Наскоро попрощавшись с ним, Мартина, прихрамывая, пошла к себе. Только сняв платье, она увидела следы ушибов — синяки на коленях, и подумала, что спас ее в основном ковер на полу. Пока наполнялась ванна, она заглянула к Марко.
Ароматная вода несколько успокоила ноющие ноги, хотя внутри у нее все дрожало. Физическая боль была ничто в сравнении с ранившими ее жестокими словами Доминика. Она должна заставить себя выбросить его из головы. Немного расслабившись, стараясь не думать ни о чем беспокойном, она досуха вытерлась, надела пижаму и забралась в постель.
Эту ночь она плохо спала. Ныли колени, и ей все время слышался низкий голос Доминика, мерещился его пристальный взгляд.
Следующие несколько дней прошли спокойно, если не считать нескольких звонков от Доминика, спрашивавшего, как она себя чувствует. Она заверила его, что все в порядке, кроме некоторого окостенения суставов. Ее буквально охватила паника, когда он предложил прислать к ней врача, одного из своих друзей. Ей даже послышалась растерянность в его голосе. Она тут же отказалась, чувствуя, что расстроила его. Кладя трубку на рычаг, она вся дрожала.
Марко стал ее единственной опорой. Вместе, взявшись за руки, они исследовали узкие улицы Венеции, заглядывали в таинственные маленькие окошечки магазинов, заходили в кафе, чтобы перекусить. Каждое утро Мартина составляла план на день, разрешая Марко выбрать, что ему нравится больше. Планы срабатывали великолепно. Его молчаливое послушание и хорошее поведение во время прогулок доставляли ей удовольствие.
По просьбе Марко, первый день они провели в саду недалеко от Лидо. На следующий день отправились в Морской музей, который находился на известной старой верфи, где много лет назад венецианцы строили самые лучшие в мире талеры. Каменные львы охраняли вход в здание, ставшее теперь музеем бывшей славы.
Мартина, взявшая с собой фотоаппарат, несколько раз сфотографировала Марко сидящим на спине льва. Он был очень доволен, когда она показала ему, как пользоваться камерой, и он снял ее тоже. Время пробежало незаметно, когда Мартина, взглянув на часы, поняла, что они должны спешить: Уго ждал их. С трудом удалось ей оторвать Марко от моделей галер, и они ушли, торопясь, срезая дорогу по узким улочкам.
Уже полдороги было позади, когда толпа, собравшаяся у одной из гостиниц, преградила им путь. Здесь вспыхнул пожар, языки пламени и дым вырывались из окон верхних этажей.
Мартина, помня о том, что пережил Марко, решила увести его отсюда как можно скорее. Протянув руку, она, к своему ужасу, обнаружила, что его нет рядом. С безумным взглядом она стала разыскивать его в толпе, спрашивая людей, давая его описание. Потом пошла обратно той же дорогой. Ее затрясло, когда она поняла, что ее поиски безрезультатны. К тому же она потеряла фотоаппарат — подарок родителей. Кроме того, что они отдали за него кучу денег, он был просто дорог ей как их подарок. Отбросив мысль о фотоаппарате, она сосредоточилась на одном — как найти Марко.
Лихорадочно перебирала она в памяти места, куда бы Марко мог убежать. Ей пришла в голову мысль, что он мог просто куда-то спрятаться. Тогда она вернулась к тому месту, где обнаружила его исчезновение. Всюду были пожарные, заставляющие народ отойти на безопасное расстояние от горящего здания. Но здесь не было мальчика, и Мартина вернулась к Уго в надежде, что Марко с ним.
Удивленный и нахмуренный вид Уго подсказал ей, что Марко с ним нет. Она рассказала, что произошло.
— В таком случае нужно делать только одно, синьорина, — произнес Уго, помогая ей сесть в лодку. — Едем.
— Куда? — спросила она.
— Presentarmi al Commissariato. Мартина расстроилась.
— В полицию? О нет, не надо этого делать. Они поместят сообщение во всех газетах, и что подумает синьор Вортолини, когда увидит его? Он ужасно расстроится. Нет, мы должны придумать что-то другое. А что, если нам поехать к синьору Бернетту ди Равенелли? — спросила она в отчаянии. — Поехали. Он придумает что-нибудь.
Уго типично по-итальянски передернул плечами и завел лодку. Мартина напряженно сидела, сложив руки на коленях, молясь, чтобы Доминик оказался дома. В противном случае они потеряют массу времени. Но она должна попробовать этот вариант, прежде чем идти в полицию. Скорее всего, ей надо было поискать Марко самой. Мысль о том, что подумает Бруно, когда узнает, что она не уберегла Map — , ко, была для нее ужасна.
На ее звонок дверь тут же открылась. Она попросила лакея передать о ее приходе синьору ди Равенелли, добавив, что дело очень срочное. Почтительно попросив ее подождать, он пошел наверх, она же, испуганная, дрожащая, осталась ждать. То, что Доминик оказался дома, уже было хорошо. Немного успокоившись, она медленно подошла к лестнице и тут же начала подниматься, когда лакей помахал ей сверху.
Проведя ее по коридору, он открыл узорчатую, с золотым орнаментом дверь кремового цвета. Конечно, он помнил ее имя.
— Синьорина Флойд хотела бы видеть вас, signore, — произнес он, пропуская ее вперед.
Доминик пошел ей навстречу, пересекая комнату большими шагами. Его обаятельная улыбка тронула ее. На нем был черный вельветовый свободного покроя пиджак. Приглушенных золотых тонов галстук шел к его загару. Темные волосы, как всегда, были аккуратно причесаны. Выражение его лица тут же изменилось, когда он посмотрел на нее;
Нахмурившись, он спросил:
— Что-то случилось, мисс Флойд?
Мартина кивнула. Сознание, что она может с кем-то разделить свои переживания, с кем-то, кому она доверяет, придало ей силы. Схватив его руку и пристально посмотрев на него, она произнесла:
— Марко! Он… он убежал, он исчез! Доминик прищурился, глядя на нее, видя ее отчаяние. Затем приказал, подведя ее к креслу:
— Сядьте, пожалуйста, и расскажите подробно обо всем, что произошло.
Мартина описала весь день, включая пожар в гостинице, когда Марко исчез. Доминик стоял, прислонившись к столу и поглаживая его края. Когда она замолчала, он изучающе посмотрел на нее, все еще хмурясь.
— А теперь расслабьтесь! — сказал он, глядя на ее маленькие руки, сжимающие сумочку на коленях. — Совершенно не надо так расстраиваться. Венеция не страшный город, особенно для детей. Мы все сейчас узнаем. — Он улыбнулся, когда она отпустила свою сумочку и села поудобнее в кресле. — Вы говорите, что делали снимки в музее? Где ваш фотоаппарат? — поинтересовался он.
Она покраснела.
— Вы, наверное, думаете, что я круглая дурочка. Я потеряла его тоже.
— Где?
Мартина пыталась избежать его испытующего взгляда.
— Я… даже не представляю. Это случилось, когда исчез Марко. — Она подняла дрожащие пальцы к вискам, волнуясь и пытаясь сосредоточиться. — Аппарат был у Марко, когда мы вошли в музей. Я показала ему, как пользоваться им, и ему очень понравилось, когда я попросила его сфотографировать меня. Могла оставить его где-нибудь позже, не помню.
— Пожалуйста, не мучайте себя больше. Вам не могло прийти в голову, что Марко оставил его в музее, а потом, вспомнив об этом, вернулся за ним, думая, что вы не обнаружите его отсутствие?
Мартина вздрогнула.
— То есть вы думаете, что он убежал не из-за пожара?
— Вряд ли. Марко смело вернулся в горящий дом за своей игрушкой. Не похоже, чтобы он убежал из-за огня.
— Но его ночные кошмары… — начала Мартина.
— Это все из-за потери любимого отца. — Он выпрямился, приняв какое-то решение. — Я налью вам немного вина, вы слишком бледны. Мне хотелось бы, чтобы вы выпили, пока я наведу некоторые справки. Уго ждет вас?
Мартина кивнула.
— Не волнуйтесь слишком из-за Марко. Дети любят теряться, но при этом выживают. Он вне опасности.
Доминик пересек комнату, налил вина. Дрожащими руками Мартина приняла стакан, стараясь найти утешение в его словах. Доминик вышел. Ей совсем не хотелось пить. Горло перехватила спазма. Но она пришла просить о помощи и потому должна делать, что ей велят.
Доминик отсутствовал минут десять. В это время она осмотрела комнату, которая была одновременно и кабинетом и библиотекой. Здесь было много стеллажей с книгами, стол, прекрасный стеклянный шкаф, переполненный серебряными призами за спортивные победы, письменный стол, коллекция произведений искусства. Ее внимание привлекла картина, висящая над камином. Не иначе как это был его отчим, граф ди Равенелли.
Сходство действительно было поразительным. Оба темноволосые, темноглазые, с тонкими аристократическими чертами лица, правда, у графа была маленькая бородка а-ля Van Dyck. Гордая осанка и длинные одежды, в которых он был изображен, свидетельствовали о его высоком происхождении.
В этой комнате они бывали вместе, и мысль об этом волновала ее. Странно, но даже сейчас, когда произошло это ужасное событие, она продолжала думать о Доминике. Как только он вернулся, она с беспокойством посмотрела на него.
— Не надо смотреть так ужасно, — отрывисто произнес он. Его взгляд упал на нетронутое вино, которое она поставила при его появлении.
— Я ничего не скажу вам, пока не выпьете.
Мартина взяла стакан и немного отпила. Он ходил взад и вперед, смотрел в окно. Видя, что она отставила пустой стакан, он повернулся.
— С Марко все в порядке, — произнес он. — Он не потерялся.
Она удивленно взглянула на него.
— Не понимаю, — сказала она быстро.
— По всей вероятности, Марко носил ваш фотоаппарат, — пояснил он, строго глядя на нее, — и оставил его в музее, а вспомнил об этом, когда вы шли к Уго. С детской сообразительностью он немедленно бросился за ним, когда вы остановились у горевшей гостиницы.
Мартина недоверчиво, широко открытыми глазами смотрела на него.
— Но как он нашел дорогу в музей? По пути мы останавливались в разных местах. Больше чем уверена, что он не смог бы найти дорогу.
Голос Доминика прозвучал сухо:
— Он нашел, нашел музей и место, где оставил фотоаппарат. Аппарат взял один из служителей и отдал тому, кто запомнил Марко. К счастью, сторож музея хорошо знает Бруно, он и отвез Марко домой.
Щеки Мартины порозовели. Она откровенно радовалась. Глаза блестели, рот приоткрылся в улыбке. Ее улыбка, одновременно и радостная и печальная, была очаровательна. Она встала, сложив с облегчением руки.
— Если так, — произнесла она, все еще не веря в случившееся, — я должна идти. Большое вам спасибо за помощь. Я так признательна вам.
— Зачем же спешить? — У него был тот же взгляд, с которым он появился в комнате. — Я проверил. Марко вернулся домой, Стефано подтвердил мне это, и даже с фотоаппаратом.
— О, фотоаппарат! Я и забыла о нем. Это не важно, лишь бы с Марко все было в порядке. Не стоит обращать на аппарат внимание. Хотя он мне дорог как память.
Он грустно посмотрел на нее.
— Тот, кто подарил вам его, многое значит для вас?
— Оба, — ответила она. — Мои родители. — Она наклонилась, чтобы взять сумку, которую поставила на пол, когда пила вино. — Извините, что отняла у вас столько времени. Больше чем признательна вам за помощь. Взяв сумку, избегая его пристального взгляда, она призналась:
— Мне не хотелось идти в полицию, потому что Бруно, прочитав обо всем в газетах, расстроился бы.
Он подошел к ней, преградив, как ей показалось, дорогу.
— Вы решили прийти ко мне. Я рад, что вы сделали это, хотя причина и не особенно хорошая. Тем не менее это дает мне возможность сделать то, что я собирался в течение последних нескольких дней. Сядьте, я хочу поговорить с вами.
Он предложил ей кресло, в которое она тут же села.
— Простите, — произнесла она твердым голосом. — Надеюсь, вы понимаете, что для меня важно как можно скорее вернуться к Марко. Не знаю, что мы должны обсуждать?
Она увидела, как вздрогнуло его лицо.
— Сядьте, — скомандовал он так, что она не могла не повиноваться. — Если вы уйдете сейчас, вам же будет хуже.
Она собралась с силами.
— Хуже? Мне? Что вы имеете в виду? Он произнес ровным голосом:
— Вы были очень возбуждены, когда пришли сюда. Исчезновение Марко произвело на вас такое впечатление, что вы не можете себе вообразить. Для вас будет лучше, если вы побудете без него некоторое время. За ним присмотрит Стефано. Он уложит его спать. Простите меня за дерзкий вопрос, но ваш приезд в Венецию — это отпуск?
— Какое ваше дело… — резко ответила Мартина, тем не менее отдавая себе отчет в том, что именно он помог ей в сложной ситуации.
— Представьте себе, некоторым образом это мое дело.
Засунув руки в карманы, Доминик смотрел на нее со своей обычной насмешливостью.
— То есть вы не расстроены?
— Расстроена? — повторила она, готовясь возразить ему.
— Да. Имея на руках мальчика, вместо того чтобы развлекаться самой.
— Но меня это устраивает. Кроме того, мы с Марко вдвоем только на неделю, — напомнила он. Он сделал нетерпеливый жест.
— Короткий промежуток времени, который может длиться на протяжении всего вашего пребывания в Венеции. Вы подумали об этом?
Мартина посмотрела на него, нахмурившись. Пропади ты пропадом! Если он знает что-то, почему не может сказать об этом?
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — почти задыхаясь, произнесла она.
— В таком случае я предлагаю вам пообедать со мной, и мы сможем поговорить обо всем. Ее подбородок независимо вздернулся.
— Я слишком много отняла у вас времени. И хочу заверить, что мне нравится быть с Марко.
Доминик ничего не сказал. Он лишь подошел к звонку и вызвал лакея. Мартина, думая, что сейчас ее кто-нибудь проводит домой, направилась к двери.
— Гидо! — обратился Доминик к вошедшему. — Не проводите ли вы синьору в комнату для гостей? — Улыбаясь, он смотрел на испуганное выражение ее лица. — Когда я разговаривал со Стефано, я взял на себя смелость сказать, что вы пообедаете у меня. Но прежде вам, наверное, хотелось бы немного освежиться.
Мартину качнуло. Но ей ничего не оставалось, как подчиниться. Гидо стоял у дверей, дожидаясь ее, и она не могла отказаться, устроив сцену в его присутствии. Кроме того, она не могла уйти из дома одна, просто так, ее обязательно должен был кто-то проводить. Бросив погасший взгляд на Доминика, который заставил того улыбнуться, Мартина вышла из комнаты.
У нее не было никакого желания даже взглянуть на великолепно обставленную комнату и смежную с нею ванную, куда Гидо привел се. Она просто умыла холодной водой пылающее лицо. Когда она расчесывала волосы, руки ее дрожали. Вся ситуация ужасно расстроила ее, и, чтобы прийти в себя, она начала глубоко дышать.
Постепенно успокаиваясь, она старалась выбросить из головы мысли о Доминике или хотя бы причины, по которым он заставил ее остаться. Она знала, что ей нельзя долго задерживаться здесь, потому что Доминик был в том состоянии, что мог прислать за ней кого-нибудь. Вполне возможно, за ней уже идут. И действительно, когда она вышла из комнаты, ее почтительно ждали у дверей.
Войдя в столовую, она увидела Доминика в темном костюме, который очень шел ему.
— Вы все еще сердитесь на меня? — негромко произнес он, подводя ее к столику, сервированному на двоих.
— А как вам кажется? — спросила Мартина, когда они сели. — Вы всегда заставляете приходящих к вам женщин обедать с вами?
Он обошел стол, сел и взял салфетку.
— Нет, — ответил он. — Как правило, все женщины, кого я знаю, сами хотят пообедать со мной. Что касается сегодняшнего случая, я лишь стараюсь помочь вам.
Она подняла на него глаза, потемневшие от горечи и обиды.
— Я не Марко. Мне не нужна помощь крестного отца.
Его брови приподнялись.
— Я не это имел в виду, — произнес он холодно.
Разговор прервался. Вошел слуга, неся готовое блюдо, и Доминик снова стал гостеприимным хозяином. Все, о чем он хотел поговорить, было на время отложено. Мартина же надеялась, что он забудет об этом. Она произнесла лишь несколько слов, и он начал говорить о Лондоне.
Мартина любила, когда речь заходила о ее любимом городе. Немного оттаяв от его искренности и чувства юмора, она рассказала о своей работе в машбюро на телевизионной студии, и они начали обсуждать работу ее родителей над документальными фильмами. Ее поражали его познания в этой области, и она спрашивала себя, существует ли вообще что-то, что ему неизвестно. Он хорошо воспринимал все, с чем сталкивался.
В процессе разговора Мартине вдруг пришла мысль о том, что он сам, и только сам, выбирает то, что ему интересно. Казалось, он доволен своей жизнью в Венеции, жизнью англичанина — гордого человека с большим чувством юмора, с одной стороны, и жизнью итальянца с врожденной почтительностью, опытом и обаянием — с другой.
Разговор свободно перешел на книги, картины и, наконец, на фотоаппараты. Доминик упомянул о камере, которую купил в Австрии, где он катался на лыжах, и сказал, что ему хотелось бы взглянуть на ее аппарат.
Мартина произнесла что-то невнятное, потому что тут же вспомнила о Марко. Доминик сразу перешел к сути вопроса.
— Как вы отнесетесь к тому, если Марко проведет несколько дней на моей ферме с синьорой Станжери?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Ароматная вода несколько успокоила ноющие ноги, хотя внутри у нее все дрожало. Физическая боль была ничто в сравнении с ранившими ее жестокими словами Доминика. Она должна заставить себя выбросить его из головы. Немного расслабившись, стараясь не думать ни о чем беспокойном, она досуха вытерлась, надела пижаму и забралась в постель.
Эту ночь она плохо спала. Ныли колени, и ей все время слышался низкий голос Доминика, мерещился его пристальный взгляд.
Следующие несколько дней прошли спокойно, если не считать нескольких звонков от Доминика, спрашивавшего, как она себя чувствует. Она заверила его, что все в порядке, кроме некоторого окостенения суставов. Ее буквально охватила паника, когда он предложил прислать к ней врача, одного из своих друзей. Ей даже послышалась растерянность в его голосе. Она тут же отказалась, чувствуя, что расстроила его. Кладя трубку на рычаг, она вся дрожала.
Марко стал ее единственной опорой. Вместе, взявшись за руки, они исследовали узкие улицы Венеции, заглядывали в таинственные маленькие окошечки магазинов, заходили в кафе, чтобы перекусить. Каждое утро Мартина составляла план на день, разрешая Марко выбрать, что ему нравится больше. Планы срабатывали великолепно. Его молчаливое послушание и хорошее поведение во время прогулок доставляли ей удовольствие.
По просьбе Марко, первый день они провели в саду недалеко от Лидо. На следующий день отправились в Морской музей, который находился на известной старой верфи, где много лет назад венецианцы строили самые лучшие в мире талеры. Каменные львы охраняли вход в здание, ставшее теперь музеем бывшей славы.
Мартина, взявшая с собой фотоаппарат, несколько раз сфотографировала Марко сидящим на спине льва. Он был очень доволен, когда она показала ему, как пользоваться камерой, и он снял ее тоже. Время пробежало незаметно, когда Мартина, взглянув на часы, поняла, что они должны спешить: Уго ждал их. С трудом удалось ей оторвать Марко от моделей галер, и они ушли, торопясь, срезая дорогу по узким улочкам.
Уже полдороги было позади, когда толпа, собравшаяся у одной из гостиниц, преградила им путь. Здесь вспыхнул пожар, языки пламени и дым вырывались из окон верхних этажей.
Мартина, помня о том, что пережил Марко, решила увести его отсюда как можно скорее. Протянув руку, она, к своему ужасу, обнаружила, что его нет рядом. С безумным взглядом она стала разыскивать его в толпе, спрашивая людей, давая его описание. Потом пошла обратно той же дорогой. Ее затрясло, когда она поняла, что ее поиски безрезультатны. К тому же она потеряла фотоаппарат — подарок родителей. Кроме того, что они отдали за него кучу денег, он был просто дорог ей как их подарок. Отбросив мысль о фотоаппарате, она сосредоточилась на одном — как найти Марко.
Лихорадочно перебирала она в памяти места, куда бы Марко мог убежать. Ей пришла в голову мысль, что он мог просто куда-то спрятаться. Тогда она вернулась к тому месту, где обнаружила его исчезновение. Всюду были пожарные, заставляющие народ отойти на безопасное расстояние от горящего здания. Но здесь не было мальчика, и Мартина вернулась к Уго в надежде, что Марко с ним.
Удивленный и нахмуренный вид Уго подсказал ей, что Марко с ним нет. Она рассказала, что произошло.
— В таком случае нужно делать только одно, синьорина, — произнес Уго, помогая ей сесть в лодку. — Едем.
— Куда? — спросила она.
— Presentarmi al Commissariato. Мартина расстроилась.
— В полицию? О нет, не надо этого делать. Они поместят сообщение во всех газетах, и что подумает синьор Вортолини, когда увидит его? Он ужасно расстроится. Нет, мы должны придумать что-то другое. А что, если нам поехать к синьору Бернетту ди Равенелли? — спросила она в отчаянии. — Поехали. Он придумает что-нибудь.
Уго типично по-итальянски передернул плечами и завел лодку. Мартина напряженно сидела, сложив руки на коленях, молясь, чтобы Доминик оказался дома. В противном случае они потеряют массу времени. Но она должна попробовать этот вариант, прежде чем идти в полицию. Скорее всего, ей надо было поискать Марко самой. Мысль о том, что подумает Бруно, когда узнает, что она не уберегла Map — , ко, была для нее ужасна.
На ее звонок дверь тут же открылась. Она попросила лакея передать о ее приходе синьору ди Равенелли, добавив, что дело очень срочное. Почтительно попросив ее подождать, он пошел наверх, она же, испуганная, дрожащая, осталась ждать. То, что Доминик оказался дома, уже было хорошо. Немного успокоившись, она медленно подошла к лестнице и тут же начала подниматься, когда лакей помахал ей сверху.
Проведя ее по коридору, он открыл узорчатую, с золотым орнаментом дверь кремового цвета. Конечно, он помнил ее имя.
— Синьорина Флойд хотела бы видеть вас, signore, — произнес он, пропуская ее вперед.
Доминик пошел ей навстречу, пересекая комнату большими шагами. Его обаятельная улыбка тронула ее. На нем был черный вельветовый свободного покроя пиджак. Приглушенных золотых тонов галстук шел к его загару. Темные волосы, как всегда, были аккуратно причесаны. Выражение его лица тут же изменилось, когда он посмотрел на нее;
Нахмурившись, он спросил:
— Что-то случилось, мисс Флойд?
Мартина кивнула. Сознание, что она может с кем-то разделить свои переживания, с кем-то, кому она доверяет, придало ей силы. Схватив его руку и пристально посмотрев на него, она произнесла:
— Марко! Он… он убежал, он исчез! Доминик прищурился, глядя на нее, видя ее отчаяние. Затем приказал, подведя ее к креслу:
— Сядьте, пожалуйста, и расскажите подробно обо всем, что произошло.
Мартина описала весь день, включая пожар в гостинице, когда Марко исчез. Доминик стоял, прислонившись к столу и поглаживая его края. Когда она замолчала, он изучающе посмотрел на нее, все еще хмурясь.
— А теперь расслабьтесь! — сказал он, глядя на ее маленькие руки, сжимающие сумочку на коленях. — Совершенно не надо так расстраиваться. Венеция не страшный город, особенно для детей. Мы все сейчас узнаем. — Он улыбнулся, когда она отпустила свою сумочку и села поудобнее в кресле. — Вы говорите, что делали снимки в музее? Где ваш фотоаппарат? — поинтересовался он.
Она покраснела.
— Вы, наверное, думаете, что я круглая дурочка. Я потеряла его тоже.
— Где?
Мартина пыталась избежать его испытующего взгляда.
— Я… даже не представляю. Это случилось, когда исчез Марко. — Она подняла дрожащие пальцы к вискам, волнуясь и пытаясь сосредоточиться. — Аппарат был у Марко, когда мы вошли в музей. Я показала ему, как пользоваться им, и ему очень понравилось, когда я попросила его сфотографировать меня. Могла оставить его где-нибудь позже, не помню.
— Пожалуйста, не мучайте себя больше. Вам не могло прийти в голову, что Марко оставил его в музее, а потом, вспомнив об этом, вернулся за ним, думая, что вы не обнаружите его отсутствие?
Мартина вздрогнула.
— То есть вы думаете, что он убежал не из-за пожара?
— Вряд ли. Марко смело вернулся в горящий дом за своей игрушкой. Не похоже, чтобы он убежал из-за огня.
— Но его ночные кошмары… — начала Мартина.
— Это все из-за потери любимого отца. — Он выпрямился, приняв какое-то решение. — Я налью вам немного вина, вы слишком бледны. Мне хотелось бы, чтобы вы выпили, пока я наведу некоторые справки. Уго ждет вас?
Мартина кивнула.
— Не волнуйтесь слишком из-за Марко. Дети любят теряться, но при этом выживают. Он вне опасности.
Доминик пересек комнату, налил вина. Дрожащими руками Мартина приняла стакан, стараясь найти утешение в его словах. Доминик вышел. Ей совсем не хотелось пить. Горло перехватила спазма. Но она пришла просить о помощи и потому должна делать, что ей велят.
Доминик отсутствовал минут десять. В это время она осмотрела комнату, которая была одновременно и кабинетом и библиотекой. Здесь было много стеллажей с книгами, стол, прекрасный стеклянный шкаф, переполненный серебряными призами за спортивные победы, письменный стол, коллекция произведений искусства. Ее внимание привлекла картина, висящая над камином. Не иначе как это был его отчим, граф ди Равенелли.
Сходство действительно было поразительным. Оба темноволосые, темноглазые, с тонкими аристократическими чертами лица, правда, у графа была маленькая бородка а-ля Van Dyck. Гордая осанка и длинные одежды, в которых он был изображен, свидетельствовали о его высоком происхождении.
В этой комнате они бывали вместе, и мысль об этом волновала ее. Странно, но даже сейчас, когда произошло это ужасное событие, она продолжала думать о Доминике. Как только он вернулся, она с беспокойством посмотрела на него.
— Не надо смотреть так ужасно, — отрывисто произнес он. Его взгляд упал на нетронутое вино, которое она поставила при его появлении.
— Я ничего не скажу вам, пока не выпьете.
Мартина взяла стакан и немного отпила. Он ходил взад и вперед, смотрел в окно. Видя, что она отставила пустой стакан, он повернулся.
— С Марко все в порядке, — произнес он. — Он не потерялся.
Она удивленно взглянула на него.
— Не понимаю, — сказала она быстро.
— По всей вероятности, Марко носил ваш фотоаппарат, — пояснил он, строго глядя на нее, — и оставил его в музее, а вспомнил об этом, когда вы шли к Уго. С детской сообразительностью он немедленно бросился за ним, когда вы остановились у горевшей гостиницы.
Мартина недоверчиво, широко открытыми глазами смотрела на него.
— Но как он нашел дорогу в музей? По пути мы останавливались в разных местах. Больше чем уверена, что он не смог бы найти дорогу.
Голос Доминика прозвучал сухо:
— Он нашел, нашел музей и место, где оставил фотоаппарат. Аппарат взял один из служителей и отдал тому, кто запомнил Марко. К счастью, сторож музея хорошо знает Бруно, он и отвез Марко домой.
Щеки Мартины порозовели. Она откровенно радовалась. Глаза блестели, рот приоткрылся в улыбке. Ее улыбка, одновременно и радостная и печальная, была очаровательна. Она встала, сложив с облегчением руки.
— Если так, — произнесла она, все еще не веря в случившееся, — я должна идти. Большое вам спасибо за помощь. Я так признательна вам.
— Зачем же спешить? — У него был тот же взгляд, с которым он появился в комнате. — Я проверил. Марко вернулся домой, Стефано подтвердил мне это, и даже с фотоаппаратом.
— О, фотоаппарат! Я и забыла о нем. Это не важно, лишь бы с Марко все было в порядке. Не стоит обращать на аппарат внимание. Хотя он мне дорог как память.
Он грустно посмотрел на нее.
— Тот, кто подарил вам его, многое значит для вас?
— Оба, — ответила она. — Мои родители. — Она наклонилась, чтобы взять сумку, которую поставила на пол, когда пила вино. — Извините, что отняла у вас столько времени. Больше чем признательна вам за помощь. Взяв сумку, избегая его пристального взгляда, она призналась:
— Мне не хотелось идти в полицию, потому что Бруно, прочитав обо всем в газетах, расстроился бы.
Он подошел к ней, преградив, как ей показалось, дорогу.
— Вы решили прийти ко мне. Я рад, что вы сделали это, хотя причина и не особенно хорошая. Тем не менее это дает мне возможность сделать то, что я собирался в течение последних нескольких дней. Сядьте, я хочу поговорить с вами.
Он предложил ей кресло, в которое она тут же села.
— Простите, — произнесла она твердым голосом. — Надеюсь, вы понимаете, что для меня важно как можно скорее вернуться к Марко. Не знаю, что мы должны обсуждать?
Она увидела, как вздрогнуло его лицо.
— Сядьте, — скомандовал он так, что она не могла не повиноваться. — Если вы уйдете сейчас, вам же будет хуже.
Она собралась с силами.
— Хуже? Мне? Что вы имеете в виду? Он произнес ровным голосом:
— Вы были очень возбуждены, когда пришли сюда. Исчезновение Марко произвело на вас такое впечатление, что вы не можете себе вообразить. Для вас будет лучше, если вы побудете без него некоторое время. За ним присмотрит Стефано. Он уложит его спать. Простите меня за дерзкий вопрос, но ваш приезд в Венецию — это отпуск?
— Какое ваше дело… — резко ответила Мартина, тем не менее отдавая себе отчет в том, что именно он помог ей в сложной ситуации.
— Представьте себе, некоторым образом это мое дело.
Засунув руки в карманы, Доминик смотрел на нее со своей обычной насмешливостью.
— То есть вы не расстроены?
— Расстроена? — повторила она, готовясь возразить ему.
— Да. Имея на руках мальчика, вместо того чтобы развлекаться самой.
— Но меня это устраивает. Кроме того, мы с Марко вдвоем только на неделю, — напомнила он. Он сделал нетерпеливый жест.
— Короткий промежуток времени, который может длиться на протяжении всего вашего пребывания в Венеции. Вы подумали об этом?
Мартина посмотрела на него, нахмурившись. Пропади ты пропадом! Если он знает что-то, почему не может сказать об этом?
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — почти задыхаясь, произнесла она.
— В таком случае я предлагаю вам пообедать со мной, и мы сможем поговорить обо всем. Ее подбородок независимо вздернулся.
— Я слишком много отняла у вас времени. И хочу заверить, что мне нравится быть с Марко.
Доминик ничего не сказал. Он лишь подошел к звонку и вызвал лакея. Мартина, думая, что сейчас ее кто-нибудь проводит домой, направилась к двери.
— Гидо! — обратился Доминик к вошедшему. — Не проводите ли вы синьору в комнату для гостей? — Улыбаясь, он смотрел на испуганное выражение ее лица. — Когда я разговаривал со Стефано, я взял на себя смелость сказать, что вы пообедаете у меня. Но прежде вам, наверное, хотелось бы немного освежиться.
Мартину качнуло. Но ей ничего не оставалось, как подчиниться. Гидо стоял у дверей, дожидаясь ее, и она не могла отказаться, устроив сцену в его присутствии. Кроме того, она не могла уйти из дома одна, просто так, ее обязательно должен был кто-то проводить. Бросив погасший взгляд на Доминика, который заставил того улыбнуться, Мартина вышла из комнаты.
У нее не было никакого желания даже взглянуть на великолепно обставленную комнату и смежную с нею ванную, куда Гидо привел се. Она просто умыла холодной водой пылающее лицо. Когда она расчесывала волосы, руки ее дрожали. Вся ситуация ужасно расстроила ее, и, чтобы прийти в себя, она начала глубоко дышать.
Постепенно успокаиваясь, она старалась выбросить из головы мысли о Доминике или хотя бы причины, по которым он заставил ее остаться. Она знала, что ей нельзя долго задерживаться здесь, потому что Доминик был в том состоянии, что мог прислать за ней кого-нибудь. Вполне возможно, за ней уже идут. И действительно, когда она вышла из комнаты, ее почтительно ждали у дверей.
Войдя в столовую, она увидела Доминика в темном костюме, который очень шел ему.
— Вы все еще сердитесь на меня? — негромко произнес он, подводя ее к столику, сервированному на двоих.
— А как вам кажется? — спросила Мартина, когда они сели. — Вы всегда заставляете приходящих к вам женщин обедать с вами?
Он обошел стол, сел и взял салфетку.
— Нет, — ответил он. — Как правило, все женщины, кого я знаю, сами хотят пообедать со мной. Что касается сегодняшнего случая, я лишь стараюсь помочь вам.
Она подняла на него глаза, потемневшие от горечи и обиды.
— Я не Марко. Мне не нужна помощь крестного отца.
Его брови приподнялись.
— Я не это имел в виду, — произнес он холодно.
Разговор прервался. Вошел слуга, неся готовое блюдо, и Доминик снова стал гостеприимным хозяином. Все, о чем он хотел поговорить, было на время отложено. Мартина же надеялась, что он забудет об этом. Она произнесла лишь несколько слов, и он начал говорить о Лондоне.
Мартина любила, когда речь заходила о ее любимом городе. Немного оттаяв от его искренности и чувства юмора, она рассказала о своей работе в машбюро на телевизионной студии, и они начали обсуждать работу ее родителей над документальными фильмами. Ее поражали его познания в этой области, и она спрашивала себя, существует ли вообще что-то, что ему неизвестно. Он хорошо воспринимал все, с чем сталкивался.
В процессе разговора Мартине вдруг пришла мысль о том, что он сам, и только сам, выбирает то, что ему интересно. Казалось, он доволен своей жизнью в Венеции, жизнью англичанина — гордого человека с большим чувством юмора, с одной стороны, и жизнью итальянца с врожденной почтительностью, опытом и обаянием — с другой.
Разговор свободно перешел на книги, картины и, наконец, на фотоаппараты. Доминик упомянул о камере, которую купил в Австрии, где он катался на лыжах, и сказал, что ему хотелось бы взглянуть на ее аппарат.
Мартина произнесла что-то невнятное, потому что тут же вспомнила о Марко. Доминик сразу перешел к сути вопроса.
— Как вы отнесетесь к тому, если Марко проведет несколько дней на моей ферме с синьорой Станжери?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20