В воздухе разлилось ожидание. Всюду чувствовалась торжественность. «Ты слышал?» — неслись короткие полупугливые-полурадостные оклики в коридорах. «А как же!» — звучало в ответ. Почти все в Замке знали. Сегодня прилетит Птица Си. Собственной персоной.
Каждый знает, как капризна Птица Удачи. Настроение ее словно поземка в переулке, то туда потянет, то сюда завлечет. И прием подобной гостьи был серьезным испытанием хладнокровию и невозмутимости Учителей. По периметру десятого этажа вокруг главного корпуса располагались нависающие над воздушной пропастью террасы. В специальных углублениях по краям перил, сегодня красовались огромные каменные шары. Зная предрасположенности пернатых Верхних Миров, хозяева Замка распорядились поставить шары так, чтобы Синие Птицы чувствовали себя комфортно в среде максимально приближенной к их собственной. Небо уже начинало приобретать дымчатый серо-голубой оттенок, и вот-вот хрустальные грани перехода должны были появиться в воздухе.
На Площадке Почетных Лиц, находящейся чуть выше и выдвинутой еще чуть более вперед, стояли Советники Замка в серых легких одеждах, четыре или пять Учителей, два ученика сзади из школы Дипломатии и даже один Нууки.
— Мда… набежало… — буркнул я.
— Да уж, не каждый день фортуна перья разбрасывает, — отозвался стоящий рядом в толчее Игина.
— Мадам, говорят, капризная…
— Как и ее свита. Сейчас поглядим…
Было несколько непривычно видеть столько народу сразу. Тем более, что все столпились на балконах и террасах, и меня несколько пугала ненадежность архитектуры за древностью последней. Я поежился. Воздух становился сухим, почти острым.
— Тут и поперхнуться можно — начал я…
— Гляди! — толкнул меня справа Рой, — вот они!
Усиливающийся гул голосов прокатился волной по головам встречающих. Я увидел три прозрачных тоннеля, как бы повисших в воздухе над Замком. Они были еле видны, и совершенная их прозрачность не позволяла точно определить их количество.
— Три.
— Нет… пять, вот там…выше…
— А вот еще два с краю…
Мы тыкали пальцами в высоту, считая тоннели. Было похоже, что они как бы текут от краев горизонта и обрываются над Замком.
В следующий миг все инстинктивно пригнулись, так как резкий шум распарываемого воздуха, усиленный эхом тоннельных стенок, практически оглушил нас. Что-то неуловимо быстрое, словно пуля, просвистело по одному из тоннелей и вывалилось из него прямо в воздух над нашими головами. Затем это что-то, подобное клубку или шару, развернулось во все стороны, и я… остолбенел. С роду не видел я такой красоты! Распластав в стороны широченные крылья, изогнув вниз шею, на нас смотрело настоящее чудо. Крылья у нее были очень широкие на первый взгляд, но потом я рассмотрел, что это были несколько рядов крыльев, располагающихся один над другим по уменьшению к спине, разворачивающихся в воздухе на манер веера в момент зависания Птицы, и складывающихся в узкие полоски «одно в другое» при набирании скорости. Из хвостового оперения лениво свисали три нервно подергивающихся жгута, напоминающих хвост то ли гигантской обезьяны, то ли огромной мыши. Но самое главное… лицо. По-другому это было не назвать, ибо столько царственности было в нем, что поневоле хотелось согнуться в поклоне. Глаза ее действовали на меня, как змея на маленькую птичку, и напоминали собой полоску ртути, горизонтально застывшую во льду. Размах ее крыльев в воздухе был около двадцати шагов. Мы все аж присели, когда эта сверкающая громадина, переливаясь по телу всеми оттенками синего цвета, буквально рухнула нам на головы.
Конечно, нам нельзя было уж совсем пасовать, ведь для Ученика было бы позорно проявлять наружу такие низменные эмоции, как страх. Но внутри я и рядом стоящие товарищи, очевидно, были сейчас в состоянии молитвы, в которой все слова были о возможном продолжении жизни.
Сделав перед посадкой плавный мах крыльями, от которого нас всех чуть не сдуло «за борт», Птица Си обхватила одной из двух лап стоящий на углу перил шар и села на него, поджав вторую. Я смотрел на это и ожидал, что вот-вот хрупкое равновесие нарушится, и все это кувырнется как неудачная колонна из клоунов в цирке. Но нет, Си чувствовала себя очень даже спокойно и уверенно.
Все это заняло в суматохе немного времени, и как только один из Советников сделал шаг к Си, она указала ему клювом вверх, изогнув шею.
Резкий грохот застал нас опять врасплох.
— Прям реактивная тяга! — уважительно шепнул Рой.
Второй тоннель прочертил еле видимый на скорости снаряд и развернулся второй Птицей, но поменьше размером, что не умаляло внушительности зрелища.
Еще один тоннель прогрохотал. Потом еще. Все уже немного пообвыклись и осмелели.
Когда седьмая Птица села на каменный шар, тоннели в воздухе стали таять, складываясь при этом, словно подзорная труба.
— Аоум — приветствовал Птиц Советник, сложив кончики пальцев.
— Аоум — произнесла Птица на свой лад.
— Все в порядке? Дороги нынче чисты? — осведомился Советник.
Все стояли молча. Даже Учителя были напряжены.
— Чисто, — пропела Птица, словно вода сбежала по ступенькам.
— Сожалеем, что смогли принять вас только сегодня, ибо ранее…
— Мы знаем. Смерч нарушил баланс вращения Системы. Дороги только недавно восстановились. Нам легко удалось это пережить, а вот в Нижних Пределах, наверно, было совсем туго.
— Да, конечно. Смерчи ведь зарождаются внизу.
— Именно. Мы решили сойти вниз для наблюдения и возможной помощи.
В момент диалога все почтительно и молча стояли, ловя каждое слово, исходящее от Птицы Си. Никто и не заметил, как в проеме появился дядюшка Эйхм и проковылял мимо Советников прямо к гостье.
— Ваше Величество! В добрый миг! — громко ухнул Эйхм и протянул старческую руку.
Все остолбенели от подобной фамильярности.
— Сейчас она ему, ох, задаст! — прошептал Игина сзади.
Но Птица, дружелюбно прикрыв превращающие все вокруг себя в окаменелость глаза, нагнула шею к дядюшке Эйхму.
— Вот ты где, мой хороший! — пропела, улыбаясь, Си.
Эйхм провел рукой по перьям ее шеи и склонил голову набок, прищурившись.
— Значит, правда?
— Конечно! — Си совсем зажмурилась.
— Эк я… ладно… проспорил! — буркнул дядюшка Эйхм, и поклонившись, развернулся и вышел с террасы под общее изумленное молчание.
Птица немного развела крылья и театрально закатила глаза.
— Не обращайте внимания, просто мы немного поспорили, — заметила она, явно довольная.
— Поспорили? — недоуменно протянул Советник.
— О, это было давно… очень давно… когда еще каждый из нас не был тем, кто есть сейчас.
— ???
— У меня тогда еще не было птичьих крыльев, а наш общий друг тогда еще носил разноцветные безделушки на ногах и руках…
— ????
— Он был тогда… маленькой девочкой, как и я, в одной из соседних Систем.
— Простите, Ваше Величество, — вступил на площадку сбоку один из Учителей Исполнений Решений, — можно из любопытства? А о чем был спор?
— О карме. О том, что мы с ним еще обязательно свидимся. Я уже тогда много чего понимала в этом, — Си кокетливо распушилась.
— Эээ… понятно — протянул изумленно Учитель.
— Да уж… — шепотом залез мне в ухо Рой, — с такой поспоришь…
А я вообще пытался сложить в уме всю эту глобальную картину. То есть прошло Бог знает сколько лет, а Эйхм просто «Эк я…» и все? С характером, видать, он девочкой был тогда, что с Птицей Си спорил, пусть хоть и с будущей.
Ближе к темноте Птицы ушли. Они долго о чем-то говорили с Советниками, порой прибегая к помощи Нууки. Птицы были немного на взводе, все время нервничали, но спокойный и уверенный тон Советников их все-таки убеждал и успокаивал. В конце концов, Си закивала и удовлетворенно отступила. Мы с ребятами все это могли видеть с балюстрады, окружающей по периметру сверху Зал Преломления Света, через прозрачные вставки в потолке зала. Советник напоследок что-то тихо сказал, чем рассмешил Птицу Си, и она, улыбаясь, отмахнулась, играючи. Вызвали Учителя Проводников. Он подошел к группе собравшихся и что-то убедительно стал говорить, показывая на окна Замка. Видимо, обращал общее внимание на скорое наступление Темноты. Все стали расходиться. Учитель жестом пригласил Птиц следовать за ним, и они скрылись в проеме Восходящей Трубы, служащей подъемником и средством сообщения между этажами. Видимо, Учитель повел их на крышу здания, чтобы оттуда открыть Проход. Спустя некоторое короткое время сверху раздался характерный сильный хлопок, от которого сразу онемели уши. А вслед за этим я услышал уже знакомый теперь рев распарываемого воздуха, который стал удаляться, и вскоре в Замке опять воцарилась тишина.
И тут раздался радостный крик из Зала Преломления Света. «Глядите, Птица Си оставила свое перо!». Тотчас в Зал стали стягиваться жители этажа, удивленно и радостно наблюдая стоящего посреди Советника, в руках которого покачивалось бирюзовой волной длинное перо с тонкими свисающими нитями.
— Нам будет сопутствовать удача! — радостно и утвердительно заметил подошедший Учитель Равновесия.
— Благословение судьбы! Она потеряла перо! У нас в Замке! — слышались возгласы из набежавшей толпы.
— Как же… — скептически прищурился Рой, кладя руку мне на плечо, — бьюсь об заклад, мы обязаны этому капризу дядюшке Эйхму.
Я обернулся, но Эйхма видно не было. Хм… хотел бы я посмотреть на его реакцию. Я бы уж попробовал «просчитать» сейчас его мимику.

10.06.20…г.
Мы протискивались уже через зону Узкого Тростника, миновав третье кольцо Лабиринта, а злобная тварь все так же продолжала висеть у нас на хвосте. Глиук был немного встревожен, а Ли практически впадала в панику. За последние восемь дней мы трижды входили в Узор, но закрепиться близко к внутренней границе переломного барьера в Лабиринте не удавалось. Тварь, как натасканный пес, чуяла нас каждый раз. Едва мы начинали набирать скорость и свечение, она сразу появлялась вблизи, как черт из табакерки, и нам приходилось все внимание переключать на то, чтобы быстрее уйти от «хвоста».
Глиук стоял вполоборота ко мне и тяжело дышал. Мы были в парке, в двухстах метрах от шоссе, неподалеку от станции «Удельная». Тростник вошел в Силу, и воздух вокруг нас становился удушающе сухим, земля чуть ли не трескалась…
Глиук замер, «считывая» информацию с окружающего. Я читал казавшуюся нескончаемой мантру на Северном Языке, в котором преобладали шипящие и стукающие звуки, удерживая стихию в положении равновесия, пытаясь успокоить разбушевавшийся суховей. В пятнадцати метрах вокруг нас, конечно, эта душегубка кончалась, и появись сейчас рядом обычный человек, он бы просто увидел легкий «оптический обман» дрожания воздуха, да и то вряд ли. Ведь стихии бушевали внутри нас, вызывая легкие изменения вокруг лишь как следствие. Под ногами же у меня трава желтела и ежилась на глазах. Глиук, наконец, встрепенулся и повернул к нам свое лицо. Ли отчаянно посмотрела на него, подняла левую руку с указательным пальцем вверх и сделала жест правым указательным пальцем, как бы срезая верх левого. Тайм Аут. Глиук взглянул на меня. Я кивнул. Глубокий вздох, переключение режима восприятия, замыкание каналов энергии и легкое скручивание пространства вокруг себя. Мы вышли из зоны влияния Узора. Преследователь сразу отстал. Стал таять его «запах».
— Опять! Все заново! — от досады Ли была готова скрипеть зубами.
— Это тоже результат. — ответил ставший обыденным Сан Санычем Глиук.
— Ранг высокий у нашего «приятеля» — слова вырывались у меня с сипом, легкие еще не успели отойти от быстрой смены температур.
— Да уж, больно наглый, действительно. — Сан Саныч потирал затылок.
Легкое колыхание воздуха еще расходилось во все стороны вокруг нас, как волны после брошенного в воду камня. Случайные, попавшиеся на пути этой волны, люди ощутили на мгновение легкое дуновение тяжелого и душного горячего воздуха. Отзвук пожара, только что полыхавшего в клетке, запертой волей нас троих.
— Гм? — Ли требовательно посмотрела на нас.
— Ладно, придется выманивать его, — Сан Саныч, явно недовольный, уперся руками в бока, — но учти, Ли, никакой самодеятельности! Будьте любезны соблюдать субординацию, Ваше Высочество. Сейчас командую я. А потом уж Ваша воля будет, когда выберемся.
Ли неожиданно серьезно, по-царски, кивнула. Даже лицо ее изменилось на секунду, и мне показалось, что я вижу перед собой тонкое серебристое лицо с узкими светло-зелеными глазами под сияющим обручем на лбу. Я стряхнул наваждение, мотнув головой и сплюнув под ноги. Потом еще чутка поплевал просто так, чтоб никто ничего такого не подумал, и мы втроем стали выбираться из лесопарка.
— Пара переходов, и мы были б уже у цели… — вздыхала театрально Ли.
— Расслабься, не в театре, — я усмехнулся в ее сторону. Как же, охи — вздохи… поверю я ее трагизму… Видели бы вы ее пару часов назад.
— Мне просто иногда хочется вспомнить о том, что я женского рода. А женщины — ранимые и чувствительные создания.
— Трогательно… — только и заметил Сан Саныч, и мы с ним разразились хохотом. Это сразу ослабило хватку напряженности в сложившейся ситуации, и мы даже начали шутить.
— Вот увидите, я его, как замечу, так сразу ка-а-а-ак…
— А я его сбоку, и по голове, и по голове, если она у него, конечно, есть…
— Блин, дети малые… — ворчал в нашу с Ли сторону Сан Саныч, — вояки мокроштанные… Кстати, а почему вы все «его» да «его»? Может это «она»?
Мы нерешительно замялись на месте. Хм… Действительно, а почему? Я лихорадочно стал вспоминать спектр существа. Но дело не шло. Отрицательные накрутки так и маячили перед глазами, а вот сама половая принадлежность как-то ускользнула от меня.
— Да какая разница… — начала было Ли…
— Э, нет, не скажи. — Сан Саныч прищурился, — коли дамочка идет по следу, то, скорее всего, это дела Вашего Двора, милая принцесса.
— И ничего такого я в последнее время не творила, чтоб за мной так целенаправленно бегать. И пальцами-то не шуршу…
Комната была столь мала, что головой мы практически задевали потолок. Старые деревянные балки подпирали хилую крышу. В затянутое пылью окно еле-еле пробивался свет снаружи. Пахло высохшими травами и дымом. Под потолком висел спящий Стик-Ай, летучий кровопийца с развернутыми ушами.
Место пахло неумолимой волей и силой. Нас семерых с разных пределов Системы согнали сюда для обучения контактному бою в зыбком пространстве. Здесь, за пределами этого дома, все менялось сообразно мыслям существующих здесь жителей. Если в твердой реальности между мыслью и ее воплощением проходит достаточно времени, чтобы можно было успеть затормозить или повернуть вспять раскрывание физической формы задуманного, то здесь мыслеформа распускалась как фикус в теплой и влажной оранжерее. Чуть подумал — хлоп — и готово, получи — распишись.
Единственным самоосознающим жителем этой прелестной планетки был Махм-Атма, старик, давно отошедший от дел Учитель, который один только и мог в безопасности жить здесь. Полный контроль ума и воли позволяли ему держать участки местности в достаточно неизменном виде, а легкие перемены его даже забавляли.
— Здесь я не даю себе расслабиться, — отвечал на удивленные вопросы он, — дряхнуть, как старое дерево где-нибудь на отшибе — не по мне. А здесь я постоянно чувствую себя на передовой. Расслабишься чуть — и чайник с кипятком уже ледяной глыбой окажется.
Мы стояли гуртом, привыкая к обстановке, и осторожно перемигивались и шептались…
— К делу! — отрезал Махм-Атма наше шушуканье, — дорожку видишь? — обратился он к стоящему впереди меня мальчику и указал ему за окно.
— Вижу, — ответил тот.
— Останови его, иначе туго придется вам всем. — И старик чуть взмахнул кистью руки, при этом пальцы его сделали веерное движение, тихо, но отчетливо прошуршав друг об друга.
Мы хотели заглянуть в окно через голову ученика, встав на цыпочки, но старик грубо нас осадил: «Не сметь! Сейчас вы зависите только от него».
Мы стояли и чувствовали, как нечто на расстоянии шагов трехсот вдруг вздыбилось, собралось в комок и двинулось в нашу сторону.
И тут я заметил, что стоящая на подоконнике кружка отражает в миниатюре то, что происходит за окном. Я сфокусировал зрение и увидел посыпанную мелким камнем дорожку, огороженную с двух сторон живой изгородью из какого-то местного вьюнка. А еще я увидел, как воздух в конце этой дорожки стал неумолимо и быстро темнеть.
— Что за…, — шепотом начал я, и тут изгородь прогнулась, как если б на нее опустили огромную скалку.
А затем эта «скалка» начала приближаться к нам со скоростью, едва ли не превышающей крейсерскую скорость Стик-Ая, болтающего сейчас у нас над головой. Угроза продолжала оставаться невидимой, но судить о ее тяжести и громадных размерах можно было по проминающимся под ней ветвями и дробящимся камням.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14