Он сумеет показать ей, что она уникальная, чудесная и любящая. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Раньше Дейзи никогда долго не раздумывала о Валентиновом дне, но теперь ей хотелось сделать Тигу особенный подарок. У нее мало денег, но для того, что она собиралась ему подарить, цена не имела значения.И вдруг, незадолго до праздника, ее захлестнула паника. Когда это: случилось? Как же, черт возьми, она могла сделать такую глупость — по уши в него влюбиться?Сегодня днем Дейзи должна была работать с Тигом, поэтому спустилась в кафе еще до рассвета, надеясь, что успеет закончить готовку и выпечку.Она повернулась и полезла в холодильник за увесистым пакетом с мясным фаршем, и вдруг где-то в глубине ее сознания вновь возникло слово «любовь». Хорошо, хорошо. Заниматься любовью с Тигом было колоссально. Ей безумно легко с ним разговаривать и делиться вещами, о которых она больше никому не рассказывала. Ей очень нравилось с ним работать.Но совсем не следовало думать, что у них может быть будущее. Он счастлив в Уайт-Хиллз, как кот на солнышке, а она не может здесь остаться.Но каждый раз, когда Дейзи думала о Тиге, она делала глупости. Громко пела. Изобретала, как с ним пошутить. Находила великолепным пасмурный февральский день, который никому не мог понравиться.Она должна взять себя в руки.— О боже! Что ты творишь? — Гарри всегда появлялся в кафе до восхода солнца, варил кофе и сразу после этого исчезал, забрав газету. Но обычно он не обращал внимания на то, что делает Дейзи.— Я готовлю bitoque со специями, cher. Я же тебе говорила, что добавлю в меню ланча пару новых блюд. Они будут иметь успех.— Я знаю, что все любят пирожные. Но никто не захочет брать затейливые блюда.— А Джейсон решил, что это отличная мысль.— Он так сказал? — спросил Гарри. Очевидно, его успокоило одобрение брата.— Конечно, сказал. — Вообще-то, Джейсон произнес только: «Валяй». За десять лет никто из них не догадался хоть чуть-чуть изменить меню. — Я открою тебе секрет, Гарри. Bitoque — это тот же гамбургер, но во французском стиле. Туда просто добавлено немного сметаны, немного консоме и немного секретов.— Хорошо, но тогда объясни, что означает вот это? — Гарри все еще в чем-то ее подозревал.— Обычная курица.— Это не обычная курица. У курицы — пара окорочков, грудка, и потом, ее бросают на гриль.— Джейсон и собирается бросить ее на гриль. Я добавила немного маринада, она должна полежать в нем. Это всем очень понравится. Не волнуйся.— Я волнуюсь. Из-за тебя. Ты молода. Ты красива. Одета… — он указал на ее шелковую блузку от Версаче и темно-синие брюки, — на миллион долларов. Но все-таки ты работаешь в моем кафе.Я не понимаю, что происходит.— Но я же тебе сказала, что происходит, Гарри.Я готовлю у тебя, потому что мне это очень нравится. Это всегда было моим хобби, а у меня несколько лет не было возможности заняться кулинарией.— Да, да, я слышал твою болтовню. — Вдалеке, в кабинете, зазвонил телефон. Гарри наклонил голову, прислушиваясь. — Иди. Я знаю, что это звонят тебе.Дейзи быстро вытерла руки и бросилась к телефону. Тиг, конечно, звонил ей сюда, но обычно он звонил на сотовый. Гарри просто захотелось, чтобы она подошла к телефону, если это нежелательный звонок — например, звонок его бывшей жены.Она схватила трубку и сказала:— Кафе «Мраморный мост».Но сестра перебила ее:— Дейзи? Это я. Я собиралась позвонить попозже, но мне не терпится поделиться. Я сделала ультразвук. Это девочка.— О, детка. — Дейзи улыбнулась. Прижав трубку к уху, она пошла обратно на кухню. — Я так рада за тебя. Ты по-прежнему чувствуешь себя хорошо?— Лучше, чем хорошо. Я толстая, как свинка, но мне все равно. Я так счастлива. Мне даже страшно.— Не бойся. Ты заслуживаешь счастья. — Дейзи слышала, как сопит Вайолет. Несколько лет ее сестра считала себя бесплодной. — Ты соблюдаешь режим?— Эй, это же я! Я правильно питаюсь. Как твоя готовка?— Потрясающе. Использую твою лаванду направо и налево. Приготовила блюда по всем рецептам, которым нас учила мама. Слушай, мы должны обсудить, кто когда купает ребенка…— Да, я согласна. Но еще рано. — Вайолет прокашлялась. — Слушай, Дейзи…— О-о, когда говорят: «Слушай, Дейзи», дальше не последует ничего хорошего.— Ты всем заявила, что после развода у тебя все в порядке, но на всякий случай, если понадобится помощь, просто скажи. Мама и папа никогда не узнают. Никто никогда не узнает, я обещаю.— Мне ничего не нужно, дорогая. Но с твоей стороны очень мило предложить это. Как назовете ребенка?— Ну, мы с Камероном до сих пор из-за этого ссоримся. Ему очень хочется назвать девочку Роуз, а я возражаю. Скажи-ка, а у тебя есть мужчины на горизонте?Сердце Дейзи дрогнуло при мысли о Тиге. Она уронила кухонное полотенце. Потом свою любимую деревянную ложку.— Я не сумасшедшая, чтобы с кем-то связываться, пока моя жизнь не вошла в нормальное русло, верно?— Ну, да. Но ужасно думать, что ты одинока.— Я не боюсь одиночества. — По крайней мере это было чистой правдой. — С неподходящим человеком ты становишься более одинокой, чем с самой собой.— Да. Я это испытала, мне не понравилось.— Сейчас я пишу резюме. Продолжаю жить.— Здорово. О какой работе ты мечтаешь?Дейзи еще не думала над рассылкой резюме и не сделала ничего, чтобы уехать из Уайт-Хиллз.Она не изобрела ни одного плана, с тех пор как встретила Тига. Но теперь она почувствовала ком в горле. Не потому, что лгала сестре, а потому, что все это надо было сделать.— Какое-то время я была счастлива, что вернулась домой, — призналась она Вайолет. — Это здорово — приехать в Уайт-Хиллз, снова встать на ноги, но в конце концов… ты же знаешь, какая я неугомонная. Я подумываю о работе, связанной с путешествиями. Менеджер по туризму, например.Может быть, я могла бы стать курьером у ювелира. Или работать в области страхования недвижимости. Должно же быть что-нибудь, чем может заниматься избалованная женщина.Ее сестра рассмеялась.Когда Дейзи повесила трубку, то обнаружила, что Гарри до сих пор сидит в своей любимой кабинке и читает одну и ту же страницу газеты.— Надо же, — пробормотал он, взглянув на нее, с кем бы ты сейчас ни болтала, больше с ним не разговаривай.— Почему?— Потому что выглядишь так, будто потеряла лучшего друга.— Нет, нет. Звонила моя сестра. Замечательные новости! Она ждет ребенка… — Дейзи указала на газету. — Когда прочтешь, оставь мне раздел с объявлениями.— Тебе мало работы у меня и с теми проектами, которые ты делаешь с Ларсоном?— Я не ищу работу, Гарри! Мне нужен раздел о потерях и находках.— Что ты потеряла?Весь свой ум, мрачно подумала Дейзи.Она нашла в газете именно тот подарок, который хотела сделать Тигу. Но, добившись своего, поняла, что ей придется проанализировать свои чувства к Тигу.Дейзи боялась его полюбить. И у нее были причины для этих страхов, учитывая ее прошлое.Она очень боялась, что из их отношений ничего не выйдет. Но, выехав в его драгоценном «гольфе» на подъездную аллею, Дейзи сказала себе, что до зубов вооружена осторожностью. Чувство любви оказалось слишком новым, слишком чудесным, чтобы его игнорировать. Просто надо быть осторожнее. И умнее.Она прошла по покрытой снегом дорожке и постучала в дверь. На этот раз речь не шла о внутренней отделке. Тиг попросил ее помочь ему закончить работу с деревом, потому что вместе дело пойдет быстрее, а у него очень плотное рабочее расписание.Когда Тиг выбежал к ней, она немедленно забыла обо всех своих страхах. Забыла о том, что надо быть осторожной. Забыла уроки, которые она получила, выбирая неподходящих мужчин.Его улыбка была заразительнее ветрянки. Он промчался по коридору и бросился к ней, целуя так, словно она была завтраком, а он голодал несколько недель. Потом улыбнулся и спросил:— Где ты была?— Сейчас без десяти час. Разве не ты сказал, чтобы я приехала в час?— Ну, да. Но я ждал тебя со вчерашнего дня.Увидев ее костюм, он закатил глаза.— Широкие брюки, шелковая блузка — по-твоему, в этой одежде можно работать с лаком?— Я понимаю, но вещи старые, и более подходящих у меня просто нет.— Придумаем что-нибудь получше.Его обещание придумать что-нибудь получше заключалось в следующем: раздеть ее догола, заняться с ней любовью на бледно-розовом ковре в чужом коридоре, а потом одолжить ей для работы свою рубашку. Через час в руке Дейзи оказался кусок замши.— Тебе нужна еще одна тряпка? — спросил Тиг.— Ты! Не подходи ко мне! Если мне понадобится что-нибудь, я сама возьму.— Эй!— Не говори «эй». Каждый раз, когда ты ко мне приближаешься, мы надолго отвлекаемся. С такой скоростью мы закончим работу к десятому февраля 2020 года.— И это проблема?.. — Он ухитрился принять удивленный вид. Очевидно, поэтому Дейзи направилась к нему и крепко поцеловала. В пупок. В плечо. В шею. И один раз, быстро, ниже талии.Потом бегом вернулась на свое место.— Я люблю, когда у тебя начинают косить глаза в мою сторону, — заметила она.— Ты злая, злая женщина.— Не пытайся делать мне комплименты. Тебе все равно придется накормить меня обедом.— Интересно, у тебя сегодня зарплата, а обед готовлю я. Как это получается?— Прекрасно получается, с точки зрения женщины.— Я понимаю. Но никак не могу взять в толк, каким образом меня одурачили и я на это согласился.Их разговор был таким чепуховым. Глупым. И она не могла понять, как за пустой болтовней могли пройти три часа. Тиг объяснил ей процесс полировки. Красное дерево было отшлифовано полностью. Дейзи должна была только обмакнуть кусок замши в миску со специальным составом и «бережно тереть», как он выразился.Они неторопливо разговаривали друг с другом. У Тига были не правильные политические взгляды, но она его переубедила. Дейзи рассказала ему истории о своем детстве в Вермонте, о зимах, о том, как она каталась на коньках с соседскими мальчиками, как ее папа ехал по полям на санях, запряженных першероном, а в санях сидели все три сестры, укутанные в пятьдесят одежек.Тиг рассказал ей о своих маме и папе. Его мама считалась в семье упрямой женщиной, и именно ее гены он унаследовал.— У папы было терпение, как у святого, он мирился с ней, мирился со мной. Моя сестра Райли была безупречным ребенком. Я рос нахалом.— Ты? — недоверчиво спросила Дейзи.— Я знаю, знаю. В это трудно поверить. Но, кажется, меня всегда исключали за то, что я грубил учителям. А на самом деле я просто поправлял их, когда они были не правы.— А ты всегда знал, как должно быть правильно?— Да. Знал. И моя мама тоже знала. Иногда мы с ней ссорились. — Он подумал. — И ссоримся до сих пор. Когда мы начинаем ругаться, все выбегают из комнаты.— Ты кричишь? На свою маму?— Она кричит на меня. Чем громче спор, тем больше он ей нравится.— А папа пытался вас останавливать?— Нет. Мои родители на редкость бесхарактерны. Никакой дисциплины. Поощряли Райли и меня, когда мы увлекались бог знает чем. Папа даже одобрял споры, он говорил, что они учат думать.А мама… она действительно меня баловала.— Да?— Она всегда готовила меня к полной независимости. Если меня выгоняли из класса за то, что я высказал свое мнение, она только смеялась. Когда я ссорился с папой, потому что тот не пускал меня попутешествовать в одиночку, мама была на моей стороне. Да, на каждую мою ошибку меня подбивала мама.— Ты считаешь, что она виновата в твоих неприятностях?— Ну, я бы так не сказал. Ей просто доставляет радость ставить себе что-то в заслугу, хотя некоторые достижения — только мои. Но что поделаешь? Она — моя мама. Я должен ей уступать.Дейзи очень нравилось его слушать. Он так мило рассказывал о своих родителях, о том, как его семья праздновала Рождество, какие они совершали походы.Тиг мог без конца о чем-то говорить. В большинстве историй он выступал в роли злодея. Он все время смешил Дейзи и болтал. Только потом она сообразила — он ни разу не упомянул о своих подружках. Она собиралась спросить его об этом, но он вдруг подошел к ней, подбоченился и покачал головой:— Надо же, какая ты грязная.Тиг сказал это с таким восхищением, что Дейзи моргнула.Она ничего не могла поделать. Таковы издержки работы с деревом. Втирание полировки. Старание подчеркнуть красоту и структуру каждой доски. Ей ничего не оставалось, как вложить в это всю себя — и его рубашку.Тиг снова покачал головой.— Ты играла в грязных лужах, когда была ребенком?— Ты что? Я была первой неженкой в классе.Постоянно попадала в истории, но при этом всегда была прекрасно одета.— Сейчас о тебе этого не скажешь. Идем.— Куда? Мы не можем уйти. Я не закончила. Но когда Дейзи выглянула в окно, то увидела, что солнце зашло. Было темно, и вовсю шел снег.— Мы работали без перерыва. Уже седьмой час.Ты сказала, что сегодня тебе не надо закрывать кафе. Нам необходим хороший душ. И я должен приготовить обед, а еще надо зайти в магазины нужно купить тебе приличную одежду.— Э-э… Тиг. — Дейзи помахала рукой перед, его лицом, чтобы привлечь его внимание. — Ты случайно не заметил, что как раз приличная одежда у меня имеется?— У тебя нет вещей с такими фантастическими этикетками.О боже! Он потащил ее в универмаг на Мейн-стрит. Это было одно из старомодных мест, где можно купить и обручальное кольцо, и мотыгу, и сухие порошки от головной боли, и марки. В задней части магазина была одежда — все на полках, никаких вешалок. Хлопчатобумажная ткань оказалась такой жесткой, что могла стоять. — Ты думаешь, эти широкие рабочие брюки можно носить в качестве пояса целомудрия? — спросила Дейзи. — Не понимаю, как вообще их можно надеть или снять.— Об этом я не подумал, — признался Тиг.Она ударила его кулаком. Но не смогла помешать купить ей целый гардероб джинсов, фланелевых рубашек, перчаток, шерстяных носков.— А в этих брюках можно согнуть ноги в коленях?— Ты их еще не надела, глупышка. Сначала мы должны вывалять эти джинсы в грязи, потом выстирать с отбеливающим порошком. И они станут помягче. Но главное — ты сможешь проливать на них краску, и лак, и все что угодно. Ты сможешь носить их долго и не губить свои хорошенькие одежки.Дейзи ахнула, когда увидела сумму.— Ради бога, Тиг, за такие; деньги я могу купить фирменную одежду.— Да, но будешь ли ты выглядеть так привлекательно? Теперь — обед.Она не чувствовала усталости, хотя встала еще до рассвета, готовила и пекла, а потом не покладая рук несколько часов работала вместе с Тигом.У себя дома он развел огонь и усадил Дейзи на подушки перед камином.— Мы устроим здесь пикник, — сказал Тиг.Когда она опустилась на эти подушки, у нее заныли мышцы и все тело запросило отдыха. Но это была приятная усталость.— Ага, — произнес он, наконец появившись в дверях. На подносе красовалась зажженная свеча.Свеча стояла в хрустальном подсвечнике. В тон ему — две синие тарелки. На салфетках были очень аккуратные складки. Вино — в красивых бокалах.В меню оказались лишь арахисовое масло и сэндвичи с беконом и тонкими ломтиками картофеля.— И брикеты мороженого на десерт — если доешь все, что у тебя на тарелке. — Тиг погрозил ей пальцем. — Ничего не говори. Я знаю, что шеф-повар я неважный.— Ты шутишь? Я такого не ела несколько лет.— Здесь все очень калорийно.— Особенно мороженое с шоколадом. А ты знаешь, что шоколад содержит гормон счастья?— Я что, в капусте родился? Я всегда включаю в меню шоколад. — Он добавил:— Не хватает фруктов, но я подумал, что в вине есть виноград.— Правильно.— Наверное, не хватает витамина D. Но завтра я могу положить тебя под солнечные лучи.— Если будет солнце.— Да, зимой это проблема. Но если солнышко покажется, мы сможем поиграть в снежки, чтобы получить наш витамин D.— Как далеко ты согласен пойти ради питания!— Ты многого обо мне не знаешь.Они целый день дразнили друг друга и вдруг оба внезапно замолчали. Дрова в камине трещали. На стенах плясали тени. В комнате повисла тишина.Дейзи смотрела на Тига целый день, но не смотрела по-настоящему. С ним было очень легко общаться. Он до нее не дотрагивался, и все-таки они не могли не ощущать обоюдного желания.Просто… чувствовали его.Он медленно отодвинул в сторону поднос и протянул руку. Дейзи взяла его за руку, не спуская с него глаз. Она поняла вопрос, хотя он ничего не спросил, и дала ответ, обвив руками его шею и поцеловав в губы медленным, долгим поцелуем.Казалось, в тот день она без конца снимала с себя широкие брюки и блузку. Но на этот раз все было по-другому. Тиг проник под блузку, поднимая один шелковистый дюйм за другим. Его сильные шершавые руки нежно прикасались к ней, лелея каждую клеточку. Горячее, страстное желание пело в ее крови. Всю жизнь Дейзи была неугомонной. В первый раз она подумала, что именно его и искала.Только его.Каким-то образом он заставил одежду Дейзи исчезнуть, она решила проделать тот же фокус с его одеждой. Потом они снова оказались вместе, колени, грудь, живот, таз качались под одну и ту же музыку, они танцевали под один и тот же первобытный танец любви.Он быстро поднял голову и улыбнулся — одной из чисто мужских улыбок. Я владею тобой, детка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12