— Обычно об этом рассказывают на уроках Библии: «И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут». И «узрит всякая плоть в одно мгновение» См. Ис. 40:5; Лук. 3:6.
.Малаклипс улыбнулся.— Чтобы пройти тренинг Пятидесятницы, надо умереть. Это первое, последнее и промежуточное слово, Каллисти. Наверняка на уроках тебя награждали призами, когда ты цитировал наизусть стихи из Библии, Джордж.— Могли бы, но учителю не нравилось моё поведение.— Отлично. Видишь ли, я обучил Хагбарда трюку Пятидесятницы. То, что он говорит, кажется тебе неправдоподобным, потому что тебя не нужно убеждать. Все остальные ощущают в его словах столько эмоций и риторики, сколько им необходимо для мотивации. Классная это штука, трюк Пятидесятницы.Все стало твёрдым и трехмерным и я почувствовала как из меня изливается прощение словно психологические месячные но в виде воды а не крови я даже простила «Американскую Медицинскую Ассоциацию» всех четверых по отдельности несомненно я была Исидой пурпурно-синей и скрытой под вуалью и даже если в этом озере оживал Посейдон я и его прощала Он был покрыт оливками и трилистниками зелёный водяной бог сверкающий как аметист единорог с гигантским рогом а затем он стал Индрой заклинателем дождя чей громовой голос был замаскированным блаженством я подчинилась ему и положила куклу в тетраэдр мне нечего бояться ибо все что произойдёт станет благодеянием ибо Сверкающие спустились принеся белый огонь на красную землю работа будет закончена в наслаждении а не в муках ведь я же знала Джо Малик выяснил что служебные записки Пат Уэлш были липой ибо Хагбард хотел чтобы он это выяснил и заложил бомбу и даже появился здесь сегодня с пистолетом так что все это имеет смысл если есть модель земного шара с чёрным светом вспыхивающим при каждой смерти и белым светом вспыхивающим всякий раз когда кто-то кончает чтобы ему казалось что он излучается все время вот почему так здорово быть женщиной я могу кончать и кончать и кончать о Господи столько раз сколько я хочу а мужчины даже Саймон вряд ли могут кончать чаще одного раза за ночь и это значит что мисс Форбз в первом классе нуждалась в хорошем сексе но я могу простить и еёЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, ПРЕЗИДЕНТ СОЕДИНЁННЫХ ШТАТОВ— Все должны покинуть зону фестиваля, — продолжал Хагбард. — Воскресшие нацисты намерены безжалостно убить всех вас. К счастью, нам хватило времени соорудить для вас путь к спасению. Смотрите!Он вытянул руку по направлению к озеру, и в ту же секунду луч прожектора осветил огромный понтонный мост, перекинутый по диагонали с восточного берега, где находилась зона фестиваля, на северо-западный берег. Этот мост в течение часа бесшумно соорудила команда Хагбарда, воспользовавшись неоценимой помощью Говарда и его дельфинов.— Вот это да, — сказал Джордж Малаклипсу. — Ты обязательно назови это «трюком Красного Моря».Хагбард воздел руки.— Я назвал это Мостом Адама Вейсгаупта. Сейчас все встанут и организованно пройдут к мосту, чтобы перейти через озеро.МОИ СООТЕЧЕСТВЕННИКИ, АМЕРИКАНЦЫ! С ТЯЖЁЛЫМ СЕРДЦЕМ Я ОБРАЩАЮСЬ К ВАМ ВОТ УЖЕ ВО ВТОРОЙ РАЗ ЗА СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. МНОГИЕ БЕЗОТВЕТСТВЕННЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ОТРЕАГИРОВАЛИ НА НАЦИОНАЛЬНОЕ БЕДСТВИЕ СУМАСШЕСТВИЕМ И ЖИВОТНОЙ ПАНИКОЙ И СТАЛИ УГРОЗОЙ ДЛЯ ОСТАЛЬНЫХ. Я ВНОВЬ ЗАВЕРЯЮ ВАС СЛОВАМИ ВЕЛИКОГО ЛИДЕРА ПРОШЛОГО, ЧТО НАМ НЕЧЕГО БОЯТЬСЯ, КРОМЕ НАШЕГО СТРАХА.Лицо на телевизионном экране выражало абсолютную уверенность, и многие граждане почувствовали слабый проблеск надежды; в действительности же Президент себя не помнил, наглотавшись демерола; когда чуть раньше в тот же день горел Белый Дом, его самое конструктивное предложение звучало так: «Давайте перед уходом поджарим зефира». ДАЖЕ СЕЙЧАС, ПОКА Я С ВАМИ ГОВОРЮ, ДИРЕКТОР ФБР ЗАВЕРЯЕТ МЕНЯ, ЧТО ЕГО ЛЮДИ СЖИМАЮТ КОЛЬЦО ВОКРУГ ЕДИНСТВЕННОГО ПЕРЕНОСЧИКА ВОЗБУДИТЕЛЯ ЧУМЫ, ВЫЗВАВШЕГО ВСЮ ЭТУ ИСТЕРИЮ. ЕСЛИ ВЫ ОСТАНЕТЕСЬ В СВОИХ ДОМАХ, ТО ОКАЖЕТЕСЬ В БЕЗОПАСНОСТИ И С БЕДСТВИЕМ БУДЕТ ПОКОНЧЕНО.— Можно отправить армию на западный берег озера, чтобы их перехватить, — сказал Вильгельм.( — Розовые бутоны, — воскликнул Джон Диллинджер. — Какого черта он притащил в пещеру полный чемодан бутонов?)Вдруг все поднялись со своих мест и куда-то пошли Саймон заботливо меня вёл я вновь вернулась в настоящее время между Хагбардом и «Американской Медицинской Ассоциацией» происходило самое настоящее сражение а это означает что кто-то его проиграет Адские Врата разверзлись и я едва передвигала ноги голова папы на полу полицейского участка в Мемфисе и эти копы топчут и топчут его ногами как только они не проткнули ему бок копьём когда вошли в раж и как я могу в реальности такое простить это же просто наркотик а втайне я буду всегда ненавидеть белых даже Саймона если это Страшный Суд то я знаю что Христос сделает с каждой голубоглазой сволочью они обладают всей властью и затевают все войны они затрахали планету их единственный бог это Смерть они уничтожают все живое гигантский светловолосый бог Тор размахивает молотом и уничтожает все цветные расы красная алая красная кровь на этом молоте чёрная кровь особенно но Хагбард это Гор и поэтому он всегда будет сражаться и убивать до конца времён а женщины и дети главные жертвы только плоть священна а люди убийцы плоти каннибалы.— Сколько их, по-твоему? — сонно спросил лидер «Закрытой корпорации».— Шестьсот шестьдесят шесть, — ответил кто-то из его группы. — Если в Вальпургиеву ночь принести в жертву петуха в пентаграмме, то всегда будет шестьсот шестьдесят шесть.— Они идут к нам, — так же сонно продолжал говорить лидер группы. — Чтобы поклоняться нам и служить.Музыканты рок-группы «Закрытая корпорация» сидели неподвижно, дожидаясь прибытия шестисот шестидесяти шести рогатых и хвостатых демонов, за приближением которых они наблюдали… Выйдя из пещеры Леман, Сол заполняет шприц противоядием. — Чур, я первый, — говорит Джон Герберт Диллинджер, закатывая рукав… В ЭТОТ ЧАС, КОГДА ВАШЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО РАССЧИТЫВАЕТ НА ПОЛНОЕ ДОВЕРИЕ С ВАШЕЙ СТОРОНЫ…Обстрелянный градом пуль, Президент валится за трибуну. Пока он плыл в демероловой безмятежности к смерти, зрители могли видеть на его лице все то же выражение решимости и уверенности. — О Господи! — послышался за кадром голос диктора… В Мэд-Доге Джон Гувер Диллинджер вопросительно смотрит на Джима Картрайта. «Кто за этим стоит? — спрашивает он, пока диктор что-то истерически тараторит. — Судя по всему, стреляли из пяти разных мест пресс-центра, но, возможно, Президент жив…» Кто-то отчётливо и безнадёжно произносит вблизи микрофона: «Разворотили всю его сраную голову. Сплошное месиво…» В Нью-Йорке Августейший Персонаж, один из тех немногих, кто не бунтовал и не слушал телевизионное обращение Президента, с увлечением читает книгу «Атлант расправил плечи»… — Вы черепаха? — спрашивает Леди Велькор.— А? — переспрашивает Дэнни Прайсфиксер.— Нет, ничего, — торопливо произносит она. Прайсфиксер слышит, как она обращается к другому мужчине: «Вы черепаха?»— Можно отправить армию на западный берег озера, чтобы их перехватить, — предложил Вильгельм.— Nein, — отказался Вольфганг; он стоял в медленно движущейся штабной автомашине и изучал ситуацию в полевой бинокль. — Этот verdammte Проклятый (нем.).
мост проложен до северного берега озера. Они могут идти напрямик, а наши люди идут в обход. Прежде чем мы до них доберёмся, они успеют перейти на ту сторону озера.— Артиллерия может обстрелять мост прямо отсюда, — заметил Вернер.— Артиллерийский огонь вести нельзя, — объяснил Вольфганг. — Сюда устремится вся армия Западной Германии и помешает нашему наступлению на восток. Если западные немцы начнут с нами сражаться, вряд ли восточные немцы совершат ту ошибку, на которую мы рассчитываем. Они не примут нас за вторгнувшуюся западногерманскую армию. Русские будут заблаговременно предупреждены, и весь план провалится.— Тогда пропустим эту фазу, — сказала Винифред. — Слишком много препятствий. Давай немедленно направимся на восток, и черт с ними, с этими фестивальщиками. — И снова nein, дорогая сестричка, любовь моя, — не согласился Вольфганг. — В отеле «Дунай», в старом люксе фюрера, двадцать три кандидата, в том числе и сам Гитлер, ожидают трансцендентальной иллюминации. Массовая гибель всех вот этих людей переведёт наших кандидатов на энергетический план, даруя им вечную жизнь. И я не позволю этому Scheisskopf Дерьмоголовому (нем.).
Хагбарду Челине помешать последовательному осуществлению нашего плана. Надо показать ему раз и навсегда, кто хозяин. И всем остальным Schweinen Свиньям (нем.).
— Диллинджеру, Дили-Ламе, Малаклипсу, и даже Старухе, если она тут. Если все они находятся здесь, у нас есть шанс раз и навсегда уничтожить противника ещё до начала имманентизации Эсхатона, а не в финале.— Но мы не догоним этих молодых, — сказал Вильгельм.— Догоним. Должны догнать. Чтобы перевести всех через понтонный мост, понадобится много, очень много времени, они ведь идут пешком. А у нас есть транспорт. Мы их догоним, когда половина из них ещё даже не выйдет на мост. Они будут идти, сбившись в кучу, и на мосту станут прекрасной мишенью для автоматов. Мы попросту перестреляем их. Мы потратили годы, создавая себе имя лучшей рок-группы мира, чтобы организовать фестиваль в Ингольштадте, заманить всех этих людей на берег озера Тотенкопф и окрасить кровью его священные воды. Неужели мы упустим свой шанс?— Блестящий план. Я согласен, — произнёс Вильгельм.— Тогда мы должны двигаться на полной скорости, — сказал Вольфганг. Он повернулся к машине, следовавшей позади, и крикнул: « Vorwarts Вперёд (нем.).
на максимальной скорости!» Генерал СС Ханфгайст, шевеля почерневшими губами, повторил приказ своим подчинённым. Танки, мотоциклы и бронетранспортёры двинулись по дороге с удвоенной скоростью.Это было замечено дозором, выставленным на одной из осветительно-акустических башен. Предупреждение передали на сцену. Роберт Пирсон сказал в микрофон: «С прискорбием вынужден вас проинформировать, что эти скоты приближаются на большой скорости. Пожалуйста, без паники. Просто прибавьте шагу».— Джон, — крикнул Хагбард через дверь золотого шатра, — да хватит же, ради Дискордии. Выходи и дай зайти Малаклипсу.— А я считал тебя бестелесным, — сказал Джордж.— Знай ты меня подольше, заметил бы, что я часто ковыряю в носу, — сказал Сартроподобный призрак. — Фью, — присвистнул Джон-Джон Диллинджер, выходя из шатра, — кто бы мог подумать, что в старике ещё столько прыти? Она сказала, чтобы после Мала зашёл Джордж.Женщина за занавесом светилась. Если бы не это интенсивное золотистое свечение, исходившее от её тела, в шатре было бы темно.— Подойди ближе, Джордж, — произнесла она. — На этот раз я не хочу, чтобы ты занимался со мной любовью, — я лишь хочу, чтобы ты знал правду. Встань здесь передо мной.Это была Мэвис.— Я люблю тебя, Мэвис, — воскликнул Джордж. — Я люблю тебя с тех пор, как ты вытащила меня из тюрьмы в Мэд-Доге.— Посмотри внимательнее, — сказала Стелла.— Стелла? Что случилось с Мэвис? Я кружу, я кружу…— Не обманывай себя, Джордж. Ты прекрасно знаешь, что мгновение назад я была Мэвис.— Это кислота, — вымолвил Джордж.— Кислота только раскрывает твои глаза, Джордж. Она не творит чудеса, — сказала мисс Мао.Я кружу, я кружу…— О Боже! — пробормотал Джордж, подумав: «И будет: всякий, кто призовёт имя Господне, спасётся». И снова увидел Мэвис.— Ты понимаешь, Джордж? Понимаешь, почему не видел всех нас одновременно? Понимаешь, почему, желая заняться любовью со мной, получал то, что хотел, трахая Стеллу? Понимаешь ли ты, что я не одна и не три женщины, а бесчисленное множество женщин?У него на глазах она становилась краснокожей, желтокожей, чернокожей, смуглой, юной, зрелой и пожилой, превращалась в светловолосую норвежку, черноволосую сицилийку, гречанку с горящими глазами, высокую ашанти, масаи, раскосую японку, китаянку, вьетнамку и так далее, и так далее.Бледнолицый продолжает менять цвет кожи, как это обычно происходит с людьми, когда ты смотришь на них под пейотом. Сейчас он выглядит почти как индеец. Поэтому с ним легче говорить. Почему люди не меняют цвет? Все мировые проблемы вызваны тем, что люди всегда сохраняют один и тот же цвет кожи. Джеймс многозначительно кивает. Как обычно, пейот открыл ему великую Истину. Если бы у белых, чёрных и индейцев все время менялся цвет кожи, в мире исчезла бы ненависть, потому что никто не знал бы, какой из народов ненавидеть.В шатре царил полумрак. Чей это был дух, черт побери? — недоумевал Джордж. Убедившись, что его собеседница исчезла, он выскочил из шатра. Никто не обратил на него внимания. Хагбард и все остальные с трепетом взирали на колоссальную фигуру золотой женщины в золотых одеждах с буйно развевающимися золотисто-красно-чёрными волосами, возвышавшуюся над баварскими соснами. Женщина удалялась крупным шагом и при этом все больше увеличивалась в размерах. В её левой руке сиял громадный золотой шар. Она перешагнула забор, огораживавший зону проведения фестиваля, с такой лёгкостью, словно это был дверной порог.Хагбард положил руку на плечо Джорджа.— Трансцендентальной иллюминации, — сказал он, — можно достичь не только в результате массовых смертей, но и в результате многочисленных оргазмов.Женщина, чей рост достигал сейчас девяноста трех футов, шагала по дороге в сторону стремительно приближавшихся огней. Она смеялась, её смех прокатывался эхом над озером Тотенкопф.— Великий Груад! Что это? — воскликнул Вернер.— Это Старуха! — крикнул Вольфганг и злобно оскалился.И тут она издала клич: «Каллисти!» Этот крик, пронёсшийся над баварскими холмами, прозвучал громче, чем звучала музыка во время ингольштадтского фестиваля. Затем по воздуху, будто комета, оставляя за собой хвост из искр, пронеслось золотое яблоко и упало в самый центр наступающей армии.Супернацисты, эти живые мертвецы, по-прежнему оставались людьми, и каждый из них увидел в золотом яблоке своё заветное желание. Рядовой Генрих Краузе увидел собственную семью, с которой ему довелось расстаться тридцать лет назад (он не знал, что в эти минуты его внуки спасаются бегством по понтонному мосту через озеро Тотенкопф). Капрал Готфрид Кунц увидел свою любовницу (ему было невдомёк, что в 1945 году, после того как пал Берлин, русские солдаты вспороли ей живот, предварительно изнасиловав). Обер-лейтенант Зигмунд Фогель увидел билет на Вагнеровский фестиваль в Байройте. Полковник СС Конрад Шайн увидел сто евреев, выстроившихся в ряд в ожидании того момента, когда он нажмёт на гашетку пулемёта. Обер-группенфюрер Эрнст Биклер увидел очаг в доме своей бабушки в Касселе и в очаге голубую китайскую супницу, до краёв наполненную кипящим собачьим дерьмом, из которого торчала серебряная ложка. Генерал Ханфгайст увидел почерневшее лицо, вылезшие из орбит глаза и вывалившийся язык Адольфа Гитлера, со сломанной шеей болтающегося на виселице.Эсэсовцы дрались и убивали друг друга, чтобы завладеть золотым яблоком. Сталкивались танки, артиллеристы опускали стволы орудий и стреляли прямой наводкой по своим.— Что это? — в панике завизжала Винифред, вцепившись в Вольфганга.— Посмотри в центр сражения, — мрачно сказал Вольфганг. — Что ты видишь?— Я вижу престол мира. Один-единственный трон в двадцати трех футах от земли, украшенный семнадцатью рубинами, Розовым Крестом, Глазом и обвитый змеем, кусающим себя за хвост. Я вижу этот трон и знаю, что мне предстоит на него взойти и занять его навеки. А что видишь ты?— Я вижу чёртову голову Хагбарда Челине на серебряном блюде, — огрызнулся Вольфганг, отталкивая её трясущимися руками. — Эрида бросила Яблоко Раздора, и наши супернаци будут убивать друг друга до тех пор, пока мы его не уничтожим.— Куда она пропала? — спросил Вернер.— Приняла другую форму и где-то спряталась, — ответил Вольфганг. — Превратилась в поганку, или сову, или ещё какую-нибудь гадость и хихикает, радуясь учинённому ею хаосу.Неожиданно Вильгельм стал хвататься пальцами за воздух и поднялся со своего места. Неуклюже, словно слепоглухонемой, цепляясь за что-то невидимое, он полез из «мерседеса» фон Рундштедта. Выбравшись из машины, Вильгельм отошёл на десять футов от братьев и сестры и повернулся к ним лицом. Он стоял, окаменев, и смотрел на них немигающими глазами; его брюки вздулись в паху.Затем из рта Вильгельма раздался глубокий, звучный, елейный и в то же время тошнотворный голос:— Надо платить по старым счетам, дети Груада!Голос напоминал сырую нефть, сочащуюся через гравий. Он казался таким же ископаемым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
.Малаклипс улыбнулся.— Чтобы пройти тренинг Пятидесятницы, надо умереть. Это первое, последнее и промежуточное слово, Каллисти. Наверняка на уроках тебя награждали призами, когда ты цитировал наизусть стихи из Библии, Джордж.— Могли бы, но учителю не нравилось моё поведение.— Отлично. Видишь ли, я обучил Хагбарда трюку Пятидесятницы. То, что он говорит, кажется тебе неправдоподобным, потому что тебя не нужно убеждать. Все остальные ощущают в его словах столько эмоций и риторики, сколько им необходимо для мотивации. Классная это штука, трюк Пятидесятницы.Все стало твёрдым и трехмерным и я почувствовала как из меня изливается прощение словно психологические месячные но в виде воды а не крови я даже простила «Американскую Медицинскую Ассоциацию» всех четверых по отдельности несомненно я была Исидой пурпурно-синей и скрытой под вуалью и даже если в этом озере оживал Посейдон я и его прощала Он был покрыт оливками и трилистниками зелёный водяной бог сверкающий как аметист единорог с гигантским рогом а затем он стал Индрой заклинателем дождя чей громовой голос был замаскированным блаженством я подчинилась ему и положила куклу в тетраэдр мне нечего бояться ибо все что произойдёт станет благодеянием ибо Сверкающие спустились принеся белый огонь на красную землю работа будет закончена в наслаждении а не в муках ведь я же знала Джо Малик выяснил что служебные записки Пат Уэлш были липой ибо Хагбард хотел чтобы он это выяснил и заложил бомбу и даже появился здесь сегодня с пистолетом так что все это имеет смысл если есть модель земного шара с чёрным светом вспыхивающим при каждой смерти и белым светом вспыхивающим всякий раз когда кто-то кончает чтобы ему казалось что он излучается все время вот почему так здорово быть женщиной я могу кончать и кончать и кончать о Господи столько раз сколько я хочу а мужчины даже Саймон вряд ли могут кончать чаще одного раза за ночь и это значит что мисс Форбз в первом классе нуждалась в хорошем сексе но я могу простить и еёЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, ПРЕЗИДЕНТ СОЕДИНЁННЫХ ШТАТОВ— Все должны покинуть зону фестиваля, — продолжал Хагбард. — Воскресшие нацисты намерены безжалостно убить всех вас. К счастью, нам хватило времени соорудить для вас путь к спасению. Смотрите!Он вытянул руку по направлению к озеру, и в ту же секунду луч прожектора осветил огромный понтонный мост, перекинутый по диагонали с восточного берега, где находилась зона фестиваля, на северо-западный берег. Этот мост в течение часа бесшумно соорудила команда Хагбарда, воспользовавшись неоценимой помощью Говарда и его дельфинов.— Вот это да, — сказал Джордж Малаклипсу. — Ты обязательно назови это «трюком Красного Моря».Хагбард воздел руки.— Я назвал это Мостом Адама Вейсгаупта. Сейчас все встанут и организованно пройдут к мосту, чтобы перейти через озеро.МОИ СООТЕЧЕСТВЕННИКИ, АМЕРИКАНЦЫ! С ТЯЖЁЛЫМ СЕРДЦЕМ Я ОБРАЩАЮСЬ К ВАМ ВОТ УЖЕ ВО ВТОРОЙ РАЗ ЗА СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ. МНОГИЕ БЕЗОТВЕТСТВЕННЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ОТРЕАГИРОВАЛИ НА НАЦИОНАЛЬНОЕ БЕДСТВИЕ СУМАСШЕСТВИЕМ И ЖИВОТНОЙ ПАНИКОЙ И СТАЛИ УГРОЗОЙ ДЛЯ ОСТАЛЬНЫХ. Я ВНОВЬ ЗАВЕРЯЮ ВАС СЛОВАМИ ВЕЛИКОГО ЛИДЕРА ПРОШЛОГО, ЧТО НАМ НЕЧЕГО БОЯТЬСЯ, КРОМЕ НАШЕГО СТРАХА.Лицо на телевизионном экране выражало абсолютную уверенность, и многие граждане почувствовали слабый проблеск надежды; в действительности же Президент себя не помнил, наглотавшись демерола; когда чуть раньше в тот же день горел Белый Дом, его самое конструктивное предложение звучало так: «Давайте перед уходом поджарим зефира». ДАЖЕ СЕЙЧАС, ПОКА Я С ВАМИ ГОВОРЮ, ДИРЕКТОР ФБР ЗАВЕРЯЕТ МЕНЯ, ЧТО ЕГО ЛЮДИ СЖИМАЮТ КОЛЬЦО ВОКРУГ ЕДИНСТВЕННОГО ПЕРЕНОСЧИКА ВОЗБУДИТЕЛЯ ЧУМЫ, ВЫЗВАВШЕГО ВСЮ ЭТУ ИСТЕРИЮ. ЕСЛИ ВЫ ОСТАНЕТЕСЬ В СВОИХ ДОМАХ, ТО ОКАЖЕТЕСЬ В БЕЗОПАСНОСТИ И С БЕДСТВИЕМ БУДЕТ ПОКОНЧЕНО.— Можно отправить армию на западный берег озера, чтобы их перехватить, — сказал Вильгельм.( — Розовые бутоны, — воскликнул Джон Диллинджер. — Какого черта он притащил в пещеру полный чемодан бутонов?)Вдруг все поднялись со своих мест и куда-то пошли Саймон заботливо меня вёл я вновь вернулась в настоящее время между Хагбардом и «Американской Медицинской Ассоциацией» происходило самое настоящее сражение а это означает что кто-то его проиграет Адские Врата разверзлись и я едва передвигала ноги голова папы на полу полицейского участка в Мемфисе и эти копы топчут и топчут его ногами как только они не проткнули ему бок копьём когда вошли в раж и как я могу в реальности такое простить это же просто наркотик а втайне я буду всегда ненавидеть белых даже Саймона если это Страшный Суд то я знаю что Христос сделает с каждой голубоглазой сволочью они обладают всей властью и затевают все войны они затрахали планету их единственный бог это Смерть они уничтожают все живое гигантский светловолосый бог Тор размахивает молотом и уничтожает все цветные расы красная алая красная кровь на этом молоте чёрная кровь особенно но Хагбард это Гор и поэтому он всегда будет сражаться и убивать до конца времён а женщины и дети главные жертвы только плоть священна а люди убийцы плоти каннибалы.— Сколько их, по-твоему? — сонно спросил лидер «Закрытой корпорации».— Шестьсот шестьдесят шесть, — ответил кто-то из его группы. — Если в Вальпургиеву ночь принести в жертву петуха в пентаграмме, то всегда будет шестьсот шестьдесят шесть.— Они идут к нам, — так же сонно продолжал говорить лидер группы. — Чтобы поклоняться нам и служить.Музыканты рок-группы «Закрытая корпорация» сидели неподвижно, дожидаясь прибытия шестисот шестидесяти шести рогатых и хвостатых демонов, за приближением которых они наблюдали… Выйдя из пещеры Леман, Сол заполняет шприц противоядием. — Чур, я первый, — говорит Джон Герберт Диллинджер, закатывая рукав… В ЭТОТ ЧАС, КОГДА ВАШЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО РАССЧИТЫВАЕТ НА ПОЛНОЕ ДОВЕРИЕ С ВАШЕЙ СТОРОНЫ…Обстрелянный градом пуль, Президент валится за трибуну. Пока он плыл в демероловой безмятежности к смерти, зрители могли видеть на его лице все то же выражение решимости и уверенности. — О Господи! — послышался за кадром голос диктора… В Мэд-Доге Джон Гувер Диллинджер вопросительно смотрит на Джима Картрайта. «Кто за этим стоит? — спрашивает он, пока диктор что-то истерически тараторит. — Судя по всему, стреляли из пяти разных мест пресс-центра, но, возможно, Президент жив…» Кто-то отчётливо и безнадёжно произносит вблизи микрофона: «Разворотили всю его сраную голову. Сплошное месиво…» В Нью-Йорке Августейший Персонаж, один из тех немногих, кто не бунтовал и не слушал телевизионное обращение Президента, с увлечением читает книгу «Атлант расправил плечи»… — Вы черепаха? — спрашивает Леди Велькор.— А? — переспрашивает Дэнни Прайсфиксер.— Нет, ничего, — торопливо произносит она. Прайсфиксер слышит, как она обращается к другому мужчине: «Вы черепаха?»— Можно отправить армию на западный берег озера, чтобы их перехватить, — предложил Вильгельм.— Nein, — отказался Вольфганг; он стоял в медленно движущейся штабной автомашине и изучал ситуацию в полевой бинокль. — Этот verdammte Проклятый (нем.).
мост проложен до северного берега озера. Они могут идти напрямик, а наши люди идут в обход. Прежде чем мы до них доберёмся, они успеют перейти на ту сторону озера.— Артиллерия может обстрелять мост прямо отсюда, — заметил Вернер.— Артиллерийский огонь вести нельзя, — объяснил Вольфганг. — Сюда устремится вся армия Западной Германии и помешает нашему наступлению на восток. Если западные немцы начнут с нами сражаться, вряд ли восточные немцы совершат ту ошибку, на которую мы рассчитываем. Они не примут нас за вторгнувшуюся западногерманскую армию. Русские будут заблаговременно предупреждены, и весь план провалится.— Тогда пропустим эту фазу, — сказала Винифред. — Слишком много препятствий. Давай немедленно направимся на восток, и черт с ними, с этими фестивальщиками. — И снова nein, дорогая сестричка, любовь моя, — не согласился Вольфганг. — В отеле «Дунай», в старом люксе фюрера, двадцать три кандидата, в том числе и сам Гитлер, ожидают трансцендентальной иллюминации. Массовая гибель всех вот этих людей переведёт наших кандидатов на энергетический план, даруя им вечную жизнь. И я не позволю этому Scheisskopf Дерьмоголовому (нем.).
Хагбарду Челине помешать последовательному осуществлению нашего плана. Надо показать ему раз и навсегда, кто хозяин. И всем остальным Schweinen Свиньям (нем.).
— Диллинджеру, Дили-Ламе, Малаклипсу, и даже Старухе, если она тут. Если все они находятся здесь, у нас есть шанс раз и навсегда уничтожить противника ещё до начала имманентизации Эсхатона, а не в финале.— Но мы не догоним этих молодых, — сказал Вильгельм.— Догоним. Должны догнать. Чтобы перевести всех через понтонный мост, понадобится много, очень много времени, они ведь идут пешком. А у нас есть транспорт. Мы их догоним, когда половина из них ещё даже не выйдет на мост. Они будут идти, сбившись в кучу, и на мосту станут прекрасной мишенью для автоматов. Мы попросту перестреляем их. Мы потратили годы, создавая себе имя лучшей рок-группы мира, чтобы организовать фестиваль в Ингольштадте, заманить всех этих людей на берег озера Тотенкопф и окрасить кровью его священные воды. Неужели мы упустим свой шанс?— Блестящий план. Я согласен, — произнёс Вильгельм.— Тогда мы должны двигаться на полной скорости, — сказал Вольфганг. Он повернулся к машине, следовавшей позади, и крикнул: « Vorwarts Вперёд (нем.).
на максимальной скорости!» Генерал СС Ханфгайст, шевеля почерневшими губами, повторил приказ своим подчинённым. Танки, мотоциклы и бронетранспортёры двинулись по дороге с удвоенной скоростью.Это было замечено дозором, выставленным на одной из осветительно-акустических башен. Предупреждение передали на сцену. Роберт Пирсон сказал в микрофон: «С прискорбием вынужден вас проинформировать, что эти скоты приближаются на большой скорости. Пожалуйста, без паники. Просто прибавьте шагу».— Джон, — крикнул Хагбард через дверь золотого шатра, — да хватит же, ради Дискордии. Выходи и дай зайти Малаклипсу.— А я считал тебя бестелесным, — сказал Джордж.— Знай ты меня подольше, заметил бы, что я часто ковыряю в носу, — сказал Сартроподобный призрак. — Фью, — присвистнул Джон-Джон Диллинджер, выходя из шатра, — кто бы мог подумать, что в старике ещё столько прыти? Она сказала, чтобы после Мала зашёл Джордж.Женщина за занавесом светилась. Если бы не это интенсивное золотистое свечение, исходившее от её тела, в шатре было бы темно.— Подойди ближе, Джордж, — произнесла она. — На этот раз я не хочу, чтобы ты занимался со мной любовью, — я лишь хочу, чтобы ты знал правду. Встань здесь передо мной.Это была Мэвис.— Я люблю тебя, Мэвис, — воскликнул Джордж. — Я люблю тебя с тех пор, как ты вытащила меня из тюрьмы в Мэд-Доге.— Посмотри внимательнее, — сказала Стелла.— Стелла? Что случилось с Мэвис? Я кружу, я кружу…— Не обманывай себя, Джордж. Ты прекрасно знаешь, что мгновение назад я была Мэвис.— Это кислота, — вымолвил Джордж.— Кислота только раскрывает твои глаза, Джордж. Она не творит чудеса, — сказала мисс Мао.Я кружу, я кружу…— О Боже! — пробормотал Джордж, подумав: «И будет: всякий, кто призовёт имя Господне, спасётся». И снова увидел Мэвис.— Ты понимаешь, Джордж? Понимаешь, почему не видел всех нас одновременно? Понимаешь, почему, желая заняться любовью со мной, получал то, что хотел, трахая Стеллу? Понимаешь ли ты, что я не одна и не три женщины, а бесчисленное множество женщин?У него на глазах она становилась краснокожей, желтокожей, чернокожей, смуглой, юной, зрелой и пожилой, превращалась в светловолосую норвежку, черноволосую сицилийку, гречанку с горящими глазами, высокую ашанти, масаи, раскосую японку, китаянку, вьетнамку и так далее, и так далее.Бледнолицый продолжает менять цвет кожи, как это обычно происходит с людьми, когда ты смотришь на них под пейотом. Сейчас он выглядит почти как индеец. Поэтому с ним легче говорить. Почему люди не меняют цвет? Все мировые проблемы вызваны тем, что люди всегда сохраняют один и тот же цвет кожи. Джеймс многозначительно кивает. Как обычно, пейот открыл ему великую Истину. Если бы у белых, чёрных и индейцев все время менялся цвет кожи, в мире исчезла бы ненависть, потому что никто не знал бы, какой из народов ненавидеть.В шатре царил полумрак. Чей это был дух, черт побери? — недоумевал Джордж. Убедившись, что его собеседница исчезла, он выскочил из шатра. Никто не обратил на него внимания. Хагбард и все остальные с трепетом взирали на колоссальную фигуру золотой женщины в золотых одеждах с буйно развевающимися золотисто-красно-чёрными волосами, возвышавшуюся над баварскими соснами. Женщина удалялась крупным шагом и при этом все больше увеличивалась в размерах. В её левой руке сиял громадный золотой шар. Она перешагнула забор, огораживавший зону проведения фестиваля, с такой лёгкостью, словно это был дверной порог.Хагбард положил руку на плечо Джорджа.— Трансцендентальной иллюминации, — сказал он, — можно достичь не только в результате массовых смертей, но и в результате многочисленных оргазмов.Женщина, чей рост достигал сейчас девяноста трех футов, шагала по дороге в сторону стремительно приближавшихся огней. Она смеялась, её смех прокатывался эхом над озером Тотенкопф.— Великий Груад! Что это? — воскликнул Вернер.— Это Старуха! — крикнул Вольфганг и злобно оскалился.И тут она издала клич: «Каллисти!» Этот крик, пронёсшийся над баварскими холмами, прозвучал громче, чем звучала музыка во время ингольштадтского фестиваля. Затем по воздуху, будто комета, оставляя за собой хвост из искр, пронеслось золотое яблоко и упало в самый центр наступающей армии.Супернацисты, эти живые мертвецы, по-прежнему оставались людьми, и каждый из них увидел в золотом яблоке своё заветное желание. Рядовой Генрих Краузе увидел собственную семью, с которой ему довелось расстаться тридцать лет назад (он не знал, что в эти минуты его внуки спасаются бегством по понтонному мосту через озеро Тотенкопф). Капрал Готфрид Кунц увидел свою любовницу (ему было невдомёк, что в 1945 году, после того как пал Берлин, русские солдаты вспороли ей живот, предварительно изнасиловав). Обер-лейтенант Зигмунд Фогель увидел билет на Вагнеровский фестиваль в Байройте. Полковник СС Конрад Шайн увидел сто евреев, выстроившихся в ряд в ожидании того момента, когда он нажмёт на гашетку пулемёта. Обер-группенфюрер Эрнст Биклер увидел очаг в доме своей бабушки в Касселе и в очаге голубую китайскую супницу, до краёв наполненную кипящим собачьим дерьмом, из которого торчала серебряная ложка. Генерал Ханфгайст увидел почерневшее лицо, вылезшие из орбит глаза и вывалившийся язык Адольфа Гитлера, со сломанной шеей болтающегося на виселице.Эсэсовцы дрались и убивали друг друга, чтобы завладеть золотым яблоком. Сталкивались танки, артиллеристы опускали стволы орудий и стреляли прямой наводкой по своим.— Что это? — в панике завизжала Винифред, вцепившись в Вольфганга.— Посмотри в центр сражения, — мрачно сказал Вольфганг. — Что ты видишь?— Я вижу престол мира. Один-единственный трон в двадцати трех футах от земли, украшенный семнадцатью рубинами, Розовым Крестом, Глазом и обвитый змеем, кусающим себя за хвост. Я вижу этот трон и знаю, что мне предстоит на него взойти и занять его навеки. А что видишь ты?— Я вижу чёртову голову Хагбарда Челине на серебряном блюде, — огрызнулся Вольфганг, отталкивая её трясущимися руками. — Эрида бросила Яблоко Раздора, и наши супернаци будут убивать друг друга до тех пор, пока мы его не уничтожим.— Куда она пропала? — спросил Вернер.— Приняла другую форму и где-то спряталась, — ответил Вольфганг. — Превратилась в поганку, или сову, или ещё какую-нибудь гадость и хихикает, радуясь учинённому ею хаосу.Неожиданно Вильгельм стал хвататься пальцами за воздух и поднялся со своего места. Неуклюже, словно слепоглухонемой, цепляясь за что-то невидимое, он полез из «мерседеса» фон Рундштедта. Выбравшись из машины, Вильгельм отошёл на десять футов от братьев и сестры и повернулся к ним лицом. Он стоял, окаменев, и смотрел на них немигающими глазами; его брюки вздулись в паху.Затем из рта Вильгельма раздался глубокий, звучный, елейный и в то же время тошнотворный голос:— Надо платить по старым счетам, дети Груада!Голос напоминал сырую нефть, сочащуюся через гравий. Он казался таким же ископаемым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24