Здесь выложена электронная книга Сестры автора по имени Бут Пат. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Бут Пат - Сестры.
Размер архива с книгой Сестры равняется 249.92 KB
Сестры - Бут Пат => скачать бесплатную электронную книгу
OCR Roland
«Сестры»: Эксмо-Пресс; Москва; 1998
ISBN 5-04-000728-0
Аннотация
Юная, полная надежд Джейн Беннет приехала в Лос-Анджелес к своей сестре, знаменитой писательнице, которую не видела много лет. Но Джулия, озлобленная, одинокая, несмотря на успех и многочисленных поклонников, воспылала ненавистью к своей красавице сестре. Поглощенная местью, она не понимает, что тем самым губит себя, в то время как Джейн, пережив разочарования, находит свою большую любовь и удачу и взлетает на самую вершину голливудского небосклона. Этого Джулия не может ей простить.
Драма близится к развязке, но… вызывающая шок сенсация все расставляет по своим местам. Любовь и благородство торжествуют!
Пат Бут
Сестры
В Голливуде вам заплатят тысячу долларов за поцелуй, а за душу дадут пятьдесят центов.
Я-то знаю, ведь я столько раз отказывалась от первого предложения и соглашалась на пятьдесят центов.
Мерилин Монро
Пролог
В Тару пришло утро, и для Скарлетт О'Хара наступил новый день. Она стояла на покрытом лаком паркете красного дерева, на своем старом крыльце, измученная, но не сломленная. Она тяжело вздохнула, при этом складки ее кружевного кремового платья встрепенулись. Наконец она дома, снова в Таре. Поля и деревья родины, эта красная земля помогли ей выстоять, а сердцу не разорваться.
Она всей грудью вдохнула настоянный на медовых запахах ветерок и смахнула слезы с глаз, видевших так много горя: ее любимая Джорджия пылала, а Шерман ожесточенно продвигался через Атланту к морю; умиротворенное смертью бледное личико малышки Бонни, гибель большинства ее друзей; и Ретт… Ретт, которому и дела нет до ее чувств и будущего…
Она медленно прошла между колоннами портика, слегка помахивая веером, чтобы отогнать тяжесть полуденного зноя, в который провалилась изнемогающая округа. Сколько таких дней пролетело здесь? Ленивых, с ледяной мятной водой и с Эшли, когда по дерновым лужайкам носились приземистые пони, вдоль хлопковых полей с лаем проносились гончие, а ласточки пикировали в ослепительно синем небе. Все было как прежде, но многое изменилось, и от этого у нее наворачивались слезы. Все, что она любила, прошло, исчезло, навсегда унесено безжалостным ветром.
Джейн погрузилась в роль Скарлетт. Ее никогда не учили сценическому мастерству, она даже не слыхала о Станиславском и его методе, но инстинктивно чувствовала, что и как нужно делать. Чтобы тебе поверили, что ты чувствуешь, чтобы быть правдивой, надо страдать самой – сейчас ее сердце разбилось, как когда-то сердце Скарлетт О'Хара.
Она думать забыла о кране, угрожающе раскачивающемся где-то там, где сидел режиссер Пит Ривкин. Ее не волновало, где находятся камеры и отметки мелом на полу, указывающие ей, где стоять. Все это было неважно. Это просто не могло иметь значения, ибо настолько сильными, почти неосязаемыми были рвавшиеся из нее чувства, а ее ослепительная, умопомрачительная красота чуть ли не сжигала пленку, вызывая образ, который сведет с ума Америку.
Шли первые кинопробы телесериала «Завтра будет новый день» – телеверсии «Унесенных ветром», которую ждали с замиранием сердца. На студии не было никого, кто бы не знал, что они присутствуют при рождении легенды. Ощущение триумфа, подобного разорвавшейся бомбе, было повсюду: в горящих глазах руководства, в сиянии, словно нимб, окутавшем Пита Ривкина, в насыщенной напряжением атмосфере Сан-Фернандо-Вэлли. Но всего заметнее был триумф в изменчивых глазах самой звезды: он звучал в ее воодушевленном, берущем за душу голосе; в боли разбитого сердца, в которую она заставляла поверить, пряча свое сердечко за безупречной, белой, как цветы магнолии, грудью.
Джейн погрузилась в пучину переживаний: смерть ребенка, потеря возлюбленного, страна в руинах. Она и в самом деле чувствовала боль Скарлетт как свою собственную. И сама Джейн начинала с разочарований и трагедий, и хотя ей было всего двадцать два, она, как и Скарлетт, прошла испытания огнем. Скарлетт столько страдала из-за любви. Что ж, Джейн тоже. Скарлетт осталась без средств, вдали от дома. И она тоже. Но Скарлетт боролась и сражалась, и в конце концов торжествовала победу над своими врагами. Слава Богу, Джейн тоже. Она блуждала по скоростным магистралям Голливуда – сама невинность в этом пугающем потоке, возвышенная в жизни и беззащитная перед уличными ловкачами. Сокрушительные правила этой дороги должны были бы уничтожить ее. Но теперь она – покорившая всех, торжествующая королева, а где-то там в толпе, глазеющей на ее успех, и ее сестра, которая отчаянно пыталась разрушить ее жизнь. Эта сладостная мысль промелькнула в глубине ее сознания, и она улыбнулась сквозь слезы, представив себе, сколько бессильной ярости закипает сейчас где-то на задворках студии. О, Скарлетт бы это оценила – острый вкус отмщения, вид поверженных врагов и исчезнувших соперниц.
Над головой Джейн предупредительно поднял руку Пит Ривкин. Он выжидал подходящий момент. Падая, его рука описала дугу, и по этому сигналу, как приготовившуюся к броску кобру, операторы резко повернули камеру и повезли ее вперед по специально смазанной дорожке.
Джейн повернула лицо к камере, позволяя прожекторам осветить залитый слезами профиль. Ей вновь удалось ощутить то, что оживит слова текста. Какие чувства питала к Ретту Скарлетт? Это было так просто. Все в ней самой, стоит только вспомнить. Ее возлюбленный, которого она сжимала в объятиях под жаркими, влажными простынями знойными ночами, когда весь Лос-Анджелес спал. Она преклонялась пред ним, а он бросил ее, как Ретт бросил Скарлетт… Камера наехала совсем близко, чтобы поймать в объектив ее дрожащую верхнюю губу, ее охваченное горем лицо.
– Ретт, – прошептала она, и ее голос покинутой любовницы дрогнул от отчаяния. – Ретт, постарайся простить меня, как я тебя прощала.
Из отдаленного угла студии, сощурившись от ненависти, за своей сестрой наблюдала Джули Беннет. Вокруг нее образовалось поле сильнейшей неприязни, трепещущая аура отчаянной агрессии, и, несмотря на плотную толпу зевак, возле нее оставалось свободное пространство, будто съемочная группа бессознательно старалась оградить себя от ее зла. В середине кокона, сотканного из собственной злобы, Джули скрежетала зубами, кровь закипала в ее жилах, а превратившиеся в иголки зрачки, казалось, прокалывают все вокруг, пытаясь пронзить, словно лазерным лучом, ту, которую она ненавидела больше всех на свете.
Джейн. Всегда Джейн. Джейн, которая была живым напоминанием об их матери, которую Джули не выносила, и об отце, которого боготворила. Джейн, которая отняла у нее детство, сделала изгнанницей. Джейн, которая без всяких усилий отобрала у нее обоих мужчин, которых только и любила Джули. Она размышляла о бесславном провале своих планов мести, а воспаленный мозг возносил жалобные молитвы, и они кружились и кружились у нее в голове, а пальцы все сильнее вонзались во влажные от пота ладони. Что из того, что она была всемирно известной писательницей? Что значили деньги, слава, успех, если она была лишена самой главной власти – навредить единственному существу, которое она поклялась уничтожить? Каждый раз Джейн ускользала от ее гнева. Джули расставляла капканы, подбрасывала яды, ее дьявольски изощренный макиавеллиевский ум измышлял самые экзотические ловушки для ненавистной сестры, но, несмотря на все ухищрения, Джейн каждый раз уворачивалась. Сегодня она была почти вне досягаемости. «Завтра будет новый день» оборачивался подлинным триумфом, а почему – всем было ясно. Джейн. Джейн, исторгающая слезы из глаз искушенных телевизионщиков. Джейн, вызывающая эмоции из потрепанных жизнью профессионалов, как духов из неведомых глубин. Джейн, Джейн, всегда Джейн, которая возносится сейчас на волшебном облаке к звездам, где она будет неуязвима для ненависти Джули.
Остается всего один шанс. Другого не будет. И чтобы выполнить свой адский план, Джули была готова принести себя в жертву. То, что она намеревалась осуществить, значило для нее конец всего: карьеры, репутации, феноменальных доходов. Она мрачно усмехнулась; ее пламенеющее лицо исказилось от гнева. Но игра стоит свеч, ибо Джейн не выдержать того всесожжения, которое уготовлено ей. Пусть, как Самсон, пострадает и Джули, уничтожая свою сестру; все равно эта жертва – лишь малая плата за наслаждение от осуществленной мести.
Она прижала тяжелую пачку сигарет к резко вздымавшейся груди, и вздох со свистом вырвался сквозь ее стиснутые зубы. Она была готова воспользоваться ужасным содержимым пачки – наводящим страх оружием своего возмездия. Скоро, теперь скоро с этим будет покончено. Все закончится опустошительной местью, обиды и предательство будут наконец смыты потоком, который унесет их всех.
Она проталкивалась через толпу в студии ближе к Джейн и все бормотала под нос свое обещание, но ее тонкие сжатые губы не выдавали тайну принятого решения.
– Я никогда не прощу тебя, сестренка. За то, что ты есть, за то, кем была, за все то, что ты мне сделала. Обещаю, что отныне ты каждую минуту будешь испытывать боль.
* * *
Палец Билли Бингэма лежал на спусковом крючке револьвера в двадцати футах от Джули и в шестидесяти от Джейн. Похожий на симпатичное пугало, сгорбившись в своих вытертых голубых джинсах, он неуклюже стоял посреди нагромождения камер, кабелей, электропроводов и микрофонных журавлей. Он был изможденный, осунувшийся и бледный как смерть, но вместе с тем походил на ангела, настолько простодушное выражение его лица не сочеталось с местью, на которую он решился. Взгляд Билли блуждал, он задыхался в переполненной студии и изо всех сил старался не упасть в обморок. Голова у него раскалывалась от боли, страдания были невыносимы, когда особенно сильные приступы сотрясали его. Но все же он был благодарен этой боли, потому что она не давала забыть ему, зачем он здесь. Никогда раньше ему не приходилось никого убивать. Это предстояло сделать в первый раз и наверняка в последний. Ему очень хотелось, чтобы все получилось. Но обморок грозил разрушить его планы. Нужно было продержаться еще немного. В ближайшие несколько секунд все должно решиться.
Он стал сползать вниз, черные пряди волос упали на лицо; он попытался стереть с лица пот перевязанной рукой. Голова разрывалась от острой пульсирующей боли, он никак не мог сосредоточиться. Это будет исключительно творческая, искусная работа. Ни живопись, ни скульптура не идут ни в какое сравнение с тем, что он готов совершить. Это будет превосходно, да что там, просто красота, прекрасное действо в этом непростительно испорченном мире.
Таким опустошенным он никогда себя не чувствовал. Все кончено. Он иссяк.
Вот и боль говорит о том же. Ужасная рана, вызвавшая эту боль, посылала импульсы из его мозга. Никогда больше он не сможет писать картины, которые были смыслом его жизни. Поэтому жизнь должна закончиться. В двадцать пять красивое, сильное тело, выразительные глаза, замечательное мировосприятие художника, которое заурядный ландшафт обращало в саму красоту, становилось больше ненужными подпорками игры, которая тянулась весь последний год. Занавес должен закрыть наполненную ненавистью драму его жизни, и тот, кто должен опустить занавес, уже близко… совсем близко.
Сквозь плывущий перед глазами туман он мог разглядеть ее и подумал о пуле, а еще о том, как поддержать свое усталое тело. Дрожащей рукой он сжал рукоятку револьвера и, пошатываясь, направился через набитую оборудованием студию к той, кого он собирался убить.
Роберт Фоли несся, словно адские уголья жгли ему пятки. Парковочная стоянка была в четверти мили от студии, где снимался сериал «Завтра будет новый день», и непроницаемые проволочные заграждения мешали ему подъехать прямо к цели. Легкие его работали, как кузнечные мехи, он вдыхал раскаленный воздух Сан-Фернандо-Вэлли, ноздри раздувались – ведь ему приходилось заставлять тело проделывать то, к чему оно не привыкло. Он был худощавым, тренированным, но бежать четырехсотметровку в полной одежде в этой ужасной духоте – это уж чересчур. Пот катился по нему градом, тело отказывалось повиноваться, но он мчался, чтобы не допустить трагедию, не дать ей свершиться.
У него в голосе звучала призрачная музыка, погребальные мелодии сливались с взрывными аккордами тревоги и страха. Вот-вот могло свершиться ужасное, непоправимое преступление, и он был единственным человеком во всей Вселенной, который мог его предотвратить. Несколько минут назад он узнал тайну, которую знал, казалось, всю жизнь. Через годы он пронес в себе, не сознавая этого, ключ к тайне. Теперь его долг и предназначение – захлопнуть ящик Пандоры и предотвратить преступление.
Он уже видел толпу, сплетение проводов, гирлянды огней и движущиеся камеры, но продолжал бежать, и, хотя сердце разрывалось у него в груди, дрожащие ноги упрямо несли его в студию. На крыльце среди декораций, представлявших Тару, он увидел Джейн, маленькую, безмятежную, такую беззащитную. Облегчение заполнило его. Съемка не остановлена. Еще нет. Значит, он не опоздал.
Но для чего должно быть поздно? Ужасная дилемма оставалась неразрешенной, и Роберт Фоли вновь сделал усилие, чтобы окончательно решить, что же ему делать. Чтобы спасти ту, кого он любил сейчас, ему нужно предать ту, которую когда-то любил еще сильнее. Даже в этот миг, когда его тело совершило невозможное, часть его сознания твердила «нет». Он раздвоился: одна половина запрещала, другая желала… Что же победит – будущее или прошлое?
Весь ужас был в том, что он и сам этого не знал.
Он остановился. На него посматривали с любопытством. Позади платформа с камерой приподнялась на фут или два над съемочной площадкой. Роберт Фоли больше не колебался. Он вскочил на платформу, и его дикие блуждающие глаза принялись шарить по человеческому муравейнику, кишевшему внизу. Внезапно он увидел ее. Через площадку, расталкивая телевизионщиков, как Красная Маска, двигалась угрожающая фигура Джули Беннет. В вытянутой руке у нее был сжат, как символ судьбы, коробок, содержащий такую опасность, что у Роберта Фоли кровь застыла в жилах. Как стрела к цели, Джули Беннет неумолимо летела к ступеням Тары. Летела к Джейн.
– Подожди! – закричал он изо всех сил. – Подожди!
Это прозвучало как вопль в церкви. Сотни голов повернулись, чтобы отыскать еретика, осмелившегося прервать священнодействие телесъемки.
В зловещей тишине Роберт Фоли слышал лишь собственный голос. Но это был не его голос – громкий, отчетливый, исполненный небывалой силы убеждения. Для всех, кто слышал его, да и для самого Роберта, он прозвучал как глас из потустороннего мира, и его слова были слышны всей ошеломленной аудитории.
– Остановись! Джули Беннет, ради Бога, остановись! Остановись, прежде чем совершить то, что разобьет твое сердце!
Часть первая
ЖЕНЩИНА-РЕБЕНОК
– Что за чудесный день, когда ребенок становится женщиной, – проговорила Мэри, мечтательно глядя на окутанный дымкой Котсволдс.
– Куда страшнее день, когда женщина превращается в ребенка, – откликнулся Фредерик.
Джули Беннет. «Женщина-ребенок»
1
Я не говорун
И светским языком владею плохо…
Я весь свой век без малого воюю
И, кроме разговоров о боях,
Поддерживать беседы не умею.
Однако вот бесхитростный рассказ…
Открыта исповедь пред вами,
Как я достиг ее любви…
Стрэтфорд-на-Эйвоне, Англия. 1966
Голос, плывущий со сцены, казался осязаемым. Клокочущий, плавный, он словно покачивался на воздушных волнах и, отлетая от стен, заполнял собой весь безлюдный театр; но даже в темных, отдаленных уголках создавалось впечатление его вкрадчивого присутствия. Ничем не стесненный, он свободно звучал в проходах, гордо вздымался, восславленный собственной магией, собственной силой разбивать оковы обманутого воображения.
Софи сидела, замерев, зачарованная необычайным сценическим даром своего мужа. Она едва осмеливалась дышать, двигаться, чтобы не вспугнуть великолепия, охватившего ее душу при звуках его голоса, и сидела, позволяя своим мыслям свободно парить на безудержных крыльях фантазии. Он был богоподобен. Лицо его потемнело, орлиные черты заострились, глаза метали молнии. Он стоял прямой, исполненный чести, воистину он был мавром. Он стал самим Отелло.
«Я не говорун и светским языком владею плохо«, – это было великой ложью, но, как ни странно, и самой чистейшей правдой. Никто не мог заставить зазвучать так красноречиво слова Шекспира здесь, в Стрэтфорде, на родине поэта; но в роли Отелло, храброго солдата, Ричард Беннет всегда был готов говорить так, что его понимал каждый. И акцент его определенно был «не совсем в порядке», по крайней мере для того утонченного общества, высшего света богемы, в котором вращалась Софи. Но то было давно. А это было реальностью.
Сестры - Бут Пат => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Сестры автора Бут Пат дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Сестры у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Сестры своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Бут Пат - Сестры.
Если после завершения чтения книги Сестры вы захотите почитать и другие книги Бут Пат, тогда зайдите на страницу писателя Бут Пат - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Сестры, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Бут Пат, написавшего книгу Сестры, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Сестры; Бут Пат, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн