Здесь выложена электронная книга Девушка с жемчужиной автора по имени Шевалье Трейси. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Шевалье Трейси - Девушка с жемчужиной.
Размер архива с книгой Девушка с жемчужиной равняется 163.87 KB
Девушка с жемчужиной - Шевалье Трейси => скачать бесплатную электронную книгу
Трейси Шевалье: «Девушка с жемчужиной»
Трейси Шевалье
Девушка с жемчужиной
OCR Библиотека Старого Чародея
«Шевалье Т. Девушка с жемчужиной»: АСТ; М.; 2003
ISBN 5-17-015022-9Оригинал: Tracy Chevalier,
“Girl With a Pearl Earring”, 1999
Перевод: Р. Боброва
Аннотация «Девушка с жемчужиной».Картина, много веков считающаяся одной из загадочнейших работ Вермера Делфтского. Но… в чем заключена загадка простого, на первый взгляд, портрета? Возможно — в истории его создания?Перед вами — история «Девушки с жемчужиной». Вечная — и вечно новая история Художника и его Модели, история Творчества и Трагедии. Возможно, было и не так… Но — какое это имеет значение?
Трейси ШЕВАЛЬЕДЕВУШКА С ЖЕМЧУЖИНОЙ Посвящается моему отцу * * * Матушка не сказала мне, что они придут. Потом объяснила: она не хотела, чтобы я заранее нервничала. Это меня удивило — я-то думала, она хорошо меня знает. Посторонние никогда не замечают, что я нервничаю. Я никогда не плачу. Только матушка заметит, что у меня напряглись скулы и расширились и без того большие глаза.Я резала на кухне овощи, когда услышала на пороге голоса: женский, блестящий, как отполированная дверная ручка, и мужской, низкий и темный, как стол, за которым я работала. Такие голоса редко звучали в нашем доме. Они наводили на мысль о богатых коврах, книгах, драгоценностях и мехах.И я порадовалась, что утром как следует вымыла крыльцо.Потом из комнаты раздался матушкин голос — он наводил на мысль лишь о кастрюлях и сковородках. Они идут на кухню. Я отодвинула накрошенный сельдерей, положила нож на стол, вытерла о фартук руки и сжала губы. В дверях появилась матушка, остерегая меня взглядом, за ней появилась женщина, которой пришлось наклонить голову, чтобы не удариться о притолоку — она была очень высокая, выше следовавшего за ней мужчины.У нас в семье все низкорослые, даже отец и брат.У женщины такой вид, словно на улице сильный ветер, хотя на самом деле день был тихий. Ее шляпка съехала набок, и на лоб выбивались белокурые локончики, которые она несколько раз нетерпеливо откинула рукой, словно отгоняя пчел. Ее воротник тоже сидел косо и к тому же был не первой свежести. Она скинула с плеч серую накидку, и я увидела, что под синим платьем сильно выдается живот. Скоро — может быть, до конца года — у нее будет ребенок.Лицо женщины напоминало небольшой овальный поднос, который то тускнел, то отливал серебром. Карие глаза — редкость у блондинок — поблескивали как коричневые пуговки. Она делала вид, что внимательно меня разглядывает, но поминутно отвлекалась и рыскала глазами по комнате.— Значит, это и есть та девушка, — отрывисто сказала она.— Это моя дочь Грета, — ответила матушка. Я почтительно поклонилась гостям.— Что-то она росточком не вышла. Она сможет делать тяжелую работу?Женщина резко повернулась к мужчине и зацепила краем накидки нож, который лежал на столе. Нож упал на пол и завертелся волчком.Женщина вскрикнула.— Катарина, — спокойно сказал мужчина. Он произнес ее имя так, что от него словно пахнуло корицей. Женщина сделала усилие и овладела собой.Я шагнула вперед, подняла нож, вытерла его краем фартука и положила обратно на стол. Нож задел нарезанные овощи. Я подвинула кусочек морковки на место.Мужчина наблюдал за мной серыми, как море, глазами. У него было продолговатое, резко очерченное лицо, его выражение было ровным и спокойным — в отличие от жены, у которой оно металось, как пламя свечи на сквозняке. У мужчины не было ни бороды, ни усов, и это мне понравилось: я люблю чисто выбритые лица. На плечах у него был темный плащ, из-под него виднелась белая рубашка с воротником из дорогого кружева. Шляпа плотно сидела на волосах цвета омытого дождем кирпича.— Что ты делала, Грета? — спросил он. Меня удивил его вопрос, но я не подала виду.— Резала овощи для супа, сударь.Я всегда выкладывала кучки нарезанных овощей кольцом, словно слои в пироге. Всего было пять кучек — красная капуста, лук, сельдерей, морковь и репа. Я подровняла ножом край кольца и положила в центр кружочек моркови.Мужчина постучал пальцем по столу.— Они выложены в той последовательности, как пойдут в суп? — спросил он, разглядывая мой круг.Я помедлила, не зная, как объяснить порядок овощей. Я просто выкладывала их так, как мне казалось правильным, но не посмела растолковывать это богатому господину.— Я вижу, что две белые кучки лежат отдельно друг от друга, — сказал он, показывая на репу и лук. — А оранжевый и лиловый цвета плохо сочетаются. Как ты думаешь — почему?Он взял пальцами кусочек моркови и полоску капусты и потряс их в сложенных ладонях, как игральные кости.Я взглянула на матушку, которая незаметно мне кивнула.— Эти два цвета режут глаз, когда они рядом, сударь.Он поднял брови. Казалось, он не ожидал такого ответа.— И много у тебя уходит времени на то, чтобы выложить овощи, прежде чем бросить их в суп?— О нет, сударь! — воскликнула я, опасаясь, что он решит, будто я придумываю себе развлечения вместо того, чтобы работать.Уголком глаза я увидела какое-то движение. Моя сестра Агнеса выглянула из-за двери и покачала головой, услышав мои слова. Она знала, что мне не свойственно лгать. Я опустила глаза.Мужчина повернул голову, и Агнеса исчезла. Он положил назад кусочки моркови и капусты. Полоска капусты зацепила кружок лука. Мне хотелось протянуть руку и отодвинуть ее на место. Я этого не сделала, но он знал, что мне этого хочется. Он меня испытывал.— Ну, хватит попусту болтать, — объявила женщина. Хотя сердилась она на него — за то, что он уделил мне слишком много внимания — ее хмурый взгляд был направлен на меня. — Значит, с завтрашнего дня.Она метнула взгляд на мужчину, резко повернулась и вышла из кухни. Матушка поспешила за ней. Мужчина еще раз поглядел на то, что должно было превратиться в суп, кивнул мне и последовал на ними.Когда матушка вернулась, я сидела рядом с выложенными колесом овощами. Я молчала, ожидая, чтобы она заговорила первой. Она ежилась, как будто от холода, хотя стояло лето и на кухне было тепло.— С завтрашнего дня ты начнешь работать у них служанкой. Если будешь справляться с работой, тебе будут платить восемь стюверов в день. Жить будешь у них в доме.Я поджала губы.— Не смотри так на меня, Грета, — сказала матушка. — Что делать — отец ведь ничего не зарабатывает.— А где они живут?— На Ауде Лангендейк.— В Квартале папистов? Они что, католики?— Тебя будут отпускать домой на воскресенье. Они на это согласились.Матушка взяла пригоршню репы, прихватив при этом немного капусты и лука, и бросила их в кипевшую на огне кастрюлю. Старательно выложенные мной овощи смешались в кучу.
Я поднялась по лестнице к отцу. Он сидел перед окном чердачной комнаты, подставив лицо солнцу.Его глаза уже не различали ничего, кроме солнечного света.Раньше отец был художником по изразцам. И с его пальцев до сих пор не отмылась въевшаяся в них синева. Он рисовал синей краской на белых плитках купидонов, девушек, солдат, корабли, детей, рыб и животных, потом глазуровал и обжигал плитки, и они шли на продажу. Но однажды печь для обжига взорвалась и лишила его и зрения, и средств к существованию. И ему еще повезло — два человека от взрыва погибли.Я села рядом с отцом и взяла его за руку.— Знаю-знаю, — сказал он, прежде чем я успела раскрыть рот. — Я все слышал.Потеря зрения обострила его слух. Мне не приходило в голову слов, в которых не звучал бы упрек.— Прости меня, Грета. Мне хотелось бы обеспечить тебе лучшую жизнь. — Ямы, где раньше были его глаза и где доктор сшил ему веки, были исполнены печали. — Но он добрый человек. Он будет с тобой хорошо обращаться.Про женщину он ничего не сказал.— Откуда ты это знаешь, отец? Ты с ним знаком?— А ты разве не узнала его?— Нет.— Помнишь картину, которую мы несколько лет назад видели в ратуше? Ее купил Baн Рейвен и выставил на всеобщее обозрение. Это был вид Делфта со стороны Роттердамских и Схидамских ворот. Помнишь, там было огромное небо, которое занимало большую часть картины, а на некоторых домах сверкали отблески солнца?— И художник добавил в краски песку, чтобы кирпичи и крыши казались шероховатыми, — подхватила я. — А на воде лежали длинные тени. И на берегу он нарисовал несколько крошечных человечков.— Правильно.Выражение лица было такое, словно у отца все еще были глаза и он опять глядел на картину.Я хорошо ее помнила. Помнила, как подумала, что стояла на этом месте столько раз и никогда не видела Делфт таким, каким его нарисовал художник.— Так этот человек был Ван Рейвен? Патрон? — Отец усмехнулся.— Нет, детка, это был не Ван Рейвен. Это был художник — Вермер. Иоганнес Вермер с женой. Ты будешь убирать его мастерскую.
К тому, что я собрала с собой, матушка прибавила запасной чепец, воротник и фартук — чтобы я каждый день могла, выстирав один, надеть свежий и всегда выглядела бы опрятной. Еще она дала мне черепаховый гребень в форме раковины, который принадлежал еще моей бабушке и который совсем не подобало носить служанке, а также молитвенник, чтобы я защищалась молитвами от окружающего меня католицизма.Собирая меня в дорогу, она объяснила, каким образом я получила место у Вермеров.— Ты ведь знаешь, что твой новый хозяин — глава Гильдии святого Луки.Я кивнула, пораженная, что попаду в дом такого известного художника.— Так вот, Гильдия старается заботиться о своих нуждающихся членах. Помнишь, как к нам каждую неделю приходили со специальным ящичком и твой отец делал взнос? Эти деньги идут на помощь таким, какими теперь стали мы. Но их не хватает на жизнь, особенно сейчас, когда Франс проходит курс обучения ремеслу и ничего не зарабатывает. У нас не было выбора. Пособие на бедность мы принимать не хотим — пока способны перебиваться без него. Когда отец узнал, что твоему новому хозяину нужна служанка, которая убиралась бы в его мастерской, ничего не сдвигая с места, он предложил, чтобы они взяли тебя. Он думал, что Вермер, который как глава Гильдии хорошо знает о нашем положении, захочет помочь.Из всего, что она наговорила, я не поняла одного:— Как же можно убирать комнату, ничего не сдвигая с места?— Конечно, тебе придется передвигать вещи, но надо будет придумать, как поставить их на то же самое место, — чтобы казалось, что ничего не трогали. Как ты делаешь для отца.После того как отец ослеп, мы научились класть вещи всегда на одно и то же место, чтобы ему было легко найти то, что ему нужно. Но делать это для слепого человека — это одно, и совсем другое — для человека с зорким взглядом художника. * * * После ухода Вермеров Агнеса не сказала ни слова. Она молчала и когда мы легли с ней спать, хотя и не повернулась ко мне спиной. Она лежала, глядя на потолок. Когда я задула свечу, стало совсем темно и мне не было ее видно. Я повернулась к ней:— Ты же знаешь, что я не хочу уходить из дома. Но приходится.Молчание.— Нам нужны деньги. Отец не может работать, и им неоткуда взяться.— Подумаешь, деньги — восемь стюверов в день.У Агнесы был сиплый голос, словно ей заплело паутиной горло.— Хоть на хлеб хватит. И еще можно будет купить кусочек сыра. Это не так уж мало.— Я останусь совсем одна. Сначала Франс ушел, теперь ты.Когда в прошлом году Франс поступил в ученье на керамическую фабрику, Агнеса расстроилась больше всех, хотя раньше они непрерывно ссорились. После его ухода она долго ходила скучная, словно на всех обидевшись. Она была младшим ребенком в семье и не помнила времени, когда бы в доме не было нас с Франсом. Теперь ей было десять лет.— Но у тебя останутся матушка с отцом. И по воскресеньям буду приходить я. Да и уход Франса не был неожиданным.Мы задолго знали, что, когда Франсу исполнится тринадцать лет, он поступит на фабрику. Отец давно копил деньги на его обучение. Он без конца говорил о том, как Франс выучится ремеслу и как они вместе откроют фабрику.Теперь отец сидел у окна и никогда не говорил о будущем.
После несчастного случая с отцом Франс пришел домой на два дня. И больше не приходил. Я видела его только однажды — когда сама пошла к нему на фабрику на другой конец города. У него был усталый вид и на руках виднелись следы ожогов: ему приходилось вытаскивать плитки из печей после обжига. Он рассказал мне, что работать приходится от зари до позднего вечера и иногда он так устает, что у него даже не остается сил поесть. «Отец не говорил, что мне придется так туго, — сердито пробормотал он. — Он всегда рассказывал, как много узнал во время обучения».— Наверное, так оно и было, — отозвалась я. — Он стал мастером.
Когда я на следующее утро собралась уходить, отец вышел на порог, держась рукой за стену. Я обняла матушку и Агнесу.— Ты и не заметишь, как придет воскресенье, — сказала матушка.А отец вручил мне что-то завернутое в носовой платок.— Это тебе в память о доме, — сказал он. — И о нас.Я развернула платок. Это был его самый любимый изразец. Большинство плиток, которые он приносил домой, были бракованными — с отколотым уголком или криво обрубленными краями. Или с нечеткой картинкой из-за перегрева. Но эту отец сделал специально для нас. На ней была незатейливая картинка — мальчик и девочка. Они не играли, как обычно изображали детей на изразцах. Они просто шли рядом — как мы, бывало, гуляли с Франсом. Отец явно имел в виду нас, когда разрисовывал эту плитку. Мальчик, шедший немного впереди девочки, обернулся что-то ей сказать. У него было озорное лицо и встрепанные волосы. У девочки на голове был капор, надетый, по-моему, не так, как носили капор девушки постарше — завязав его концы под подбородком или позади на шее. Я носила белый капор с широкими полями, который полностью закрывал волосы и концы которого свисали по обе стороны лица, скрывая его выражение от всех, кто смотрел на меня сбоку. Капор был жестко накрахмален, потому что я кипятила его с картофельными очистками.Я пошла по улице, держа в руке передник, в который были завязаны мои вещи. Было еще рано — соседи поливали из ведер крыльцо и тротуар перед своими домами и старательно отдраивали грязь. Теперь это придется делать Агнесе. И ей достанется много другой работы по дому — той, которую делала я. У нее будет меньше времени для игр на улице и возле каналов. Так что ее жизнь тоже изменится.Соседи здоровались со мной и с любопытством смотрели мне вслед. Ни один не спросил, куда я направляюсь, и не сказал утешительного слова. Им незачем было спрашивать — они знали, что происходит в семье, когда отец становится инвалидом. Потом они посудачат между собой: Грета нанялась в служанки, дела у них плохи. Но они не будут злорадствовать. Такое может случиться с любым.Я ходила по этой улице всю свою жизнь, но впервые почувствовала, что ухожу из отцовского дома навсегда. Когда я завернула за угол и моим родным больше не было меня видно, мне стало немного полегче: я шла более твердым шагом и смотрела по сторонам. Утро было прохладное, небо лежало над Делфтом как серо-белая простыня. Летнее солнце еще не успело ее разорвать. Канал, вдоль которого я шла, был как чуть тронутое прозеленью зеркало. Когда солнце поднимется выше, вода в канале потемнеет и примет цвет мха.Мы с Франсом и Агнесой часто сидели на берегу канала и бросали туда камешки и палочки, однажды бросили разбитую плитку, воображая, как они опускаются на дно, задевая не рыб, а созданных нашим воображением тварей с множеством глаз, плавников и щупалец. Самых интересных чудовищ придумывал Франс. Агнеса же больше всех пугалась его выдумкам. Обычно игру останавливала я, потому что мне было свойственно видеть жизнь, как она есть, и трудно было придумывать что-то, чего быть не могло.По каналу плыло несколько баркасов, направляющихся на Рыночную площадь. Но это было совсем не то, что в воскресенье, когда канал кишел разными судами, так что не было видно воды. Один из баркасов вез рыбу на рыбные ряды возле Иеронимова моста. У другого борта опустились почти вровень с водой — на нем везли кирпичи. Человек, управлявший этим баркасом, поздоровался со мной. В ответ я только кивнула и наклонила голову, чтобы скрыть лицо оборками чепца. Я перешла через канал по мосту и повернула на широкую Рыночную площадь, где было уже полно народу. Одни шли в мясной ряд за мясом, другие — в булочную за хлебом, третьи несли вязанки дров взвешивать в весовую. Было много детей, которых прислали за покупками родители, подмастерьев, выполняющих поручения хозяев, служанок, покупающих продукты для дома. По камням грохотали колеса телег. Справа виднелась городская ратуша. У нее был позолоченный фасад и арки над окнами, с которых смотрели вниз белые мраморные лица. Слева стояла Новая церковь, где меня крестили шестнадцать лет назад. Ее высокая и узкая башня напоминала мне птичью клетку. Отец однажды повел нас, детей, на смотровую площадку. Я никогда не забуду открывшуюся мне сверху панораму Делфта. Каждый узкий домик с крутой красной крышей, каждый зеленый канал и городские ворота, крошечные, но отчетливые, навсегда запечатлелись в моей памяти.
Девушка с жемчужиной - Шевалье Трейси => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Девушка с жемчужиной автора Шевалье Трейси дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Девушка с жемчужиной у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Девушка с жемчужиной своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Шевалье Трейси - Девушка с жемчужиной.
Если после завершения чтения книги Девушка с жемчужиной вы захотите почитать и другие книги Шевалье Трейси, тогда зайдите на страницу писателя Шевалье Трейси - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Девушка с жемчужиной, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Шевалье Трейси, написавшего книгу Девушка с жемчужиной, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Девушка с жемчужиной; Шевалье Трейси, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн