На улице все было спокойно.
— Господи, — пробормотала я, уверяя себя: все, что ни делается, к лучшему.
Его было просто необходимо спровадить. На кой черт мне коп на хвосте, особенно такой, как он? Не коп, а пентюх какой-то, неспособный даже как следует водить европейскую машину. А именно — гонять!
Я занялась подготовкой к работе и завела ментальный будильник на шесть утра. Я намеревалась проверить соседей Дэниела, запротоколировать время его отъезда на службу (он работал в компании по продаже мобильных телефонов), а также проследить заведенный порядок. Так сказать, осторожненько осмотреть изнанку его жизни.
С утра по моим венам несся поток адреналина. А мне именно это и было нужно — что-нибудь возбуждающее. И поскольку я не собиралась заниматься сексом со всякими опасными подонками или торчать по кайфу (о том, чего я еще не собиралась делать, в красках может рассказать христианское телевидение), то совать свой нос в чужие дела как раз и было самым подходящим для меня занятием.
От долгого сидения задница моя превратилась в кусок гранита. На обочине широкой улицы я выглядела подозрительно и чуть-чуть отъехала. У дома было припарковано только три машины — голубой «вольво», желтая «тойота» и подъехавший при мне белый «фольксваген-жук». Я не успела рассмотреть, кто за рулем. Кажется, у каждого из жильцов был свой навес для автомобиля.
Я сидела, как притаившийся в засаде злодей-онанист, который, ссутулившись над рулем, то и дело запускает руки себе в штаны. Через час я умирала от нужды сходить по маленькому, а через два забыла про свой мочевой пузырь, силясь разлепить набрякшие веки. Шесть часов для меня — ни свет ни заря. Вдобавок по натуре я раздражительная, так что настроение в машине создалось гнетущее.
Когда машины начали выезжать из гаражей, вспышка фар полоснула по моим глазам. Это было как в фильме «Эдвард — руки-ножницы». Спустя пять минут от дома номер семнадцать (моей цели) вырулил темно-синий пятидверный автомобиль. Я сглупила, припарковавшись напротив четырнадцатого номера, думая, что тут он не заметит меня, когда будет выезжать на улицу. Все, кранты, мне ничего не было видно, но я быстро развернула машину вдоль дороги и увидела гаражную дверь. Она захлопнулась.
— Супер, — буркнула я. — И что теперь?
Я изнывала. Мочевой пузырь давил на мои жизненно важные органы. Надо было двигать домой, наводить порядок. В это утро Джок наклевался каких-то гнилых зерен и загадил весь ковер. Длиннохвостые попугаи — хорошие комнатные птички, но убирать за ними порой надоедает. Я распахнула дверь машины и огляделась. Почти напротив дома Дэниела располагался общественный парк с крошечной площадкой для барбекю. Там наверняка был туалет. Я заковыляла через дорогу, все еще завернутая в свою накидку, когда увидела женщину, выглядевшую, словно после неудачного посещения парикмахерской. Она со вздыбленными волосами галопировала через улицу с коляской и еще одним отпрыском на буксире, приговаривая:
— Скорее! Не смотри на тетю. Пенни! Не ходи на качели, слышишь, что я тебе говорю? Надень кепку! О-ох, немедленно оставь в покое этого кота. Пенни!
Я тотчас возблагодарила бога и всех его помощников за то, что мне не с кем подвергать себя риску беременности, и устремилась по направлению к каменному блоку, который располагался внизу, на скользком откосе, и сулил мне освобождение. Я обрызгала мочой все нижнее белье, пытаясь избежать столкновения с мошкарой, поднявшейся с краев унитаза. А когда у меня под каблуками хрустнуло несколько тараканов, я решила, что с меня на сегодня хватит и пора домой.
Сегодня вечером работа отменялась, поскольку я давно обещала Джози отправиться наконец на поиски суженого для себя самой. Мы собирались выйти в приличное место.
— Тебе нужно встречаться с людьми, — сказала она, исподтишка оглядев мои ярко-синие брюки-капри. — И тебе не мешает обновить гардероб.
Я вовсе не ожидала встретить идеально подходящую мне половинку, но, возможно, настала пора действительно приложить некоторые усилия, чтобы найти кого-нибудь. Бойфренд был бы кстати. Может быть, у него даже окажется такой же размер одежды, как и у меня, и это решит еще одну проблему. Я смогу иногда надевать его вещи.
Мы завтракали в кафе у Джози. Она рассказывала мне о Карле, разбитном англичанине, с которым она встречалась. Джози, как и я, сомневалась, что их четвертое свидание состоится. Кавалер благоухал одеколоном «Олд спайс» и танцевал, как палка. Мы надеялись встретить кого-нибудь поприличнее, а не «обычную шантрапу, с которой мы вечно знакомимся в четыре утра в арабской закусочной или на стоянке такси», как выразилась Джози. Мы, вообще-то, обычно ходили в винные бары и лаундж-бары, и там обычно были чисто выбритые мужчины в выглаженных рубашках, так что она несколько сгустила краски.
Но, сказать по правде, мне уже все равно нечего было терять, кроме собственного достоинства. К сожалению, опыт подсказывал мне, что знакомства с мужчинами в барах — верный путь к разбитому сердцу.
— Я думаю, мы вечером просто не будем привередничать, а там видно будет, как оно пойдет, — сказала я, положив сахар в кофе и откинувшись к стене, обшитой набивным винилом. Кафе пустовало, и шторы были собраны в складки. А под «как оно пойдет» я подразумевала, что неплохо было бы сегодня откупорить бутылочку-другую хорошего вина.
Джози в это время оглядывала шесть ящиков со спиртными напитками, которые мы только что выволокли из фургона для доставки продуктов на дом. Кафе было маленьким и старомодным. По стилю оно совершенно не подходило к навороченному имиджу моей подруги. Два года она хлопотала тут по налаживанию частного бизнеса и прожужжала нам все уши о своих заботах. Мы внимали, но со временем нам это поднадоело. У Джози великолепный вкус, но она малость с ленцой, как и я. Она надеялась получить полную лицензию на продажу спиртных напитков, чтобы клиенты покупали не только закуску. Торговля алкоголем была выгодной, и Джози хотела открыть свой бар, эдакий уютный буфет, чтобы через год быть в барыше и отчалить в заморское путешествие, безэтого идиота Карла, надо надеяться.
— Карл ужасно злится, что я не хочу с ним встречаться, — как будто прочитав мои мысли, проговорила Джози. Она закинула длинные ноги на кофейный столик, стоящий перед нами. Ее прежде длинные рыжие волосы были коротко пострижены. Буквально на днях Джози сделала себе короткую сексуальную прическу в стиле садомазо.
В чем я, действительно, нуждалась, так это в приятельских отношениях с какой-нибудь занудной семейной парочкой, которая охотнее покупает белье в дешевом универмаге, чем в роскошном магазине. Иметь такую подругу, как Джози, было все равно что пытаться выиграть на сексуальном Уимблдоне у ведущих игроков, отобранных для финальных соревнований. Мне приходилось прямо смотреть фактам в лицо: на этом поприще за Джози никому не угнаться, а уж мне и подавно. Она же все еще куксилась.
— Ах, Карл, — сказала я. — Его чувство юмора обгоняет только женоненавистничество.
Джози выпрямилась:
— Ты думаешь, он боится женщин?
Я попробовала язвительно рассмеяться, но вышло какое-то зловещее кудахтанье. Мы с Зарой решительно выдирали Джози из объятий Карла. Пока она еще не сбрендила, не выскочила за него и не съехала к нему в замок.
— Он бесится оттого, что у тебя свое дело, и только прикидывается твоим другом, а сам спит и видит, как ты будешь с утра до ночи париться на его кухне. И с ним ты никогда не наденешь туфли на высоком каблуке. Ты что, не замечаешь, что он метр с кепкой и к тому же слабоумный?
— Кэсс, — неожиданно серьезно сказала Джози, — ты знаешь, ты становишься какой-то… циничной.
— Это хорошо? — спросила я осторожно. Она замялась и сказала, насупившись:
— Может быть, но ты всегда кажешься немного критичной, когда говоришь о мужчинах. И есть еще кое-что, отчего чувствуешь себя неловко с тобой.
Я нервно осклабилась, ощущая, как вытягивается мое лицо:
— Неужели?
Мы посидели в тишине, пока Джози выковыривала грязь из-под накрашенных французским лаком ногтей. А я притворялась, что призадумалась над тем, что она сказала. На самом деле я пыталась скрыть свое смущение.
— Значит, ты предлагаешь встретиться в баре «Стим»? — наконец спросила я, вставая, и стряхнула с длинной джинсовой юбки крошки сухого печенья.
— Конечно, увидимся там в девять, — бросила Джози, относя чашки на прилавок, и воскликнула: — Ой, Кэсс?
Я обернулась.
— Что ты наденешь?
— Ты о чем? — спросила я рассеянно, закидывая сумку на плечо и прикидывая в уме, смогу ли я оправдаться перед собой, если по пути домой куплю шоколадку.
— Я думаю, вечером тебе надо одеться немного поскромней.
— Я и так скромно одета.
— Согласна. Но, Кэсс, некоторые мужчины приходят в уныние от кожаных юбок, им не нравятся ожерелья в виде скорпиона, а при виде высоких сапог на шпильке они просто холодеют от ужаса. У тебя еще цело то длинное зеленое платье с разрезом?
— Да. Только теперь я его называю «пыльная-дерюга-доллар-километр». Хотя разрез вроде бы как разрез.
— О'кей. Оно бесподобное — такое длинное и шелковистое. Ты его тоже сама шила?
— Нет, — пробормотала я тихо.
— Хорошо, может быть, наденешь его, хотя бы ради меня?
Я тихо ворчала, когда уходила. Вот так прямо сказать мне обо всем — неплохое дело. Это отделяет зерна от плевел. Только было непонятно, к чему относятся Диклэн-бас-гитарист и тот бродяга на углу, что каждое утро предлагает мне заплести косички.
Я положила деньги Элен на кредитную карточку, и еще тысяча баксов осталась в кошельке. Несмотря на сомнения насчет своей внешности, я чувствовала, как на меня накатывало возбуждение. Будь что будет, в конце концов. Этот вечер мог перевернуть всю мою жизнь.
В такой вечер я могла бы выйти на улицу, не подозревая, что вот-вот встречу мужчину своей мечты. Того, кто оценит мою стряпню (духовка — удобный шкафчик для хранения ненужных вещей) и мою манеру одеваться (яркие цвета отвлекают от уродливых выпуклостей). Я бы шла, не зная о том, что моя жизнь изменится раз и навсегда. Что, наконец, я найду того, кто любит все то, что люблю я, или большую часть того.
Господи, хотя бы того, кто остановит меня, прежде чем меня стошнит. Судя по всему, я балансирую между чем-то бесстыдным и безнадежно романтичным. С меня достаточно.
Я раскопала в самом низу гардероба длинное зеленое платье, накрутила волосы на бигуди, чтобы они стали немного пышнее, накрасилась и спрыснулась туалетной водой «Романтика». Уверена, что на ком-нибудь еще этот наряд был бы верхом совершенства. Но на мне… Я преобразилась в одну из тех девушек, которым мужчины берут выпивку и дают прикурить сигарету. Я была похожа на карающую Немезиду.
Осторожно держась за поручни, я спустилась в бар «Стим» — темнющий, холоднющий и самое дорогое питейное заведение в городе. Здесь подавали коктейли и вино. На мне были высокие сапоги на шпильках, которые ни на что другое не годились, кроме как на то, чтобы прошествовать в них величавой поступью командирши от стула в баре до туалета и обратно. Я не томилась в ожидании танцев, но это был компромисс: сапоги — для меня, платье — для Джози.
Танцы были важной составляющей в этой наполненной зловещим смыслом игре. Пара идиотов на ярко освещенном танцполе и мужчины, похожие на Брэда Питта, надо полагать, были бы заинтригованы.
Если вы не доберетесь до танцпола в лучах прожектора, то можете скоротать ночь на своем стуле, потягивая мартини в мрачной атмосфере аквариума, и никто даже и не догадается, что вы — девушка.
— Ты хотя бы понимаешь, что у меня — наряд номер два этой недели? Почти самый модный, — прошептала я Джози, подобравшись к ней на диван.
К сожалению, она не ответила мне, потому что уже болтала с двумя парнями, что было неудивительно. А я-то надеялась на девические посиделки, несмотря на ее обещание познакомить меня с какими-нибудь привлекательными мерзавцами в шмотках от Хьюго Босс. На Джози было короткое голубое платье с открытой спиной и плечами, на бретельках, завязывающихся вокруг шеи, ремешковые сандалии, и, конечно же, ее смертельное оружие, сумочка от Фэнди, была, как всегда, при ней. Она не чувствовала себя наряженной, наверное, потому, что одевалась подобным образом каждый день.
— Кэсс, это Рон, — сказала Джози, указывая на темноволосого парня в голубой фирменной рубашке от Ральфа Лорена. — А это Уильям.
Она лучезарно улыбнулась Уильяму, одетому в серый костюм и, судя по взъерошенным волосам, косившему под американского киноартиста Хью Гранта. Я нервно сглотнула. Джозин плотский боеприпас, загруженный в самонаводящуюся ракету, движущуюся под действием силы чувственного влечения, был готов к боевому поражению. Она всегда нацеливалась на самого тупого мудака в обозримом пространстве, особенно если было похоже, что у него есть БМВ. Видно, Джози обожала заниматься сексом в дорогих тачках. Я никогда не спрашивала, так ли это, а сама она не говорила. Но слухи были. Я взяла предложенный Роном коктейль и села. Было ясно, что сегодня вечером Карл со своим замком остались за бортом.
Следующий час я вымученно смеялась, слушая дежурные шутки, и еле сдерживалась, чтобы не закатывать глаза, когда Уильям принялся рассказывать анекдоты. Говорил он абсолютно нечленораздельно и, хотя повторял сто раз одно и то же, понять, где смеяться, было невозможно. Обычно такого рода парней, когда они пытались рассказывать сказку про белого бычка, я брала за загривок и, притянув к себе, чувственно шептала: «Я знаю, что такое карбюратор». Но те, по крайней мере, были симпатичными.
Когда я встала, чтобы выйти в туалет, ребята заковыляли следом. Я только улыбалась, напоминая себе, какие они идиоты. Конечно, нельзя сказать, что образование в частной школе не оставило следов в их мозгах, но они понятия не имели об эмпатии. Какие там рассуждения о способности входить в чужое эмоциональное состояние, если Рон минут десять рассказывал, как он сегодня уволил свою уборщицу за то, что она включила его стерео:
— Представляешь, она положила Джо Коккера в футляр от диска, где раньше лежал Джимми Барнс!
«Пшел ты к чертям собачьим», — прошипела я про себя, шаткой рысью направляясь к женскому туалету. Обогнув здоровенный столб, отделяющий фойе от коктейльного зала, я наткнулась на высокого белокурого парня в рубашке для регби, который загородил мне дорогу с самодовольной улыбкой, мол, «вот ты мне и попалась».
— Эй, не спеши, — сказал он.
Я попробовала обойти его, но он отступил влево.
— Ты тут одна?
О боже, на кой черт мне это? Неожиданно он шагнул вперед, как будто его толкнул кто-то из толпы. Но мне было видно, что люди, наперебой заказывающие выпивку, стояли в добром шаге от него.
— Отвали, — пробурчала я себе под нос. Я знала, почему он клеился, вот поэтому-то я и не одевалась подобным образом слишком часто. Он стоял уже впритык ко мне. Когда я оттолкнула его, он, отшатнувшись, взмахнул рукой и задел мою левую грудь. — Ах ты! — крикнула я и пихнула его в грудь со всей силы, отскочив на случай, если он кинется на меня. От него несло, как будто он прополоскал свою пасть каким-то дешевым одеколоном. Было соблазнительно зафингалить ему большущей стеклянной пепельницей, которая стояла поблизости на стойке бара. Но я и так слишком много пострадала в прошлом от своего взрывного характера.
— Сука долбанутая.
Мне была омерзительна его огромная красная морда, но другого прохода к туалетам не было. Ощущая позыв природы, не терпящий отлагательства, я прорывалась. Он пошатывался, и его дыхание накатывало на меня ядовитыми волнами. Я примерилась, со всей силы ударила своим острым каблуком ему в ногу и зашагала дальше.
Моя спина покрылась испариной, пока я протискивалась через толпу. Я заметила, как бармен подал знак вышибале, чтобы тот вышвырнул этого выродка из клуба. Сердце колотилось, но настроение было приподнятое, наверно, от выпитого. После подобных стычек я всегда оживляюсь на некоторое время, независимо от того, насколько я была права.
Когда я огибала шарообразный аквариум, чья-то рука снова коснулась моего плеча. Опять этот идиот? Я дернулась, и каблуки разъехались на бетонном отполированном полу. Сбросив руку, я тут же сама ухватилась за нее и выпрямилась. Я краешком глаза заметила огромные ботинки, ощутила знакомый запах лосьона после бритья, и в моем животе как будто что-то щелкнуло, я и глазом моргнуть не успела.
Взглянув в глаза Сэма, я отпустила его руку. Мне больше не надо было в туалет.
— Рад тебя видеть, беги, если тебе нужно, — сказал он, и мне послышалось, как он прибавил в конце «барышня». Его улыбка казалась теплой, однако он был как какой-то сгусток противоречий, и я ему не верила.
— И как часто ты лапаешь чужих девушек в ночных клубах? — вместо приветствия спросила я, обосновавшись позади барной стойки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Господи, — пробормотала я, уверяя себя: все, что ни делается, к лучшему.
Его было просто необходимо спровадить. На кой черт мне коп на хвосте, особенно такой, как он? Не коп, а пентюх какой-то, неспособный даже как следует водить европейскую машину. А именно — гонять!
Я занялась подготовкой к работе и завела ментальный будильник на шесть утра. Я намеревалась проверить соседей Дэниела, запротоколировать время его отъезда на службу (он работал в компании по продаже мобильных телефонов), а также проследить заведенный порядок. Так сказать, осторожненько осмотреть изнанку его жизни.
С утра по моим венам несся поток адреналина. А мне именно это и было нужно — что-нибудь возбуждающее. И поскольку я не собиралась заниматься сексом со всякими опасными подонками или торчать по кайфу (о том, чего я еще не собиралась делать, в красках может рассказать христианское телевидение), то совать свой нос в чужие дела как раз и было самым подходящим для меня занятием.
От долгого сидения задница моя превратилась в кусок гранита. На обочине широкой улицы я выглядела подозрительно и чуть-чуть отъехала. У дома было припарковано только три машины — голубой «вольво», желтая «тойота» и подъехавший при мне белый «фольксваген-жук». Я не успела рассмотреть, кто за рулем. Кажется, у каждого из жильцов был свой навес для автомобиля.
Я сидела, как притаившийся в засаде злодей-онанист, который, ссутулившись над рулем, то и дело запускает руки себе в штаны. Через час я умирала от нужды сходить по маленькому, а через два забыла про свой мочевой пузырь, силясь разлепить набрякшие веки. Шесть часов для меня — ни свет ни заря. Вдобавок по натуре я раздражительная, так что настроение в машине создалось гнетущее.
Когда машины начали выезжать из гаражей, вспышка фар полоснула по моим глазам. Это было как в фильме «Эдвард — руки-ножницы». Спустя пять минут от дома номер семнадцать (моей цели) вырулил темно-синий пятидверный автомобиль. Я сглупила, припарковавшись напротив четырнадцатого номера, думая, что тут он не заметит меня, когда будет выезжать на улицу. Все, кранты, мне ничего не было видно, но я быстро развернула машину вдоль дороги и увидела гаражную дверь. Она захлопнулась.
— Супер, — буркнула я. — И что теперь?
Я изнывала. Мочевой пузырь давил на мои жизненно важные органы. Надо было двигать домой, наводить порядок. В это утро Джок наклевался каких-то гнилых зерен и загадил весь ковер. Длиннохвостые попугаи — хорошие комнатные птички, но убирать за ними порой надоедает. Я распахнула дверь машины и огляделась. Почти напротив дома Дэниела располагался общественный парк с крошечной площадкой для барбекю. Там наверняка был туалет. Я заковыляла через дорогу, все еще завернутая в свою накидку, когда увидела женщину, выглядевшую, словно после неудачного посещения парикмахерской. Она со вздыбленными волосами галопировала через улицу с коляской и еще одним отпрыском на буксире, приговаривая:
— Скорее! Не смотри на тетю. Пенни! Не ходи на качели, слышишь, что я тебе говорю? Надень кепку! О-ох, немедленно оставь в покое этого кота. Пенни!
Я тотчас возблагодарила бога и всех его помощников за то, что мне не с кем подвергать себя риску беременности, и устремилась по направлению к каменному блоку, который располагался внизу, на скользком откосе, и сулил мне освобождение. Я обрызгала мочой все нижнее белье, пытаясь избежать столкновения с мошкарой, поднявшейся с краев унитаза. А когда у меня под каблуками хрустнуло несколько тараканов, я решила, что с меня на сегодня хватит и пора домой.
Сегодня вечером работа отменялась, поскольку я давно обещала Джози отправиться наконец на поиски суженого для себя самой. Мы собирались выйти в приличное место.
— Тебе нужно встречаться с людьми, — сказала она, исподтишка оглядев мои ярко-синие брюки-капри. — И тебе не мешает обновить гардероб.
Я вовсе не ожидала встретить идеально подходящую мне половинку, но, возможно, настала пора действительно приложить некоторые усилия, чтобы найти кого-нибудь. Бойфренд был бы кстати. Может быть, у него даже окажется такой же размер одежды, как и у меня, и это решит еще одну проблему. Я смогу иногда надевать его вещи.
Мы завтракали в кафе у Джози. Она рассказывала мне о Карле, разбитном англичанине, с которым она встречалась. Джози, как и я, сомневалась, что их четвертое свидание состоится. Кавалер благоухал одеколоном «Олд спайс» и танцевал, как палка. Мы надеялись встретить кого-нибудь поприличнее, а не «обычную шантрапу, с которой мы вечно знакомимся в четыре утра в арабской закусочной или на стоянке такси», как выразилась Джози. Мы, вообще-то, обычно ходили в винные бары и лаундж-бары, и там обычно были чисто выбритые мужчины в выглаженных рубашках, так что она несколько сгустила краски.
Но, сказать по правде, мне уже все равно нечего было терять, кроме собственного достоинства. К сожалению, опыт подсказывал мне, что знакомства с мужчинами в барах — верный путь к разбитому сердцу.
— Я думаю, мы вечером просто не будем привередничать, а там видно будет, как оно пойдет, — сказала я, положив сахар в кофе и откинувшись к стене, обшитой набивным винилом. Кафе пустовало, и шторы были собраны в складки. А под «как оно пойдет» я подразумевала, что неплохо было бы сегодня откупорить бутылочку-другую хорошего вина.
Джози в это время оглядывала шесть ящиков со спиртными напитками, которые мы только что выволокли из фургона для доставки продуктов на дом. Кафе было маленьким и старомодным. По стилю оно совершенно не подходило к навороченному имиджу моей подруги. Два года она хлопотала тут по налаживанию частного бизнеса и прожужжала нам все уши о своих заботах. Мы внимали, но со временем нам это поднадоело. У Джози великолепный вкус, но она малость с ленцой, как и я. Она надеялась получить полную лицензию на продажу спиртных напитков, чтобы клиенты покупали не только закуску. Торговля алкоголем была выгодной, и Джози хотела открыть свой бар, эдакий уютный буфет, чтобы через год быть в барыше и отчалить в заморское путешествие, безэтого идиота Карла, надо надеяться.
— Карл ужасно злится, что я не хочу с ним встречаться, — как будто прочитав мои мысли, проговорила Джози. Она закинула длинные ноги на кофейный столик, стоящий перед нами. Ее прежде длинные рыжие волосы были коротко пострижены. Буквально на днях Джози сделала себе короткую сексуальную прическу в стиле садомазо.
В чем я, действительно, нуждалась, так это в приятельских отношениях с какой-нибудь занудной семейной парочкой, которая охотнее покупает белье в дешевом универмаге, чем в роскошном магазине. Иметь такую подругу, как Джози, было все равно что пытаться выиграть на сексуальном Уимблдоне у ведущих игроков, отобранных для финальных соревнований. Мне приходилось прямо смотреть фактам в лицо: на этом поприще за Джози никому не угнаться, а уж мне и подавно. Она же все еще куксилась.
— Ах, Карл, — сказала я. — Его чувство юмора обгоняет только женоненавистничество.
Джози выпрямилась:
— Ты думаешь, он боится женщин?
Я попробовала язвительно рассмеяться, но вышло какое-то зловещее кудахтанье. Мы с Зарой решительно выдирали Джози из объятий Карла. Пока она еще не сбрендила, не выскочила за него и не съехала к нему в замок.
— Он бесится оттого, что у тебя свое дело, и только прикидывается твоим другом, а сам спит и видит, как ты будешь с утра до ночи париться на его кухне. И с ним ты никогда не наденешь туфли на высоком каблуке. Ты что, не замечаешь, что он метр с кепкой и к тому же слабоумный?
— Кэсс, — неожиданно серьезно сказала Джози, — ты знаешь, ты становишься какой-то… циничной.
— Это хорошо? — спросила я осторожно. Она замялась и сказала, насупившись:
— Может быть, но ты всегда кажешься немного критичной, когда говоришь о мужчинах. И есть еще кое-что, отчего чувствуешь себя неловко с тобой.
Я нервно осклабилась, ощущая, как вытягивается мое лицо:
— Неужели?
Мы посидели в тишине, пока Джози выковыривала грязь из-под накрашенных французским лаком ногтей. А я притворялась, что призадумалась над тем, что она сказала. На самом деле я пыталась скрыть свое смущение.
— Значит, ты предлагаешь встретиться в баре «Стим»? — наконец спросила я, вставая, и стряхнула с длинной джинсовой юбки крошки сухого печенья.
— Конечно, увидимся там в девять, — бросила Джози, относя чашки на прилавок, и воскликнула: — Ой, Кэсс?
Я обернулась.
— Что ты наденешь?
— Ты о чем? — спросила я рассеянно, закидывая сумку на плечо и прикидывая в уме, смогу ли я оправдаться перед собой, если по пути домой куплю шоколадку.
— Я думаю, вечером тебе надо одеться немного поскромней.
— Я и так скромно одета.
— Согласна. Но, Кэсс, некоторые мужчины приходят в уныние от кожаных юбок, им не нравятся ожерелья в виде скорпиона, а при виде высоких сапог на шпильке они просто холодеют от ужаса. У тебя еще цело то длинное зеленое платье с разрезом?
— Да. Только теперь я его называю «пыльная-дерюга-доллар-километр». Хотя разрез вроде бы как разрез.
— О'кей. Оно бесподобное — такое длинное и шелковистое. Ты его тоже сама шила?
— Нет, — пробормотала я тихо.
— Хорошо, может быть, наденешь его, хотя бы ради меня?
Я тихо ворчала, когда уходила. Вот так прямо сказать мне обо всем — неплохое дело. Это отделяет зерна от плевел. Только было непонятно, к чему относятся Диклэн-бас-гитарист и тот бродяга на углу, что каждое утро предлагает мне заплести косички.
Я положила деньги Элен на кредитную карточку, и еще тысяча баксов осталась в кошельке. Несмотря на сомнения насчет своей внешности, я чувствовала, как на меня накатывало возбуждение. Будь что будет, в конце концов. Этот вечер мог перевернуть всю мою жизнь.
В такой вечер я могла бы выйти на улицу, не подозревая, что вот-вот встречу мужчину своей мечты. Того, кто оценит мою стряпню (духовка — удобный шкафчик для хранения ненужных вещей) и мою манеру одеваться (яркие цвета отвлекают от уродливых выпуклостей). Я бы шла, не зная о том, что моя жизнь изменится раз и навсегда. Что, наконец, я найду того, кто любит все то, что люблю я, или большую часть того.
Господи, хотя бы того, кто остановит меня, прежде чем меня стошнит. Судя по всему, я балансирую между чем-то бесстыдным и безнадежно романтичным. С меня достаточно.
Я раскопала в самом низу гардероба длинное зеленое платье, накрутила волосы на бигуди, чтобы они стали немного пышнее, накрасилась и спрыснулась туалетной водой «Романтика». Уверена, что на ком-нибудь еще этот наряд был бы верхом совершенства. Но на мне… Я преобразилась в одну из тех девушек, которым мужчины берут выпивку и дают прикурить сигарету. Я была похожа на карающую Немезиду.
Осторожно держась за поручни, я спустилась в бар «Стим» — темнющий, холоднющий и самое дорогое питейное заведение в городе. Здесь подавали коктейли и вино. На мне были высокие сапоги на шпильках, которые ни на что другое не годились, кроме как на то, чтобы прошествовать в них величавой поступью командирши от стула в баре до туалета и обратно. Я не томилась в ожидании танцев, но это был компромисс: сапоги — для меня, платье — для Джози.
Танцы были важной составляющей в этой наполненной зловещим смыслом игре. Пара идиотов на ярко освещенном танцполе и мужчины, похожие на Брэда Питта, надо полагать, были бы заинтригованы.
Если вы не доберетесь до танцпола в лучах прожектора, то можете скоротать ночь на своем стуле, потягивая мартини в мрачной атмосфере аквариума, и никто даже и не догадается, что вы — девушка.
— Ты хотя бы понимаешь, что у меня — наряд номер два этой недели? Почти самый модный, — прошептала я Джози, подобравшись к ней на диван.
К сожалению, она не ответила мне, потому что уже болтала с двумя парнями, что было неудивительно. А я-то надеялась на девические посиделки, несмотря на ее обещание познакомить меня с какими-нибудь привлекательными мерзавцами в шмотках от Хьюго Босс. На Джози было короткое голубое платье с открытой спиной и плечами, на бретельках, завязывающихся вокруг шеи, ремешковые сандалии, и, конечно же, ее смертельное оружие, сумочка от Фэнди, была, как всегда, при ней. Она не чувствовала себя наряженной, наверное, потому, что одевалась подобным образом каждый день.
— Кэсс, это Рон, — сказала Джози, указывая на темноволосого парня в голубой фирменной рубашке от Ральфа Лорена. — А это Уильям.
Она лучезарно улыбнулась Уильяму, одетому в серый костюм и, судя по взъерошенным волосам, косившему под американского киноартиста Хью Гранта. Я нервно сглотнула. Джозин плотский боеприпас, загруженный в самонаводящуюся ракету, движущуюся под действием силы чувственного влечения, был готов к боевому поражению. Она всегда нацеливалась на самого тупого мудака в обозримом пространстве, особенно если было похоже, что у него есть БМВ. Видно, Джози обожала заниматься сексом в дорогих тачках. Я никогда не спрашивала, так ли это, а сама она не говорила. Но слухи были. Я взяла предложенный Роном коктейль и села. Было ясно, что сегодня вечером Карл со своим замком остались за бортом.
Следующий час я вымученно смеялась, слушая дежурные шутки, и еле сдерживалась, чтобы не закатывать глаза, когда Уильям принялся рассказывать анекдоты. Говорил он абсолютно нечленораздельно и, хотя повторял сто раз одно и то же, понять, где смеяться, было невозможно. Обычно такого рода парней, когда они пытались рассказывать сказку про белого бычка, я брала за загривок и, притянув к себе, чувственно шептала: «Я знаю, что такое карбюратор». Но те, по крайней мере, были симпатичными.
Когда я встала, чтобы выйти в туалет, ребята заковыляли следом. Я только улыбалась, напоминая себе, какие они идиоты. Конечно, нельзя сказать, что образование в частной школе не оставило следов в их мозгах, но они понятия не имели об эмпатии. Какие там рассуждения о способности входить в чужое эмоциональное состояние, если Рон минут десять рассказывал, как он сегодня уволил свою уборщицу за то, что она включила его стерео:
— Представляешь, она положила Джо Коккера в футляр от диска, где раньше лежал Джимми Барнс!
«Пшел ты к чертям собачьим», — прошипела я про себя, шаткой рысью направляясь к женскому туалету. Обогнув здоровенный столб, отделяющий фойе от коктейльного зала, я наткнулась на высокого белокурого парня в рубашке для регби, который загородил мне дорогу с самодовольной улыбкой, мол, «вот ты мне и попалась».
— Эй, не спеши, — сказал он.
Я попробовала обойти его, но он отступил влево.
— Ты тут одна?
О боже, на кой черт мне это? Неожиданно он шагнул вперед, как будто его толкнул кто-то из толпы. Но мне было видно, что люди, наперебой заказывающие выпивку, стояли в добром шаге от него.
— Отвали, — пробурчала я себе под нос. Я знала, почему он клеился, вот поэтому-то я и не одевалась подобным образом слишком часто. Он стоял уже впритык ко мне. Когда я оттолкнула его, он, отшатнувшись, взмахнул рукой и задел мою левую грудь. — Ах ты! — крикнула я и пихнула его в грудь со всей силы, отскочив на случай, если он кинется на меня. От него несло, как будто он прополоскал свою пасть каким-то дешевым одеколоном. Было соблазнительно зафингалить ему большущей стеклянной пепельницей, которая стояла поблизости на стойке бара. Но я и так слишком много пострадала в прошлом от своего взрывного характера.
— Сука долбанутая.
Мне была омерзительна его огромная красная морда, но другого прохода к туалетам не было. Ощущая позыв природы, не терпящий отлагательства, я прорывалась. Он пошатывался, и его дыхание накатывало на меня ядовитыми волнами. Я примерилась, со всей силы ударила своим острым каблуком ему в ногу и зашагала дальше.
Моя спина покрылась испариной, пока я протискивалась через толпу. Я заметила, как бармен подал знак вышибале, чтобы тот вышвырнул этого выродка из клуба. Сердце колотилось, но настроение было приподнятое, наверно, от выпитого. После подобных стычек я всегда оживляюсь на некоторое время, независимо от того, насколько я была права.
Когда я огибала шарообразный аквариум, чья-то рука снова коснулась моего плеча. Опять этот идиот? Я дернулась, и каблуки разъехались на бетонном отполированном полу. Сбросив руку, я тут же сама ухватилась за нее и выпрямилась. Я краешком глаза заметила огромные ботинки, ощутила знакомый запах лосьона после бритья, и в моем животе как будто что-то щелкнуло, я и глазом моргнуть не успела.
Взглянув в глаза Сэма, я отпустила его руку. Мне больше не надо было в туалет.
— Рад тебя видеть, беги, если тебе нужно, — сказал он, и мне послышалось, как он прибавил в конце «барышня». Его улыбка казалась теплой, однако он был как какой-то сгусток противоречий, и я ему не верила.
— И как часто ты лапаешь чужих девушек в ночных клубах? — вместо приветствия спросила я, обосновавшись позади барной стойки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28