Точно как у нас дома, думает Юн. Он всегда обметает ботинки веником на пороге, но, сколько ни обметай, вода натаивает все равно.
Стены в предбаннике серые. Дверь внутрь дома коричневая с рифленым стеклом. Раздаются голоса, течет вода, потом кран закрывают. Чем-то пахнет, но Юн не может разобраться чем. Потом он слышит приближающиеся шаги. Сквозь стекло он видит размытый силуэт девочки, красное пятно свитера, руку, которая тянется к двери и к нему.
В доме пахнет дровяной печкой, вот чем. Сухостью. Они поднимаются на второй этаж. Там несколько дверей. Она отворяет одну из них, зажигает верхний свет и пропускает Юна вперед. Она делит комнату с кем-то, понимает Юн, увидев две кровати. Прямо напротив двери — окно. Оно смотрит на задний двор и лес.
Юн подходит ближе. По обеим сторонам окна болтаются цветастые занавески. Кусок между домом и лесом освещен, свет падает из окон. Юн думает о том, до чего все-таки похожи черные тени стволов на белом снегу на штрихи на бумаге. Чем дальше, тем штриховка гуще. На горизонте сплошная черная полоса. Она спрашивает, почему он все время делает так глазами. Не знаю, отвечает Юн. Я стараюсь не моргать, да не выходит. Теперь он повернулся к девочке. Девочка несколько раз подряд зажмуривает глаза. Трудно, говорит она. Я не замечаю, отзывается Юн. А у моей тети стеклянный глаз, кивает девочка. Она, когда была маленькая, обожала подглядывать в замочную скважину, а мой папа однажды встал с другой стороны и сунул в замок отвертку, ну чтоб она от него отстала. Поиграем? Прежде чем он успевает открыть рот, она вытягивает из-под кровати поле с черно-белыми фишками. Поставив его между собой, они усаживаются на полу.
Серия закончилась, по экрану бегут титры. Вибеке садится; если она еще хочет взять книги, пока библиотека не закрылась, то пора поторапливаться. Карие глаза. Они повсюду. Стоит ей моргнуть, и они начинают мелькать перед глазами, как всполохи на радужке после яркой вспышки. Интересно, а как это — жить с инженером? Чем он занят в свободное время? Она идет в спальню, надеть что-нибудь спортивно-симпатичное, так, чтоб наряд не выглядел тщательно продуманным. Инженера еще может не оказаться в библиотеке, хотя это вовсе не исключено, податься здесь некуда. Она гадает, в каком разделе он может пастись. Научпоп. Детективы. Путешествия. Биографии. А может — поэзия? Она в ванной, укладывает волосы феном. Наклоняется вперед, сперва корни, затем концы, потом откидывает волосы с лица. Все тип-топ. Она улыбается своему отражению, копается в косметичке в поисках пудры, прикидывая, как он относится к пудре. Потом проносится по дому, собирая в пакет книги, которые надо сдать.
В коридоре на ходу смотрится в зеркало, застегивая куртку. С верхней площадки лестницы кричит «Юн», снова оборачивается к зеркалу, кричит еще разок, смотрит на часы — через полчаса закрытие. Черт, Юн уже лег, а она даже не заглянула пожелать спокойной ночи. Она вспоминает его ресницы, совсем белесые. Она вертит головой перед зеркалом: волосы мягко струятся, обрамляя лицо. Но она переусердствовала с феном, голове еще жарко. Она подхватывает ключи, лежащие на низком столике, поднимает пакет с книгами, улыбается себе в зеркале и выскальзывает за дверь.
На парковке около Культурного центра в несколько рядов стоят машины. Водители из-за мороза не выключают двигателей. Сидят в машинах, опустив стекла, и перекрикиваются с соседними авто. Вибеке не вслушивается в их переговоры. Она захлопывает дверцу и дергает ее для верности. Конечно, думает Вибеке, вот в тиволи народ валит, а в библиотеке вечно пусто. Хотя как раз здесь в нее не грех сходить. Она такая уютная, с красивыми постерами на стенах и живой зеленью. Вибеке спускается по лестнице — библиотека расположена в подвале Культурного центра. Кто-то свистит ей вслед, она не оглядывается.
За стеклянными дверями темень, но снаружи вывешено расписание. Вибеке видит, что ошиблась. Допоздна библиотека открыта по вторникам и четвергам, а в среду закрывается в три часа. Что ж я все время забываю, какой это маленький поселок, досадует Вибеке. Она просовывает книги в люк для возврата, сердце сжимается, когда они кучей валятся на пол. Сжимается, как при разрыве с любимым человеком.
Вибеке закуривает и стоит, прислонясь к дверям спиной, думает, куда податься, раз уж она так намылась-распушилась. Провожает взглядом машину, та пересекает площадь, вздымая волны снега. Долго смотрит на разноцветные лампочки, гирлянды которых переливаются над входом в парк аттракционов. На фоне черного неба все цвета горят ярче и праздничнее, зазывно красуясь: мол, и не думай пройти мимо. Карнавал на современный манер, думает Вибеке. Может, заглянуть? Вдруг там и гадалка есть.
— У меня завтра день рождения, — говорит Юн.
— Восемнадцать стукнет?! — выпаливает девчонка с хохотом.
Юн ведет, почти все поле черно от его фишек. Девочка смирилась с проигрышем и дурачится.
Вибеке входит в ворота тиволи. Кто-то тычет ее в бок, мямлит что-то и исчезает. Она озирается по сторонам. Парк развлечений огорожен наподобие ринга. Вдоль внешней границы стоят игральные автоматы, лотереи и прочие развлечения, а в середке громоздятся аттракционы. «Летающая тарелка», о которой она читала, крутится с полупустыми кабинками; истошно визжит какая-то девица, и гремит музыка.
А счастья пытают в маленьких повозках с откинутой передней стенкой. Подле одной маячит женщина с длинными белыми волосами. Они доходят ей до талии. Наверняка парик, решает Вибеке. Руки женщины скрывают высокие белые перчатки с широкой опушкой искусственного меха, пальто тоже белое, а на ногах высоченные белые сапоги. Пока Вибеке идет мимо, женщина буквально ест ее глазами. Но потом возвращается к своим занятиям. Лучше б ты поменьше штукатурилась и побольше думала о работе, бурчит про себя Вибеке.
Девочка шуршит чем-то в висящем у дверей пакете. Наконец выуживает кассету и идет к проигрывателю, стоящему на подоконнике.
— Классная музыка. Я всегда ее кручу, когда хочу расслабиться. — Она ставит плоский кассетник на попа, чтоб направить звук в комнату, и включает запись. Юн садится на кровать. Девочка на соседнюю. Она глядит на него. Потом ложится поверх одеяла к нему лицом, он видит по ее глазам, что она поглощена музыкой. Они встречаются взглядами. У него ёкает в животе. С грохотом вылетает состав. Юн стоит на путях, прямо на него летит поезд, сейчас он расплющит его, это локомотив размером с пятиэтажный дом. Но поезд не вмазывает его в рельсы, он сдувает Юна, подбрасывает в воздух и — уносит с собой. Вот уже Юн уютно устроился впереди — здесь у него свое местечко, — поезд мягко и бережно несет его прочь, только ветер в глаза, но это ерунда, ведь за спиной — поезд, он шумит, он дышит, а это как прильнуть к живому распаренному зверю.
Музыка вроде индийская или китайская, он не отличает. Откидывается к стене и прикрывает глаза. Он ведет поезд по Китаю, путь проложен поверх Великой стены и то ныряет вниз, то карабкается вверх, открывая вид на белые, точно оштукатуренные горы и реку далеко вдали. Когда Юн наконец распахивает глаза, то понимает, что страшно устал.
Она как будто заснула. Ему чудится что-то восточное в ее внешности. Глаза какие-то не такие. Натянутая кожа вокруг губ. Ему приходит на ум, что у нее рот растекается, затапливая лицо. Или оно стекает в рот, втягивается в него и исчезает в разрезе меж тонких губ.
Вибеке подходит к ящику с призами, куда можно опустить монетку и несколько секунд водить щупальцем зонда, стараясь ухватить приз и скинуть его в щель. В ящике чего только нет: ручки разных цветов с фонариком в колпачке, старорежимные пенальчики губной помады, золоченые, с зеркальной полоской на боку, их можно использовать как сменные наполнители, часы, шелковые шарфы и галстуки в прозрачных пакетиках. Все эти соблазны раскиданы по желтому целлофану, который переливается и искрится в свете лампочек, то и дело меняющих угол освещения. Еще имеется россыпь игральных шаров всех мыслимых расцветок. Издали ящик с шарами смотрится как шкатулка с алмазами, вдруг думает Вибеке и улыбается неизвестно чему. Она бросает монетку и пытается подвести железную руку к пенальчикам помады. Но за секунду до того, как помаде свалиться в люк, рука отъезжает наверх. И весь улов составляют пять разноцветных шариков. Вибеке прячет их в карман.
Юн думает о днях рождения, которые показывают в кино. С утра пораньше в комнату именинника, неся на подносе торт со свечами и огромные свертки с подарками, устремляется вся семья. Родители целуются. Америка, одно слово. И что там в этих пакетах, никогда, кстати, не показывают. Тут Юн вспоминает поезд, который он видел в магазине, в серо-красных тонах и со стальной ре-щеткой впереди. С ним можно играть. В самых роскошных вагонах открываются двери, чтобы пассажиры могли входить и выходить. Вот Юн — кондуктор в форме, здоровается со всеми и продает билеты. Потом превращается в машиниста и правит сквозь прорубленные в горах тоннели, по красно-коричневым плато и тесным зеленым долинам с тощими блестками ручьев. Вдруг — на перроне Вибеке. Он тормозит и берет ее с собой. Вот они вдвоем в кабине машиниста, она курит и любуется видом за окном. Он берет микрофон и просит принести чаю.
— Красивые у тебя волосы.
Она поднимает глаза. Мужчина в темно-синем комбинезоне. Работник парка, она видела уже нескольких в таком же практичном наряде. Покурим? — спрашивает он. Густые пшеничные кудри, добродушная улыбка во все лицо. Он ей симпатичен. Наверняка холостой. Почему бы и нет? Он прислоняется к кассе, тонкими руками с длинными пальцами открывает пачку и протягивает ей. Пачка непочатая. Может, он и не курит, думает она. И вытягивает сигарету. Он вслед за ней тоже берет одну и сует в рот. Потом прячет пачку в левый верхний карман комбинезона и принимается хлопать себя по другим карманам. Зажигалка обнаруживается в заднем. Он подносит руку к самому ее лицу, чтоб дать ей огня, и она видит, что ногти сострижены до мяса. Он уставился на блеснувший у нее в ноздре кристаллик, и Вибеке пытается прочесть по его лицу, как ему затея. Наконец лицо расцветает улыбкой. Глазища у него огромные, одновременно и грустные, и веселые.
— Добыла что-нибудь? — спрашивает он, раскуривая сигарету.
Вибеке вытаскивает игральные шары. Они лежат горкой у нее на ладони. Внутри у каждого цветной пропеллер, а снаружи простое стекло.
— Мой самый любимый шар сгинул под чугунной решеткой перед школой, — откликается он. — Я проведывал его на каждой переменке, но достать не мог, а спросить у сторожа боялся. Чуть не умер. Это классе во втором было.
Она смотрит на него, он обводит глазами площадку. Со стороны тира доносятся вопли восторга, и стайка ребят, одетых круче некуда, принимается пихаться и обниматься, как футболисты после гола, наконец размочившего счет. Вибеке следит за ними с улыбкой, он тоже.
— Здесь холодно, — говорит он и затягивается.
— Да, — отзывается она, — холодно.
Ей хочется поговорить, но что сказать? Не то чтобы она предполагала, что у них много общих тем для беседы, но ей жалко его. Что у него за жизнь — мотаться по свету с парком аттракционов. Она прячет шарики обратно в карман и перекатывает их там. Она стучит ногами, греется. Мужчина делает последнюю глубокую затяжку и бросает сигарету на землю. Ногой втаптывает ее в снег.
— Пойду поработаю. — С этими словами он кивает в сторону «Летающей тарелки» на той стороне площади. — Ты здесь еще побудешь?
Склонив голову набок, он смотрит на нее очень серьезно. Но потом улыбается. Она отвечает:
— Может, и побуду.
Она смотрит, как он идет к дощатой будочке. Набралась кучка желающих, две девчонки пихаются, то и дело вытесняя друг дружку из очереди. Он заходит в заднюю дверь, теперь ей едва видно, как он наклоняется к низкому окошку, принимает деньги за билеты. Разобравшись с очередью, он, прежде чем запустить аттракцион, подается вперед и смотрит на нее. Машет и корчит рожу. Обезьянка в клетке. Ей видно, что он хохочет.
Даже чертова колеса нет, думает Вибеке. Аттракционов вообще мало. Может, это зимний вариант, сокращенный. Вертится карусель с мотоциклами и спортивными автомобилями кричащих расцветок. Пара малышей прокатилась по два кружка, но так желающих мало. Слишком уж карусель медленная, думает Вибеке. И опускает взгляд на свои ноги. Сапоги новехонькие. Холодно, нейлоновые колготы под брюками застыли и стянули бедра.
В повозке под самый потолок теснятся полки, на которых впритирку понатыканы плюшевые звери. На самом верху громоздятся огромных размеров медведи розового, зеленого и серого окраса. Стена за ними затянута чем-то наподобие подарочной бумаги. Женщина с ног до головы в белом стоит на импровизированном помосте, который тянется вдоль палатки; она стоит и озирает площадь. Наконец направляется к Вибеке. Спускается по короткой лесенке. Пока Вибеке размышляет, не следует ли ей отступить на шаг, женщина уже протягивает ей желтое пластмассовое ведерко. Она стоит в полуметре от Вибеке. Их разделяет только ведерко. Вибеке видит, что лицо белой женщины затерто пудрой, губы тоже. Она вытаскивает бумажный билетик и расплачивается. В билете три картинки. Точнее, читает она на обороте, изображения трех карт. Выигрышный билет тот, в котором все три карты одинаковые. Но некоторые другие комбинации тоже предполагают призы. Вибеке снимает варежку с правой руки и ногтем трет картинки. Ногти бордово-красные, блестящие, она забыла, что накрасила их. Без выигрыша. Вибеке швыряет билет в картонную коробку на углу повозки. В зазоры между палатками она видит, что поодаль стоят домики на колесах. Так вот где они живут. Ну и тоска. А еще дальше, за домиками, светят фары машины, идущей по главному шоссе в южном направлении, они подсвечивают небо за лесом. Она провожает огни взглядом.
— Еще? — произносит низкий голос у нее за спиной.
Вибеке оборачивается. Опять женщина в белом парике. Она протягивает ведерко с лотерейными билетами и слегка встряхивает его, перемешивая. Вибеке покупает еще один билет.
На круглой площади почти не осталось людей. Кое-кто скрылся в пятиугольной, красно-белой полосатой палатке, куда зазывают чадящие перед ней факелы. Если верить щиту у входа, здесь ожидается представление. Вибеке стягивает варежку и правой рукой растирает рот. То из динамиков на крышах повозок беспрестанно гремела музыка, а то вдруг стало тихо. Интересно, как давно она смолкла? Вибеке старается припомнить. Несколько минут назад? Или это секундная пауза, пока меняют диски? Оглушительно скрипит снег под ногами. Снова включается музыка. Но динамики вступают не все разом. Может, просто диск заезженный, думает Вибеке. Она притопывает в такт музыке: вот бы потанцевать, достает сигарету, закуривает.
Из будки рядом с «Летающей тарелкой» появляется он. Быстрее, чем я думала, мелькает у нее мысль. Он зажимает что-то под мышкой. И направляется к ней. На фоне аттракционов он кажется коротышкой. Вибеке, опомнись, одергивает она себя. Ну не служитель же аттракционов.
— Хорошо время провела? — спрашивает он, останавливаясь прямо перед ней. И добавляет тихо, глядя ей в глаза: — Я закончил на сегодня.
Пауза длится, исполняясь куда большей, чем рассчитывала Вибеке, значительности. Она опускает глаза и видит его сапоги, впечатавшиеся в утоптанный снег, темно-синий комбинезон, вышитое на бедре желтое колесо обозрения, она поднимает глаза — и встречает его глаза. Какие они у него пронзительные, думает она. Сильный взгляд.
— Хочешь кофе? — спрашивает он. И снова расплывается в улыбке.
Она чувствует, что замерзла вся, особенно ноги. Мысли тыркаются в голове, как льдинки. Вольный стрелок, кочующий с передвижными аттракционами. Однако. Но кофе — это всего лишь кофе. Она усмехается и говорит: «Да».
Они идут мимо повозки, где гоняют игральные шары, к замершим на краю площади домикам на колесах. Они сделаны из какого-то рифленого металла. Алюминия, думает Вибеке, или стали. Прежде она такого никогда не видела и не знает, что это.
Она отмечает, что с дороги не долетает рокота машин: час уже поздний. Он идет впереди нее, у него прекрасная осанка. Это хорошо, думает она, это знак того, что человек в ладу с собой и знает себе цену.
Он останавливается, оборачивается и достает из правого кармана пачку жвачки. Предлагает ей, она мотает головой — не хочу. Он кладет кошелек на снег, чтоб не мешал открывать жвачку. Смотрит на Вибеке, улыбается ей, потом сует под язык сладкую пластинку. Та застыла и крошится, он хохочет, Вибеке вторит ему. Он берет ее руку в свою и сжимает, заглядывает ей в лицо.
— Ну, привет, — шепчет он тихо. Потом наклоняется, подхватывает кошелек, идет дальше. Вибеке смотрит на звезды.
Вблизи домики-вагончики больше, чем кажутся издали. Перед каждой дверью приступок или скамеечка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10