Она безумно скучала по Дональду, скучала по всем своим друзьям. Иногда девушка чувствовала себя бесконечно одинокой. И не могла понять, как могло случиться, что все, кем она так дорожила в своей жизни, отвернулись от нее.
Даже ее семья. Правда, Мелоди Рос жила сравнительно близко, но Джи Би редко видела сестру. Живя жизнью «белки в колесе», она часто вообще забывала о существовании Мелоди. Память о маме и Флойде потускнела, как тускнеют старые фотографии.
Когда-то давно на ее имя на студию поступило безграмотное письмо с подписью «папа». Письмо было полно упреков и угроз Сейчас, когда для Джо-Бет настал звездный час, Флойд счел, что она должна с ним поделиться. «Смотри, как бы тебе не пожалеть», — угрожал он.
— Именно этого я и ожидал, — сказал Даймонд. — Ни о чем не беспокойся, я сам о нем позабочусь. Кстати, и о твоей матери тоже.
Виктор приказал подготовить самолет. Они прилетели в Амарилло, где Даймонд арендовал черный «линкольн-континенталь», чтобы добраться до Корсики.
Джи Би не была в Корсике семь лет и сейчас удивилась, что городок такой маленький и незначительный — след от мухи на карте мира. Городишко угнетал своей скукой, и Джи Би с ужасом ждала встречи с мамой и Флойдом. Единственной радостью казалась предстоящая встреча с Чарлиной.
Закусочная Фила осталась такой же маленькой, как она ее помнила, но, правда, в ее воспоминаниях она не была такой грязной. Чарлина, которой сейчас было слегка за тридцать, выглядела на все сорок, растолстела, поблекла и опухла.
— Джо-Бет, Господи, неужели это ты? — Чарлина оставила автомат для варки кофе и неуверенно шагнула к Джи Би. Она посмотрела на Даймонда, потом снова на Джи Би, на длинную черную машину за окном и робко улыбнулась.
— Я же звонила тебе. Чар, и сказала, что приеду.
— Ах да… но я не была… — мямлила Чарлина, — я не думала… ты застала меня врасплох…
Ее голос сорвался. Джи Би заказала себе чашку кофе и села у бара на потрескавшийся оранжевый пластиковый стул.
— Как Лерой? — спросила она смущенно.
Муж Чарлины, Лерой, работал на стройке в Амарилло.
Он купил новый «пикап», дети чувствовали себя неплохо.
На этом разговор иссяк.
— Как мама? — спросила Джи Би.
— Думаю, ничего, — ответила Чарлина. — Сначала я носила ей продукты, как обещала, а потом… Да ты сама все увидишь.
— Как будто меня здесь и не было, — печально заметила Джи Би, усаживаясь в машину. — Можно подумать, что Чарлина меня впервые видит.
— Так оно и есть, — с нежностью в голосе ответил Даймонд, захлопывая дверцу машины и тем самым отгораживаясь от пыльного города. — Тебя здесь не было, эта официантка видит тебя впервые.
— Но Чарлина была моей лучшей подругой.
— Была. Но сейчас она тебе не подруга и прекрасно это понимает.
«Как ужасно, — подумала Джи Би, чувствуя себя несчастной. — Ужасно, что дружба уходит, не оставляя следа».
Но в глубине души чувствовала, что не так уж все и ужасно, потому что Чарлина была безвкусно одета, толста и, если бы приехала в Лос-Анджелес, с ней было бы очень хлопотно…
Джи Би поймала себя на этой отвратительной мысли и со страхом подумала: «Господи, в кого я превратилась? Ведь я была совсем другой».
«А была ли я другой? — подумала девушка в следующий момент. — Не могла же я так сильно измениться».
Мама встретила их непричесанной, в засаленном дырявом халате, со сломанными зубами. Большие пальцы ног, выпиравшие из стоптанных тапочек, были грязными. Слегка приоткрыв расшатанную скрипучую дверь, она посмотрела на них и закричала:
— Не смей приближаться ко мне, твоей душой завладел дьявол.
— Мама, я пришла с другом.
— Джозефина-Элизабет, убирайся отсюда! Ты погрязла в грехе. Не смей переступать порог моего дома, ты грязная распутница.
И тут мама заметила Даймонда, тот смотрел на нее с приветливой улыбкой.
— Разрешите нам войти, мэм. Мы задержим вас только на минутку.
Мама разволновалась, захлопала ресницами и распахнула дверь. Скудный свет серого дня падал на серебристо-седую голову Даймонда, и она светилась странным сиянием, образуя нимб.
— Кто этот человек, Джозефина-Элизабет?
Внутри трейлера было грязно и омерзительно пахло.
Повсюду валялись банки из-под пива, коробки и религиозные трактаты: «Ты можешь быть избранником», «Унаследуем вечность», «За Армагеддоном вместе с Христом».
— Я все запустила со своей работой, — сказала мама извиняющимся тоном, смахивая рукавом пыль со стула, и уже более решительно добавила:
— Разве мы не должны отдавать все свое время служению во славу Господа?
— Конечно, должны, — ответил Даймонд. — И я горжусь вами, мы все вами гордимся.
Мама посмотрела ему в глаза, которые светились, как угли.
— Вы от Них? — спросила она.
Даймонд кивнул.
Потрясенная, мама воздела руки к небу и блаженно улыбнулась.
— Я думала… увидев вас… я сразу решила, что вы один из избранных.
— А теперь и вы, миссис Финей, присоединитесь к их числу, — сказал Даймонд. — Я здесь, чтобы поблагодарить вас за проделанную работу во славу Господа и помочь начать новую жизнь, полную блаженства. Мои эмиссары сегодня заедут за вами, соберите вещи и ждите.
Флойд все еще работал на заправочной станции «Тексако». Он оказался меньше ростом, чем запомнила Джи Би.
— Заполни бак! — приказал Даймонд.
— Будет сделано, сэр.
Флойд устроил целый спектакль с протиранием стекол и осмотром мотора.
— Ты Флойд Финей? — спросил Даймонд, голос его был грубым, тон требовательным. С трудом верилось, что совсем недавно этот человек так нежно разговаривал с ее матерью.
— Это я, сэр.
Флойд указал на карман своего комбинезона, где была вышита фамилия.
— У тебя есть приемная дочь Джо-Бет, не так ли?
— Ну и что с того?
Спокойный холодный голос Даймонда пробирал до костей Джи Би представила себе, что чувствует сейчас Флойд, глядя на него Человек с седыми серебристыми волосами, в темных очках, дорогом костюме рядом с роскошной машиной — олицетворение власти.
— Когда-то ты пытался изнасиловать ее.
«Господи, — подумала Джи Би, — все было словно вчера».
Флойд отпрянул от машины, лицо его покраснело, глаза забегали — Это наглая ложь, я никогда не трогал ее. Я…
— А потом ты всем рассказывал, что это она приставала к тебе.
Флойд стал бочком отходить от машины, лицо его побагровело.
— Эта сучка нагло врет. Если она когда-нибудь попадется ко мне в руки, я…
— Она никогда не попадется в твои грязные лапы. Я запрещаю тебе требовать у нее денег или угрожать. Если еще раз попытаешься надавить на нее — считай, что ты покойник.
Даймонд проговорил это с такой уверенностью, что Джи Би вздрогнула. Флойд не заметил ее, сидевшую в машине, а если и заметил, то скорее всего не узнал.
Лицо Флойда стало мертвенно-бледным, губы затряслись.
— Ты понял, что я тебе сказал? — потребовал ответа Даймонд.
— Д…д…да, сэр, — ответил Флойд заикаясь.
— Молодец, смотри не забывай об этом.
Даймонд повернул ключ зажигания, и машина мягко тронулась с места.
— Этот вопрос мы тоже отрегулировали, « — сказал он Джи Би.
Да, этот вопрос он урегулировал. Флойд был тоже нейтрализован, а мама сейчас жила в очень уютном закрытом учреждении где-то в Далласе и верила, что так как она одна из избранных, то уже не зовется Лурлин Финей. Мама забыла, что у нее когда-то были дочери. Место красивое, обнесенное высоким забором, а то, что верх забора усеян битым стеклом, так это для того, чтобы оградить обитателей от ужасов внешнего мира. Обслуживающий персонал носил белые халаты, и миссис Финей принимала их за ангелов. Она могла молиться Господу утром, в обед и вечером.
Тогда Джи Би была очень благодарна Даймонду за мать.
У нее как гора с плеч свалилась, и лишь позднее пришло прозрение.
Даймонд был внимателен к маме, обращался и разговаривал, как с принцессой, но не чувствовал к ней даже жалости. Он глубоко презирал ее, как презирал всех, кто не обладал такой же властью. Даймонд даже не видел в ней человека и совсем не желал ей счастья. Виктор просто отделался от нее, поместив в это закрытое заведение якобы для продолжения ее миссии во славу Господа. Мама вовсе не заслужила такой участи.
Даже Флойд… видеть его таким униженным и оскорбленным, трясущимся от страха было для Джи Би невыносимо горько. Когда-то девушка мечтала отомстить ему, но сейчас его положение не вызывало у нее ничего, кроме стыда и сожаления. Он был маленьким, несчастным человеком, который много пил из-за того, что когда-то рухнули все его мечты, все надежды на будущее.
Итак, мама и Флойд навсегда ушли из ее жизни. Корсика осталась в прошлом. Занавес задернулся, и былое ушло в никуда.
Сейчас, стоя рядом с Даймондом с бокалом шампанского в руке, улыбаясь направо и налево, Джи Би знала, что у нее нет прошлого, а что сулит будущее, об этом известно только Богу.
Она завоевала весь мир и только сейчас начала понимать, как много потеряла.
Глава 22
Старфайер припала к земле, колени у подбородка — она одна в темном, безмолвном пространстве.
Она частичка звездной пыли, парящая во Вселенной, — ни субстанции, ни тела, ни души.
Длинным острым серебряным ногтем Старфайер царапнула по своему колену, напоминая себе, что она живое существо, что у нее есть тело, которое принадлежит Джи Би, сидящей на корточках на черном ковре в пирамидальной комнате без окон, в таинственном доме в Малибу, и что на дворе сентябрь 1989 года.
Девушка стала заниматься йогой и медитацией, и Даймонд требовал, чтобы она проводила как можно больше времени в темной комнате, пытаясь проникнуть в самые потайные уголки сознания.
— Чем глубже ты проникнешь туда, тем легче тебе будет слиться со Вселенной, — говорил он.
Прошло уже больше года со дня выхода на экраны супербоевика «Старфайер». Подгоняемые ошеломляющим успехом, они сразу же приступили к съемкам нового фильма этой серии, хотя, как считал Даймонд, им будет довольно трудно рассказывать одновременно и о прошлом Старфайер, и продолжать уже начатую историю.
Принимая во внимание успех предыдущей серии, на «Старфайер II» отпустили больше денег и сразу же развернули полномасштабную рекламную кампанию.
Джи Би видела свое лицо с излучающими звезды глазами на страницах журналов, афишах, рекламных щитах на скоростных шоссе и однажды сразу на пятидесяти экранах просмотровой комнаты.
«Джи Би — СТАРФАЙЕР».
Художник-авангардист изобрел стиль «Старфайер», характерной особенностью которого стало изобилие серебряной парчовой ткани, тонкой металлической сетки и кожи; была выпущена новая косметика «Старфайер», и велись переговоры с одной из ведущих фирм по производству игрушек на продажу им лицензии на создание куклы Старфайер, с одеждой для нее и прочими аксессуарами.
Джи Би никуда не выходила без сопровождения — охраны, шофера, специалиста по рекламе и секретаря. Прошли те дни, когда она могла в одиночестве ходить по магазинам, гулять по улицам или бродить по пляжу. Девушка редко сама водила машину, так как ее всюду узнавали, преследовали, просили автограф, а ездила теперь только с шофером в лимузине с затемненными стеклами.
Ее почта тщательно просматривалась — «для твоей же безопасности», говорил Даймонд, — и она не читала ни страстных, полных обожания писем от своих поклонников, ни бессвязных посланий своих ненавистников.
Джо-Бет еще долго не будет знать о смертельных угрозах со стороны фанатиков-фундаменталистов, так как охрану усилили настолько, что в дом не проскочила бы и мышь.
Ее появление в обществе строго регламентировалось.
Иногда она появлялась на благотворительных приемах, была почетной гостьей на международном съезде фантастов, но ей строго-настрого запрещалось давать интервью, вступать в беседу, так как ее образ загадочной, таинственной, неземной женщины должен сохраняться любой ценой.
В редких случаях Даймонд брал ее с собой на обеды, и то со специальными целями. Как-то вечером в «Спаго» Даймонд наклонился к ее уху и шепнул:
— Видишь того человека в сером пиджаке? Он сидит к тебе спиной.
Джи Би посмотрела в ту сторону, где сидел мужчина.
— Да, вижу, — сказала она.
— Он вице-президент компании, занимающейся разработкой месторождений. Это злой и коррумпированный человек. Ты — Старфайер и должна проникнуть в его сознание, чтобы выяснить, собирается ли он начать разработку шельфа Аляски.
— Я… но…
— Сконцентрируй на нем все свое внимание. Выброси из головы все постороннее и сосредоточься только на нем.
Ты должна проникнуть в его мозг и узнать правду.
Джи Би с удивлением посмотрела на Даймонда и увидела, что он совершенно серьезен.
— Постепенно ты привыкнешь к этому. Ты и сейчас отлично справишься, это в твоей власти.
— Ну хорошо, попробую.
Чувствуя себя Старфайер, Джи Би сосредоточила свой взгляд на затылке человека в сером пиджаке. У него были аккуратно зачесанные седые волосы. Девушка вообразила, как поднимает волосы над воротничком, раздвигает мякоть головы и кости черепа и проникает в серое пульсирующее вещество. Положив подбородок на кисть согнутой руки, она прищурила глаза и сосредоточила на нем все свое внимание.
Через несколько минут, к радости Джи Би, человек стал ерзать на стуле.
— Получилось, — тихо произнес Даймонд, затем вдруг распрямил плечи, посмотрел на нее в упор и твердо сказал:
— Хорошо сработано, Старфайер. Я был уверен, что все получится.
«Джи Би — СТАРФАЙЕР».
И сейчас девушка почти уверовала, что да, она может проникать в чужой мозг, может контролировать чужие мысли и, даже сидя в этой черной пирамиде, может спроектировать себя в космическом пространстве. Все чаще и чаще она растворялась в своей роли.
Даймонд был очень доволен.
Он утверждал, что все это поможет ей в работе.
Студийные сцены закончились; теперь уже скоро, через какие-то две недели, они уедут на натурные съемки в тропическую часть Мексики, где снимут сцены в непроходимых джунглях и болотных топях. Именно туда уехал сейчас Даймонд со своей второй командой, которая в течение последних шести недель подыскивала натуру с трепещущими на ветру пальмами, с грязными потоками, несущимися вниз по склонам гор, хотя сезон дождей уже закончился.
Где-то вдали запульсировал красный свет: вспыхнет — погаснет, вспыхнет — погаснет. Пульсар, решила Джи Би, свет далекой галактики.
Затем где-то в подсознании Джи Би вспомнила, что ведь таким образом Хамура подает сигнал и до обеда осталось полчаса.
Джи Би встала с ковра. Дверь должна быть ниже мерцающей лампы.
Плохо ориентируясь в темноте и осторожно ступая, девушка нашла панель, легкое прикосновение к которой бесшумно открывало дверь, ведущую в слабо освещенную комнату, служившую декомпрессионной камерой, чтобы восстановить физические и моральные силы. Она постояла там минут пять и пошла в гардеробную, где переоделась в мерцающее платье, сконструированное для нее Миларом.
Хамура сервировал для нее стол на террасе. Он с улыбкой поклонился, налил ей вина из замороженной бутылки и поднял крышку с блюда, на котором лежали моллюски, украшенные овощами, — настоящее произведение искусства. Из спрятанных где-то колонок лилась тихая и прекрасная музыка Дебюсси.
Став снова самой собой и испытав при этом некоторое разочарование, Джи Би выпила вина и посмотрела на океан, вертя машинально в пальцах опал. Есть не хотелось, да и вообще ничего не хотелось. Девушка стала думать о том, как провести время, прежде чем лечь спать. Будь Виктор дома, посмотрели бы какой-нибудь фильм, но ей не разрешалось самой пользоваться проекционной комнатой без хозяина, так как оборудование стоило слишком дорого, а она могла его сломать, поэтому Даймонд, когда отсутствовал, запирал дверь на ключ.
Как ей хотелось, чтобы сейчас кто-нибудь был рядом, с кем можно поболтать, снова почувствовать себя человеком.
В семь часов утра, когда Джи Би уже собиралась приступить к работе над образом, Хамура позвал ее к телефону.
— Мистер Блейз, — сообщил он с поклоном.
Но это был вовсе не Блейз.
— Это Дональд Уилер. Помните меня?
— Дон…
— Не называйте громко мое имя, — прервал он ее.
— Но… Что вы хотите? Почему вы… Я хочу сказать… вас так долго…
— Я знаю. Что вы сегодня делаете?
— Я… я работаю.
— Тогда сделайте перерыв. Я нанял яхту. Вы как-то сказали, что никогда не ходили под парусом.
— Но вы… как… Где вы?
— На заправочной станции, шоссе № 1. Через десять минут я буду у вас.
— Я не могу.
— Почему?
— Даймонд не разрешает мне выходить.
— Он не узнает. Цербер сейчас в Мексике и вернется в лучшем случае завтра.
— Откуда вы это знаете?
— Мне сказала Вера.
— Вы разговаривали с Верой?
— А почему я не могу разговаривать со своими друзьями? Она мне также сказала, что очень о вас беспокоится, и не только она. Так что собирайтесь, да поживее.
Джи Би покачала головой, прежде чем поняла, что доктор ее не видит.
— Я действительно не могу, Дональд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Даже ее семья. Правда, Мелоди Рос жила сравнительно близко, но Джи Би редко видела сестру. Живя жизнью «белки в колесе», она часто вообще забывала о существовании Мелоди. Память о маме и Флойде потускнела, как тускнеют старые фотографии.
Когда-то давно на ее имя на студию поступило безграмотное письмо с подписью «папа». Письмо было полно упреков и угроз Сейчас, когда для Джо-Бет настал звездный час, Флойд счел, что она должна с ним поделиться. «Смотри, как бы тебе не пожалеть», — угрожал он.
— Именно этого я и ожидал, — сказал Даймонд. — Ни о чем не беспокойся, я сам о нем позабочусь. Кстати, и о твоей матери тоже.
Виктор приказал подготовить самолет. Они прилетели в Амарилло, где Даймонд арендовал черный «линкольн-континенталь», чтобы добраться до Корсики.
Джи Би не была в Корсике семь лет и сейчас удивилась, что городок такой маленький и незначительный — след от мухи на карте мира. Городишко угнетал своей скукой, и Джи Би с ужасом ждала встречи с мамой и Флойдом. Единственной радостью казалась предстоящая встреча с Чарлиной.
Закусочная Фила осталась такой же маленькой, как она ее помнила, но, правда, в ее воспоминаниях она не была такой грязной. Чарлина, которой сейчас было слегка за тридцать, выглядела на все сорок, растолстела, поблекла и опухла.
— Джо-Бет, Господи, неужели это ты? — Чарлина оставила автомат для варки кофе и неуверенно шагнула к Джи Би. Она посмотрела на Даймонда, потом снова на Джи Би, на длинную черную машину за окном и робко улыбнулась.
— Я же звонила тебе. Чар, и сказала, что приеду.
— Ах да… но я не была… — мямлила Чарлина, — я не думала… ты застала меня врасплох…
Ее голос сорвался. Джи Би заказала себе чашку кофе и села у бара на потрескавшийся оранжевый пластиковый стул.
— Как Лерой? — спросила она смущенно.
Муж Чарлины, Лерой, работал на стройке в Амарилло.
Он купил новый «пикап», дети чувствовали себя неплохо.
На этом разговор иссяк.
— Как мама? — спросила Джи Би.
— Думаю, ничего, — ответила Чарлина. — Сначала я носила ей продукты, как обещала, а потом… Да ты сама все увидишь.
— Как будто меня здесь и не было, — печально заметила Джи Би, усаживаясь в машину. — Можно подумать, что Чарлина меня впервые видит.
— Так оно и есть, — с нежностью в голосе ответил Даймонд, захлопывая дверцу машины и тем самым отгораживаясь от пыльного города. — Тебя здесь не было, эта официантка видит тебя впервые.
— Но Чарлина была моей лучшей подругой.
— Была. Но сейчас она тебе не подруга и прекрасно это понимает.
«Как ужасно, — подумала Джи Би, чувствуя себя несчастной. — Ужасно, что дружба уходит, не оставляя следа».
Но в глубине души чувствовала, что не так уж все и ужасно, потому что Чарлина была безвкусно одета, толста и, если бы приехала в Лос-Анджелес, с ней было бы очень хлопотно…
Джи Би поймала себя на этой отвратительной мысли и со страхом подумала: «Господи, в кого я превратилась? Ведь я была совсем другой».
«А была ли я другой? — подумала девушка в следующий момент. — Не могла же я так сильно измениться».
Мама встретила их непричесанной, в засаленном дырявом халате, со сломанными зубами. Большие пальцы ног, выпиравшие из стоптанных тапочек, были грязными. Слегка приоткрыв расшатанную скрипучую дверь, она посмотрела на них и закричала:
— Не смей приближаться ко мне, твоей душой завладел дьявол.
— Мама, я пришла с другом.
— Джозефина-Элизабет, убирайся отсюда! Ты погрязла в грехе. Не смей переступать порог моего дома, ты грязная распутница.
И тут мама заметила Даймонда, тот смотрел на нее с приветливой улыбкой.
— Разрешите нам войти, мэм. Мы задержим вас только на минутку.
Мама разволновалась, захлопала ресницами и распахнула дверь. Скудный свет серого дня падал на серебристо-седую голову Даймонда, и она светилась странным сиянием, образуя нимб.
— Кто этот человек, Джозефина-Элизабет?
Внутри трейлера было грязно и омерзительно пахло.
Повсюду валялись банки из-под пива, коробки и религиозные трактаты: «Ты можешь быть избранником», «Унаследуем вечность», «За Армагеддоном вместе с Христом».
— Я все запустила со своей работой, — сказала мама извиняющимся тоном, смахивая рукавом пыль со стула, и уже более решительно добавила:
— Разве мы не должны отдавать все свое время служению во славу Господа?
— Конечно, должны, — ответил Даймонд. — И я горжусь вами, мы все вами гордимся.
Мама посмотрела ему в глаза, которые светились, как угли.
— Вы от Них? — спросила она.
Даймонд кивнул.
Потрясенная, мама воздела руки к небу и блаженно улыбнулась.
— Я думала… увидев вас… я сразу решила, что вы один из избранных.
— А теперь и вы, миссис Финей, присоединитесь к их числу, — сказал Даймонд. — Я здесь, чтобы поблагодарить вас за проделанную работу во славу Господа и помочь начать новую жизнь, полную блаженства. Мои эмиссары сегодня заедут за вами, соберите вещи и ждите.
Флойд все еще работал на заправочной станции «Тексако». Он оказался меньше ростом, чем запомнила Джи Би.
— Заполни бак! — приказал Даймонд.
— Будет сделано, сэр.
Флойд устроил целый спектакль с протиранием стекол и осмотром мотора.
— Ты Флойд Финей? — спросил Даймонд, голос его был грубым, тон требовательным. С трудом верилось, что совсем недавно этот человек так нежно разговаривал с ее матерью.
— Это я, сэр.
Флойд указал на карман своего комбинезона, где была вышита фамилия.
— У тебя есть приемная дочь Джо-Бет, не так ли?
— Ну и что с того?
Спокойный холодный голос Даймонда пробирал до костей Джи Би представила себе, что чувствует сейчас Флойд, глядя на него Человек с седыми серебристыми волосами, в темных очках, дорогом костюме рядом с роскошной машиной — олицетворение власти.
— Когда-то ты пытался изнасиловать ее.
«Господи, — подумала Джи Би, — все было словно вчера».
Флойд отпрянул от машины, лицо его покраснело, глаза забегали — Это наглая ложь, я никогда не трогал ее. Я…
— А потом ты всем рассказывал, что это она приставала к тебе.
Флойд стал бочком отходить от машины, лицо его побагровело.
— Эта сучка нагло врет. Если она когда-нибудь попадется ко мне в руки, я…
— Она никогда не попадется в твои грязные лапы. Я запрещаю тебе требовать у нее денег или угрожать. Если еще раз попытаешься надавить на нее — считай, что ты покойник.
Даймонд проговорил это с такой уверенностью, что Джи Би вздрогнула. Флойд не заметил ее, сидевшую в машине, а если и заметил, то скорее всего не узнал.
Лицо Флойда стало мертвенно-бледным, губы затряслись.
— Ты понял, что я тебе сказал? — потребовал ответа Даймонд.
— Д…д…да, сэр, — ответил Флойд заикаясь.
— Молодец, смотри не забывай об этом.
Даймонд повернул ключ зажигания, и машина мягко тронулась с места.
— Этот вопрос мы тоже отрегулировали, « — сказал он Джи Би.
Да, этот вопрос он урегулировал. Флойд был тоже нейтрализован, а мама сейчас жила в очень уютном закрытом учреждении где-то в Далласе и верила, что так как она одна из избранных, то уже не зовется Лурлин Финей. Мама забыла, что у нее когда-то были дочери. Место красивое, обнесенное высоким забором, а то, что верх забора усеян битым стеклом, так это для того, чтобы оградить обитателей от ужасов внешнего мира. Обслуживающий персонал носил белые халаты, и миссис Финей принимала их за ангелов. Она могла молиться Господу утром, в обед и вечером.
Тогда Джи Би была очень благодарна Даймонду за мать.
У нее как гора с плеч свалилась, и лишь позднее пришло прозрение.
Даймонд был внимателен к маме, обращался и разговаривал, как с принцессой, но не чувствовал к ней даже жалости. Он глубоко презирал ее, как презирал всех, кто не обладал такой же властью. Даймонд даже не видел в ней человека и совсем не желал ей счастья. Виктор просто отделался от нее, поместив в это закрытое заведение якобы для продолжения ее миссии во славу Господа. Мама вовсе не заслужила такой участи.
Даже Флойд… видеть его таким униженным и оскорбленным, трясущимся от страха было для Джи Би невыносимо горько. Когда-то девушка мечтала отомстить ему, но сейчас его положение не вызывало у нее ничего, кроме стыда и сожаления. Он был маленьким, несчастным человеком, который много пил из-за того, что когда-то рухнули все его мечты, все надежды на будущее.
Итак, мама и Флойд навсегда ушли из ее жизни. Корсика осталась в прошлом. Занавес задернулся, и былое ушло в никуда.
Сейчас, стоя рядом с Даймондом с бокалом шампанского в руке, улыбаясь направо и налево, Джи Би знала, что у нее нет прошлого, а что сулит будущее, об этом известно только Богу.
Она завоевала весь мир и только сейчас начала понимать, как много потеряла.
Глава 22
Старфайер припала к земле, колени у подбородка — она одна в темном, безмолвном пространстве.
Она частичка звездной пыли, парящая во Вселенной, — ни субстанции, ни тела, ни души.
Длинным острым серебряным ногтем Старфайер царапнула по своему колену, напоминая себе, что она живое существо, что у нее есть тело, которое принадлежит Джи Би, сидящей на корточках на черном ковре в пирамидальной комнате без окон, в таинственном доме в Малибу, и что на дворе сентябрь 1989 года.
Девушка стала заниматься йогой и медитацией, и Даймонд требовал, чтобы она проводила как можно больше времени в темной комнате, пытаясь проникнуть в самые потайные уголки сознания.
— Чем глубже ты проникнешь туда, тем легче тебе будет слиться со Вселенной, — говорил он.
Прошло уже больше года со дня выхода на экраны супербоевика «Старфайер». Подгоняемые ошеломляющим успехом, они сразу же приступили к съемкам нового фильма этой серии, хотя, как считал Даймонд, им будет довольно трудно рассказывать одновременно и о прошлом Старфайер, и продолжать уже начатую историю.
Принимая во внимание успех предыдущей серии, на «Старфайер II» отпустили больше денег и сразу же развернули полномасштабную рекламную кампанию.
Джи Би видела свое лицо с излучающими звезды глазами на страницах журналов, афишах, рекламных щитах на скоростных шоссе и однажды сразу на пятидесяти экранах просмотровой комнаты.
«Джи Би — СТАРФАЙЕР».
Художник-авангардист изобрел стиль «Старфайер», характерной особенностью которого стало изобилие серебряной парчовой ткани, тонкой металлической сетки и кожи; была выпущена новая косметика «Старфайер», и велись переговоры с одной из ведущих фирм по производству игрушек на продажу им лицензии на создание куклы Старфайер, с одеждой для нее и прочими аксессуарами.
Джи Би никуда не выходила без сопровождения — охраны, шофера, специалиста по рекламе и секретаря. Прошли те дни, когда она могла в одиночестве ходить по магазинам, гулять по улицам или бродить по пляжу. Девушка редко сама водила машину, так как ее всюду узнавали, преследовали, просили автограф, а ездила теперь только с шофером в лимузине с затемненными стеклами.
Ее почта тщательно просматривалась — «для твоей же безопасности», говорил Даймонд, — и она не читала ни страстных, полных обожания писем от своих поклонников, ни бессвязных посланий своих ненавистников.
Джо-Бет еще долго не будет знать о смертельных угрозах со стороны фанатиков-фундаменталистов, так как охрану усилили настолько, что в дом не проскочила бы и мышь.
Ее появление в обществе строго регламентировалось.
Иногда она появлялась на благотворительных приемах, была почетной гостьей на международном съезде фантастов, но ей строго-настрого запрещалось давать интервью, вступать в беседу, так как ее образ загадочной, таинственной, неземной женщины должен сохраняться любой ценой.
В редких случаях Даймонд брал ее с собой на обеды, и то со специальными целями. Как-то вечером в «Спаго» Даймонд наклонился к ее уху и шепнул:
— Видишь того человека в сером пиджаке? Он сидит к тебе спиной.
Джи Би посмотрела в ту сторону, где сидел мужчина.
— Да, вижу, — сказала она.
— Он вице-президент компании, занимающейся разработкой месторождений. Это злой и коррумпированный человек. Ты — Старфайер и должна проникнуть в его сознание, чтобы выяснить, собирается ли он начать разработку шельфа Аляски.
— Я… но…
— Сконцентрируй на нем все свое внимание. Выброси из головы все постороннее и сосредоточься только на нем.
Ты должна проникнуть в его мозг и узнать правду.
Джи Би с удивлением посмотрела на Даймонда и увидела, что он совершенно серьезен.
— Постепенно ты привыкнешь к этому. Ты и сейчас отлично справишься, это в твоей власти.
— Ну хорошо, попробую.
Чувствуя себя Старфайер, Джи Би сосредоточила свой взгляд на затылке человека в сером пиджаке. У него были аккуратно зачесанные седые волосы. Девушка вообразила, как поднимает волосы над воротничком, раздвигает мякоть головы и кости черепа и проникает в серое пульсирующее вещество. Положив подбородок на кисть согнутой руки, она прищурила глаза и сосредоточила на нем все свое внимание.
Через несколько минут, к радости Джи Би, человек стал ерзать на стуле.
— Получилось, — тихо произнес Даймонд, затем вдруг распрямил плечи, посмотрел на нее в упор и твердо сказал:
— Хорошо сработано, Старфайер. Я был уверен, что все получится.
«Джи Би — СТАРФАЙЕР».
И сейчас девушка почти уверовала, что да, она может проникать в чужой мозг, может контролировать чужие мысли и, даже сидя в этой черной пирамиде, может спроектировать себя в космическом пространстве. Все чаще и чаще она растворялась в своей роли.
Даймонд был очень доволен.
Он утверждал, что все это поможет ей в работе.
Студийные сцены закончились; теперь уже скоро, через какие-то две недели, они уедут на натурные съемки в тропическую часть Мексики, где снимут сцены в непроходимых джунглях и болотных топях. Именно туда уехал сейчас Даймонд со своей второй командой, которая в течение последних шести недель подыскивала натуру с трепещущими на ветру пальмами, с грязными потоками, несущимися вниз по склонам гор, хотя сезон дождей уже закончился.
Где-то вдали запульсировал красный свет: вспыхнет — погаснет, вспыхнет — погаснет. Пульсар, решила Джи Би, свет далекой галактики.
Затем где-то в подсознании Джи Би вспомнила, что ведь таким образом Хамура подает сигнал и до обеда осталось полчаса.
Джи Би встала с ковра. Дверь должна быть ниже мерцающей лампы.
Плохо ориентируясь в темноте и осторожно ступая, девушка нашла панель, легкое прикосновение к которой бесшумно открывало дверь, ведущую в слабо освещенную комнату, служившую декомпрессионной камерой, чтобы восстановить физические и моральные силы. Она постояла там минут пять и пошла в гардеробную, где переоделась в мерцающее платье, сконструированное для нее Миларом.
Хамура сервировал для нее стол на террасе. Он с улыбкой поклонился, налил ей вина из замороженной бутылки и поднял крышку с блюда, на котором лежали моллюски, украшенные овощами, — настоящее произведение искусства. Из спрятанных где-то колонок лилась тихая и прекрасная музыка Дебюсси.
Став снова самой собой и испытав при этом некоторое разочарование, Джи Би выпила вина и посмотрела на океан, вертя машинально в пальцах опал. Есть не хотелось, да и вообще ничего не хотелось. Девушка стала думать о том, как провести время, прежде чем лечь спать. Будь Виктор дома, посмотрели бы какой-нибудь фильм, но ей не разрешалось самой пользоваться проекционной комнатой без хозяина, так как оборудование стоило слишком дорого, а она могла его сломать, поэтому Даймонд, когда отсутствовал, запирал дверь на ключ.
Как ей хотелось, чтобы сейчас кто-нибудь был рядом, с кем можно поболтать, снова почувствовать себя человеком.
В семь часов утра, когда Джи Би уже собиралась приступить к работе над образом, Хамура позвал ее к телефону.
— Мистер Блейз, — сообщил он с поклоном.
Но это был вовсе не Блейз.
— Это Дональд Уилер. Помните меня?
— Дон…
— Не называйте громко мое имя, — прервал он ее.
— Но… Что вы хотите? Почему вы… Я хочу сказать… вас так долго…
— Я знаю. Что вы сегодня делаете?
— Я… я работаю.
— Тогда сделайте перерыв. Я нанял яхту. Вы как-то сказали, что никогда не ходили под парусом.
— Но вы… как… Где вы?
— На заправочной станции, шоссе № 1. Через десять минут я буду у вас.
— Я не могу.
— Почему?
— Даймонд не разрешает мне выходить.
— Он не узнает. Цербер сейчас в Мексике и вернется в лучшем случае завтра.
— Откуда вы это знаете?
— Мне сказала Вера.
— Вы разговаривали с Верой?
— А почему я не могу разговаривать со своими друзьями? Она мне также сказала, что очень о вас беспокоится, и не только она. Так что собирайтесь, да поживее.
Джи Би покачала головой, прежде чем поняла, что доктор ее не видит.
— Я действительно не могу, Дональд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44