Спингарн посмотрел на робота и сунул ему в руки мушкет.
— Я не думаю, сэр… — попытался отказаться Гораций.
— Стреляй! — приказал Спингарн.
— Только в оболочку, сэр.
— Хорошо, стреляй в оболочку!
Прогремели три выстрела, и пули из древних ружей прорвали тонкую ткань. Они могли видеть глубокие разрывы в шарах. Хок закричал:
— Цельтесь в ближайшие шары, ребята! Удвойте и утройте заряд! Цельтесь сразу в двух противников! Пусть чудовища отправляются к своему Богу!
— Что дальше, Гораций? — спросил Спингарн, перезарядив мушкет.
Да, сэр. — Они оба поглядели на массивный пьедестал Хока. — Таинственная сила, сэр. Если бы вы могли добраться…
— Огонь! — заревел Хок, и еще три пули пробили оболочку.
Два воздушных шара стали быстро терять высоту. Вой
Вопли крики гигантов подсказали беглецам, что по крайней мере несколько врагов подстрелены.
— Слушаю тебя, Гораций! — обратился к роботу Спингарн.
— Я установил контакт с таинственной силой, сэр.
Спингарн был ошеломлен услышанным. Он знал, что на планете существует нечто, необъяснимое даже для искушенных в различных областях знаний, эрудированных людей двадцать девятого века. В Сценах Талискера слишком много не правильного, чтобы это было делом человеческих рук. Таинственная сила!
Еще до того как они высадились на Талискер, на нем находились агенты другой галактики.
— Ах, если бы у нас был греческий огонь! — пожаловался Хок. — Или ракеты! Как бы они загорелись, дьяволы! — Он был сильно возбужден и впервые с тех пор, как оказался на планете, вполне доволен жизнью. — Если бы у меня была смесь самородной серы, дегтя и древесной смолы, мы бы взорвали их всех до последнего! Черт возьми, Спингарн, держи свой мушкет!
Спингарн почувствовал, что дисциплина давно минувшей войны подчинила его себе. Он автоматически многократно заряжал и разряжал оружие. Таинственная сила!
Пороховой дым покрыл все вокруг, гондола раскачивалась все сильнее от отдачи множества ружей. Под собой они слышали крики, угрозы и рев гигантов, когда шары один за другим начинали медленно спускаться вниз, в пустыню.
— Таинственная сила! — произнес Спингарн вслух, увидев через плотное черное облако великолепный розовый цветок на одном из воздушных шаров. — Послание?
— В метеорите, сэр. — Робот поднял оружие в одной руке, заряжая другой мушкет двумя дополнительными манипуляторами, выдвигавшимися в случае необходимости.
— В метеорите?! — воскликнул Спингарн.
— Да, сэр, — подтвердил робот.
— Но как мы доберемся до него?!
И в этот момент случайный выстрел поджег шар над их головами. Этель первой заметила огонь. Может быть, пыж из трубки с порохом застрял в переплетении канатов; возможно, удачный выстрел попал в уже нагретый кусок шелка или причиной загорания оказалась сама топка, весело гудевшая в свежем утреннем воздухе. Однако то, что шар горит, не вызывало сомнений. Когда Этель прокричала предупреждение, всю ткань с одной стороны шара мгновенно охватило пламя.
Гондола повисела секунду, ничем не поддерживаемая, но еще не потерявшая равновесия. Поскольку она быстро поднималась, Спингарну и его спутникам казалось, что пылающее сооружение застыло в нерешительности, не зная, продолжать подъем или нет. Но вскоре огромный метеорит сильно накренил гондолу, а затем она перевернулась полностью.
— Боже! — простонал Хок. — Раций!
Желтая пустыня закружилась перед глазами пассажиров кувыркающегося воздушного шара.
Глава 20
Пока гондола падала, разум Спингарна оставался совершенно ясным.
Впервые с тех пор, как оказался на планете, он почувствовал порядок в мешанине происходящих событий — как будто земля, бешено крутившаяся под ними, ответила на целый ряд вопросов, которые он не в силах был выразить словами.
Падая, Спингарн ощутил, что воздух теплый. Не забывая о подбитых шарах, оставшихся позади, он отчетливо видел белое здание, которое каждые полторы секунды делало полный оборот перед их глазами. Кроме него, ничто не нарушало однообразия пустыни. Спингарн слышал, как Этель кричит, что любит его, несмотря на хвост, и удивился, почему она не взлетит на своих удивительно красивых прозрачных крыльях, вместо того чтобы цепляться в отчаянии за его мохнатые ноги. Спингарн слышал, как Хок орет на Горация, который начал что-то объяснять про факторы Смены Сцен. Но он был занят своими собственными ошеломляющими мыслями.
Спингарн скорее чувствовал, чем знал, суть странных событий на Талискере и был неразрывно связан с ними.
— Все ясно! — воскликнул Спингарн. — Теперь мне понятно, почему я — Вероятностный человек!
В тот же момент они плавно погрузились в большую оболочку последнего надутого шара.
Как только прекратился спуск, начался настоящий кошмар. Хок заревел от боли, когда по нему ударил метеорит; Этель упала на робота; Спингарн с облегчением кричал, что знает, зачем нужен генетический код и почему он должен оставаться на планете. Под ними раздавались громкие, отдававшиеся эхом голоса.
Очевидно, это кричали гиганты из команды корабля, потерпевшего катастрофу.
Так оно и было. При резком спуске гондолы шар накренился на одну сторону. Последние два гиганта, находившиеся в воздухе, обрадовались при виде неудачи своих врагов и высунулись наружу, чтобы взглянуть наверх. Что случилось с ними, нетрудно понять.
— С ними покончено! — радостно вопил Хок. — Они погибли! Они летят вниз! Ура! Ура! Ура! Этель бросилась с верхушки шара вниз.
— Да! — крикнула она. — Гондола пуста — гиганты выпали!
Слабый вой подтвердил ее слова; затем раздались один за другим два глухих удара.
— Трудно было предположить такое, — сказал робот Спингарну.
Спингарн точно знал, что тот имел в виду. Все несвязанные события сейчас приобрели другой смысл.
— Нет, — ответил он. — Мы полностью уничтожили флот. Но остался еще один фактор Смены Сцен! Робот смотрел на него почти благоговейно.
— Итак, вы вычислили, сэр! Какое тонкое понимание Законов Вероятностей! Какое мастерское обращение с функциями неопределенности! Какое наслаждение…
— Как мы будем падать, если шар перевернется, — вставил сержант Хок. — Теперь, мартышка, спусти нас в гондолу — да побыстрее, — иначе шелк прорвется, и тогда мы свалимся вслед за чудовищами!
В этот момент вернулась Этель. Она увидела, что Спингарн радостно улыбается.
— Спингарн! Ты что-то понял? Ты можешь вычислить, что нам делать в этих безумных Сценах?
— Да, — подтвердил Спингарн. Он показал на метеорит, приваренный к Хоку, — Вот наш следующий ключ.
Робот прервал приготовления для перемещения Хока вместе с его причудливым придатком в гондолу. Улыбнувшись, он подтвердил сказанное Спингарном.
— Блестящий вывод, сэр!
— И ты действительно знаешь, что здесь творится? — спросила Этель. Ее крылья были почти неподвижны, она парила в потоке горячего воздуха, вытекающего из топки. — В самом деле, Спингарн?
— Да, — ответил Спингарн. — Таинственная сила прислала нам загадку.
— Аккуратнее! — ревел Хок. — Аккуратнее с моим лафетом!
Робот выставил блестящий антигравитационный экран. Этель наблюдала за тем, как Хока спускали в гондолу.
— А ты разве не можешь просто опустить его на землю? — спросила она. — Зачем нам вообще нужен шар?
Спингарн, который спускался вниз по оснастке огромной оболочки, цепляясь за нее руками и иногда помогая себе хвостом, ответил ей почти весело:
— Итак, Этель, о том, что здесь творится. Робот не может опустить нас на землю, верно, Гораций? Понимаешь, Этель, это нарушит вероятности, — возбужденно заявил Спингарн. — Таинственная сила наблюдает за нами.
Все они смирились с присутствием неизвестного существа. Этель ждала дальнейшего объяснения.
— Она хочет знать, что мы будем делать в полностью случайной ситуации.
— Эй! — крикнул Хок. — Лучше достань мясо и вино из моего ранца. И подумай, где нам еще добыть еды, капитан-дьявол!
Порыв ветра отцепил гондолу, из которой они только что выбрались, от шара, и она продолжила свой спуск на землю, раскидывая пылающие угли и детали оснастки. Они наблюдали за ее падением; затем Этель, сложив крылья, начала подбрасывать топливо в топку. Хок занялся едой.
Шар поднялся, и воздух снова стал холодным. Но трое людей чувствовали облегчение и спокойствие. Появилось солнце, и они увидели, что все окутано легкой дымкой тумана. Планета показалась им гораздо менее мрачной, когда они жевали черствый хлеб и полусырое мясо. Во фляжке Хока еще оставалось вино с водой. Чувство взаимного удовлетворения наполнило всех находившихся в гондоле. Казалось, что они плывут в тихом мире, созданном ими самими.
Глава 21
— Спингарн, ты в самом деле знаешь, зачем мы сюда попали?
Все сильно устали, но им хотелось убедиться в своей безопасности и узнать причину, которая привела их в Сцены Талискера. Хок сосал трубку, поглядывая время от времени через край гондолы на странный маленький дом посреди голой пустыни. Этель не без изящества устроилась среди подушек и одеял, найденных в гондоле. Даже робот расслабился. Он сидел в привычной позе на медном поручне гондолы, небрежно свешиваясь над пустотой.
— Эй, капитан! — Хок пытался разобраться в ситуации. — Мы ведь живые, правда? Наша крошка только что сказала мне, чтобы я не огорчался.
— Да, — подтвердил Спингарн. Он осторожно взмахнул хвостом. — Считай все колдовством, Хок. Здесь без дьявола не обошлось. Ты прав, мы живы и здоровы, но находимся в царстве такого дьявола, что ты и представить себе не можешь!
— И это тоже часть дьявольских делишек? — сказал Хок, показывая на метеорит.
— Да.
Хок содрогнулся.
— Понятно, парень. Понятно.
— Я потрясен, глядя, как вы ловко увязываете различные события, — вмешался в разговор Гораций.
Спингарн подумал о том, как отреагирует робот, если объяснить ему, что кувыркание падающей гондолы растрясло его мозги и настроило их на правильное восприятие действительности. Но вместо этого он сказал:
— Давайте начнем с меня.
Убедившись, что он еще жив, Хок стал осматривать себя, проверяя, все ли органы и конечности на месте.
— Я был в одной из обычных Сцен, в Первобытной Сцене, — продолжил Спингарн.
— Да, сэр, — согласился с ним робот.
— Я сбежал туда. Меня нельзя было поймать, пока я не вызывал тайм-аут, и даже тогда я мог ускользнуть в другую Сцену, если для меня находился заместитель. Я был в полной безопасности, когда оставался функцией Сцен, и принял меры предосторожности, вписав себя как элемент во все Сцены.
— И при чем тут Талискер? — спросила Этель.
— Очевидно, то, что я сделал со всеми другими Сценами таинственная сила проделала здесь Со мной.
— Превосходно! — воскликнул робот. — Все обстояло именно так!
На Горация никто не обращал внимания.
— Ага! — одобрительно произнес Хок. — Я не совсем понял, капитан, но похоже, что вы — человек момента.
— Ты всегда хотел экспериментировать со случайностями, — напомнила Этель. — Я не забыла, как ты обрадовался, когда обнаружил, что можешь справиться с заброшенной серией Сцен! Ты был похож на ребенка, который думает, что может играть с целыми армиями.
— Я чувствовал себя Богом! — признался Спингарн.
Подавленная и почти полностью стертая личность будто криво усмехнулась в глубине мозга Спингарна. Но она мгновенно исчезла, когда он продолжил:
— Итак, я и Сцены. Я, Сцены и таинственная сила. — Спингарн обратился к Горацию:
— Ты запрограммирован на то, чтобы проверить оценку компьютеров в различных точках?
— Именно, сэр, — подтвердил робот.
— Спингарн! А Гораций знал, что на планете находится таинственная сила?
— Еще один французишка? — спросил Хок.
— Он пришел к такому выводу, — ответил Спингарн. — Компьютер провел для робота вычисления. Понимаешь, Этель, только Директор имеет доступ к выводам предсказателей. Он заявил мне, что только я способен навести на Талискере порядок. Он бы не допустил, чтобы до меня дошло что-то большее, чем намек о присутствии таинственной силы на Талискере. Когда Стражи попытались донести до меня смысл предсказания, им помешали их собственные ограничения.
— Но Гораций знал о таинственной силе?
— Его снабдили схемой вычисления вероятностей, — объяснил Спингарн. — Если бы он мог вычислить мой путь до того места, где я должен вступить в контакт с таинственной силой, ему было бы разрешено помогать. Мне нужно как-то изменить вероятности.
Этель вздрогнула, посмотрев на железное основание.
— Эта штука!
Спингарн пожал плечами.
— Гиганты знали, что это магическая вещь, их фетиш. Они приварили к нему Хока в качестве злой и жестокой шутки. Что-то вроде двойного жертвоприношения их богам. Сначала они использовали его как украшение, а затеи! разодрали бы вместе с нами на части, чтобы предсказать будущее.
— И они могли предсказывать будущее?! — удивилась Этель.
— Конечно, — вставил Гораций, — и с большой степенью вероятности! Без сомнения, сэр, вам будет интересно узнать мое предположение: таинственная сила подарила им встроенное чувство Смены Сцен. Они знали, когда начнется Смена. И их жертвы имеют ключевое значение при Смене Сцен. Я предположил бы, что протекает симпатическая химическая реакция во внутренностях…
— Нет! — содрогнулась Этель.
— Хватит! — оборвал робота Спингарн. — Все кончено, Этель. Мы знаем, что нам нужно найти.
— Я восхищен! — воскликнул Гораций.
— Расскажи нам, что это за штука, — обратился к роботу Хок. — Черт побери, если все это не тарабарщина для старого солдата, — но все равно рассказывай. И не переживай так, мисс! — ободрил он Этель. — На войне и не такое бывает!
— Извиняюсь! — поклонился Гораций. — Я лишен способности вести учтивую беседу! Ах, сэр, капитан, если бы вы знали, как я хотел бы научиться вести непринужденную беседу…
— Хватит! — приказал Спингарн. Серьезный тон робота забавлял его. — Объясни мне кое-что, если можешь.
— Все что угодно, сэр. — Робот замолчал. — Если позволят мои схемы, — добавил он.
— Компьютер избегал проблемы Талискера — верно?
— Как чумы, сэр!
— Чумы, капитан? — удивился сержант Хок, пытаясь разобраться в услышанном. — Выжгите ее, сэр!
— Пожалуй, — согласился Спингарн. — Хок был недалек от истины. — Но почему, Гораций?
Робот больше не старался угодить. Его голос отражал всю остроту дилеммы, которую отказались решать машины, определявшие судьбы почти всего населения галактики, — ту, которую они поставили перед Спингарном.
— Если Сцены Талискера, — продолжил Гораций, — если Сцены Талискера работают случайным образом, то таинственная сила может попытаться расширить масштабы эксперимента.
У Этель перехватило дыхание. Теперь она знала, что именно угрожает всей структуре Сцен.
— Эксперимент! Так значит, безумные Сцены — эксперимент! Здесь! Спингарн, ты имеешь в виду, что это была не только твоя идея — снова запустить Сцены Талискера! Не твой эксперимент!
— Не только мой, — подтвердил Спингарн.
— И Гораций говорит, что таинственная сила может попытаться сделать то же самое на другой планете!
— С большой вероятностью, — сказал Гораций. — Верно, сэр?
— Да. — Спингарн показал на ясное голубое небо. — Таинственная сила может захотеть использовать всю структуру Сцен.
— Но для чего?
— Этого мы пока не знаем, — ответил Спингарн.
— Но ты сам утверждал, что был единственным, кто хотел применить свой Принцип Случайности на Талискере! — Этель смотрела на Спингарна с ужасом. — А теперь говоришь, что идея принадлежит таинственной силе!
— Да, моя идея. И ее тоже. Наконец Этель все поняла.
— Ты нашел таинственную силу здесь!
— Кажется, да.
— И вы вместе придумали это!
Спингарн был удивлен, что к нему не приходит ощущение вины. Он ничего не чувствовал, будто очистился от преступлений своей прежней блистательной, но заблудшей личности.
— Да, — признался он. — Должно быть, я нашел таинственную силу и действовал вместе с ней. Идея принадлежит именно ей. Я же предоставил возможности Сцен.
— И мы ничего не можем сделать?
— Я так не говорил, — возразил Спингарн.
Хок уставился на него. Сержант был в плену недоверчивости. Он не был ни человеком двадцать девятого века, ни настоящим сержантом саперов восемнадцатого века. У него нет механизма, позволяющего свести концы с концами.
— Капитан, значит, все дело в этой груде металла, верно?
— Да, — подтвердил Спингарн. — И в генетическом коде.
— В генетическом коде? Разве тот умирающий человек не говорил что-то про генетический код? — растерянно спросила Этель.
— Чудесно! — воскликнул Гораций. — Как предусмотрительно с вашей стороны было попасть в одну клетку с тем беднягой!
— Та развалина в клетке? — с удивлением спросил Хок. — Что он заявил тебе?
Спингарн сосредоточенно глядел на странные придатки его спутников. Он пытался понять побудительные причины действий неизвестного существа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
— Я не думаю, сэр… — попытался отказаться Гораций.
— Стреляй! — приказал Спингарн.
— Только в оболочку, сэр.
— Хорошо, стреляй в оболочку!
Прогремели три выстрела, и пули из древних ружей прорвали тонкую ткань. Они могли видеть глубокие разрывы в шарах. Хок закричал:
— Цельтесь в ближайшие шары, ребята! Удвойте и утройте заряд! Цельтесь сразу в двух противников! Пусть чудовища отправляются к своему Богу!
— Что дальше, Гораций? — спросил Спингарн, перезарядив мушкет.
Да, сэр. — Они оба поглядели на массивный пьедестал Хока. — Таинственная сила, сэр. Если бы вы могли добраться…
— Огонь! — заревел Хок, и еще три пули пробили оболочку.
Два воздушных шара стали быстро терять высоту. Вой
Вопли крики гигантов подсказали беглецам, что по крайней мере несколько врагов подстрелены.
— Слушаю тебя, Гораций! — обратился к роботу Спингарн.
— Я установил контакт с таинственной силой, сэр.
Спингарн был ошеломлен услышанным. Он знал, что на планете существует нечто, необъяснимое даже для искушенных в различных областях знаний, эрудированных людей двадцать девятого века. В Сценах Талискера слишком много не правильного, чтобы это было делом человеческих рук. Таинственная сила!
Еще до того как они высадились на Талискер, на нем находились агенты другой галактики.
— Ах, если бы у нас был греческий огонь! — пожаловался Хок. — Или ракеты! Как бы они загорелись, дьяволы! — Он был сильно возбужден и впервые с тех пор, как оказался на планете, вполне доволен жизнью. — Если бы у меня была смесь самородной серы, дегтя и древесной смолы, мы бы взорвали их всех до последнего! Черт возьми, Спингарн, держи свой мушкет!
Спингарн почувствовал, что дисциплина давно минувшей войны подчинила его себе. Он автоматически многократно заряжал и разряжал оружие. Таинственная сила!
Пороховой дым покрыл все вокруг, гондола раскачивалась все сильнее от отдачи множества ружей. Под собой они слышали крики, угрозы и рев гигантов, когда шары один за другим начинали медленно спускаться вниз, в пустыню.
— Таинственная сила! — произнес Спингарн вслух, увидев через плотное черное облако великолепный розовый цветок на одном из воздушных шаров. — Послание?
— В метеорите, сэр. — Робот поднял оружие в одной руке, заряжая другой мушкет двумя дополнительными манипуляторами, выдвигавшимися в случае необходимости.
— В метеорите?! — воскликнул Спингарн.
— Да, сэр, — подтвердил робот.
— Но как мы доберемся до него?!
И в этот момент случайный выстрел поджег шар над их головами. Этель первой заметила огонь. Может быть, пыж из трубки с порохом застрял в переплетении канатов; возможно, удачный выстрел попал в уже нагретый кусок шелка или причиной загорания оказалась сама топка, весело гудевшая в свежем утреннем воздухе. Однако то, что шар горит, не вызывало сомнений. Когда Этель прокричала предупреждение, всю ткань с одной стороны шара мгновенно охватило пламя.
Гондола повисела секунду, ничем не поддерживаемая, но еще не потерявшая равновесия. Поскольку она быстро поднималась, Спингарну и его спутникам казалось, что пылающее сооружение застыло в нерешительности, не зная, продолжать подъем или нет. Но вскоре огромный метеорит сильно накренил гондолу, а затем она перевернулась полностью.
— Боже! — простонал Хок. — Раций!
Желтая пустыня закружилась перед глазами пассажиров кувыркающегося воздушного шара.
Глава 20
Пока гондола падала, разум Спингарна оставался совершенно ясным.
Впервые с тех пор, как оказался на планете, он почувствовал порядок в мешанине происходящих событий — как будто земля, бешено крутившаяся под ними, ответила на целый ряд вопросов, которые он не в силах был выразить словами.
Падая, Спингарн ощутил, что воздух теплый. Не забывая о подбитых шарах, оставшихся позади, он отчетливо видел белое здание, которое каждые полторы секунды делало полный оборот перед их глазами. Кроме него, ничто не нарушало однообразия пустыни. Спингарн слышал, как Этель кричит, что любит его, несмотря на хвост, и удивился, почему она не взлетит на своих удивительно красивых прозрачных крыльях, вместо того чтобы цепляться в отчаянии за его мохнатые ноги. Спингарн слышал, как Хок орет на Горация, который начал что-то объяснять про факторы Смены Сцен. Но он был занят своими собственными ошеломляющими мыслями.
Спингарн скорее чувствовал, чем знал, суть странных событий на Талискере и был неразрывно связан с ними.
— Все ясно! — воскликнул Спингарн. — Теперь мне понятно, почему я — Вероятностный человек!
В тот же момент они плавно погрузились в большую оболочку последнего надутого шара.
Как только прекратился спуск, начался настоящий кошмар. Хок заревел от боли, когда по нему ударил метеорит; Этель упала на робота; Спингарн с облегчением кричал, что знает, зачем нужен генетический код и почему он должен оставаться на планете. Под ними раздавались громкие, отдававшиеся эхом голоса.
Очевидно, это кричали гиганты из команды корабля, потерпевшего катастрофу.
Так оно и было. При резком спуске гондолы шар накренился на одну сторону. Последние два гиганта, находившиеся в воздухе, обрадовались при виде неудачи своих врагов и высунулись наружу, чтобы взглянуть наверх. Что случилось с ними, нетрудно понять.
— С ними покончено! — радостно вопил Хок. — Они погибли! Они летят вниз! Ура! Ура! Ура! Этель бросилась с верхушки шара вниз.
— Да! — крикнула она. — Гондола пуста — гиганты выпали!
Слабый вой подтвердил ее слова; затем раздались один за другим два глухих удара.
— Трудно было предположить такое, — сказал робот Спингарну.
Спингарн точно знал, что тот имел в виду. Все несвязанные события сейчас приобрели другой смысл.
— Нет, — ответил он. — Мы полностью уничтожили флот. Но остался еще один фактор Смены Сцен! Робот смотрел на него почти благоговейно.
— Итак, вы вычислили, сэр! Какое тонкое понимание Законов Вероятностей! Какое мастерское обращение с функциями неопределенности! Какое наслаждение…
— Как мы будем падать, если шар перевернется, — вставил сержант Хок. — Теперь, мартышка, спусти нас в гондолу — да побыстрее, — иначе шелк прорвется, и тогда мы свалимся вслед за чудовищами!
В этот момент вернулась Этель. Она увидела, что Спингарн радостно улыбается.
— Спингарн! Ты что-то понял? Ты можешь вычислить, что нам делать в этих безумных Сценах?
— Да, — подтвердил Спингарн. Он показал на метеорит, приваренный к Хоку, — Вот наш следующий ключ.
Робот прервал приготовления для перемещения Хока вместе с его причудливым придатком в гондолу. Улыбнувшись, он подтвердил сказанное Спингарном.
— Блестящий вывод, сэр!
— И ты действительно знаешь, что здесь творится? — спросила Этель. Ее крылья были почти неподвижны, она парила в потоке горячего воздуха, вытекающего из топки. — В самом деле, Спингарн?
— Да, — ответил Спингарн. — Таинственная сила прислала нам загадку.
— Аккуратнее! — ревел Хок. — Аккуратнее с моим лафетом!
Робот выставил блестящий антигравитационный экран. Этель наблюдала за тем, как Хока спускали в гондолу.
— А ты разве не можешь просто опустить его на землю? — спросила она. — Зачем нам вообще нужен шар?
Спингарн, который спускался вниз по оснастке огромной оболочки, цепляясь за нее руками и иногда помогая себе хвостом, ответил ей почти весело:
— Итак, Этель, о том, что здесь творится. Робот не может опустить нас на землю, верно, Гораций? Понимаешь, Этель, это нарушит вероятности, — возбужденно заявил Спингарн. — Таинственная сила наблюдает за нами.
Все они смирились с присутствием неизвестного существа. Этель ждала дальнейшего объяснения.
— Она хочет знать, что мы будем делать в полностью случайной ситуации.
— Эй! — крикнул Хок. — Лучше достань мясо и вино из моего ранца. И подумай, где нам еще добыть еды, капитан-дьявол!
Порыв ветра отцепил гондолу, из которой они только что выбрались, от шара, и она продолжила свой спуск на землю, раскидывая пылающие угли и детали оснастки. Они наблюдали за ее падением; затем Этель, сложив крылья, начала подбрасывать топливо в топку. Хок занялся едой.
Шар поднялся, и воздух снова стал холодным. Но трое людей чувствовали облегчение и спокойствие. Появилось солнце, и они увидели, что все окутано легкой дымкой тумана. Планета показалась им гораздо менее мрачной, когда они жевали черствый хлеб и полусырое мясо. Во фляжке Хока еще оставалось вино с водой. Чувство взаимного удовлетворения наполнило всех находившихся в гондоле. Казалось, что они плывут в тихом мире, созданном ими самими.
Глава 21
— Спингарн, ты в самом деле знаешь, зачем мы сюда попали?
Все сильно устали, но им хотелось убедиться в своей безопасности и узнать причину, которая привела их в Сцены Талискера. Хок сосал трубку, поглядывая время от времени через край гондолы на странный маленький дом посреди голой пустыни. Этель не без изящества устроилась среди подушек и одеял, найденных в гондоле. Даже робот расслабился. Он сидел в привычной позе на медном поручне гондолы, небрежно свешиваясь над пустотой.
— Эй, капитан! — Хок пытался разобраться в ситуации. — Мы ведь живые, правда? Наша крошка только что сказала мне, чтобы я не огорчался.
— Да, — подтвердил Спингарн. Он осторожно взмахнул хвостом. — Считай все колдовством, Хок. Здесь без дьявола не обошлось. Ты прав, мы живы и здоровы, но находимся в царстве такого дьявола, что ты и представить себе не можешь!
— И это тоже часть дьявольских делишек? — сказал Хок, показывая на метеорит.
— Да.
Хок содрогнулся.
— Понятно, парень. Понятно.
— Я потрясен, глядя, как вы ловко увязываете различные события, — вмешался в разговор Гораций.
Спингарн подумал о том, как отреагирует робот, если объяснить ему, что кувыркание падающей гондолы растрясло его мозги и настроило их на правильное восприятие действительности. Но вместо этого он сказал:
— Давайте начнем с меня.
Убедившись, что он еще жив, Хок стал осматривать себя, проверяя, все ли органы и конечности на месте.
— Я был в одной из обычных Сцен, в Первобытной Сцене, — продолжил Спингарн.
— Да, сэр, — согласился с ним робот.
— Я сбежал туда. Меня нельзя было поймать, пока я не вызывал тайм-аут, и даже тогда я мог ускользнуть в другую Сцену, если для меня находился заместитель. Я был в полной безопасности, когда оставался функцией Сцен, и принял меры предосторожности, вписав себя как элемент во все Сцены.
— И при чем тут Талискер? — спросила Этель.
— Очевидно, то, что я сделал со всеми другими Сценами таинственная сила проделала здесь Со мной.
— Превосходно! — воскликнул робот. — Все обстояло именно так!
На Горация никто не обращал внимания.
— Ага! — одобрительно произнес Хок. — Я не совсем понял, капитан, но похоже, что вы — человек момента.
— Ты всегда хотел экспериментировать со случайностями, — напомнила Этель. — Я не забыла, как ты обрадовался, когда обнаружил, что можешь справиться с заброшенной серией Сцен! Ты был похож на ребенка, который думает, что может играть с целыми армиями.
— Я чувствовал себя Богом! — признался Спингарн.
Подавленная и почти полностью стертая личность будто криво усмехнулась в глубине мозга Спингарна. Но она мгновенно исчезла, когда он продолжил:
— Итак, я и Сцены. Я, Сцены и таинственная сила. — Спингарн обратился к Горацию:
— Ты запрограммирован на то, чтобы проверить оценку компьютеров в различных точках?
— Именно, сэр, — подтвердил робот.
— Спингарн! А Гораций знал, что на планете находится таинственная сила?
— Еще один французишка? — спросил Хок.
— Он пришел к такому выводу, — ответил Спингарн. — Компьютер провел для робота вычисления. Понимаешь, Этель, только Директор имеет доступ к выводам предсказателей. Он заявил мне, что только я способен навести на Талискере порядок. Он бы не допустил, чтобы до меня дошло что-то большее, чем намек о присутствии таинственной силы на Талискере. Когда Стражи попытались донести до меня смысл предсказания, им помешали их собственные ограничения.
— Но Гораций знал о таинственной силе?
— Его снабдили схемой вычисления вероятностей, — объяснил Спингарн. — Если бы он мог вычислить мой путь до того места, где я должен вступить в контакт с таинственной силой, ему было бы разрешено помогать. Мне нужно как-то изменить вероятности.
Этель вздрогнула, посмотрев на железное основание.
— Эта штука!
Спингарн пожал плечами.
— Гиганты знали, что это магическая вещь, их фетиш. Они приварили к нему Хока в качестве злой и жестокой шутки. Что-то вроде двойного жертвоприношения их богам. Сначала они использовали его как украшение, а затеи! разодрали бы вместе с нами на части, чтобы предсказать будущее.
— И они могли предсказывать будущее?! — удивилась Этель.
— Конечно, — вставил Гораций, — и с большой степенью вероятности! Без сомнения, сэр, вам будет интересно узнать мое предположение: таинственная сила подарила им встроенное чувство Смены Сцен. Они знали, когда начнется Смена. И их жертвы имеют ключевое значение при Смене Сцен. Я предположил бы, что протекает симпатическая химическая реакция во внутренностях…
— Нет! — содрогнулась Этель.
— Хватит! — оборвал робота Спингарн. — Все кончено, Этель. Мы знаем, что нам нужно найти.
— Я восхищен! — воскликнул Гораций.
— Расскажи нам, что это за штука, — обратился к роботу Хок. — Черт побери, если все это не тарабарщина для старого солдата, — но все равно рассказывай. И не переживай так, мисс! — ободрил он Этель. — На войне и не такое бывает!
— Извиняюсь! — поклонился Гораций. — Я лишен способности вести учтивую беседу! Ах, сэр, капитан, если бы вы знали, как я хотел бы научиться вести непринужденную беседу…
— Хватит! — приказал Спингарн. Серьезный тон робота забавлял его. — Объясни мне кое-что, если можешь.
— Все что угодно, сэр. — Робот замолчал. — Если позволят мои схемы, — добавил он.
— Компьютер избегал проблемы Талискера — верно?
— Как чумы, сэр!
— Чумы, капитан? — удивился сержант Хок, пытаясь разобраться в услышанном. — Выжгите ее, сэр!
— Пожалуй, — согласился Спингарн. — Хок был недалек от истины. — Но почему, Гораций?
Робот больше не старался угодить. Его голос отражал всю остроту дилеммы, которую отказались решать машины, определявшие судьбы почти всего населения галактики, — ту, которую они поставили перед Спингарном.
— Если Сцены Талискера, — продолжил Гораций, — если Сцены Талискера работают случайным образом, то таинственная сила может попытаться расширить масштабы эксперимента.
У Этель перехватило дыхание. Теперь она знала, что именно угрожает всей структуре Сцен.
— Эксперимент! Так значит, безумные Сцены — эксперимент! Здесь! Спингарн, ты имеешь в виду, что это была не только твоя идея — снова запустить Сцены Талискера! Не твой эксперимент!
— Не только мой, — подтвердил Спингарн.
— И Гораций говорит, что таинственная сила может попытаться сделать то же самое на другой планете!
— С большой вероятностью, — сказал Гораций. — Верно, сэр?
— Да. — Спингарн показал на ясное голубое небо. — Таинственная сила может захотеть использовать всю структуру Сцен.
— Но для чего?
— Этого мы пока не знаем, — ответил Спингарн.
— Но ты сам утверждал, что был единственным, кто хотел применить свой Принцип Случайности на Талискере! — Этель смотрела на Спингарна с ужасом. — А теперь говоришь, что идея принадлежит таинственной силе!
— Да, моя идея. И ее тоже. Наконец Этель все поняла.
— Ты нашел таинственную силу здесь!
— Кажется, да.
— И вы вместе придумали это!
Спингарн был удивлен, что к нему не приходит ощущение вины. Он ничего не чувствовал, будто очистился от преступлений своей прежней блистательной, но заблудшей личности.
— Да, — признался он. — Должно быть, я нашел таинственную силу и действовал вместе с ней. Идея принадлежит именно ей. Я же предоставил возможности Сцен.
— И мы ничего не можем сделать?
— Я так не говорил, — возразил Спингарн.
Хок уставился на него. Сержант был в плену недоверчивости. Он не был ни человеком двадцать девятого века, ни настоящим сержантом саперов восемнадцатого века. У него нет механизма, позволяющего свести концы с концами.
— Капитан, значит, все дело в этой груде металла, верно?
— Да, — подтвердил Спингарн. — И в генетическом коде.
— В генетическом коде? Разве тот умирающий человек не говорил что-то про генетический код? — растерянно спросила Этель.
— Чудесно! — воскликнул Гораций. — Как предусмотрительно с вашей стороны было попасть в одну клетку с тем беднягой!
— Та развалина в клетке? — с удивлением спросил Хок. — Что он заявил тебе?
Спингарн сосредоточенно глядел на странные придатки его спутников. Он пытался понять побудительные причины действий неизвестного существа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21