Благодарственные речи, обращенные к Роану, сыпались как из рога изобилия.
– Я понимаю, какое высокое благородство ты проявил, вернувшись после стольких лет, и сколько мужества потребовалось тебе, чтобы пойти на этот риск, – несколько высокопарно начал папа. – Ты полностью прикрыл себя от предполагаемых ударов судьбы, но именно этого ты не ожидал. Мы постараемся помочь тебе, хотя бы теперь.
– Мы хранили тайну Джоша, потому что он очень переживал и надеялся все исправить, – сказала мама, ~ Мы отнюдь не умываем руки и не отрицаем своей вины. То, что ты сделал, – неоплатно. Когда я смотрю на Мэттью, я помню – все, что есть в нем хорошее, – твоя заслуга. Это бесценный дар семье.
– Мы сделаем все, чтобы он почувствовал себя дома. И ты тоже, – заверил папа.
– Я хочу от вас только одного, – спокойно сказал Роан. – От всей семьи. Пусть никто не рассказывает Мэттью обо мне. Не говорите ему о моем отце, Пустоши, о том, что случилось. Ничего. Я должен это сделать сам.
Мама и папа обещали.
– Мы должны что-то сделать, чтобы он не чувствовал себя таким одиноким, – сказал мне папа, когда мы остались одни. – Заставь его говорить о прошлом. Он должен избавиться от этой отравы. Да и ты тоже.
В это время в честь Мэттью давали в ресторане очередной прием.
Уже стало понятно, что он и Твит входят в семью легко, как нож в масло, и обосновываются прочно и обстоятельно. Все тетушки и дядюшки Мэлони пришли к этому выводу. Общее мнение выразила тетя Арнетта, которая отнюдь не была щедра на комплименты в адрес кого бы то ни было, особенно после того, как дядя Юджин развелся с ней, чтобы жениться на своей секретарше.
– Мальчик не мог бы быть лучше, даже если бы воспитывался родными, – заявила Арнетта в присутствии Роана.
Родными! Возникла неловкая пауза. Роан криво улыбнулся и вышел.
– Как ты могла?! – сказала я тете Арнетте. – Мне стыдно за вас! – это уже всем остальным, но ей в первую очередь.
Я пошла за Ровном на веранду.
– Ну их всех к черту, – сказала я, взяв его за руку и прогоняя тростью дворовых собак. – Мы идем на сеновал.
– Как раньше, – сказал он.
Ему пришлось нести меня по лестнице, но в конце концов мы забрались, куда хотели. Я села на кучу сена, он стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на Даншинног под ночным небом.
– Вид не изменился, – голос его был совсем грустным.
– Неправда. Все изменилось. Из-за тебя.
– Я воспитал Мэттью. Кормил, одевал, дал образование. Я привез его сюда – и все. Будто меня вообще никогда и не было.
– Нет, подожди. Дай всем разобраться, опомниться.
– Ты не можешь изменить их отношения ко мне, – устало сказал он. – Я не сомневаюсь в том, что поступил правильно, привезя Мэттью сюда. Он нужен им. Со мной они не хотят иметь дело, но он им нужен. Ясно, что он сейчас там, где ему следует быть. Он понял, что его отец на самом деле не бросил его. Это сильное лекарство.
– Ты, ты – его отец.
– Нет. И никогда им не был. Иногда я вроде бы забываю об этом, но это все время у меня где-то там, в подсознании.
– Ты боишься, что он будет обвинять тебя? Но ты же не знал, что Джош ищет его. Мэттью не может тебя винить.
Он подошел, присел на корточки и взял мои руки в свои.
– Мне бы хотелось верить в это так, как веришь ты. – Он поцеловал мои ладони и приложил к своим щекам.
Я поцеловала его.
– Ты так измучился, что сам не знаешь, чего хочешь.
Он положил голову мне на колени, я перебирала его волосы. Мы услышали шаги на лестнице. Роан встал.
Джош, перешагнув через кучи сена, возник в дверном проеме. Оба силуэта – его и Роана – четко вырисовывались на фоне звездного неба.
– Роан, я бы хотел сказать кое-что, до того как ты вытолкаешь меня отсюда, – громко заявил он. – Боюсь только, что сестричка, не пролив и слезинки, толкнет меня в спину.
– Ты прав, черт побери, – зло бросила я. – Ты что, шутить сюда пришел?
– Да нет. Хочу просто немного разрядить обстановку.
– Прекрати. Ты во всем политик-говноед. Мне часто приходилось брать интервью у таких, как ты. Одна пустая болтовня.
– Хватит, сестра, – Джош понемногу свирепел.
– Хватит? А чего бы ты хотел? Чтобы мы плясали от радости и гордились тобой, поскольку ты нашел в себе мужество признать своего собственного сына после того, как Роан двадцать лет заботился о нем. А почему бы и не признать – славный парень, доктор, уже женат. Забот никаких, а почета сколько угодно. – Я никак не могла говорить об этом спокойно.
– Я ничего не прошу для себя. Роан, я отдаю тебе должное и знаю, что никогда не сумею отблагодарить тебя.
Роан повернулся к нему. В его позе было что-то угрожающее.
– Я не нуждаюсь в твоей благодарности. Мне нужны ответы. Скажи, почему ты так обошелся с Сэлли? Я не имею в виду физиологию.
Джош, опустив голову и сунув руки в карманы, прислонился к дверному косяку. Он молча смотрел в черное небо.
– Сестренка, помнишь ночь, когда я вернулся из армии? Когда вы приехали встречать меня в аэропорт?
Да, я помнила, как папа нес меня на плечах, Мэлони вокруг и то, что мы среди ночи были полностью одеты. Я была очень горда – мама дала мне красную розу на длинном стебле, чтобы я вручила ее Джошу, папа срезал с нее перочинным ножом шипы. Я была так возбуждена, что махала ей всем, мимо кого мы проходили. Я так гордилась Джошем. Мы все гордились им.
– Когда я выходил из самолета, – продолжал Джош – один из летевших со мной пассажиров вдруг спросил меня, был ли я во Вьетнаме. Когда я сказал, что был, он плюнул в меня. Назвал убийцей.
– И что сделал ты?
– Стер плевок с куртки, чтобы не заметили.
– О, Джош!
– Я уважаю тебя за то, что ты всегда поддерживала Роана. Мне стыдно признаться, но после того, как он убил своего отца, я был в числе тех, кто считал, что ему будет лучше пожить в другом месте. Я не хотел, чтобы на него плевали. А теперь, похоже, он намерен плюнуть в меня.
– Я здесь не для того, чтобы слушать твои слезливые истории, – сказал Роан. – Тебя не поняли люди, и поэтому ты так подло обращался с Сэлли. Ты это хочешь сказать?
– Я вообще не знал, как жить дальше, – голос Джоша был глухим и низким. – Я не мог ни с кем говорить о Вьетнаме, о том, что видел, что делал там. У меня появились привычки, которыми я отнюдь не гордился, по ночам мне снились кошмары… Когда я вернулся домой, все думали, что у меня будет девушка, одна из тех, с кем я встречался в школе. А я даже не мог думать об этом. Правда, недолго. А Сэлли… с ней казалось все так просто. Но через какое-то время у меня в голове стало проясняться. Однажды, взглянув ей в глаза, я увидел в них ненависть. Презрение. Как у девушек в Сайгоне. Вот тогда я понял, что живу здесь все той же безобразной жизнью, которую и называть-то следовало как-нибудь по-другому. Я должен был взять жизнь в свои руки, должен найти себе место в ней. Я должен был забыть.
Я огрызнулась.
– Мог бы придумать что-нибудь получше, чем забыть собственного сына.
Джош резко повернулся ко мне.
– Послушай, сестренка. Вначале я и в мыслях не держал, что он мой. Я был осторожен с Сэлли. Все говорили, что он сын Пита. А потом, у Сэлли были и другие… – Джош остановился. – Я говорил себе, что он мог быть сыном Большого Роана.
– Хотел бы я, чтобы это было так, – произнес вдруг Роан. – Тогда он был бы мне сводным братом. У нас было бы кровное родство, и мне не пришлось бы прятать его. Я мог бы тогда давно привезти его сюда. Мог бы сказать Клер, и Клер и я…
Джош кивнул.
– Понимаю, что ты хочешь сказать, Роан. Если бы он был твоим братом, ты мог бы нас всех послать к черту. И послал бы.
– Конечно.
Я наклонилась вперед.
– Но ты ведь понял, что Мэттью твой сын, тогда, на мосту Делани, понял окончательно.
– Да, понял, сестричка. Я слишком долго размышлял, что это будет значить для семьи. Для меня самого. Чертовски долго размышлял, – добавил он саркастически. – Я все-таки сказал родителям. Сам сказал. Но уже после того, как все буквально сошли с ума в то лето. Большой Роан… Дейзи Макклендон, орущая всякую чушь… и Сэлли с Мэттью уже исчезли.
– К счастью для тебя, – я была непримирима.
Джош закричал:
– С тех пор, черт побери, не прошло и дня, чтобы я не думал о нем. Где он? Что с ним? Сыт ли он, здоров, в тюрьме или умер?
– Бог мой! – завопила я в ответ. – Двадцать лет я мучилась, задавая себе те же вопросы о Роане. Я рада, что ты знаешь, каково это.
Руки Джоша бессильно упали.
– Я не мог взглянуть на Аманду, не вспомнив о Мэттью.
– Что ты теперь ей скажешь?
– Что у нее есть сводный брат. Потрясный брат. Что неважно, как он появился на свет, – он член нашей семьи, и все мы будем любить его. – Джош медленно двинулся к Роану. – И что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы убедить его остаться в Дандерри.
Роан оставался совершенно спокойным. Я знала цену этому смертельному спокойствию.
– Ты, конечно, можешь этого не принимать во внимание, но у него есть друзья на Западном побережье, – наконец произнес он очень сдержанно. – Это его пристань. Сомневаюсь, чтобы он так круто изменил свои планы.
– Я был бы тебе весьма признателен, если бы ты не пытался повлиять на него.
– Не смей! – закричала я срывающимся от ярости голосом. – Не смей обращаться с ним, как с посыльным. Ты что думаешь, теперь его работа выполнена, и все мы будем просто веселиться? А он пусть катится куда подальше.
– Я не это имел в виду, черт побери, сестра. Роан должен найти себе новое место в жизни, как я, когда вернулся из армии. Я хочу, чтобы он сумел понять это.
– Я не нуждаюсь в твоем разрешении, – сказал Роан.
– Черт побери! Тебе здесь рады. Ты не хочешь поверить, но это так. Попроси Клер выйти за тебя замуж. Устраивайся. Ты будешь рядом с Мэттью. Будь для го тем, кем был раньше. Но пойми, что мы должны договориться. Ты ведь знал, что я его отец. Для тебя это давно не новость, так прими это как данность. – Джош постучал Роана пальцем по груди. – Не ты, я его отец!
Роан сжал кулаки. Джош выпятил вперед подбородок, и они молча уставились друг на друга. Я поднялась на ноги и крепко ухватила брата за мясистое плечо. Роан подхватил меня, притянул к себе и держал в объятьях, не позволяя броситься на Джоша.
– Угрожаешь, большой брат? Угрожай тогда мне, – выкрикивала я в бешенстве.
– Клер, ради бога, – вздохнул Джош.
– Давай, ну давай же!
– Ты знал? – услышали мы голос Мэттью. Джош, Роан и я быстро повернулись. Мэттью поднялся на сеновал и остановился между грудами сена. – Я не собирался шпионить, – сказал он сдавленно. – Вы так кричали, что слышно было за милю.
Сердце у меня оборвалось. Мэттью подошел и встал напротив Роана, лицом к нему. Я отодвинулась, но с тревогой наблюдала за ним.
Мэттью пристально посмотрел на Роана.
– Ты знал, что мой отец – Джош Мэлони, – голос его дрожал. – Ты знал об этом, когда я был еще ребенком, но не сказал мне. Как ты мог так обманывать меня?
Роан схватил его за плечи.
– Послушай. Я думал о твоей безопасности. Кто знал, что ждало нас здесь?
– Ты врал мне. Врал! – Мэттью, казалось, не слышал своего Большего. – Нельзя принимать такое решение за другого. Я доверял тебе. Всегда доверял. Но ты давал мне понять, что у меня никого нет, кроме тебя.
– Мэттью, – хрипло сказала я. – Не делай поспешных выводов.
– Один телефонный звонок, – продолжал Мэттью, откинув назад голову и зло глядя на Роана. – Один. Или даже одно письмо. Ты должен был всего лишь написать письмо, и тогда бы я узнал, что я здесь нужен. Мы могли бы вернуться сюда.
– У меня не было на тебя законных прав. Джош мог отправить тебя в приют. Или отдать на усыновление. Сейчас-то легко говорить, а тогда я боялся за тебя.
Мэттью просто оглох. Душа его стала глуха от всего пережитого за слишком короткий срок. И с этим ничего нельзя было сделать. Я стояла и слышала этот разговор и понимала, что Мэттью не в состоянии услышать Роана.
– Боялся? Боялся просто сообщить Мэлони? Что они сделали тебе такого, что заслужили такое отношение к себе? Ничего. Ты учил меня доверять людям, а сам не доверял никому. Ты не дал семье возможности доказать что-либо себе или мне.
– Ты многого не видишь. Ну что ж, пожалуйста. Быть близоруким легче. Наслаждайся.
– Это не ответ.
– Но это все, что ты можешь сейчас от меня услышать.
Роан все еще держал Мэттью за плечо. Мэттью сбросил его руку.
– Это не оправдание. Ты мог сказать мне, кто я, когда я вырос. Ты мог дать мне возможность самому решить, хочу ли я увидеться со своим отцом. Но ты не желал иметь дела с этими людьми и решил все за меня. Давай поставим все точки над “i”. У тебя нет больше права решать за меня.
– Решай сам. Скажи, что ты намерен делать.
Мэттью резко отодвинулся. Он выглядел несчастным, но я не чувствовала к нему в этот момент никакой жалости. Он казнил Роана за несуществующие грехи и не понимал глубины своего предательства.
– Твит и я намерены узнать семью. Моих дедушек и бабушек. Мою маленькую сестру, – он посмотрел на Джоша, который откровенно торжествовал, – и моего отца. – Мэттью перевел взгляд на Роана. – Если тебе это не нравится, ты можешь в этом не участвовать.
“Скажи ему, – молила я про себя Роана. – Скажи ему, почему ты не верил семье. Скажи, что случилось с тобой и со мной”.
Но Роан не предлагал ни извинений, ни оправданий, и свет звезд над Даншинног постепенно гас в глазах Мэттью. В них не было ни понимания, ни прощения.
Глава 17
Мэттью с женой устроили в большой угловой спальне, которая находилась в старой части дома.
В отношении Твит я оказалась права. Она любила цыплят, но ела их с удовольствием, Мэттью был в восторге от всего, что ходило, ползало, плавало или летало на ферме. Мама и папа сделали все возможное, чтобы окружить их всем самым лучшим.
Роан и я не участвовали во всеобщей вакханалии. Мой брат с гордостью представлял Мэттью всему Дандерри. Он забрасывал вновь обретенного сына и его жену подарками ~ от хрустальных кубков времен депрессии, которые Джош унаследовал от прабабушки, до пятидесяти акров великолепной земли на севере округа.
– Он пытается купить уважение сына, – сердито говорил папа.
Мама делилась со своими сестрами размышлениями о том, что Мэттью, безусловно, высоко ценит искренние порывы Джоша, но деньги не производят на него впечатления. Роан растил Мэттью в достатке, а позже и в богатстве, так что этим его не удивишь.
Я говорила всем, кто хотел слушать:
– Он не провинциал, его нельзя ослепить. Джош может хоть из кожи вылезти, но рано или поздно Мэттью раскусит его.
На что Ренфрю тут же заметила:
– До твой брат просто платит по старым долгам.
Джош взял Мэттью и Твит с собой в Атланту, где они были почетными гостями на всяких там коктейлях и прочих вечеринках. Он ничего не сказал Мэттью о своей давней связи с Лин Су. Вряд ли подружка чуть старше сына была подходящим объектом для обсуждения. Вместо этого он таскал Мэттью по столице штата, знакомил со своими коллегами и друзьями, вице-губернатором и, наконец, с самим губернатором.
– Мэттью держался великолепно, – надуваясь, как индюк, доложил он Брэди. – У него правильная речь, он эрудирован, умеет общаться с людьми. И Милли тоже. – Он не называл жену сына Твит, считая это неуважительным. – У него врожденный талант общения. Нет, вы только подумайте – врожденный талант. – Джош просто не хотел верить, что это Роан дал Мэттью такое воспитание. Вряд ли родному папаше удалось бы лучше.
Все это мне рассказал сам Брэди. Я получила некоторое удовлетворение, поведав в ответ, что в круг знакомых Роана входили сенатор и два бывших губернатора штата Вашингтон. Мэттью рос отнюдь не в диких джунглях.
Но в общем-то все было не важно, кроме того, что дистанция между Роаном и Мэттью день ото дня увеличивалась.
* * *
Роан как одержимый часами бродил по лесу. Моя нога пока еще не зажила настолько, чтобы ходить с ним. Думаю, он этого и не хотел. А я обижалась. Он сказал мне, что ему нужно побыть одному. Я в ответ наомнила, как мы делили тяготы и радости прошлого, а значит, надо и теперь делить. И все, что предстоит. Мы мало разговаривали в эти дни. Я нервничала, настроение было подавленным. Роан мало ел, плохо спал, и когда мы занимались любовью, то это был поспешный, дикий порыв страсти, после которого снова воцарялось все то же молчание. Каждый день он бродил по принадлежащим ему берегам озера, пропадал у бухт и родников в лощинах.
К моему удивлению, он зачастил на Пустошь.
– Что ты ищешь? – мягко спросила я, заранее зная: он старался примирить себя с тем, что боялся сказать Мэттью.
– Ответы, – коротко бросал он и вновь исчезал.
Он приносил мне полевые цветы, скорлупу от яиц горлицы, птичьи гнезда и забавные камешки, как будто мы все еще были детьми. Я готовила еду, которую мы не ели, и читала его прекрасные, но выматывающие мне душу письма – коробку за коробкой. Последнее время я часто плакала.
Он застал меня как-то за этим занятием. Любые слова не могли передать мое состояние лучше, чем эти слезы.
На следующее утро Джош привез домой Аманду из летнего лагеря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36