— Возможно.
— Не возможно, а точно. Мы стараемся защитить их от подстерегающих опасностей. Но непредвиденные ситуации случаются, и именно они позволяют детям вырасти и научиться многому на своем опыте.
Беатрис хотелось сказать, что через пару недель Марго позабудет о случившемся, но, взглянув на Гийома, не смогла проронить ни слова — они застряли в горле. Малышка и в самом деле вскоре все позабудет, но только не он. Ей тоже не скоро удастся изгнать из памяти его искаженное мукой лицо и дрожащий голос.
И дело тут было в другом. Гийом всегда думал, что унаследовал от родителей равнодушие к людям. Он считал, что некоторые люди не имеют права заводить детей, и это казалось ему вполне справедливым. Вот его родители явно не должны были рожать и воспитывать своих чад. Именно они виноваты в том, как требователен к себе их сын.
— Марго в сознании, Гийом. Я ее видела. Сегодня я переночую здесь, в больнице, а завтра се можно будет забрать. С ней все в порядке. — Беатрис вложила все силы души в то, чтобы слова звучали убедительно.
Но он отвел взгляд.
— Слава Богу. И вот еще что… прости меня, пожалуйста.
Беатрис с сожалением поняла, что он говорил не только о Марго — увы, о гораздо большем. Ему жаль, что он не такой, как ей хочется. Гийом просил прощения за все минуты близости, которые не принесли добра, возможно, даже за то, что нанял ее. А еще — что их прощание не прошло гладко.
Ей тоже было очень жаль. Жаль говорить «прощай».
Глава 11
Беатрис уезжает. Эту мысль Гийом никак не мог выкинуть из головы — даже за работой, и тем более теперь, когда они стоят у парадной двери. Отъезд ее — событие не только ожидаемое, но и совершенно необходимое — печалил молодого человека больше, чем он ожидал. Ему хотелось поскорее вернуться к прежней жизни — лишенной эмоций, менее интересной, но более спокойной.
Хорошенькая темноволосая женщина вышла из дома с Марго на руках — видимо, именно она мать малышки и сестра Беатрис. Девочка помахала Гийому рукой и послала воздушный поцелуй. Он ответил тем же.
— Не бойся, можешь подойти к ней, — негромко произнесла Беатрис. — Марго в полном порядке, прямо пышет здоровьем.
— Знаю. Это очень хорошо. — С этими словами Гийом приблизился к девочке, и та поцеловала его в щеку. Молодой человек проглотил комок, застрявший в горле, и сказал:
— До свидания, солнышко.
Марго все махала ему обеими ручками, пока они с мамой не сели в машину и не уехали. Так же легко, как будто отправились прокатиться и скоро вернутся.
Гийом посмотрел им вслед и отвернулся.
Из двери показался Этьен с чемоданом. Взревел мотор машины, и юный помощник Беатрис уехал. Но Гийом в основном смотрел на нее.
Она ответила ясным, спокойным взглядом, глаза в глаза, и улыбнулась.
— Я думаю, самое время попрощаться, а потому хочу сказать тебе кое-что. Я получила гораздо больше радости от работы в твоем доме, чем ожидала. Дом подарил мне немало сюрпризов и приятных неожиданностей.
Дом. Не он. Она явно избегала этой темы, чтобы не пришлось сказать правду: что они узнали друг друга гораздо лучше, чем собирались. Что он нарушил собственные установки, и не один раз. Но сейчас все это не имело значения — она уезжала, и последние слова вот-вот должны были прозвучать.
— Можешь сказать Пьеру Памье, что он ошибся. Ты и в самом деле побывала здесь, а Каркассонн-то все стоит.
Гийом старательно улыбнулся, Беатрис так хочет, чтобы он почувствовал себя хорошо, почему бы не воздать сторицей за ее доброту?
— Точно, — согласилась молодая женщина и протянула ему руки.
Он немедленно завладел ими.
— Спасибо, Гийом, — прошептала она, — за то, что дал мне возможность пожить здесь. Это действительно дом из волшебной сказки, хоть я и не романтична совсем.
— Да, то есть конечно нет. Всякий, кто думает иначе, серьезно ошибается.
Беатрис посмотрела на человека, которого полюбила против своей воли. Но не стоит усложнять ситуацию. Они уже много раз обсуждали, как все должно быть, поэтому молодая женщина продолжала улыбаться.
— И все же я получила удовольствие от жизни в твоем доме. Сначала мне казалось, что работать на тебя как-то странно и страшно, но все было просто отлично.
— Да, а главное, что все закончилось хорошо для нас обоих, — мягко сказал Гийом.
— И ты можешь вернуться к прежней жизни.
— Ты тоже.
Беатрис переступила с ноги на ногу и высвободила руки из нежного пожатия Гийома.
— Желаю счастья в жизни.
— Спасибо. И тебе того же.
Потом молодая женщина повернулась, чтобы направиться к машине. Она вынесла прощание и уезжает. Только ее сердце яростно протестовало против такого конца.
Беатрис обернулась и слегка запрокинула голову.
Гийом посмотрел на нее с изумлением, к которому примешивалось какое-то другое чувство. Он слегка наклонился и легонько коснулся ее губ. Беатрис дотронулась до его руки и удивилась тому, как напряжены мышцы, — он сдерживал себя изо всех сил.
Он хотел, чтобы все было правильно. Она — тоже. Но каждый понимал это по-своему. Беатрис полюбила Гийома, знала, что любовь эта будет длиться вечно, и хотела, чтобы последний их поцелуй не был таким коротким. Поэтому она поднялась на носочки и обвила его шею руками.
— До свидания, Гийом, — прошептала она, прижимаясь к нему.
И тут молодой человек не выдержал — он обнял ее и поцеловал со всем жаром и страстью, на которые был способен, запустил пальцы в густые волосы…
Затем Беатрис высвободилась.
— Прости, что я привезла Марго и тем самым причинила тебе неудобства и заставила переживать. И еще прости, что я заставила тебя нарушить главное правило — никогда не целовать наемных работников.
Она развернулась и чуть ли не бегом кинулась к машине. Уже через минуту волшебный дом семейства д'Эссиньи скрылся за поворотом.
Помнится, квартиру трудно было назвать большой. Но почему же теперь она кажется такой огромной и пустой? — спросила себя Беатрис, нервно расхаживая из одного конца комнаты в другой. Ей давно пора заняться делами, выяснить, остались ли вакансии, — иными словами, вернуться к прежней жизни. Глупо беспокоиться, не работает ли Гийом слишком много, хорошо ли его кормит мадам Ферье, хранит ли он в морозилке мороженое.
Давно запланированных дел хоть отбавляй, а она дурака валяет. Собиралась ведь цветы посадить, написать письма сестрам, подготовиться к новому учебному году. И самое время заняться поисками мужа.
— Моложе я не становлюсь, — сказала себе Беатрис.
Но вместо того чтобы заняться хоть чем-то, она плюхнулась на диван, перелистала журнал, не особо разглядывая даже фотографии, и задумалась.
В действительности ничего не изменилось. Ну да, она влюбилась, но с самого начала было ясно, что Гийом — неподходящая кандидатура на роль мужа. Поскольку брак, основанный на любви, и не планировался, ничего не изменилось. Никто не помешает ей иметь мужа-друга и детей.
Только всякий раз, как она смотрела на малышей в последние три дня, перед глазами неизменно вставал Гийом, прощающийся с Марго. Или выбегающий с ней на руках из комнаты — лицо искажено отчаянием. Таким образом, человек, который думал, что из него не выйдет отец, превратился в человека совершенно в этом уверенного. И история их взаимоотношений не похожа на те, что прежде были у нее. Жизнь шла своим чередом, несмотря на все глупости и ошибки, но теперь все действительно изменилось.
Гийом полюбил детей и тут же окончательно расстался с мыслью об отцовстве. Она полюбила его и теперь не годится никому в мужья. Не будет удобного брака со спокойным человеком и кучи детей.
Иногда сердце не позволяет сделать так, как подсказывает разум.
Да, она любит Гийома д'Эссиньи. Беатрис не жалела, что ее сердце отдано недоступному мужчине. Неважно, сколько боли придется вытерпеть. Неважно, что у нее не будет детей. Жалеть себя она все равно не могла — он стоил любых страданий.
При этой мысли молодая женщина слегка улыбнулась. Знал бы Гийом, как сильно изменил ее жизнь. Ведь она все же поняла, что существуют настоящие рыцари. Пусть ее история не имеет счастливого конца, но ведь бывает и по-другому?
Однажды она встретит его на улице и расскажет ему об этом — спокойно, по-дружески. Они посмеются и обсудят проблему рыцарства в общем и в частности… Но только не сегодня. Сегодня при всем желании Беатрис не смогла бы заставить себя улыбнуться.
Ее не было уже три дня, и за это время Гийом обошел дом, должно быть, три тысячи раз. Чем он только ни пытался отвлечься. С головой ушел в работу и за день сделал столько, сколько обычно делал за неделю. Жить бы да радоваться! Но, увы, сегодня он снова бродил по пустому дому, невольно вслушиваясь в тщетной надежде услышать смех и голоса, которым не суждено раздаться здесь вновь.
Гийом уже начинал ненавидеть это огромное здание, такое невероятно пустое. Чего-то явно не хватало. Не мороженого. Мадам Ферье им весь морозильник забила. Она говорила о Беатрис, и только о ней. Непрерывно. Как будто ему требовалось лишнее напоминание о том, что она недалеко и все же недостижима… Цветы на столах — надо же! Теперь мадам Ферье занимается этим и вполне неплохо, справляется. Молодец Беатрис! Опять Беатрис. Даже картина на стене напоминает о ней — в облаках и в самом деле легко видеть лица. Ее лицо. Нет, довольно воспоминаний, хватит! Пора забыть эту женщину.
Но как? Ее дух незримо присутствует всюду. В этом доме, в его мыслях, во снах. Боже, даже во снах! Беатрис в его объятиях. Беатрис, мирно спящая в постели. Беатрис с ребенком на руках. Их ребенком.
Сердце, казалось, вот-вот разорвется от боли. Но в свои тридцать три он здоров как лошадь, так что все это сплошные сантименты.
Но что же делать, если он хочет ее… Да что там ее — хочет, чтобы она родила ему детей, вот в чем дело!
Однако этого не будет. Он такой, какой есть. И прошлое никуда не делось.
«Дети не стеклянные» — вспомнились слова Беатрис. Да, она, должно быть, права. Его родители были холодными, практически лишенными чувств, людьми. Он защитился он их равнодушия, постаравшись вычеркнуть эмоции из своей жизни. Но, ведь это не все, что в нем есть. И в этот момент Гийом понял, почему произошло так, что они с Бланш оказались лишены родительской любви — брак по расчету привел к этому. Родители были неприятны друг другу, и они с сестрой только лишний раз напоминали о постылых супружеских обязанностях. Что ж, отца с матерью эта ситуация устраивала…
Но ведь я не они, сказал себе Гийом. Пусть я целую жизнь гнался за призрачными вещами — свободой и независимостью, но теперь стало очевидно, что это всего лишь химеры. Еще не поздно научиться любить. А что касается Беатрис, трудно представить ее заботящейся лишь о продолжении славного рода д'Эссиньи. Представив, что она сказала бы, услышь нечаянно его мысли, Гийом едва не улыбнулся.
Едва…
Потому что ее нет здесь. И у нее есть цель в жизни. Цель с большой буквы. Много детишек и человек, который будет просто другом.
Может быть, она уже отыскала его. Как знать, Беатрис на все способна. И пока он тут мечтает, она планирует семью совсем с другим человеком.
При этой мысли все внутри него перевернулось. Ей нужен муж. А он хочет сделать ее своей навсегда. Значит, единственный выход — убедить Беатрис в том, что он вполне подходящий человек для воплощения ее планов.
Но как? Они же много раз обсуждали, кто из них чего хочет. Может, он и в самом деле привлекает ее, даже вызывает желание, если вспомнить их страстные объятия. Но эта женщина твердо сказала, что не интересуется долговременными романтическими отношениями.
— Она вовсе не романтична, — пробормотал Гийом, вспоминая, как она танцевала в старинном платье, кружась и кружась, и темные волосы блестели в свете свечей. — Ей не нужна любовь. А что прикажете делать влюбленному в нее человеку?
Надеяться, что же еще. И сделать для нее все, что только можно. Даже если это означает отдать ее другому мужчине, который сделает ее счастливой. Даже если его собственное сердце при этом разобьется.
— А еще мне нужна помощь. От кого-то, кто хорошо ее знает, кто ее любит и волнуется за се судьбу.
И еще того, кто сможет оценить план, пришедший ему в голову.
Гийом глубоко вздохнул и потянулся к телефону.
Я так медленно тащусь только потому, что на улице очень жарко, убеждала себя Беатрис два дня спустя, плетясь по раскаленной на солнце дорожке, ведущей к дому. Дело совсем не в том, что это был первый рабочий день на новом месте, а шеф оказался очень милым человеком, явно раздумывающим, не пора ли жениться, и который к тому же проявлял к ней интерес. Она конечно же не имеет ни малейшего желания выяснять, так это или нет. Гийом навсегда поселился в ее сердце, и тут уж ничего не поделаешь.
Нет, ей просто жарко. Хорошо бы принять душ и посидеть на заднем дворике, ни о чем не думая. Соседи куда-то уехали, так что она там будет едва ли не одна… Погрезить в тенечке. Но точно не о новом работодателе и, тем более, не о его предшественнике.
Перед домом Беатрис остановилась и закрыла глаза, пытаясь вытеснить из памяти все тот же образ. Ну сколько можно? Хватит вспоминать серые глаза и голос, от которого все внутри сладостно замирает.
Прекрати! — мысленно приказала себе молодая женщина. Сейчас ты отправишься домой, включишь воду на полную мощность и вымоешь все эти дурацкие мысли из головы!
Но когда Беатрис открыла глаза, вместо пустынной улочки и дома она увидела трех всадников, приближающихся к ней. Одеты они были как-то странно. Сумочка выскользнула у нее из рук, она быстро наклонившись и подняла ее. Снова посмотрела на всадников. Они никуда не исчезли. С такого расстояния ничего толком не разглядеть, особенно против солнца…
Ну вот, обреченно подумала Беатрис. Приехали. Совсем с ума сошла. Посреди белого дня на улице вижу рыцаря с двумя оруженосцами. Отлично. Теперь домой, принять душ, а потом позвонить в психушку и честно во всем признаться.
Но диковинные всадники все приближались. Теперь было отчетливо видно — передний из них едет на белом коне и доспехи его сияют на солнце. За ним на двух черных конях поменьше едут юноши лет семнадцати. Рыцарь держит в руках щит.
Герб, естественно, оказался знакомым. И неудивительно. Острый психоз на почве глубокой депрессии, поставила себе диагноз Беатрис.
Всадники остановились примерно в трех метрах от нее, рыцарь снял шлем и отдал оруженосцу. Второй принял щит.
Это был Гийом д'Эссиньи. Он неторопливо спешился, широкими шагами подошел к Беатрис.
Та зажмурилась, чтобы еще раз попробовать отогнать видение, но не помогло.
Гийом опустился на одно колено, не отрывая взгляда от ее лица. Сердце Беатрис колотилось как бешеное. Не хватает только лишиться чувств, подумала она как-то отрешенно. Вроде как все и не с ней происходит.
— О, прекрасная донна, — начал Гийом. — Позволено ли будет мне молвить несколько слов в свою защиту, ибо я без вашего позволения вторгся в ваши земли, и не один, но с двумя юношами благородного происхождения. — Юноши благородного происхождения фыркнули. — И все с одной лишь целью, донна Беатрис, — просить вашей руки.
— Гийом, — робко и как-то неуверенно спросила молодая женщина, — это действительно ты?
— Он самый, — ответил рыцарь.
— Что ты здесь делаешь?
— Донна, ужели это ответ на мои страстные мольбы? Я же уже признался вам, что потерял сердце и разум, и только вы можете мне их вернуть.
— Что-то я не понимаю, — еле слышно выговорила Беатрис, которой вспомнился роман про янки, случайно попавшего ко двору короля Артура.
Гийом поднялся и озабоченно заглянул молодой женщине в лицо.
— Беатрис, с тобой все в порядке? Я не огорчил тебя этим маскарадом?
— Что случилось? 3-зачем все это? И откуда?
— Зачем — я, кажется, уже ответил. А откуда, ты знаешь получше меня — сама же отыскала эти доспехи, я только почистил их. И то не сам, пришлось привлечь помощников. Непростое это дело, доспехи-то чистить.
Несколько секунд царило молчание. Потом Гийом коснулся рукой щеки Беатрис и некоторое время молча смотрел на нее.
— Гийом, — наконец прошептала молодая женщина, — понимаешь, я…
Он нежно приложил палец к ее губам, призывая помолчать. И слегка улыбнулся, как-то странно, мечтательно глядя на нее.
— Я знаю, что ты не романтична, Беатрис. И поэтому я приношу глубочайшие извинения, но, кажется, я внезапно осознал, что очень романтичен сам. Я долгие годы был совершенно уверен, что не умею любить. Но жизнь доказала, что я ошибался. Я просто боялся любить. Но мне встретилась одна прекрасная дама, которая заставила меня нарушить все правила, придуманные мной и тщательно соблюдаемые уже много лет.
Беатрис почувствовала, что начинает краснеть. Он был так близко. Хотя, конечно, их разделяла сталь доспехов… Больше всего ей хотелось, чтобы он не умолкал, продолжал говорить слова, музыкой звучащие в ее ушах. Неужели это правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14