд имевшегося и имеющегося: люди, вещи, фауна…). Немного, но другие и того не имеют. Чернов был доволен в принципе, а сверх принципа мечтал лишь о постоянной работе, о прибыльном применении неординарных способностей интеллекта.
А жена… Ну, остановился он – в смысле выпивки и в смысле приятелей, – точнее, почти остановился, вот – бегать вовсю начал, и опять всплыла робкая надежда на возвращение счастья-на-бегу, «сладких взрывов».
Надежда… Надеяться, говорят, не вредно…
А жене не позвонил: поезд, считал, ушёл. Время разбрасывать камни окончилось. Ко времени собирать их Чернов был не готов.
В тот день…
(Sic! Прервёмся на минуту. С этого банального набора слов – «В тот день…» – начинается новейшая история Чернова Игоря, тридцать три, подводящая жирную черту под прежними историями, но не зачёркивающая вышеназванных интеллектуальных и спортивных талантов его, а напротив – вовсю их использующая…) Итак, в тот день он, отсмотрев леденящий спящую душу сон об ужасе за поворотом, доспал между тем до подъёма, проделал традиционные утренние действия, однако в Сеть забираться не стал. Надел новенький малонадеванный рибоковский костюмчик, кроссовочки, ещё не испытанные километрами, на ноги нацепил и выбежал прямо в морозное воскресное зимнее утро. Он бежал от метро по Сокольническому валу, похожему, как сказано ранее, на улицу из сна (справа – лес типа парк, слева – грязно-серые бетонные стены домов типа город), легко нёсся по снежку, не убранному с тротуара, в сторону боковых, вечно распахнутых ворот парка, ведущих прямиком в ту его часть, которая и считается у местных жителей лесом. Если можно назвать так истоптанные ими, жителями, и засранные их собаками аллейки среди больных городских деревьев. Но – зима на дворе, воздух чист и звенящ, людей и собак в этот час в парке или в лесу – немного.
Вот добегу, думал Чернов всё-таки мрачно, вот нырну в ворота, и будто я и не в Москве уже, будто где-нибудь в дальнем Подмосковье или вообще даже в Рязанской губернии, в Сибири, на Чукотке, где – никого, где никто не лезет к тебе с дружбой или советами, где ты – один, Бог, царь и герой в одном флаконе…
Глупости, по сути, в голову лезли. А ведь прежде – никаких глупостей, которые отвлекают от прекрасной идеи бега плюс победы, никаких посторонних мыслей – лишь холодный счёт кругов.
Убей страх: Марафонец - Абрамов Артем Сергеевич => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Убей страх: Марафонец автора Абрамов Артем Сергеевич дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Убей страх: Марафонец у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Убей страх: Марафонец своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Абрамов Артем Сергеевич - Убей страх: Марафонец.
Если после завершения чтения книги Убей страх: Марафонец вы захотите почитать и другие книги Абрамов Артем Сергеевич, тогда зайдите на страницу писателя Абрамов Артем Сергеевич - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Убей страх: Марафонец, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Абрамов Артем Сергеевич, написавшего книгу Убей страх: Марафонец, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Убей страх: Марафонец; Абрамов Артем Сергеевич, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн