Так… Значит, ее задача одновременно и облегчается, и затрудняется. С одной стороны, в этих мчащихся мимо машинах сидят, безусловно, самые солидные мужики. С другой — как заставить одного из них притормозить? «Интересно, — подумала она, — а как же тогда, с Толяном?.. Я ведь никаких проституток не замечала вокруг. Может, тогда их еще просто не развелось так много? Все-таки немало времени прошло. А может, Толян знал места, где их нет».
Ночь выдалась прохладная. Илона почувствовала, что начинает мерзнуть. Застегнув курточку и подняв воротник, она наконец махнула рукой, пытаясь остановить темный «мерседес». Но тот пролетел мимо, шурша резиной по асфальту. Ладно, не последний. Вон еще кто-то катит…
Остановилась возле нее только четвертая машина — «БМВ», вроде бы темно-синий, а может, серый, ночью не разберешь. Илона наклонилась к окошку, заглянула в темный салон и жалобным голосом спросила:
— Извините, вы не могли бы довезти меня до какой-нибудь автобусной остановки или до метро? Я тут, кажется, заблудилась…
Она невольно вошла в роль женщины, впервые вышедшей на поиски заработков и еще не привыкшей к этому, смущенной и пытающейся сделать вид, что она тут оказалась случайно. Ведь любому дураку ясно, что случайно очутиться в таком месте просто невозможно, сюда так просто не доберешься.
Дверца открылась, изнутри донесся спокойный баритон:
— Садись.
Илона впорхнула в салон и благодарно улыбнулась, шепнув: «Спасибо!», но тут же ее улыбка увяла. Мужчина, сидевший за рулем, оказался каким-то уж очень большим — крупная голова с коротко подстриженными волосами, бычья шея, мощные, широкие плечи…
Илона бросила косой взгляд на руки, лежавшие на рулевом колесе. Ухоженные, с аккуратно подпиленными ногтями, по два перстня на каждой… Печатки и какие-то черные камни, непонятно, что это такое, но все массивное, основательное.
Мужчина молчал, и Илона начала настраиваться на действие. Они уже отъехали достаточно далеко от того места, где он посадил ее в машину, но лучше еще чуть-чуть подождать. Илона принялась рыться в сумке, достала пудреницу, открыла ее, посмотрелась в зеркальце — в общем, старалась вести себя как женщина, которая немножко нервничает… Но она и в самом деле нервничала. Наконец она решила: пора, хватит тянуть. Опустив пудреницу в сумку, крепко обхватила пальцами рукоятку раскрытого ножа, левой прихватила газовый баллончик и, резко повернувшись к мужчине, выхватила нож и приставила к его толстой, мускулистой шее.
— А ну, давай деньги! — прошипела она. Мужчина чуть повернул голову и с недоумением посмотрел на Илону, не сразу в слабом свете щитков заметив нож. Но в следующее мгновение в его глазах вспыхнула холодная злоба.
— Ах ты… — процедил он и вдруг резко нажал на тормоз.
Илону бросило на лобовое стекло, нож выпал из ее руки, предварительно прочертив тонкую красную линию на шее мужчины. Мужчина грязно выругался и, схватив Илону за волосы, изо всех сил ударил по лицу левой рукой. Илона взвизгнула и, не успев ничего понять, вылетела из машины в кювет, сильно ударившись спиной о дверцу. Газовый баллончик, на клапан которого она даже не успела нажать, куда-то исчез.
И машина тоже исчезла. Илона не видела, как та отъехала, ей было не до того. Она скатилась в наполненную грязной водой канаву, едва не захлебнулась… Цепляясь за скользкие пучки травы, обрывающиеся под ее дрожащими пальцами, она кое-как выбралась на обочину и упала ничком на колючий гравий. Ее трясло так, что тело подпрыгивало и изгибалось, она выла от боли, причиняемой острыми камешками, но встать не могла, как не могла и остановить дрожь. Но постепенно судороги утихли, Илона медленно поднялась на четвереньки, потом села на землю и, размазывая по лицу вонючую грязь и слезы, огляделась.
Где-то далеко-далеко светились бегущие цепочкой фонари, кое-где виднелись светящиеся окна многоэтажек — редкие, словно витающие в воздухе сами по себе… Здания Илона не могла рассмотреть на фоне ночного черного неба. Она сообразила, что уже слишком поздно, все нормальные люди давно спят… Как же она выберется отсюда? Куртка и брюки были мокрыми насквозь, облепленными грязью, листьями, каким-то сором… Илона с ужасом оглядела себя. Как же она…
Но тут неподалеку на обочине она увидела свою сумку. То ли она уронила ее еще до того, как свалилась в жидкую грязь, то ли тот ужасный бандит выбросил сумку вслед за пассажиркой, но, как бы то ни было, ей есть во что переодеться. Илона снова встала на четвереньки и поползла к сумке. Подняться на ноги и идти, как все люди, она была не в силах, она чувствовала такую слабость в коленях, что понимала: попытайся она сейчас встать, тут же и упадет.
То и дело ударяясь в рыдания, Илона кое-как стянула грязные мокрые брюки, куртку, надела легкую свободную юбку и трикотажную кофточку в обтяжку. Но второй пары обуви у нее не было — она ведь не могла предвидеть, что очутится в канаве… Она обтерла сандалеты курткой, с ужасом глядя на грязные до невозможности ноги. Отыскала в сумке сигареты, зажигалку, отползла с гравия на асфальт, уселась, подтянув колени к подбородку, закурила. Что делать? Черт побери, как отсюда выбираться?
Она посмотрела вправо, влево… По шоссе изредка проносились машины, слепя ее светом фар, но конечно же никому из водителей не приходило в голову остановиться и подобрать сидящую на обочине девицу. Кому она нужна?
«Черт побери, хоть какой-нибудь общественный транспорт имеется в этом вонючем районе? — зло думала Илона. — И если имеется, где и как его искать? Пропади пропадом все в мире новостройки, сдохнуть бы всем, кто в них живет… Сволочи, все вокруг — сплошные сволочи… Как я теперь покажусь на глаза Антону? Как? У меня же синяк будет в половину физиономии! Сволочи!.. Убила бы ту тварь, что выбросила меня из машины! Убила бы, и рука бы не дрогнула!»
Илона снова расплакалась, отшвырнув сигарету. Потом, собравшись с силами, встала и пошла к городу. Сначала ноги почти не слушались ее, но потом ходьба помогла обрести относительное душевное равновесие. Илона начала рассуждать более здраво и поняла наконец, что сама во всем виновата. Не надо было связываться с этим здоровяком. Надо было просто не садиться в его машину, подождать более подходящего субъекта, В общем, интуиция на этот раз ее подвела.
Глава 3
В конце концов ей снова повезло, хотя насколько это можно было назвать везением… Рядом с ней неожиданно остановилась доисторическая, обшарпанная «Победа» (Илона вообще не поняла, что это за автомобиль, она таких ни разу в жизни не видела), и веселый, благодушный пенсионер, распахнув дверцу, крикнул:
— Эй, девушка, чего пешком топаешь? Ты в город? Садись, подвезу!
Илона молча упала на продавленное, ободранное сиденье и судорожно вздохнула. Пенсионер, оглядев ее, сказал:
— Что, загулялась?
Илона откашлялась, попыталась что-то сказать — и с ужасом обнаружила, что у нее пропал голос.
— Эй, да ты простудилась! — обеспокоился пенсионер. — Ну-ка, погоди!
Он остановил свою удивительную повозку и, обернувшись, достал с заднего сиденья большой термос. В следующую минуту Илона, давясь слезами и захлебываясь, жадно пила горячий сладкий чай, чувствуя, как с каждым глотком ей становится все легче и легче. Пенсионер наблюдал за ней, едва заметно усмехаясь. Наконец, вернув термос на заднее сиденье, он тронул с места чихающую и воняющую бензином машину.
— Приключений искала, да? — спросил он, не глядя на Илону.
Илона удивленно посмотрела на него. «Надо же, — подумала она, — как это он умудрился выбрать именно это слово?»
— Нет, просто засиделась у подруги, а район этот совсем не знаю, — хрипло ответила она.
— А почему же подруга тебя не проводила?
— Да они там все напились, — тут же придумала Илона вполне подходящее объяснение для пенсионера. Она мгновенно вообразила себя невинной душой, испугавшейся пьяного хамства. — Вот я и ушла.
— А… ну тогда другое дело. А я вот решил в город съездить затемно, пока машин нет. Так-то мы со старухой на даче все лето, да у Леночки моей завтра, то бишь сегодня уже, день рождения. Надо прикупить кое-чего, не с одними же огурцами да редиской праздновать!
— Конечно, — слабо улыбнулась Илона. — Редиски для дня рождения маловато будет.
— А ты где живешь-то? — спросил пенсионер.
— На Гороховой, рядом с Мойкой.
— Ну это мне не по пути. Я тебя у метро высажу, ты уж не обижайся. Оно через час уже откроется. Деньги-то у тебя есть?
— Есть…
Через час метро откроется? Илона совсем не заметила, как пролетела ночь…
— Спасибо, — искренне поблагодарила она своего спасителя. Как жаль, что он ничуть не похож на принца ее мечты!
— Не за что, милая, не за что, — пенсионер. — Люди всегда должны друг другу помогать. Иначе не выжить. Да и незачем жить, если кругом одни звери.
Эта сентенция пролетела мимо ушей Илоны, ничуть не задев ее сознания. С какой это стати она стала бы помогать кому-то? У нее своих забот хватает.
Она вышла из удивительной машины возле станции метро «Автово», отыскала скамейку, села и задумалась о том, как вывернуться из неприятной ситуации. Ощупав правую сторону лица, убедилась, что щека распухла. Илона даже не хотела смотреться в зеркало, боясь увидеть что-нибудь совсем непотребное. Она знала, что теперь глаз заплывет и почернеет и щека к вечеру станет лиловой… Это уже было проверено на опыте за те два года, о которых она наотрез отказывалась вспоминать.
Придется сидеть дома, пока лицо не придет в порядок. Придется отказаться от встреч с Антоном, с прекрасным, удивительным Антоном… Но самое ужасное сейчас то, что у нее кончаются деньги. И об этом придется подумать особенно серьезно. Не сейчас, конечно, а когда она вернется «домой». Да, еще же и Карпов существует на свете… Ну, он поверит всему, что бы она ни рассказала. Можно выдумать любую ерунду. Например, что она свалилась с дерева. Полезла на яблоню из чисто спортивного интереса — и шмякнулась на кучу компоста. Впрочем, нет. Если ее воображаемая подруга — дама состоятельная, вряд ли в ее саду имеются такие кучи. Нет, они катались на яхте, дул сильный ветер, ее просто-напросто ударило… А чем, собственно, ее ударило? Илона, конечно, каталась на яхтах с Нерадовым, но она как-то не потрудилась запомнить названия движущихся частей, знала только румпель и якорь. Но не якорем же ее двинуло по физиономии… Ай, что-нибудь придумает, какая разница?
Когда она вернулась, Карпов еще спал. Илона сразу отправилась в ванную, постирала измазанную грязью одежду и занялась собой. Сначала холодные компрессы, а потом теплые и горячие. И надо бы сбегать в аптеку, купить камфорного спирта… А может, у них еще что-нибудь найдется для таких случаев, более современное и действенное. Но Илоне совсем не хотелось выходить на улицу в таком виде. Лучше подождать, пока Алексей Алексеевич проснется, и отправить в аптеку его.
Прижимая к щеке влажное прохладное полотенце и сожалея, что в доме нет холодильника, а соответственно и льда, Илона села возле кухонного стола и задумалась. Что-то надо делать, как-то добывать деньги. Нет, с автомобилистами покончено раз и навсегда, это понятно. Надо выбирать более безопасные варианты, пусть даже они не принесут больших доходов. Нельзя же в самом деле рассчитывать на то, что у каждой толстой дуры, идущей ночью в магазин, будет при себе несколько тысяч долларов. Два раза повезло — на третий раз прокололась. Ну, значит, судьба такая.
Конечно, Илона не забыла пережитого страха и боли, но быстро убедила себя в том, что это — простая случайность, что она сама виновата, не надо было соваться на шоссе, ее призвание — охотиться в городе, на темных улицах, благо белые ночи давным-давно миновали. И кстати, синяк на лице ничуть этому не помешает.
А в том, что касается Антона… Все, решила она, хватит тянуть. Пора менять стратегию и переходить к активным действиям. Он слишком нерешителен. Илона, сменив компресс, начала во всех подробностях рисовать их следующую встречу.
На этот раз никаких обедов. Только ужин. Она дождется Раменского в конце рабочего дня, пусть даже на это придется потратить неделю или больше, он ведь иной раз задерживается в офисе допоздна и часто ездит в командировки (в настоящие командировки, не то что Толян Нерадов), заключает разные контракты — в общем, работает. Илона совершенно не могла представить, как именно выглядит работа коммерческого директора, в ее воображении возникали только картины деловых обедов и ужинов, а что происходит в перерыве между этими приемами пищи? Да не все ли равно? В общем, они отправятся ужинать в приличный ресторан, никакого стриптиза, ничего непристойного или даже просто легкомысленного. Она оденется… Ну да, лучше всего надеть светло-синюю прямую юбку, длинную, до середины икры, к ней гиацинтовую блузку и черный жемчуг. На правую руку — перстень с александритом. Туфли… черные или темно-синие? Пожалуй, черные, но не лаковые. И черный поясок, кожа с тиснением, узкий, с бледно-золотистой пряжкой. Отлично? Прическа — высокая, губная помада и лак — коричневато-розовые, светлые, с перламутром.
Итак, они сидят в ресторане, играет тихая музыка, классика, только классика!.. Антон, как обычно, говорит милые глупости, шутит, Илона смеется… А что они закажут? Лучше всего что-нибудь морское, она это любит, да и модно. Лангусты, или креветки, или мидии… Только не устрицы. Илона их терпеть не могла, хотя и ценила как признак роскоши. Вино, само собой, белое. Мюскаде, пожалуй. На десерт — сыр и кларет. И вот, когда ужин будет подходить к концу, Илона вдруг замолчит, опустив глаза в бокал с вином, нервно перебирая пальцами крахмальную салфетку… так, чтобы заиграл малиновыми огнями драгоценный камень… Антон, сразу заметив перемену в ее настроении (и обратив особое внимание на безумно дорогое кольцо), спросит: «Что с тобой, малышка?» А она будет долго молчать, а потом медленно поднимет на него взгляд (ну да, ее глаза должны в этот момент наполниться слезами) и тихо-тихо скажет: «Я люблю тебя…» Илона ярко представила, как изменится лицо Раменского, как он побледнеет и задохнется от счастья, от неожиданности… как возьмет ее за руку и непослушными губами произнесет: «И я тебя люблю, Илона, счастье мое…»
Илона вздохнула, улыбнулась и встала, чтобы сменить компресс. Из комнаты донесся скрип старой кровати — Карпов проснулся. Черт бы его побрал, тут же рассердилась она, сколько еще я буду вынуждена жить в этом вороньем гнезде! Хорошо хоть это чучело вытащило почти весь хлам из ванной комнаты, а то не пройти было. Сейчас Карпов сбегает, то есть сползает, в аптеку, что-нибудь принесет для синяка…
Алексей Алексеевич, кряхтя и вздыхая, как больной бегемот, отправился сначала в туалет, невыносимо долго сидел там, потом пошел в ванную — умываться. Этому он научился только благодаря Илоне — умывался и брился только от случая к случаю, хорошо, если раз в неделю. А теперь даже остатки зубов чистил. Поскольку двигался Карпов медленно, утренние процедуры заняли у него около часа. Наконец он добрался до кухни и тут же испуганно вскрикнул:
— Девочка, что случилось?
— А, — небрежно махнула рукой Илона, — мячом заехали. В волейбол играли на пляже, я зазевалась, вот и получила. Ты не сходишь в аптеку? Может, у них есть что-нибудь такое, от чего синяки быстрее пройдут?
Карпов засуетился. Забыв от волнения о том, что сначала полагается выпить чайку, а уж потом выходить из дома, он принялся собираться. Конечно, и на сборы ему потребовалось немало времени, но в конце концов он ушел. И Илона тут же стала строить планы добычи денег. А вечером снова отправила Карпова на прогулку, на этот раз в магазин, почувствовав, что ей просто необходимо хорошенько напиться. Стресс — дело серьезное. С ним надо бороться.
Так прошло четыре дня. Илона сидела дома, приводя себя в порядок, попивая водочку и фантазируя. Карпов тихо радовался тому, что его девочка никуда не убегает, мирно слушает радио, читает книжки, которые он раздобыл специально для нее — выпросил почитать у соседки с третьего этажа, даже сама сварила суп, Необыкновенно вкусный, и нажарила оладий с кабачками… Всегда бы так! Хотя, конечно, отпуск рано или поздно кончится, придется милой девочке снова вставать ни свет ни заря, да ведь иначе и денег не заработаешь. Карпов изо всех сил старался угодить своей красавице. Он то и дело подметал пол, он старательно мыл посуду, стирал, ходил в магазин, он вообще был готов на все ради своей сказочной птицы. Но почему-то настроение у Илоночки постоянно было неважным…
А Илона, почти не замечая Карпова со всеми его хлопотами и заискивающей щербатой улыбкой, придумывала все новые и новые варианты следующей встречи с Антоном Раменским… Она твердо решила, что сначала объяснится с ним, а уж потом видно будет, придется ли ей когда-нибудь еще заниматься «ночной охотой».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Ночь выдалась прохладная. Илона почувствовала, что начинает мерзнуть. Застегнув курточку и подняв воротник, она наконец махнула рукой, пытаясь остановить темный «мерседес». Но тот пролетел мимо, шурша резиной по асфальту. Ладно, не последний. Вон еще кто-то катит…
Остановилась возле нее только четвертая машина — «БМВ», вроде бы темно-синий, а может, серый, ночью не разберешь. Илона наклонилась к окошку, заглянула в темный салон и жалобным голосом спросила:
— Извините, вы не могли бы довезти меня до какой-нибудь автобусной остановки или до метро? Я тут, кажется, заблудилась…
Она невольно вошла в роль женщины, впервые вышедшей на поиски заработков и еще не привыкшей к этому, смущенной и пытающейся сделать вид, что она тут оказалась случайно. Ведь любому дураку ясно, что случайно очутиться в таком месте просто невозможно, сюда так просто не доберешься.
Дверца открылась, изнутри донесся спокойный баритон:
— Садись.
Илона впорхнула в салон и благодарно улыбнулась, шепнув: «Спасибо!», но тут же ее улыбка увяла. Мужчина, сидевший за рулем, оказался каким-то уж очень большим — крупная голова с коротко подстриженными волосами, бычья шея, мощные, широкие плечи…
Илона бросила косой взгляд на руки, лежавшие на рулевом колесе. Ухоженные, с аккуратно подпиленными ногтями, по два перстня на каждой… Печатки и какие-то черные камни, непонятно, что это такое, но все массивное, основательное.
Мужчина молчал, и Илона начала настраиваться на действие. Они уже отъехали достаточно далеко от того места, где он посадил ее в машину, но лучше еще чуть-чуть подождать. Илона принялась рыться в сумке, достала пудреницу, открыла ее, посмотрелась в зеркальце — в общем, старалась вести себя как женщина, которая немножко нервничает… Но она и в самом деле нервничала. Наконец она решила: пора, хватит тянуть. Опустив пудреницу в сумку, крепко обхватила пальцами рукоятку раскрытого ножа, левой прихватила газовый баллончик и, резко повернувшись к мужчине, выхватила нож и приставила к его толстой, мускулистой шее.
— А ну, давай деньги! — прошипела она. Мужчина чуть повернул голову и с недоумением посмотрел на Илону, не сразу в слабом свете щитков заметив нож. Но в следующее мгновение в его глазах вспыхнула холодная злоба.
— Ах ты… — процедил он и вдруг резко нажал на тормоз.
Илону бросило на лобовое стекло, нож выпал из ее руки, предварительно прочертив тонкую красную линию на шее мужчины. Мужчина грязно выругался и, схватив Илону за волосы, изо всех сил ударил по лицу левой рукой. Илона взвизгнула и, не успев ничего понять, вылетела из машины в кювет, сильно ударившись спиной о дверцу. Газовый баллончик, на клапан которого она даже не успела нажать, куда-то исчез.
И машина тоже исчезла. Илона не видела, как та отъехала, ей было не до того. Она скатилась в наполненную грязной водой канаву, едва не захлебнулась… Цепляясь за скользкие пучки травы, обрывающиеся под ее дрожащими пальцами, она кое-как выбралась на обочину и упала ничком на колючий гравий. Ее трясло так, что тело подпрыгивало и изгибалось, она выла от боли, причиняемой острыми камешками, но встать не могла, как не могла и остановить дрожь. Но постепенно судороги утихли, Илона медленно поднялась на четвереньки, потом села на землю и, размазывая по лицу вонючую грязь и слезы, огляделась.
Где-то далеко-далеко светились бегущие цепочкой фонари, кое-где виднелись светящиеся окна многоэтажек — редкие, словно витающие в воздухе сами по себе… Здания Илона не могла рассмотреть на фоне ночного черного неба. Она сообразила, что уже слишком поздно, все нормальные люди давно спят… Как же она выберется отсюда? Куртка и брюки были мокрыми насквозь, облепленными грязью, листьями, каким-то сором… Илона с ужасом оглядела себя. Как же она…
Но тут неподалеку на обочине она увидела свою сумку. То ли она уронила ее еще до того, как свалилась в жидкую грязь, то ли тот ужасный бандит выбросил сумку вслед за пассажиркой, но, как бы то ни было, ей есть во что переодеться. Илона снова встала на четвереньки и поползла к сумке. Подняться на ноги и идти, как все люди, она была не в силах, она чувствовала такую слабость в коленях, что понимала: попытайся она сейчас встать, тут же и упадет.
То и дело ударяясь в рыдания, Илона кое-как стянула грязные мокрые брюки, куртку, надела легкую свободную юбку и трикотажную кофточку в обтяжку. Но второй пары обуви у нее не было — она ведь не могла предвидеть, что очутится в канаве… Она обтерла сандалеты курткой, с ужасом глядя на грязные до невозможности ноги. Отыскала в сумке сигареты, зажигалку, отползла с гравия на асфальт, уселась, подтянув колени к подбородку, закурила. Что делать? Черт побери, как отсюда выбираться?
Она посмотрела вправо, влево… По шоссе изредка проносились машины, слепя ее светом фар, но конечно же никому из водителей не приходило в голову остановиться и подобрать сидящую на обочине девицу. Кому она нужна?
«Черт побери, хоть какой-нибудь общественный транспорт имеется в этом вонючем районе? — зло думала Илона. — И если имеется, где и как его искать? Пропади пропадом все в мире новостройки, сдохнуть бы всем, кто в них живет… Сволочи, все вокруг — сплошные сволочи… Как я теперь покажусь на глаза Антону? Как? У меня же синяк будет в половину физиономии! Сволочи!.. Убила бы ту тварь, что выбросила меня из машины! Убила бы, и рука бы не дрогнула!»
Илона снова расплакалась, отшвырнув сигарету. Потом, собравшись с силами, встала и пошла к городу. Сначала ноги почти не слушались ее, но потом ходьба помогла обрести относительное душевное равновесие. Илона начала рассуждать более здраво и поняла наконец, что сама во всем виновата. Не надо было связываться с этим здоровяком. Надо было просто не садиться в его машину, подождать более подходящего субъекта, В общем, интуиция на этот раз ее подвела.
Глава 3
В конце концов ей снова повезло, хотя насколько это можно было назвать везением… Рядом с ней неожиданно остановилась доисторическая, обшарпанная «Победа» (Илона вообще не поняла, что это за автомобиль, она таких ни разу в жизни не видела), и веселый, благодушный пенсионер, распахнув дверцу, крикнул:
— Эй, девушка, чего пешком топаешь? Ты в город? Садись, подвезу!
Илона молча упала на продавленное, ободранное сиденье и судорожно вздохнула. Пенсионер, оглядев ее, сказал:
— Что, загулялась?
Илона откашлялась, попыталась что-то сказать — и с ужасом обнаружила, что у нее пропал голос.
— Эй, да ты простудилась! — обеспокоился пенсионер. — Ну-ка, погоди!
Он остановил свою удивительную повозку и, обернувшись, достал с заднего сиденья большой термос. В следующую минуту Илона, давясь слезами и захлебываясь, жадно пила горячий сладкий чай, чувствуя, как с каждым глотком ей становится все легче и легче. Пенсионер наблюдал за ней, едва заметно усмехаясь. Наконец, вернув термос на заднее сиденье, он тронул с места чихающую и воняющую бензином машину.
— Приключений искала, да? — спросил он, не глядя на Илону.
Илона удивленно посмотрела на него. «Надо же, — подумала она, — как это он умудрился выбрать именно это слово?»
— Нет, просто засиделась у подруги, а район этот совсем не знаю, — хрипло ответила она.
— А почему же подруга тебя не проводила?
— Да они там все напились, — тут же придумала Илона вполне подходящее объяснение для пенсионера. Она мгновенно вообразила себя невинной душой, испугавшейся пьяного хамства. — Вот я и ушла.
— А… ну тогда другое дело. А я вот решил в город съездить затемно, пока машин нет. Так-то мы со старухой на даче все лето, да у Леночки моей завтра, то бишь сегодня уже, день рождения. Надо прикупить кое-чего, не с одними же огурцами да редиской праздновать!
— Конечно, — слабо улыбнулась Илона. — Редиски для дня рождения маловато будет.
— А ты где живешь-то? — спросил пенсионер.
— На Гороховой, рядом с Мойкой.
— Ну это мне не по пути. Я тебя у метро высажу, ты уж не обижайся. Оно через час уже откроется. Деньги-то у тебя есть?
— Есть…
Через час метро откроется? Илона совсем не заметила, как пролетела ночь…
— Спасибо, — искренне поблагодарила она своего спасителя. Как жаль, что он ничуть не похож на принца ее мечты!
— Не за что, милая, не за что, — пенсионер. — Люди всегда должны друг другу помогать. Иначе не выжить. Да и незачем жить, если кругом одни звери.
Эта сентенция пролетела мимо ушей Илоны, ничуть не задев ее сознания. С какой это стати она стала бы помогать кому-то? У нее своих забот хватает.
Она вышла из удивительной машины возле станции метро «Автово», отыскала скамейку, села и задумалась о том, как вывернуться из неприятной ситуации. Ощупав правую сторону лица, убедилась, что щека распухла. Илона даже не хотела смотреться в зеркало, боясь увидеть что-нибудь совсем непотребное. Она знала, что теперь глаз заплывет и почернеет и щека к вечеру станет лиловой… Это уже было проверено на опыте за те два года, о которых она наотрез отказывалась вспоминать.
Придется сидеть дома, пока лицо не придет в порядок. Придется отказаться от встреч с Антоном, с прекрасным, удивительным Антоном… Но самое ужасное сейчас то, что у нее кончаются деньги. И об этом придется подумать особенно серьезно. Не сейчас, конечно, а когда она вернется «домой». Да, еще же и Карпов существует на свете… Ну, он поверит всему, что бы она ни рассказала. Можно выдумать любую ерунду. Например, что она свалилась с дерева. Полезла на яблоню из чисто спортивного интереса — и шмякнулась на кучу компоста. Впрочем, нет. Если ее воображаемая подруга — дама состоятельная, вряд ли в ее саду имеются такие кучи. Нет, они катались на яхте, дул сильный ветер, ее просто-напросто ударило… А чем, собственно, ее ударило? Илона, конечно, каталась на яхтах с Нерадовым, но она как-то не потрудилась запомнить названия движущихся частей, знала только румпель и якорь. Но не якорем же ее двинуло по физиономии… Ай, что-нибудь придумает, какая разница?
Когда она вернулась, Карпов еще спал. Илона сразу отправилась в ванную, постирала измазанную грязью одежду и занялась собой. Сначала холодные компрессы, а потом теплые и горячие. И надо бы сбегать в аптеку, купить камфорного спирта… А может, у них еще что-нибудь найдется для таких случаев, более современное и действенное. Но Илоне совсем не хотелось выходить на улицу в таком виде. Лучше подождать, пока Алексей Алексеевич проснется, и отправить в аптеку его.
Прижимая к щеке влажное прохладное полотенце и сожалея, что в доме нет холодильника, а соответственно и льда, Илона села возле кухонного стола и задумалась. Что-то надо делать, как-то добывать деньги. Нет, с автомобилистами покончено раз и навсегда, это понятно. Надо выбирать более безопасные варианты, пусть даже они не принесут больших доходов. Нельзя же в самом деле рассчитывать на то, что у каждой толстой дуры, идущей ночью в магазин, будет при себе несколько тысяч долларов. Два раза повезло — на третий раз прокололась. Ну, значит, судьба такая.
Конечно, Илона не забыла пережитого страха и боли, но быстро убедила себя в том, что это — простая случайность, что она сама виновата, не надо было соваться на шоссе, ее призвание — охотиться в городе, на темных улицах, благо белые ночи давным-давно миновали. И кстати, синяк на лице ничуть этому не помешает.
А в том, что касается Антона… Все, решила она, хватит тянуть. Пора менять стратегию и переходить к активным действиям. Он слишком нерешителен. Илона, сменив компресс, начала во всех подробностях рисовать их следующую встречу.
На этот раз никаких обедов. Только ужин. Она дождется Раменского в конце рабочего дня, пусть даже на это придется потратить неделю или больше, он ведь иной раз задерживается в офисе допоздна и часто ездит в командировки (в настоящие командировки, не то что Толян Нерадов), заключает разные контракты — в общем, работает. Илона совершенно не могла представить, как именно выглядит работа коммерческого директора, в ее воображении возникали только картины деловых обедов и ужинов, а что происходит в перерыве между этими приемами пищи? Да не все ли равно? В общем, они отправятся ужинать в приличный ресторан, никакого стриптиза, ничего непристойного или даже просто легкомысленного. Она оденется… Ну да, лучше всего надеть светло-синюю прямую юбку, длинную, до середины икры, к ней гиацинтовую блузку и черный жемчуг. На правую руку — перстень с александритом. Туфли… черные или темно-синие? Пожалуй, черные, но не лаковые. И черный поясок, кожа с тиснением, узкий, с бледно-золотистой пряжкой. Отлично? Прическа — высокая, губная помада и лак — коричневато-розовые, светлые, с перламутром.
Итак, они сидят в ресторане, играет тихая музыка, классика, только классика!.. Антон, как обычно, говорит милые глупости, шутит, Илона смеется… А что они закажут? Лучше всего что-нибудь морское, она это любит, да и модно. Лангусты, или креветки, или мидии… Только не устрицы. Илона их терпеть не могла, хотя и ценила как признак роскоши. Вино, само собой, белое. Мюскаде, пожалуй. На десерт — сыр и кларет. И вот, когда ужин будет подходить к концу, Илона вдруг замолчит, опустив глаза в бокал с вином, нервно перебирая пальцами крахмальную салфетку… так, чтобы заиграл малиновыми огнями драгоценный камень… Антон, сразу заметив перемену в ее настроении (и обратив особое внимание на безумно дорогое кольцо), спросит: «Что с тобой, малышка?» А она будет долго молчать, а потом медленно поднимет на него взгляд (ну да, ее глаза должны в этот момент наполниться слезами) и тихо-тихо скажет: «Я люблю тебя…» Илона ярко представила, как изменится лицо Раменского, как он побледнеет и задохнется от счастья, от неожиданности… как возьмет ее за руку и непослушными губами произнесет: «И я тебя люблю, Илона, счастье мое…»
Илона вздохнула, улыбнулась и встала, чтобы сменить компресс. Из комнаты донесся скрип старой кровати — Карпов проснулся. Черт бы его побрал, тут же рассердилась она, сколько еще я буду вынуждена жить в этом вороньем гнезде! Хорошо хоть это чучело вытащило почти весь хлам из ванной комнаты, а то не пройти было. Сейчас Карпов сбегает, то есть сползает, в аптеку, что-нибудь принесет для синяка…
Алексей Алексеевич, кряхтя и вздыхая, как больной бегемот, отправился сначала в туалет, невыносимо долго сидел там, потом пошел в ванную — умываться. Этому он научился только благодаря Илоне — умывался и брился только от случая к случаю, хорошо, если раз в неделю. А теперь даже остатки зубов чистил. Поскольку двигался Карпов медленно, утренние процедуры заняли у него около часа. Наконец он добрался до кухни и тут же испуганно вскрикнул:
— Девочка, что случилось?
— А, — небрежно махнула рукой Илона, — мячом заехали. В волейбол играли на пляже, я зазевалась, вот и получила. Ты не сходишь в аптеку? Может, у них есть что-нибудь такое, от чего синяки быстрее пройдут?
Карпов засуетился. Забыв от волнения о том, что сначала полагается выпить чайку, а уж потом выходить из дома, он принялся собираться. Конечно, и на сборы ему потребовалось немало времени, но в конце концов он ушел. И Илона тут же стала строить планы добычи денег. А вечером снова отправила Карпова на прогулку, на этот раз в магазин, почувствовав, что ей просто необходимо хорошенько напиться. Стресс — дело серьезное. С ним надо бороться.
Так прошло четыре дня. Илона сидела дома, приводя себя в порядок, попивая водочку и фантазируя. Карпов тихо радовался тому, что его девочка никуда не убегает, мирно слушает радио, читает книжки, которые он раздобыл специально для нее — выпросил почитать у соседки с третьего этажа, даже сама сварила суп, Необыкновенно вкусный, и нажарила оладий с кабачками… Всегда бы так! Хотя, конечно, отпуск рано или поздно кончится, придется милой девочке снова вставать ни свет ни заря, да ведь иначе и денег не заработаешь. Карпов изо всех сил старался угодить своей красавице. Он то и дело подметал пол, он старательно мыл посуду, стирал, ходил в магазин, он вообще был готов на все ради своей сказочной птицы. Но почему-то настроение у Илоночки постоянно было неважным…
А Илона, почти не замечая Карпова со всеми его хлопотами и заискивающей щербатой улыбкой, придумывала все новые и новые варианты следующей встречи с Антоном Раменским… Она твердо решила, что сначала объяснится с ним, а уж потом видно будет, придется ли ей когда-нибудь еще заниматься «ночной охотой».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34