– А я вырос здесь, вот в этом домишке на задворках.Он повернулся, и пораженная Даффи последовала за ним к джипу.Неужели кто-то мог жить в такой лачуге? Там просто негде повернуться. Даффи действительно не могла этого понять, однако сочла за лучшее не расспрашивать ни о чем. Она была уверена, что Хантер сейчас меньше всего ждал сочувствия.Особенно от женщины, выросшей в особняке на Сент-Чарлз-авеню.– Кот понимает твой язык? – спросил Хантер.Скрестив руки, он остановился у джипа и холодно взглянул на Даффи.– Мистер Пиклз? – Даффи задумчиво приложила палец к губам. – Я думаю, нет.Хантер засмеялся как-то нервно, но по крайней мере это прогнало холод с его лица.Даффи поймала его взгляд и сказала:– Мне не важно, вырос ты в лачуге или в роскошном особняке. Как сказал мне недавно один очень мудрый человек: «Ты – это ты».Его скулы заходили, и после минутного молчания он проговорил:– Спасибо, Даффи.– На здоровье, сэр.Хантер припал к ее губам в сладком, нежном поцелуе, и Даффи почти пожалела, что она не решилась заняться с ним любовью в доме его матери. Не только ее заставляла нервничать эта поездка.Оторвавшись от Даффи, Хантер хрипло произнес:– Если мы не передумали идти, нам лучше поспешить.В течение тех нескольких минут, что они ехали к магазину его матери, Даффи пыталась представить себе девушек Хантера. Наверное, они чем-то похожи на его мать, хозяйственные женщины, хранительницы домашнего очага. Возможно, они получали призы на деревенской ярмарке за рецепты земляничного пирога. И уж конечно, ни одна из этих здешних девушек не перещеголяет ее в умении разрушать отношения. Можно поспорить на что угодно, что ни одну из них не заставали в постели с шафером ее жениха.Даффи вздохнула и удивилась, отчего эти сравнения так важны в жизни.Вот ещё один вопрос для Доктора Любовь. Она рассмеялась, и Хантер с любопытством посмотрел на нее. Слегка кивнув, Даффи сказала:– Это только мои мысли.– Надеюсь, хорошие мысли, – предположил он с улыбкой.Что могла ответить ему Даффи? Так что она просто кивнула, в то же время мысленно составляя письмо, которое требовало ответа: Я встретила этого по-настоящему удивительного парня, но я не единственная женщина, думающая, что он удивительный. При первой же встрече он заявил мне, что за тридцать дней покорит любую женщину; сейчас я знаю его меньше месяца – и, дорогая Доктор Любовь, он прав! Даффи дышала с трудом, и Хантер нажал на тормоза.– Что случилось? – Хантер выглядел встревоженным.Даффи потерла лоб.– Небольшая мигрень, – пробормотала она, пытаясь успокоиться.Она могла спать с этим парнем, но ни в коем случае не влюбляться в него! Невозможно. Она слишком пресыщена и слишком искушена, чтобы позволить такого рода недугу свалить ее. Кроме того, вам известно, что за минутной любовью Даффи Лэндри, даже если представить ее влюбленной в парня, ничего, кроме разочарования, не последует.– Хочешь, остановимся у аптеки?– Для чего?– Купим лекарство от мигрени.– О нет, спасибо. Это сейчас пройдет. Мне уже лучше.Даффи постаралась убедительно улыбнуться и задалась вопросом, как ей спастись от его очарования, его магнетизма, его нежной заботы о ее придуманной головной боли. Черт! Хантер Джеймс слишком хорош.Слишком хорош, чтобы не влюбиться в него.Он припарковался около ряда магазинов.– Можешь идти?Даффи кивнула:– Конечно.– А то я мог бы отвезти тебя назад домой.Серьезно предложил он, слегка усмехаясь.– Там бы ты могла отдохнуть.Даффи погладила его по бедру – успокаивающий жест, предназначенный как для него, так и для нее самой.– Я в полном порядке, – сказала она. – И я хочу встретиться с твоей матерью.Хантеру хотелось надеяться, что Даффи говорит правду. Он вышел из машины, открыл Даффи дверцу и повел ее к «Берри бест», не переставая удивляться, что эту субботу он проводит в Пончатуле.Хантер отверг два предложения, за которые только несколько недель назад он тут же ухватился бы. Он отказался не только от дня отдыха на парусном судне, но и от недели, в течение которой мог ходить на лыжах в Солт-Лейк. Вместо этого он помчался домой, чтобы увидеться с Даффи. Он также проигнорировал предложение Тиффани Фиппс, у которой были два билета на нашумевший концерт в Новом Орлеане, – правда, Хантер надеялся, что, даже если бы он и не встретил Даффи, у него хватило бы ума не приближаться к Тиффани.Забавно, с усмешкой подумал он, медля у дверей магазина своей матери, но ведь Тиффани принадлежала к тому сорту женщин, к которому, как он боялся, могла бы примыкать и Даффи. И однако, он собирался сейчас представить Даффи Тельме.– Сюда, – чуть слышно сказал Хантер, но нервная улыбка на губах Даффи показала ему, что она поняла его.– Не волнуйся, – сказала она, когда он открыл дверь и звонок возвестил об их прибытии. – Я не стесню тебя.– О чем ты говоришь! – возразил он.– Одну минутку! – Голос его матери донесся из глубины магазина.Хантер оглядел магазинчик: пол был заставлен коробками, стены почти сплошь завешаны картинами, литографиями и отпечатками. Его мать знала толк в чеканке, но в магазине можно было приобрести и многое другое. Афиши джазового фестиваля, памятные вещи Марди-Гра, плакаты земляничного фестиваля и, конечно, вообще любая картинка с изображением земляники – все, что закажете, «Берри бест» может подготовить, упаковать и продать.Даффи тоже оглядывалась, рассматривая магазин, который новому посетителю мог показаться художественным салоном, разрушенным ураганом по меньшей мере в четыре балла. Но Хантер вырос в этой привычной ему неразберихе и знал, что у его матери каждая вещь на учете.– Здравствуйте, – сказала Тельма, появляясь из глубины магазина.Потом, увидев сына, воскликнула:– Хантер!Он кивнул, улыбнулся и наклоном головы обозначил присутствие Даффи. Тельма подошла.– А это, должно быть, твоя помощница из города, – сказала она с улыбкой, но ее проницательный взгляд был бы достоин Эркюля Пуаро.– Даффи, – представилась молодая женщина, протягивая руку. – Полное имя – Даффодил.Тельма деловито кивнула и сказала:– Как мило со стороны Хантера привезти вас к нам. Хантер не мог поверить собственным ушам. Давшая ему жизнь женщина вела себя, словно один из персонажей фильма «Сумеречная зона» из другого измерения. Кто похитил Тельму и заменил ее автоматом подчеркнуто корректного поведения? Что случилось с женщиной, занимающей почетное место его матери, которая была, сколько он себя помнил, наперсницей, товарищем и учителем для его друзей?– Я тоже так думаю, – сказала Даффи.Говоря это, она сделала пару шагов по направлению к Тельме и оказалась теперь ближе к ней, чем к нему.– Хантер сказал, что вы превосходно печете.– Он так сказал? – Тельма бросила на Хантера взгляд, который уничтожил бы менее храброго сына.Хантер не отступил. Проклятие, он так хотел, чтобы Даффи понравилась матери. Но та просто обожала Люси, а Люси ему не подходила.– О да! – Даффи поиграла своим браслетом и произнесла: – Это то, к чему я отношусь очень серьезно.– Выпечка? – Тельма широко, свободно махнула рукой. – Ничего сложного. По крайней мере, когда вы знаете, что делаете.Даффи понимающе кивнула.Зная со слов Даффи, что искусству приготовления блюд она училась у своей матери, пользовавшейся исключительно полуфабрикатами, Хантер не верил своим ушам. Женщины играли в свои женские игры. Подобно тому, как двое мужчин любят прихвастнуть друг перед другом, со сколькими красотками они переспали.Но отчего волнуется Даффи? Почему пытается одержать победу над его матерью?У входной двери зазвенел колокольчик, лишь на миг прервав размышления Хантера.Да, Даффи беспокоилась.Она очень хотела понравиться его матери.Хантер сглотнул и уставился на свои ботинки, вспоминая, что вначале он собирался только пофлиртовать с Даффи. Он намеревался использовать ее, чтобы отыскать эту проклятую Доктор Любовь. Но столь многое произошло с его первого визита в редакцию «Кресент», что он почти забыл о взятой им когда-то на себя миссии. Даффи перевернула его мир с ног на голову и целиком заняла сейчас все его мысли. Хорошо, если быть совсем честным, не только она, но и бизнес: так или иначе, они шли рука об руку. Хантер осознавал, что в Даффи, как и в бизнесе, он видел свое будущее.– О, Хантер, какой сюрприз!Захваченный водоворотом мыслей, он обернулся и не сразу узнал Эмили, как видно, все еще обиженную его отказом прийти к ней. Уголки ее губ были опущены вниз.И Тельма, и Даффи тоже обернулись.Но ничто так не объединяет силы добра, как возникновение чего-то негативного.При появлении Эмили Даффи и Тельма придвинулись ближе друг к другу и обменялись взглядами.Неожиданно Эмили заключила Хантера в приветственные объятия, сопровождаемые прочувствованными поцелуями в щеки, – в то время как Тельма и Даффи отступили за прилавок, почти одинаково сложив руки.Хантер засмеялся бы, если б мог продохнуть. В течение нескольких минут он высвобождался из объятий ненасытной Эмили. Затем он произнес:– Привет, Эмили. Ты помнишь мою мать, миссис Джеймс?Изображая истинную леди, Эмили чуть наклонила голову.– Конечно, я помню твою мать, Хантер.– А это Даффодил Лэндри.Даффи кивнула, в совершенстве подражая движениям Эмили.– Мы виделись на джазовом фестивале. Вы были там с вашим мужем, насколько я помню.Тельма усмехнулась.Хантер не поверил бы этому, если б не услышал смешок собственными ушами. Правда, Тельма никогда не выносила Эмили.Тепло поглядев на Даффи, Хантер сказал:– Это правда. Вы с Роджером были на джазовом фестивале в тот же день, что и мы. Как старина Родж?– Прекрасно, – ответила Эмили. Ее плечи распрямились, а подбородок задрался вверх. – Он постоянно в банке.– Вам, наверное, одиноко, – предположила Даффи.– Со столькими друзьями? – Эмили засмеялась. Хантер ненавидел этот смех, особенно если он, как сейчас, сопровождался трепетанием ресниц. – Вот, например, сегодня у меня вечеринка. Друзья меня не забывают. Почему бы и вам не прийти?– Так вот какова в наше время верность? – Тельма все еще не расцепила рук.Рот Эмили раскрылся от неожиданности. Даффи перевела взгляд с Тельмы на Хантера. Хантер просто покачал головой:– Мы с Даффи возвращаемся сегодня же вечером в Новый Орлеан.– Сегодня? – Тельма казалась разочарованной, но, к облегчению Хантера, теперь она гораздо больше походила на себя прежнюю, флегматичную и надежную.– Даффи репортер, – сказал Хантер, сам не зная, почему он не называет ее «общественным обозревателем», что защитило бы Даффи от нападок Эмили. – Она часто работает в выходные.Даффи согласно кивнула.– Знаешь, Хантер, – сказала Эмили все еще с обидой на лице, – если ты так и будешь продолжать избегать моих вечеринок, мы с Роджером решим, что больше не нравимся тебе.Хантер изучал ее лицо, вспоминая те давние дни, когда он мучился от желания, чтобы она согласилась встречаться с ним, а она грубо отказала ему. Он глубоко вздохнул.– Роджер неплохой парень, но, уж если говорить начистоту, мне действительно никогда не нравился ни один из вас.Он не понял, чей вздох был громче. Все три женщины изумленно зажали руками рты. Эмили, с красными пятнами на щеках, прошипела:– Отребье всегда отребьем и останется! – Она выбежала из магазина, хлопнув дверью так сильно, что колокольчик оторвался и упал на пол.– Скатертью дорога, – пожелала ей Тельма, подходя и поднимая колокольчик.Самой пораженной выглядела Даффи. Хантер наблюдал за ней, ужаленный грубыми словами Эмили. И все-таки сейчас они не ранили его так, как ранили в прошлом.– «Палки и камни могут сломать мое тело, но слова никогда не ранят?» – пробормотала Даффи себе под нос. Забота и участие светились в ее глазах.Хантер подошел ближе и взял ее за руку. Даффи нежно погладила его пальцы, улыбка таилась в глубине ее глаз.– Ты сокровище, – сказал Хантер.Тельма уронила колокольчик, и тот снова упал на пол, издав протестующий звук.– Ну, такого со мной никогда не было, – сказала она.– Все когда-то бывает в первый раз, – ответил Хантер, гладя руку Даффи и спрашивая себя, подумает ли она, что он сошел с ума, если он скажет, что не мыслит жизни без нее. Глава 20 Тельма снова привязала колокольчик над дверью и повернулась к Даффи и Хантеру. Выражение ее лица сейчас было значительно более приветливым, чем в начале встречи.Уже легче, подумала Даффи, высвободив руку из ладони Хантера.Отстраняясь, Даффи перехватила его разочарованный взгляд, но не могла же она позволить себе прижиматься к Хантеру на глазах его матери. Какая бы ужасная репутация у нее ни была, Даффи руководствовалась своими понятиями о приличиях.– Итак?! – полувопросительно начал Хантер, засовывая руки в карманы.– Не позволяй ей вертеть тобой, – сказала Тельма. – Ты же прекрасно знаешь, что она начала крутиться вокруг тебя, как только тебе удалось заработать кучу денег. Эти охотницы за деньгами! – Она прошла к рабочему столу перед стойкой с кассовым аппаратом. – Хантер, сбегал бы ты в кафе «У Поля» и принес нам кофе. И кто бы там ни стоял за стойкой, скажи, чтобы обязательно заварил свежий, без гущи, нам не нужны помои.– Кофе? Но ты ведь не любишь…Мать одарила его взглядом, которым можно было бы сверлить дырки в рамах картин.– Да, да. Конечно. Я быстро. – Нехотя, всем своим видом показывая, что меньше всего на свете ему сейчас хочется оставлять их наедине, Хантер вышел из магазина.Тельма села и похлопала по сиденью рядом:– Присоединишься ко мне?Наверное, это был вопрос, но Даффи было не до того, чтобы разбираться в этом. Заинтригованная, она села рядом с Тельмой и одернула свою короткую юбку. Ее браслет сверкнул на солнце и привлек внимание Тельмы.– По крайней мере не похоже, чтобы ты охотилась за деньгами Хантера, – сказала Тельма.Даффи улыбнулась. Ее мать никогда не говорила с дочерьми откровенно. Даже когда водила их к доктору, чтобы им прописали противозачаточные таблетки, она оставляла их самих объясняться с доктором.«Нет, нет, – говорила она, – у меня своих забот хватает».– Наследство или сама заработала?– И то, и другое. Я журналист.Тельма испытующе посмотрела на нее:– Так ты этим зарабатываешь на жизнь?Даффи кивнула.– А вы зарабатываете прекрасным оформлением и продажей картин и предметов искусства?– Вывеска обязывает. «Берри бест», – сказала Тельма и обезоруживающе улыбнулась.– Вы должны гордиться Хантером.– Да, это так, но для жизни мало богатства, нужно еще и счастье.– А он не счастлив? – решила уточнить Даффи.– Смотря что вкладывать в понятие «счастье». – Тельма взяла нож с выдвижным лезвием и покрутила его в руке. – Хантер еще ни одну девушку не привозил сюда. Ни разу с тех пор, как живет в Новом Орлеане.– Я бы не сказала, что я его девушка. – Даффи решила, что лучше сразу внести ясность в их отношения. – Мы познакомились недавно.Тельма довольно невоспитанно фыркнула, явно усомнившись в правдивости утверждения Даффи.– Каждая девчонка в Пончатуле, даже эта замужняя шлюшка Эмили, увивается за Хантером. Он все перебирал их, но никак не мог угомониться. Во всяком случае, мне, как матери, не нравится, что он так любвеобилен. Конечно, он симпатичный и обаятельный…Тельма замолчала, и Даффи показалось, что она подумала о мужчине, от которого родила Хантера. Тельма задумчиво отрезала край бумаги, зажатой рамкой. Полоска свернулась, и она смахнула ее со стола.– В общем, я бы хотела, чтобы он был счастлив в той мере, в какой нам всем этого хочется.Даффи не знала, что сказать. Поэтому она молча сидела и мучилась, полагая, что мать Хантера ждет от нее правильных слов, которые подтвердили бы ей, что она, Даффодил Лэндри, именно та особа, которая могла дать счастье Хантеру.Но Даффи не могла сказать таких слов. Во-первых, с ее стороны это было бы слишком самонадеянным высказыванием. И хотя она сознавала, что очень увлечена Хантером Джеймсом, однако вальс танцуют в паре. А Даффи совсем не была уверена, что на этом этапе жизни Хантеру хочется с кем-то связать свою судьбу, тем более с женщиной, против которой его настраивали.– Ну что же, – сказала Тельма, откладывая нож, – может быть, вы действительно не очень давно знаете друг друга. Но когда ко мне приходит клиент, например, с картиной, чтобы вставить ее в ту или другую раму или сделать для нее паспарту, мне достаточно нескольких секунд, чтобы определить, подходит ли то, что предлагает клиент. – Она встала со стула. – Ты журналист. Доверься своим инстинктам.Зазвенел колокольчик, и появился Хантер с заставленным напитками картонным подносом в руках. Неожиданно посуровев, Тельма предупредила:– Только не вздумай разбивать его сердце.– Обслуживание в номерах, – объявил Хантер, обмениваясь улыбкой с Даффи.Не далее как сегодня утром так же непринужденно он вел себя в ее доме. Не далее как сегодня утром, а кажется, что это было давным-давно.Он поставил поднос у кассового аппарата и протянул чашку Тельме, которая без тени смущения сообщила ему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28