— Все поняла, Сандра. Надеюсь, поездка будет приятной.
Если бы такое было возможно! Сандра Мередит тревожно вздохнула.
Глава 2

Регтайм
На арендованном «форде» Сандра Мередит ехала из аэропорта Праги, из динамика рвалась музыка в стиле регтайм. Сандра усмехнулась: надо же, высшие силы позаботились о ее настроении. Оно и должно соответствовать этой рваной, синкопированной, ритмически изощренной мелодии, с метрически четким и простым аккомпанементом фортепиано.
Снова джаз, как по заказу. Джаз, который в свое время соединил всю троицу — Говарда, Пэт и Сандру.
Это случилось давно, когда они были студентами и когда в моде был джаз. Для того чтобы попасть на джазовые фестивали, проходившие то в Кливленде, то в Канзасе, то в Сент-Поле, они колесили из одного города в другой. Ночами пропадали на «джемах», желая насладиться живой импровизацией музыкантов. Такой игры, как на этих сходках, не услышать никогда и нигде. И Говард Нистрем, в ту пору еще не профессиональный музыкант, а любитель, не рисковал выйти на сцену.
Однажды вся троица поехала в Атланту — молодые люди узнали, что в этом городе для богатых черных поют спиричуэлз в церкви Мартина Лютера Кинга.
Пахло жареными сосисками, приготовленными на благотворительный обед для прихожан, темпераментный чернокожий патер читал проповедь, воздевая руки над головой и возводя глаза к небесам, видимым лишь ему одному.
А потом все перешли в другой зал, где начались хоровые духовные песни американских негров. Возникшие на стыке двух музыкальных культур — европейской и африканской, — они способны взбудоражить любое сердце.
Сандра хорошо помнит до сих пор, как при первых звуках низких голосов по коже поползли мурашки, ей вдруг пришла в голову ошеломляющая мысль: психолог, которым она собирается стать, вот так должен воздействовать на людей. Может, стоит обратиться к помощи музыки? Не сделать ли музыку фоном для работы с клиентами?
Смешно, но уже в те дни Сандра не сомневалась: у нее будет собственная психологическая консультация. Казалось бы, откуда ей взяться? Денег-то на это у Сандры нет, и быть не может.
Но, наверное, правда, что все, увиденное в жизни и понятое, никуда не исчезает, оно лишь до поры до времени оседает в тайниках мозга, а потом в один прекрасный миг тряхнешь головой и то, чего, казалось, никогда там не было, вылетает…
Кондиционер в машине работал отлично, и незачем открывать окно, но Сандра открыла, желая глотнуть воздух чужой страны.
Нистремы давно поселились в Праге, столице Чехии, бывшей страны Восточного блока., Сандра однажды приезжала к ним, и, признаться, ей понравился их дом с видом на спокойную реку Влтаву, по которой скользили огромные белые лебеди с невероятно длинной шеей. В Орландо тоже на пруду живут лебеди, но они черные. Во Флориде полно и розовых фламинго, поэтому Сандра воспринимала их как что-то само собой разумеющееся, естественное. Но могла ли она подумать, что в Восточной Европе, в бывшей социалистической стране, захотят жить столь вольнолюбивые птицы? Никогда.
Говард решил поселиться в Праге, где у него обнаружились единомышленники в музыке. Он не прочь был сойтись с польскими джазменами, более того, он даже познакомился с ними, но жизнь в Польше оказалась не по нему. Прага лучше подходила Говарду Нистрему. «В ней больше Европы на каждый акр», — объяснял он любознательным соотечественникам.
Сандра соглашалась с ним, проезжая по узким улочкам старого города, чтобы перебраться в другую часть Праги и там, в тенистом саду, найти старинный особняк Нистремов.
Она вдруг почувствовала слабость в коленях и в руках, сжимавших теплый от солнца руль, когда до нее со всей ясностью дошло: никогда больше она не поговорит с Пэт. Впервые за последние напряженные часы на глаза Сандры навернулись слезы, и она ничего не могла с собой поделать.
Притормозив у обочины, положив голову на руль, она сотрясалась от рыданий. Сандра не останавливала себя: это пройдет, она сумеет взять себя в руки, когда приедет к.., ним. К тем, кто остался в доме.
Говард узнал в Пэт свою единственную женщину уже в первую встречу — так рассказывала Сандре подруга, указывая на светловолосого гиганта с саксофоном, взошедшего на маленькую клубную сцену в университете Беркли. Он поднес инструмент к губам, пальцы забегали по металлическим клапанам, и по телу Сандры растеклось невыразимо сладостное чувство. На какой-то миг ей показалось: этот парень играет только для нее.
— Ну и как он тебе? — шепотом спросила Пэт.
Нет, Говард Нистрем играл не для нее, а для Пэт Трифиро, тоненькой хрупкой девушки. Такой же светловолосой и светлокожей, как он сам.
Именно Пэт, которая готовилась стать музыкальным обозревателем, написала первую статью о Говарде Нистреме-саксофонисте.
Сандра не собиралась соперничать с подругой, да в ее планы и не входила любовь, которая увлекла бы ее по-настоящему, и уж тем более — в брак. Ей предстояло еще многое сделать в жизни, и у них с Пэт, если честно, был слишком разный старт. За спиной Пэт Трифиро — солидное состояние, а у Сандры — ничего, кроме непомерных амбиций.
Она хорошо запомнила и поездку в Атланту, штат Джорджия, где они слушали спиричуэлз в церкви Мартина Лютера Кинга Вернувшись в мотель, разошлись по номерам — Говард и Пэт уже жили вместе, а Сандра поселилась через стенку. Не надо обладать богатым воображением, чтобы понять, на каком саксофоне играл в эту ночь Говард И какой терпкой была мелодия — крики Пэт не всегда музыкальные, не стихали до утра — Сандра, ты не представляешь, как я его люблю! — щебетала наутро подруга сверкая синими, как небо, глазами. — Он такой, такой… — Пэт зажмурилась. — Он может довести до…
— До скэта. — Сандра усмехнулась. — Я слышала.
На минуту Пэт умолкла, тараща на нее глаза, а потом расхохоталась. Они сидели на скамейке под густыми кронами яблонь.
— Ты очень образованная джазовая поклонница.
— Я много читала. И о скэте тоже. Как утверждают знатоки, скэт — это джазовый вокал, без текста. Конечно, могут вырываться отдельные слова или сочетания звуков, похожие на голос духовых инструментов.
— А.., было слышно?
— Мотели не предназначены для громкого музицирования, дорогуша. Пэт захохотала.
— Представляю…
— Не представляешь. Я даже позавидовала.
— Но разве ты со своим не…
— О, не надо! Он не музыкальный человек, он скорее спортсмен. И для него важнее всего…
— Драйв, — перебила ее Пэт.
— Да, движение.
— Музыкальные критики определяют его как волевой посыл. Раскрепощенная энергия. Нарастающий темп…
— У слушателя создается впечатление нарастающего темпа, хотя на самом деле он остается неизменным.
Подруги взглянули друг на друга и расхохотались.
— Мы с тобой великие любительницы джаза. — Пэт тряхнула гривой светлых мелко завитых волос.
— И понимательницы, — поддержала ее Сандра.
— Такого слова не существует.
— Теперь будет. — Сандра пожала плечами. — Почему бы и нет?
— Почему бы и нет? Гм, ты очень любишь это выражение, Сандра Мередит. Не означает ли сие, что ты готова попустительствовать чему угодно…
— А почему бы и нет? — снова повторила Сандра, но уже с другой интонацией, в которой слышался вызов.
И этот вызов словно подтолкнул Пэт к ответу.
— Действительно, а почему бы мне не принять окончательное решение — посвятить себя музыкальной критике и специализироваться на джазе? — Она выжидательно смотрела на подругу, сама не зная, какого именно ответа ждет от нее. Карьера Пэт обещала сложиться удачно — она любила музыку, хорошо владела словом. — Все равно я езжу и буду ездить за Говардом по фестивалям и концертам.
— Ты собралась заделаться группи? — ехидно осведомилась Сандра, но сердце ее тревожно забилось.
Почему тревожно? Наверное, если Пэт примет такое решение, то в их отношениях многое переменится.
— Да нет, быть одной из девушек, которые спят с музыкантами на гастролях, не по мне. Говард хочет на мне жениться, Сандра.
Пэт подняла на подругу синие глаза, и Сандра увидела в них беспомощность. Ей стало невероятно жаль Пэт Трифиро.
— Что ты ему сказала? Пэт пожала плечами.
— Но ведь ты его любишь.
— Да, и очень. Я просто не смогу без него жить.
— Ну и живи с ним.
— Он хочет жениться. Он хочет детей, сына, которому сможет передать золотой саксофон.
— У него есть золотой саксофон?
— Нет, но Говард уверен, что будет. Он надеется получить его от знаменитой звукозаписывающей фирмы.
— А ты…
— Девушки, привет! Дамские секреты? Подруги вздрогнули. Из тени сада, свежий и розовощекий, вынырнул Говард.
— Пробежался? — спросила Сандра, переводя все внимание на него.
— Да, это было здорово. Сад отличный.
— И ни одна собака за тобой не увязалась?
— На этот раз нет. — Он засмеялся, сверкнув белыми зубами. Между верхними передними виднелась щелочка, о которой Говард всегда говорил, будто она позволяет ему вдувать больше воздуха в инструмент, поэтому он и звучит у него столь неповторимо. — Но вчера еле унес ноги. За мной гнался мастиф, а за ним хозяйка.
— А не наоборот? Ты за хозяйкой, а она за мастифом? — ревниво уточнила Пэт, но глаза ее светились любовью.
— Нет, детка, все произошло так, как я сказал. Я пожалел, что при мне нет инструмента, иначе я бы показал животному, что такое звук иерихонской трубы.
— Ты это можешь, — вставила Сандра.
— Еще и не то могу, — самодовольно согласился Говард. — Вам, девочки, крупно повезло. Вы даже сами не знаете, насколько крупно. Вы застали будущую знаменитость в самом начале расцвета.
— Мы с Сандрой обнаружили большой прогресс в нашем джазовом образовании. Благодаря прошлой ночи.
Подруги засмеялись, а Говард снисходительно оглядел их.
— Что ж, одной из вас.., тебе, Сандра, я, пожалуй, доверю готовить мою публику — разогревать ее…
— Ты это о чем, Говард?
— Когда ты откроешь свою психологическую консультацию, то в качестве исцеляющего средства станешь продавать клиентам мои диски. Рекламная акция, милочка, и для тебя, и для меня очень полезная. На мои концерты будут ломиться толпы…
— Ясно.
— А я? — поспешила напомнить о себе Пэт.. — О, у тебя совершенно другая задача. Будешь славить меня на бумаге.
— И все? — Сандра недоуменно посмотрела на Говарда. — Разве ты не…
— Да, я — да. Я обязуюсь каждую ночь совершенствовать ее искусство скэта. Пэт подскочила.
— Ты подслушивал!
— О чем ты, дорогая? Я бегал, и довольно далеко отсюда.
— Тогда откуда ты знаешь?
— У меня музыкальный слух, и, когда я занимаюсь с тобой любовью, уши мои не заложены. Особенно хорошо у тебя получается…
Пэт замахнулась, но Говард перехватил ее руку за тонкое запястье и невозмутимо продолжил:
— А когда ты станешь моей женой, твой талант достигнет апогея.
— Надеюсь, тогда у нас будет собственный дом с толстыми стенами.
— Да, конечно. Мы обязательно обошьем стены звукоизолирующими панелями. Иначе соседи просто не вынесут веселую семейку. Они от нас оглохнут.
Все трое расхохотались, воображая прекрасное будущее.
Сандра вспомнила эту сцену и печально улыбнулась. Потом в памяти, тесня друг друга, всплывали другие…
Она с трудом подняла голову и посмотрела за окно машины. Там жил своей жизнью чужой город, который находится далеко-далеко от Атланты, только что привидевшейся ей. Но в этом восточноевропейском поселении есть человек из прежней жизни — Говард Нистрем…
Тыльной стороной руки Сандра вытерла слезы и включила зажигание. Дальше она ехала без остановок, до самых ворот старинного особняка.
Большой дом, который вполне можно назвать замком, обнесенный высокой каменной оградой, утопал в зелени. Листья на деревьях были густые, ветки усыпало множество зеленых плодов — наверное, вишни, но они пока не крупнее прыщиков.
Сандра затормозила у ворот и вышла. По ступенькам навстречу ей сбегала Линн — единственная разумная голова во всем доме в данный печальный момент.
— О, Сандра, как я рада, что ты приехала! — Линн облегченно вздохнула. — Ты не представляешь, как он плох.
Она кивнула в сторону дома, откуда из открытого окна летели протяжные звуки саксофона. Такие, которые способны разорвать душу и остановить сердце.
— Ты не пробовала попросить его не играть?
— Да что ты! — Линн даже замахала руками. — Пускай уж лучше играет, а то на нем лица нет. Как бы с ним не случилось чего-то плохого. Иначе Келли останется сиротой.
Келли.
Сандра почувствовала, как мурашки побежали по коже, несмотря на жаркий день. Девочка Келли. Ей сейчас… Сколько сейчас Келли? Да не притворяйся ты! — одернула она себя. Ты прекрасно знаешь, сколько лет Келли. Ты прекрасно помнишь, когда это произошло.
А что произошло? Когда ты… Или когда она… Или когда открылась твоя консультация.
Прекрати! — строго велела себе Сандра.
Сейчас речь не об этом. Я должна заняться тем, зачем приехала. Говард не справится, поэтому я должна взять на себя печальное дело, исполнить волю Пэт до мелочей.
Сандра резко выпрямилась и сказала Линн:
— Я пойду к нему.
Линн кивнула и направилась следом.
Сандра хорошо помнила замечательный дом, который могли позволить себе Нистремы. За последние годы Говард стал не просто популярен, а знаменит. Одна фирма даже задумала выпустить оригинальные детские игрушки — «Нистрем-сакс».
Что ж, понятно, Говард Нистрем теперь звезда не только американского джаза, но и мирового. Он хотел еще несколько лет провести в Восточной Европе, внедряя здесь свое любимое направление в джазовой музыке — симфоджаз.
Сандра, по пути из аэропорта пересекшая Прагу из конца в конец, заметила огромные афиши, на которых был изображен Говард в обнимку с саксофоном. Из его инструмента лился золотой денежный дождь, который позволял Говарду жить так, как хочется.
Взбежав на второй этаж, Сандра подошла к двустворчатой дубовой двери и постучала. Ответом была все та же музыка. Она тихо открыла дверь и заглянула.
Одетый в черное — черные джинсы и черный свитер, обтягивающий мощные тренированные плечи и широкую грудь, — с совершенно белой маской отчаяния на лице и белыми выгоревшими на солнце волосами, Говард сидел на подоконнике и играл.
Сейчас он играл соул. Разве могла чего-то другого жаждать рыдающая душа? Пускай эту музыку придумали негры, но человеческая душа болит одинаково, неважно, под какой кожей она скрыта — белого, черного или желтого цвета.
— Господи, какой красавец… — прошептала Сандра.
Горе, которое мало кого красит, придало облику Говарда нечто такое, что не возникает при полном благополучии и довольстве. Ах, если бы сейчас записать его игру!
Но ее и на самом деле записывай! Сандра заметила мигающие огоньки на мощной записывающей технике. На секунду ей стало не по себе. Как.., он может?!.
А почему нет? — в следующее мгновение спросила себя Сандра. Разве ты одна такая на свете, которая все увиденное, услышанное и прочувствованное складывает в подсознание — про запас? Говард Нистрем тоже понимает, что похожей обнаженности и искренности чувств ему никогда не добиться, а значит, так и не сыграть.
Сандра тихо притворила дверь.
Он справится. Он выживет. Без сомнения, Линн совершенно напрасно за него опасается.
А ей, Сандре, надо сосредоточиться на печальном ритуале — просьба Пэт не совсем стандартная: подруга просила кремировать ее тело и развеять прах по ветру.
В день отъезда Сандры Говард по-прежнему сидел на подоконнике и продолжал играть. Казалось, он не прерывался ни на секунду.
Сандра отправилась на поиски Линн, желая попрощаться, и оказалась в комнате, в которую в этот свой приезд не заходила. Она огляделась и внезапно почувствовала сильную дрожь в коленях. Со стены на нее смотрел портрет. Ее собственный.
Такой она была в семь лет.
Глава 3

Рапсодия в стиле блюз
Сандра понимала — этого не может быть, на стене не ее фотография, ее собственный портрет лежит в альбоме в родительском доме. Она давно не навещала отца и мать, давно не листала старомодный, обтянутый красным бархатом альбом с золотыми застежками. Просто у Келли Нистрем такая же прическа, как у нее. Сандра видела девочку всего один раз, после рождения, а на фотографиях, которые присылала Пэт, Келли другая. Совершенно другая. Впрочем, тогда она была еще дитя. Так что же получается, с годами…
О нет!
Ну и что? — строго одернула себя Сандра. Сколько похожих людей на свете? Неважно, что у Келли светловолосые родители, а сама девочка темноволосая…
Сердце Сандры оборвалось и покатилось вниз, душа протестующе заныла.
Пэт больше нет…
У Келли нет матери.
Ничего подобного! У Келли есть мать! И ты это знаешь лучше всех! — отчаянно взвизгнул противный голос, стараясь заглушить мысли, которые роились в голове Сандры.
Нет, нет, нет! У Келли есть отец. Только отец. А мать, которая родила ее, умерла. Потому что ноша оказалась для нее слишком тяжелой. Не по силам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13