OCR: kustanica; SpellCheck: vesna
«Прикосновение любви»: Панорама; Москва; 2005
ISBN 5-7024-1858-1
Аннотация
С первого взгляда влюбившись в Мэта Донована, Мари бежит от этой любви, не доверяя своему сердцу и подозревая своего избранника во всех смертных грехах. Тем более что последнее обстоятельство по внешним признакам выглядит вполне правдоподобно.
Противоречивые чувства Мари и Мэта, сплетенные в тугой узел сложных взаимоотношений, парочка «фамильных скелетов в шкафах» – клубок, который предстоит распутать молодым людям, чтобы обрести долгожданное счастье.
Алекс Стрейн
Прикосновение любви
1
Теплый ветерок едва колыхал листву, качая кружевную тень под раскидистыми кронами деревьев, солнце щедрыми лучами заливало изумрудную траву, откуда-то доносились едва слышные звуки популярной песенки. Все располагало к отдыху, умиротворению и расслаблению. Но Мари не испытывала и толики этих чувств. Ее внимание было сосредоточено на маленькой Лори. Крошка Лори, сидящая у ее ног, увлеченно вертела в ручках брелок и одновременно успевала упрямо отталкивать руку Мари, которой та придерживала малышку за спинку. Мари со вздохом подумала, что характером девочка вся в маму. Когда ее рука была отброшена в очередной раз, Мари смирилась с поражением и предоставила Лори самой себе, что, видимо, вполне устроило девчушку. Мари скользнула рассеянным взглядом вокруг. Невдалеке от нее на скамейке сидел мальчик лет шести-семи. Мари совершенно точно помнила, что он уже был тут, когда они с Лори появились в парке.
– Нла-нла-нла… – залопотала вдруг Лори на своем языке, и Мари едва успела перехватить малышку, когда та со всех «коленок» рванулась куда-то в сторону. – Нла! – Возмущенный вопль едва не оглушил Мари.
Она обернулась и увидела подходящую Фэнси.
– Ну вот и мама пришла!
– Ах ты, моя маленькая! – заворковала Фэнси, принимая дочурку от Мари. И тут же сочувственно улыбнулась. – Досталось тебе сегодня?
– Ерунда, мы прекрасно провели время. – Она вручила Фэнси сумку с детскими вещами.
– Ты не идешь? – удивилась та.
– Нет, я, пожалуй, немного передохну.
Фэнси понимающе хохотнула.
– Хорошо, я побежала. Не забудь про ужин. И спасибо, что посидела с Лори.
– Всегда пожалуйста… – Мари села на скамейку, провожая взглядом уходившую Фэнси. Ее глаза снова отыскали мальчика.
Он все еще сидел на скамейке. Теперь Мари могла рассмотреть его внимательнее: мальчик был худ, его одежда испачкана, нечесаные темные вихры топорщились на затылке. Он казался одиноким и беззащитным. Его глаза подозрительно блестели, когда он провожал глазами дородную мамашу с отпрыском, жующим хот-дог, и сердце Мари дрогнуло. Почему-то только сейчас до нее дошло, что мужчина, сидевший рядом с ним на скамейке и читавший газету, не имеет никакого отношения к мальчику. И она так и не заметила с ним больше никого из взрослых. Похоже, что первая пришедшая ей мысль оказалась верной – ребенок здесь один. Мальчишка откинулся на спинку скамейки, а тип, сидевший рядом с ним, выглянул из-за газеты и подозрительно оглядел его, но мальчик не заметил этого взгляда. Казалось, он задремал. Ком подступил к ее горлу. Вдруг расслабленная рука мальчика соскользнула со спинки скамейки и упала на сумку сидевшего рядом мужчины. Того словно подбросило, он схватил ребенка за руку.
– Вот ты и попался, негодный воришка!
Мальчик вздрогнул, несколько секунд он не мог прийти в себя, а затем на его лице проступил испуг и он попытался вырваться. Но не тут-то было.
– Я проучу тебя, узнаешь, как шарить по чужим сумкам…
Мужчина говорил вполголоса, но Мари совершенно отчетливо слышала слова. Со стороны казалось, что мужчина просто разговаривает с маленьким подопечным, наклонившись к нему и взяв за руку. К удивлению Мари, мальчик не закричал и больше не сделал попытки вырваться. И только через пару мгновений она поняла, что ребенок просто парализован от страха.
– Пойдем, я отведу тебя в полицию, негодный мальчишка. – Он встал со скамейки и дернул мальчика за руку.
Тот покорно поднялся. Мари словно подбросило невидимой пружиной, она вскочила и быстро подошла, преградив мужчине путь. Она едва доставала ему до плеча, а по весу он превосходил ее как минимум раза в четыре. Он быстро огляделся, а потом обратил заплывшие глазки на Мари.
– Что вам надо?
– Куда вы ведете мальчика?
– Это не ваше дело. – Он попытался отпихнуть ее с пути, волоча мальчика, ставшего похожим на безвольную куклу.
– Нет, мое. Оставьте ребенка в покое, он ничего не брал у вас. Я сидела напротив и все прекрасно видела.
Застывший взгляд мальчика метнулся на лицо Мари, и она увидела в этом взгляде откровенный ужас.
– Он стащил мой кошелек, и я отведу его в полицию. Там найдут управу на этого маленького негодяя.
– Может, попросим его вывернуть карманы? Ты ведь покажешь этому мистеру, что он ошибается? – обратилась она уже к мальчику.
– Что… – Мужчина попятился, а мальчик резко дернул руку, так что тип невольно выпустил его, и метнулся к Мари.
– Пожалуйста, покажи карманы, – обратилась она к мальчику.
Тот быстро сунул руки в карманы и вывернул их. На траву упали моток бечевки, какое-то сложное приспособление из переплетенных проволочек, свисток и еще какая-то мелочь.
– Нет никакого кошелька, видите? Но если вы все еще сомневаетесь, то мы действительно обратимся в полицию. Кажется, я видела офицера у входа в парк…
Голова незнакомца как-то странно дернулась, а рот ощерился, словно готовый выплюнуть проклятие. Его маленькие глазки некоторое время сверлили Мари, а потом он развернулся и быстрым шагом двинулся прочь, чуть приволакивая ногу. Она проводила его взглядом, а потом повернулась к мальчику.
– Ты чуть не влип, приятель. Разве ты не знаешь, что одному ходить очень опасно, любой может обидеть. Где твои родители?
– Их здесь нет, – еле слышно пробормотал он.
– Хорошо, у меня масса свободного времени, и я провожу тебя домой. Пошли! – Она протянула ему руку, боясь его отказа, но он вложил в нее свою маленькую ладошку и послушно пошел с ней. Некоторое время они шли молча, удаляясь от злополучного места. Мари почувствовала, что мальчик начинает дрожать. Она решила отвлечь его разговором. – Как тебя зовут?
– Ник…
– Николас. Очень красивое имя. А где ты живешь?
Мальчик вдруг резко остановился и вырвал руку.
– Меня зовут не Николас, а Ник! Я не хочу, чтобы меня так называли…
Некоторое время они просто глядели друг на друга, а потом Мари очень спокойно сказала:
– Хорошо, я буду называть тебя так, как ты хочешь. Теперь мы можем идти?
Ник отвел взгляд от ее протянутой руки и огляделся. Она поняла, что он сейчас просто даст деру. Конечно, она могла бы схватить мальчика за плечо, но она вовсе не хотела еще больше пугать его. И она мягко позвала его.
– Ник, если ты не хочешь, мы не будем торопиться, а еще немного погуляем в парке. Давай просто посидим и поговорим, хорошо?
– О чем? – Его подозрительность возрастала, маленькое личико сделалось замкнутым и отрешенным, и Мари стала приходить в отчаяние.
– Например, о том, что тебе сейчас нужна помощь.
– Нет, мне ничего не нужно.
– Ты говоришь мне правду?
Мальчик упрямо молчал, а Мари ясно почувствовала, что он колеблется.
– Мне кажется, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. И я наверняка знаю, что сейчас ты голоден, очень устал и в этом парке совсем один.
Ник быстро отвернулся. Он еще некоторое время молчал, а потом обратил к Мари мрачное лицо и уставился на нее огромными серыми глазами.
– Вы из полиции?
– Вовсе нет. Я всего лишь хочу проводить тебя до дому и убедиться, что с тобой все в порядке.
Мальчик оказался крепким орешком, он все так же настороженно смотрел на нее и молчал. Даже его губы сомкнулись и побелели, превратившись в тонкую линию.
– Я вам не верю и не хочу вашей помощи. Мне надо идти. И вообще, может, вы что-то замышляете… – Его подбородок вызывающе вздернулся, но Мари ясно видела, как частит голубая венка на его тонкой шее. Но все же, несмотря на свои слова, он продолжал стоять, изучая ее.
– Что, по-твоему, я могу замыслить?
Он посмотрел ей в глаза и очень серьезно сказал:
– Возможно, вы из банды похитителей детей.
Она удивленно заморгала.
– Что-о?
– А может, вы хотите взять органы для трансплантации. А ваша помощь – приманка. Вы меня опоите снотворным или даже ядом…
– У отравленного человека нельзя взять органы для трансплантации, ~ попыталась она урезонить мальчика.
– Тогда рабство. Плантации сахарного тростника или публичный дом для геев и педофилов…
– Боже мой… – в ужасе пробормотала она, чувствуя, как защипало в глазах.
– Почему вы плачете? – резко спросил он.
– Скажи мне, Ник, кто тебя обидел? Я знаю людей, которые смогут помочь тебе…
– Вы хотите утащить меня в полицию?..
Она беспомощно замотала головой.
– Нет, конечно, нет…
Его взгляд проникал ей в самую душу. И вдруг он сказал:
– Не плачьте, я… верю вам. Если вы пообещаете ничего не говорить полиции, то я вам все расскажу.
Она проглотила тугой комок и кивнула.
– Хорошо.
– Нет. Скажите «я обещаю» и руку поднимите, как в суде.
Она подняла руку, как он просил, и твердо сказала:
– Клянусь.
– Хорошо. Как вас зовут?
– Давай на «ты», хорошо? Меня зовут Мари.
– Мари… – повторил он. – Мне нужно немного денег. На автобус. Я ехал к своему дяде, но на одной остановке пошел попить и отстал от своего автобуса. Я тебе их обязательно верну, обещаю. – Говорил он как-то отрешенно, глядя куда-то в сторону.
– Очень жаль, – промолвила она печально. – Я дала тебе слово, что никому ничего не скажу, а ты со мной неискренен.
– Я и правда еду к дяде, – отчаянно сказал он.
– Ты сбежал из дому, верно?
– У меня нет дома… и родителей тоже нет… – глухо проговорил он, и Мари поняла, что он говорит правду. – Я сбежал из школы и еду к своему дяде, Мэтту Доновану. Я никогда больше не вернусь в эту школу. Мне только нужны деньги на билет…
– Сколько тебе лет, Ник?
– Почти восемь.
– Что случилось с твоими родителями?
– Их нет. Я даже никогда их не видел.
Как такое может быть? Рассказ Ника не выдерживал никакой критики и совсем не тянул на правдивую историю. Разве может семилетний мальчишка сбежать из-под надзора преподавателей закрытой школы и куда-то уехать? Но при всей кажущейся невероятности этого рассказа она вдруг поверила мальчику.
– Ник…
Он тут же отшатнулся, словно она предала его.
– Я не напрашивался – ты сама предложила мне помощь, – с какой-то недетской жесткостью напомнил он ей. – И ты обещала никому не говорить. Мне нужно лишь немного денег, чтобы доехать.
– Нет, ты неправильно меня понял. Я просто хотела сказать… Давай обговорим это в каком-нибудь другом месте, например в кафе. Я ужасно проголодалась. Как ты на это смотришь?
Он некоторое время размышлял, наклонив голову, а потом согласно кивнул.
Они сидели в кафе, и Мари смотрела, как он с жадностью поглощает поставленную перед ним пищу. Сама она не притронулась к своей порции.
– Сколько времени ты не ел? – тихо спросила она.
– Почти два дня… – откликнулся он и замер. Краска залила его лицо. – Больше не хочу, – хмуро заявил он, вытирая рот и отодвигая тарелку.
– Прости, я не хотела. ~ Она вновь подвинула тарелку. Он укоризненно взглянул на нее, но опять стал есть.
Мари сидела, погруженная в нелегкие размышления.
– Где ты живешь? – неожиданно спросил он у нее, и Мари подняла голову.
– Я живу не в этом городе, я здесь проездом.
– Решила попутешествовать?
– Что-то вроде этого. Здесь живет моя приемная мама. Я часто навещаю ее.
– Приемная? У тебя тоже нет родителей?
– Они умерли. Мы с братом росли в воспитательном доме.
– Теперь я понял, почему ты так быстро обо всем догадалась и согласилась мне помочь. Ты уже была в таком положении.
– Ты прав. – Мари оставалось только изумиться сообразительности мальчика. К тому же после ее признания Ник внутренне расслабился, решив, видимо, что он может доверять товарищу по несчастью.
– А где живет твой дядя? – рискнула спросить она.
– В Далласе.
– В Далласе?
– Это такой город…
– Я прекрасно знаю, что это город. Все дело в том, что я тоже живу там… Точнее, в пригороде Далласа…
– Ты, наверное, шутишь?
– Нет. Это намного облегчает ситуацию. Завтра я отвезу тебя к твоему дяде. Сегодняшний день я обещала побыть с Фрэнсис – моей приемной мамой. Мне нужно помочь ей кое в чем. А я всегда держу свое слово.
– Хорошо, – согласился Ник, и в его глазах мелькнуло чувство, похожее на уважение.
– Пойдем, я познакомлю тебя с Фрэнсис…
От парка до дома Фрэнсис было рукой подать, и они отправились пешком. По дороге Мари вспомнила про обещанный Фэнси ужин и тоскливо подумала, что ее названая сестра со своим бешеным темпераментом обязательно устроит ей головомойку. Была еще сама Фрэнсис, чья реакция непредсказуема. Но как бы то ни было, Мари была решительно настроена сдержать данное Нику слово.
– Что скажет Фрэнсис, когда увидит меня?
– Не знаю, – как можно беспечнее пожала плечами Мари, – видишь ли, там много детей. Одним больше, одним меньше. Может, тебя никто и не заметит в общей суматохе. – Ник недоверчиво взглянул на нее, и Мари улыбнулась. – Я думала, тебя не пугают трудности.
Видя, как он сжал челюсти и решительно зашагал, она подумала, что выбрала правильную тактику. В доме она познакомила Ника с двумя младшими детьми, и Гарри, несмотря на сдержанное выражение лица Ника, тут же сделал вид, что знает его сто лет и их встреча само собой разумеющееся обстоятельство. Он увлек Ника в свою комнату, которую делил с более застенчивым Заком, и не успел Ник опомниться, как стал своим в доску парнем. Мари улыбнулась, бросив взгляд на ошеломленное лицо Ника, и подмигнула ему. Когда-то ее саму накрыло это чувство искреннего дружелюбия и радушия, царившее в доме Фрэнсис. Лучшая терапия для одиноких душ…
Размышляя, она отправилась разыскивать приемную мать и обнаружила ее на кухне. И выложила всю эту историю. Внешне Фрэнсис осталась совершенно спокойной, но ее губы сжались, а это был плохой знак.
– Ты совершаешь ошибку, Мари. Ты должна была связаться с полицией, там есть специальный отдел, который…
– Я все понимаю, мама, но не могу сделать так, как говоришь ты. Ведь я уже пообещала Нику, что не будет никакой полиции. Я обещала помочь ему…
Глаза Фрэнсис засветились мягким светом.
– В этом ты вся, Мари. А что ты будешь делать, если окажется, что никакого дяди и в помине нет?
– Я не знаю. Что-нибудь придумаю. Обещаю, что глаз с него не спущу. И если все-таки окажется, что мальчик сказал неправду, я тут же обращусь в социальную службу.
– Я так и знала, что ты ответишь именно так. Ты живешь сердцем, а не головой. Но весь мир не спасешь, Мари, подумай об этом. И еще подумай о том, как будет выглядеть твой поступок с точки зрения полиции: ты увозишь ребенка из города. Может, он живет здесь и просто хочет сбежать от непутевых родителей? Если тебя обвинят в похищении?
Мари на мгновение задумалась, а потом решительно тряхнула головой.
– Нет, Ник не соврал, я чувствую это. Я видела его глаза. В таком возрасте нельзя так умело притворяться. На нем хоть и грязная, но очень качественная одежда, и он был очень голоден… Я знаю, мама, о чем ты думаешь, но я все же попытаюсь.
Фрэнсис вздохнула. Она заранее должна была знать, что дело кончится именно этим.
– Хорошо, – сдалась она, – поступай как знаешь. А что касается Ника, то я дам тебе телефон Бриджит. Она очень толковый социальный работник и поможет тебе в случае затруднений.
– О, ма! – Мари обняла Фрэнсис, и та прижала ее, поглаживая по голове.
Но потом в кухню влетел заплаканный Зак с разбитой коленкой, и Фрэнсис вынуждена была заняться им. Мари с любовью посмотрела на мать, внимающую стенаниям озорника и обрабатывающую его ссадины, и грустно улыбнулась. Для нее до сих пор оставалось загадкой, где Фрэнсис черпает силы и безграничную любовь к приемным детям. После внезапной смерти мужа она вся ушла в свою работу и уже потом как-то призналась Мари, что, если бы не было детей, она бы просто не выжила. Каждодневный труд и ее нужность приемным детям помогли ей справиться с горем.
Мари уже собралась искать Ника, как Фрэнсис оторвалась от своего занятия.
– Я слышала, Фэнси приглашала тебя на ужин. Почему бы тебе не оставить Ника и не поторопиться? Я пригляжу за мальчиком.
Мари отрицательно покачала головой.
– Я не могу. Я обещала, что буду с ним.
– Это похвально, дорогая, но твоя названая сестрица с ее темпераментом здесь все просто разнесет. Возможно, стоит, учитывая обстоятельства, пригласить ее сюда?
2
– Вот мы и приехали. – Мари открыла дверь и пропустила Ника вперед.
В комнате слегка пахло затхлостью, чувствовалось, что здесь давно никто не жил.
– Кто здесь живет?
– Это моя квартира. Раньше мы жили с подругой, ее зовут Летти, но потом она вышла замуж и теперь я здесь одна.
1 2 3