Зазвонил телефон, все вздрогнули. Принц Филип отыскал его в шкафчике для газового счетчика.
— Тебя. — Он протянул трубку жене.
Звонил Джек Баркер.
— Ну и как вам там нравится? — спросил он.
— Мне нравится. Кстати, а вам-то как все это нравится?
— Что именно?
— На Даунинг-стрит. Работы ведь масса. Все эти бесконечные красные коробки с государственными бумагами…
— Красные коробки! — фыркнул Баркер. — У меня есть дела поважнее. Спокойной ночи.
Королева положила трубку и сказала:
— Пожалуй, пора уже вносить мебель.
5. Кабинет на кухне
В десять часов Тони Тредголд, повозившись немного с антенной, включил королевский телевизор в розетку, болтавшуюся в треснувшей стене.
— Уф, обрыдла эта политика, — сказал он, когда на экране появилось лицо Джека Баркера, и дернулся было выключить телевизор, но королева сказала:
— Пожалуйста, не выключайте, не надо.
И, усевшись поудобнее, стала смотреть.
В программе «В гостях у премьера-министра» впервые показали кухню дома номер десять по Даунинг-стрит. Новый кабинет Джека — шесть женщин, шесть мужчин — расположился вокруг большого кухонного стола, стараясь выглядеть как можно непринужденнее. Во главе стола сидел на виндзорском стуле Джек и глядел в камеру. Искусно разложенные режиссером официальные бумаги, кофейные чашечки, ваза с фруктами и маленькие букетики садовых цветов призваны были создать атмосферу неказенной деловитости.
Рукава бумажной рубахи Джека были закатаны до локтей. Его и без того красивое лицо особенно выигрышно смотрелось благодаря умело наложенному гриму. В выговоре Джека сочетались мягкие гласные севеpa и жестковатая южная интонация. Зная, что у него приятная улыбка, он пользовался ею вовсю. Еще раньше он привел в смятение референтов, объявив, что речи свои намерен писать самолично; и теперь с помощью «бегущей строки» произносил спич собственного сочинения. Даже самому Джеку его рацея показалась нелепой и напыщенной. Но менять что-либо было уже поздно.
— Сограждане! Мы уже более не подданные ее величества! Сегодня каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок нашей страны может высоко держать голову, ибо мы освободились наконец от пагубы классовой системы, которая столько лет отравляла жизнь нашему обществу. Отныне все чины, звания и титулы, дающие особые привилегии, отменяются. Сохранятся лишь обращения «мистер», «миссис» и «мисс».
Членам королевской семьи, благоденствовавшим за счет народа, предстоит переселиться в другой район и жить обычной жизнью, среди обычных, простых людей. Реверансы, поклоны или обращения к ним каким-либо иным образом, кроме вышеприведенного, будут караться как уголовное преступление. Их земли, имения, картины, мебель, драгоценности, стада и прочее теперь целиком принадлежат Государству. И да будет известно тем, кто вздумает завоевывать расположение членов бывшей королевской семьи, что подобное поведение, будучи замеченным властями, подлежит наказанию.
Тем не менее права экс-королевской семьи охраняются законами нашей державы. Всякий, кто станет их запугивать или оскорблять, угрожать им, причинять вред или вторгаться в их жилища без приглашения, будет привлечен к судебной ответственности. Надо надеяться, что члены бывшей королевской семьи сумеют войти в местное общество, что они найдут себе дело по душе и станут полезными гражданами нашей страны — чего за ними не наблюдалось уже много сотен лет.
Сокровища Британской Короны будут проданы с аукциона Сотби, как только завершатся необходимые приготовления. Вырученные средства пойдут на поддержание жилищного фонда Британии. Японское правительство уже проявило интерес к этой распродаже. Неверно, что Сокровища Британской Короны «бесценны». Все имеет свою цену.
Итак, сограждане, выше голову! Многовековое ярмо сброшено.
— Ну что скажешь? — спросил Джек.
— Жеманничал ты чего-то, — ответила Пат Баркер.
Они сидели на кровати в доме номер десять по Даунинг-стрит. Кровать была завалена пачками документов, набросками всевозможных проектов, официальными и частными письмами. Факс изрыгал все новые порции сообщений, поздравлений и оскорблений. Непрестанно пощелкивал автоответчик. Пять минут назад Джек уже поговорил с американским президентом. Тот заверил Джека, что ему «всегда было как-то не по себе с этой вашей монархией, Джек».
Джек невольно затрепетал от счастья, услыхав знакомый голос, лениво цедивший слова. Надо будет заняться этой своей особенностью. Есть, есть у него склонность впадать в телячий восторг от встреч и разговоров со знаменитостями, но, вероятно, теперь, когда он сам стал знаменитым…
Протягивая мужу сандвич с сыром и хрустящей картошкой, Пат спросила:
— А что ты собираешься делать с фунтом стерлингов, Джек?
Деньги хлынули вон из страны таким потоком, будто прорвало дамбу.
— Собираюсь в понедельник встретиться с японцами, — ответил тот.
Королева с усилием поднялась с набитой вещами коробки, сидя на которой смотрела телевизор. Впереди столько дел. Она вышла в коридор и увидела, что Тони и Беверли волокут вверх по узенькой лесенке двуспальный матрац. За ними карабкался Филип, с резной спинкой от кровати.
— Лилибет, — сказал он, — я не могу отыскать в фургоне вторую кровать.
— Но я точно помню, что просила две, — нахмурилась королева, — одну себе, другую тебе.
— И как прикажешь нам сегодня спать? — поинтересовался Филип.
— Вместе, — ответила она.
6. Вивисекция дивана
Ковры оказались чересчур велики для крошечных комнатушек.
— Есть у меня один приятель, Спигги зовут, — сказал Тони. — Он аккурат по коврам мастер. В два счета бы вам все что надо подрезал; и взял бы фунтов двадцать.
Королева взглянула с лестничной площадки вниз, на гобелены, сваленные в прихожей; они походили на яркие расписные рулеты.
— А то и новые можно купить, — вставила Бев. — Вы уж извините, но я что хочу сказать? Ваши-то малость потерты, верно? Местами чуть ли не до дыр.
— Да за двести пятьдесят Спигги вам бы весь дом коврами устлал, в лучшем виде, — решил подсказать Тони. — У него есть отличный мохнатый палас, оливково-зеленый, у нас в гостиной такой же.
Часы уже показывали половину одиннадцатого, а мебель все еще стояла в фургоне. Водитель спал, уронив голову на руль.
— Филип?
Королева устала — она в жизни еще так не уставала. И никак не могла принять определенное решение. Ей хотелось укрыться в своей комнате в Букингемском дворце, где уже приготовлена для нее ночная сорочка. Хотелось проскользнуть под полотняную простыню, упасть головою на мягкие подушки и заснуть навсегда — или на худой конец до утра, когда принесут поднос с чаем. Филип сидел на лестнице, сжав голову руками. Он помогал таскать ковры из фургона и теперь был совершенно измучен. А он-то думал, что сохранил хорошую форму. Теперь ясно, в какой он форме.
— Ничего я не знаю, черт побери. Поступай как хочешь.
— Пошлите за мистером Спигги, — сказала королева.
Спигги явился сорок пять минут спустя; при нем был специальный острый нож, металлическая рулетка и четыре банки пива «Карлсберг». Королева была не в силах наблюдать, как Спигги кромсает ее драгоценные ковры. Она вывела Гарриса погулять, и когда они дошли до конца переулка, ее вежливо отправили обратно обходительные полицейские, охранявшие поспешно воздвигнутый барьер. Из крохотной будки вылез инспектор Дентон Холиленд и объяснил, что остальная часть района Цветов ей и членам ее семьи заказана — «впредь до специального распоряжения».
— Вашему сыну я уже все разъяснил, — сказал инспектор. — Он искал магазин, где продают жареную рыбу с картошкой, но мне пришлось и его вернуть обратно. Таков приказ мистера Баркера.
Королева четырежды прошлась по переулку. Вокруг не было ни души, кроме случайной дворняжки. А ведь я теперь живу в гетто, подумалось королеве. Надо считать себя военнопленной. Я должна сохранять мужество и ни в коем случае не давать поблажек самой себе. Она постучала в дверь дома, где обитал теперь сын.
— Можно?
В передней стояла Диана. Королева сразу заметила, что невестка плакала. Выражать сочувствие сейчас не стоит, подумала королева.
— Наши ковры в эти комнатушки не влезают, — сглатывая слезы, проговорила Диана, — а мебель все еще в фургоне.
Показались принц Чарльз и водитель мебельного фургона, с великим трудом тащившие огромный китайский ковер.
— Да нет, дорогая, не войдет, конечно, и не надейся, — пропыхтел принц Чарльз.
— Побереги спину, Чарльз, — напомнила королева. — Тут есть один человечек, на этой же улице, он может обрезать ковры по размеру…
— Мне все же кажется, мамочка, что тебе, гм, не пристало… не слишком ли это снисходительно звучит… Я имею в виду, учитывая наше теперешнее положение… называть кого бы то ни было «человечком»?
— Но он и вправду человечек, — возразила королева. — Мистер Спигги ростом даже меньше меня; он специалист по настилке ковров. Попросить его зайти?
— Да ведь этим коврам цены нет. Это было бы, гм… н-да, сущим вандализмом…
Наверху на лестничной площадке показались Уильям и Гарри — в тапочках от Барта Симпсона и в пижамках.
— А мы спим прямо на матраце, — пропищал Гарри.
— В спальных мешках, — хвастливо добавил Уильям. — Папа говорит, это у нас приключение.
Диана повела королеву по дому. Времени на осмотр ушло немного. Интерьером здесь занимался человек, который слыхом не слыхал о Теренсе Конране . Диана вздрагивала, глядя на лиловые с бирюзой обои в супружеской спальне, на полистиреновые плитки, которыми был выложен потолок, на заляпанное рыжей краской окно.
Завтра же позвоню в «Интерьер», подумала Диана, попрошу редактора заехать с образцами красок и обоев.
— А нам повезло, — сказала королева, — у нас весь дом отделан одинаково.
Обе женщины побаивались предстоящей ночи. Ни той, ни другой не приходилось до сих пор ночевать с мужем в одной спальне и тем более в одной кровати.
В детской, лежа на спине, мальчики с восторгом разглядывали обои с изображением Супермена.
— Посмотри-ка туда. — Уильям указал на круглую ляпушку плесени над окном. — Это планета Криптон.
Но Гарри уже спал; одна ручонка у него свалилась с матраца на грязные, ничем не прикрытые доски пола.
Допивая последнюю банку пива, Спигги обозревал плоды своих трудов. В свете голых лампочек ковры горели яркими красками. Королева собрала обрезки и унесла их в кладовку — готовясь к тому дню, когда их вплетут обратно и вновь расстелят в Букингемском дворце. Теперешний абсурд долго ведь не продлится. Это всего лишь отрыжка истории. Мистер Баркер наломает дров, и простой народ возопит, требуя восстановить у власти консервативное правительство и монархию — иначе и быть не может, верно? Безусловно. Англичане славятся своей терпимостью, своей тягой к справедливости. Экстремизм им совершенно несвойствен. Даже в мыслях королева старалась отделять англичан от шотландцев, ирландцев и валлийцев — в тех-то горячая кельтская кровь частенько дает о себе знать.
— С вас пятьдесят фунтов, ваше величество, — сказал Спигги. — Время-то уж, так сказать, сильно за полночь.
Королева открыла сумочку и заплатила причитающееся. Деньгами она заниматься не привыкла и отсчитывала купюры медленно.
— Ну все, пока, — сказал Спигги. — Теперь пойду загляну к принцу Чарльзу. Он небось еще не лег?
Было уже четыре утра, когда Спигги прошел через полицейский кордон в конце переулка; в кармане у него прибавилось сто фунтов, да и в пивной сегодня будет что рассказать! Он просто дождаться не мог наступления дня, язык у него так и чесался.
В половине пятого утра на пороге дома номер девять Тони Тредголд пилил диван, который некогда принадлежал Наполеону. В переулке Ад не принято жаловаться на шум. Шум — дело обычное, на его создание уходят и днем и ночью немалые силы. Вот если шум стихает, тогда обитатели переулка Ад подходят к дверям и окнам, выясняя, что же такое стряслось.
Диван не выдержал и развалился надвое. Кусок поменьше придержала Беверли. Подождав, пока Тони с Филипом отнесут более массивную часть в гостиную, она поволокла обрубок вслед.
— Забить в него завтра с полдюжины шестидюймовых гвоздей, и будет как новенький, — сказал Тони, гордясь своими плотницкими успехами.
Взглянув на любимый диван, королева поняла, что, даже распиленный пополам, он все равно велик для гостиной.
— Вы были очень любезны, мистер и миссис Тредголд, — сказала она. — А теперь идите спать, я прошу вас.
— Как здесь стало красиво, — Беверли оглядела комнату. — Малость тесновато, но очень красиво.
— Погодите, вот развесят картины, тогда… — зевая, сказала королева.
— Да, вон та мне особенно нравится, — Беверли тоже зевнула. — Это кто ж ее нарисовал?
— Тициан, — ответила королева. — Спокойной ночи.
Умываясь и раздеваясь ко сну, и королева, и принц Филип испытывали смущение. Все комнаты были забиты мебелью. Протискиваясь в узких проходах, они то и дело задевали друг друга и без конца извинялись. Наконец в сереньком рассветном полумраке они улеглись, размышляя об ужасах прошедшего дня и о предстоящих кошмарах.
С улицы донеслись вопли молочника, пытавшегося спасти свой товар от местного воришки. Королева повернулась к мужу. А ведь он все еще красив, подумала она.
7. Маленькие сокровища
Страж Столового Серебра в упор разглядывал Джека Баркера, нового премьер-министра.
Очень даже симпатичный, думал он. Пониже, чем кажется по телеку, но очень симпатичный. Костюмчик, правда, простоват, туфли тоже не из дорогих, зато лицо красивое, с правильными чертами, глаза восхитительные — фиалковые, и ресницы длиннее, чем паучьи лапки. Так бы и съел.
Было девять часов утра. Они спускались на лифте в шахту бывшего бомбоубежища, расположенного на территории Букингемского дворца. Джек подавил зевок. Он всю ночь прокорпел над своими расчетами.
— Вы небось вечером рады-радешеньки скинуть это идиотское облачение? — спросил Джек, глядя на гетры, пряжки и камзол с аксельбантами и замысловатыми застежками.
— Да нет, я люблю всякие блестящие штучки, чего уж там, — сказал страж, вынимая из кармана жилета ключи. Лифт остановился.
— На какой мы глубине? — спросил Джек.
— Сорок футов, но до цели еще не добрались.
Выйдя из лифта, они зашагали по коридору, вдруг сделавшему крутой поворот, так что теперь они шли едва ли не вспять.
— Как вас зовут? — спросил Джек.
— Официально я — Страж Столового Серебра.
— А неофициально?
— Малькольм Балтитьюд Босток.
— И давно вы здесь работаете, мистер Босток?
— С тех пор как школу кончил, мистер Баркер.
— Нравится вам тут?
— Да, я вообще люблю красивые вещи. Летом скучаю по дневному свету, но дома у меня в спальне стоит кварцевая лампа.
Они подошли к толстенной, в четырнадцать дюймов, стальной двери, запертой на сложный кодовый замок. Мистер Босток вставил в скважину ключ, и дверь, пощелкав, отворилась.
— Секундочку, — произнес страж и включил свет.
Они оказались в помещении величиной с футбольное поле, разделенном перегородками на комнаты без дверей. В комнатах высились стеллажи, занавешенные синтетической пленкой.
— На что-то конкретное хотите взглянуть, мистер Баркер? — осведомился мистер Босток.
— На все, — ответил Джек.
— Большая часть коллекции находится, как вы сами понимаете, в Сандрингеме, — сказал Босток и отдернул пленку; глазам Джека открылось множество искусно вырезанных фигурок животных. Джек взял в руки кота, украшенного драгоценными камнями.
— Красиво.
— Это Фаберже.
— Как вы думаете, сколько они стоят? — спросил Джек, указывая на сверкающий зверинец.
— Ну откуда же мне знать, мистер Баркер, — сказал мистер Босток, ставя кота на место.
— А вы прикиньте.
— В прошлом году, вообще-то, одна заметочка и впрямь привлекла мое внимание. Про черепаху Фаберже; на аукционе она пошла за двести пятьдесят тысяч.
Джек снова поглядел на миниатюрные фигурки. Бормоча себе под нос, он принялся их пересчитывать.
Мистер Босток сказал:
— Их здесь четыреста одиннадцать.
— Целую больницу можно построить, — буркнул Джек.
— Несколько больниц, — не без самодовольства поправил мистер Босток.
Они двинулись дальше. Джек дивился, с какой беспечностью хранятся сокровища.
— Что и говорить, прибраться бы нам здесь не помешало, — заметил мистер Босток, укладывая в пластмассовую коробочку несколько выпавших из нее изумрудов. — Эту вот только четверо дюжих парней поднять могут. — Он указал на массивную серебряную супницу. — А золото чистить — вообще охренеешь, — пожаловался он чуть позже, раздвигая синтетическую завесу, за которой высились горы золотых тарелок, чаш и блюд.
— Настоящее золото? — прошептал Джек.
— Высшей пробы.
Джеку вспомнилось, что женино золотое обручальное кольцо куда ниже пробой обошлось ему десять лет назад в сто пятнадцать фунтов, а ведь в нем-то была дырка!
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Мы с королевой'
1 2 3 4
— Тебя. — Он протянул трубку жене.
Звонил Джек Баркер.
— Ну и как вам там нравится? — спросил он.
— Мне нравится. Кстати, а вам-то как все это нравится?
— Что именно?
— На Даунинг-стрит. Работы ведь масса. Все эти бесконечные красные коробки с государственными бумагами…
— Красные коробки! — фыркнул Баркер. — У меня есть дела поважнее. Спокойной ночи.
Королева положила трубку и сказала:
— Пожалуй, пора уже вносить мебель.
5. Кабинет на кухне
В десять часов Тони Тредголд, повозившись немного с антенной, включил королевский телевизор в розетку, болтавшуюся в треснувшей стене.
— Уф, обрыдла эта политика, — сказал он, когда на экране появилось лицо Джека Баркера, и дернулся было выключить телевизор, но королева сказала:
— Пожалуйста, не выключайте, не надо.
И, усевшись поудобнее, стала смотреть.
В программе «В гостях у премьера-министра» впервые показали кухню дома номер десять по Даунинг-стрит. Новый кабинет Джека — шесть женщин, шесть мужчин — расположился вокруг большого кухонного стола, стараясь выглядеть как можно непринужденнее. Во главе стола сидел на виндзорском стуле Джек и глядел в камеру. Искусно разложенные режиссером официальные бумаги, кофейные чашечки, ваза с фруктами и маленькие букетики садовых цветов призваны были создать атмосферу неказенной деловитости.
Рукава бумажной рубахи Джека были закатаны до локтей. Его и без того красивое лицо особенно выигрышно смотрелось благодаря умело наложенному гриму. В выговоре Джека сочетались мягкие гласные севеpa и жестковатая южная интонация. Зная, что у него приятная улыбка, он пользовался ею вовсю. Еще раньше он привел в смятение референтов, объявив, что речи свои намерен писать самолично; и теперь с помощью «бегущей строки» произносил спич собственного сочинения. Даже самому Джеку его рацея показалась нелепой и напыщенной. Но менять что-либо было уже поздно.
— Сограждане! Мы уже более не подданные ее величества! Сегодня каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок нашей страны может высоко держать голову, ибо мы освободились наконец от пагубы классовой системы, которая столько лет отравляла жизнь нашему обществу. Отныне все чины, звания и титулы, дающие особые привилегии, отменяются. Сохранятся лишь обращения «мистер», «миссис» и «мисс».
Членам королевской семьи, благоденствовавшим за счет народа, предстоит переселиться в другой район и жить обычной жизнью, среди обычных, простых людей. Реверансы, поклоны или обращения к ним каким-либо иным образом, кроме вышеприведенного, будут караться как уголовное преступление. Их земли, имения, картины, мебель, драгоценности, стада и прочее теперь целиком принадлежат Государству. И да будет известно тем, кто вздумает завоевывать расположение членов бывшей королевской семьи, что подобное поведение, будучи замеченным властями, подлежит наказанию.
Тем не менее права экс-королевской семьи охраняются законами нашей державы. Всякий, кто станет их запугивать или оскорблять, угрожать им, причинять вред или вторгаться в их жилища без приглашения, будет привлечен к судебной ответственности. Надо надеяться, что члены бывшей королевской семьи сумеют войти в местное общество, что они найдут себе дело по душе и станут полезными гражданами нашей страны — чего за ними не наблюдалось уже много сотен лет.
Сокровища Британской Короны будут проданы с аукциона Сотби, как только завершатся необходимые приготовления. Вырученные средства пойдут на поддержание жилищного фонда Британии. Японское правительство уже проявило интерес к этой распродаже. Неверно, что Сокровища Британской Короны «бесценны». Все имеет свою цену.
Итак, сограждане, выше голову! Многовековое ярмо сброшено.
— Ну что скажешь? — спросил Джек.
— Жеманничал ты чего-то, — ответила Пат Баркер.
Они сидели на кровати в доме номер десять по Даунинг-стрит. Кровать была завалена пачками документов, набросками всевозможных проектов, официальными и частными письмами. Факс изрыгал все новые порции сообщений, поздравлений и оскорблений. Непрестанно пощелкивал автоответчик. Пять минут назад Джек уже поговорил с американским президентом. Тот заверил Джека, что ему «всегда было как-то не по себе с этой вашей монархией, Джек».
Джек невольно затрепетал от счастья, услыхав знакомый голос, лениво цедивший слова. Надо будет заняться этой своей особенностью. Есть, есть у него склонность впадать в телячий восторг от встреч и разговоров со знаменитостями, но, вероятно, теперь, когда он сам стал знаменитым…
Протягивая мужу сандвич с сыром и хрустящей картошкой, Пат спросила:
— А что ты собираешься делать с фунтом стерлингов, Джек?
Деньги хлынули вон из страны таким потоком, будто прорвало дамбу.
— Собираюсь в понедельник встретиться с японцами, — ответил тот.
Королева с усилием поднялась с набитой вещами коробки, сидя на которой смотрела телевизор. Впереди столько дел. Она вышла в коридор и увидела, что Тони и Беверли волокут вверх по узенькой лесенке двуспальный матрац. За ними карабкался Филип, с резной спинкой от кровати.
— Лилибет, — сказал он, — я не могу отыскать в фургоне вторую кровать.
— Но я точно помню, что просила две, — нахмурилась королева, — одну себе, другую тебе.
— И как прикажешь нам сегодня спать? — поинтересовался Филип.
— Вместе, — ответила она.
6. Вивисекция дивана
Ковры оказались чересчур велики для крошечных комнатушек.
— Есть у меня один приятель, Спигги зовут, — сказал Тони. — Он аккурат по коврам мастер. В два счета бы вам все что надо подрезал; и взял бы фунтов двадцать.
Королева взглянула с лестничной площадки вниз, на гобелены, сваленные в прихожей; они походили на яркие расписные рулеты.
— А то и новые можно купить, — вставила Бев. — Вы уж извините, но я что хочу сказать? Ваши-то малость потерты, верно? Местами чуть ли не до дыр.
— Да за двести пятьдесят Спигги вам бы весь дом коврами устлал, в лучшем виде, — решил подсказать Тони. — У него есть отличный мохнатый палас, оливково-зеленый, у нас в гостиной такой же.
Часы уже показывали половину одиннадцатого, а мебель все еще стояла в фургоне. Водитель спал, уронив голову на руль.
— Филип?
Королева устала — она в жизни еще так не уставала. И никак не могла принять определенное решение. Ей хотелось укрыться в своей комнате в Букингемском дворце, где уже приготовлена для нее ночная сорочка. Хотелось проскользнуть под полотняную простыню, упасть головою на мягкие подушки и заснуть навсегда — или на худой конец до утра, когда принесут поднос с чаем. Филип сидел на лестнице, сжав голову руками. Он помогал таскать ковры из фургона и теперь был совершенно измучен. А он-то думал, что сохранил хорошую форму. Теперь ясно, в какой он форме.
— Ничего я не знаю, черт побери. Поступай как хочешь.
— Пошлите за мистером Спигги, — сказала королева.
Спигги явился сорок пять минут спустя; при нем был специальный острый нож, металлическая рулетка и четыре банки пива «Карлсберг». Королева была не в силах наблюдать, как Спигги кромсает ее драгоценные ковры. Она вывела Гарриса погулять, и когда они дошли до конца переулка, ее вежливо отправили обратно обходительные полицейские, охранявшие поспешно воздвигнутый барьер. Из крохотной будки вылез инспектор Дентон Холиленд и объяснил, что остальная часть района Цветов ей и членам ее семьи заказана — «впредь до специального распоряжения».
— Вашему сыну я уже все разъяснил, — сказал инспектор. — Он искал магазин, где продают жареную рыбу с картошкой, но мне пришлось и его вернуть обратно. Таков приказ мистера Баркера.
Королева четырежды прошлась по переулку. Вокруг не было ни души, кроме случайной дворняжки. А ведь я теперь живу в гетто, подумалось королеве. Надо считать себя военнопленной. Я должна сохранять мужество и ни в коем случае не давать поблажек самой себе. Она постучала в дверь дома, где обитал теперь сын.
— Можно?
В передней стояла Диана. Королева сразу заметила, что невестка плакала. Выражать сочувствие сейчас не стоит, подумала королева.
— Наши ковры в эти комнатушки не влезают, — сглатывая слезы, проговорила Диана, — а мебель все еще в фургоне.
Показались принц Чарльз и водитель мебельного фургона, с великим трудом тащившие огромный китайский ковер.
— Да нет, дорогая, не войдет, конечно, и не надейся, — пропыхтел принц Чарльз.
— Побереги спину, Чарльз, — напомнила королева. — Тут есть один человечек, на этой же улице, он может обрезать ковры по размеру…
— Мне все же кажется, мамочка, что тебе, гм, не пристало… не слишком ли это снисходительно звучит… Я имею в виду, учитывая наше теперешнее положение… называть кого бы то ни было «человечком»?
— Но он и вправду человечек, — возразила королева. — Мистер Спигги ростом даже меньше меня; он специалист по настилке ковров. Попросить его зайти?
— Да ведь этим коврам цены нет. Это было бы, гм… н-да, сущим вандализмом…
Наверху на лестничной площадке показались Уильям и Гарри — в тапочках от Барта Симпсона и в пижамках.
— А мы спим прямо на матраце, — пропищал Гарри.
— В спальных мешках, — хвастливо добавил Уильям. — Папа говорит, это у нас приключение.
Диана повела королеву по дому. Времени на осмотр ушло немного. Интерьером здесь занимался человек, который слыхом не слыхал о Теренсе Конране . Диана вздрагивала, глядя на лиловые с бирюзой обои в супружеской спальне, на полистиреновые плитки, которыми был выложен потолок, на заляпанное рыжей краской окно.
Завтра же позвоню в «Интерьер», подумала Диана, попрошу редактора заехать с образцами красок и обоев.
— А нам повезло, — сказала королева, — у нас весь дом отделан одинаково.
Обе женщины побаивались предстоящей ночи. Ни той, ни другой не приходилось до сих пор ночевать с мужем в одной спальне и тем более в одной кровати.
В детской, лежа на спине, мальчики с восторгом разглядывали обои с изображением Супермена.
— Посмотри-ка туда. — Уильям указал на круглую ляпушку плесени над окном. — Это планета Криптон.
Но Гарри уже спал; одна ручонка у него свалилась с матраца на грязные, ничем не прикрытые доски пола.
Допивая последнюю банку пива, Спигги обозревал плоды своих трудов. В свете голых лампочек ковры горели яркими красками. Королева собрала обрезки и унесла их в кладовку — готовясь к тому дню, когда их вплетут обратно и вновь расстелят в Букингемском дворце. Теперешний абсурд долго ведь не продлится. Это всего лишь отрыжка истории. Мистер Баркер наломает дров, и простой народ возопит, требуя восстановить у власти консервативное правительство и монархию — иначе и быть не может, верно? Безусловно. Англичане славятся своей терпимостью, своей тягой к справедливости. Экстремизм им совершенно несвойствен. Даже в мыслях королева старалась отделять англичан от шотландцев, ирландцев и валлийцев — в тех-то горячая кельтская кровь частенько дает о себе знать.
— С вас пятьдесят фунтов, ваше величество, — сказал Спигги. — Время-то уж, так сказать, сильно за полночь.
Королева открыла сумочку и заплатила причитающееся. Деньгами она заниматься не привыкла и отсчитывала купюры медленно.
— Ну все, пока, — сказал Спигги. — Теперь пойду загляну к принцу Чарльзу. Он небось еще не лег?
Было уже четыре утра, когда Спигги прошел через полицейский кордон в конце переулка; в кармане у него прибавилось сто фунтов, да и в пивной сегодня будет что рассказать! Он просто дождаться не мог наступления дня, язык у него так и чесался.
В половине пятого утра на пороге дома номер девять Тони Тредголд пилил диван, который некогда принадлежал Наполеону. В переулке Ад не принято жаловаться на шум. Шум — дело обычное, на его создание уходят и днем и ночью немалые силы. Вот если шум стихает, тогда обитатели переулка Ад подходят к дверям и окнам, выясняя, что же такое стряслось.
Диван не выдержал и развалился надвое. Кусок поменьше придержала Беверли. Подождав, пока Тони с Филипом отнесут более массивную часть в гостиную, она поволокла обрубок вслед.
— Забить в него завтра с полдюжины шестидюймовых гвоздей, и будет как новенький, — сказал Тони, гордясь своими плотницкими успехами.
Взглянув на любимый диван, королева поняла, что, даже распиленный пополам, он все равно велик для гостиной.
— Вы были очень любезны, мистер и миссис Тредголд, — сказала она. — А теперь идите спать, я прошу вас.
— Как здесь стало красиво, — Беверли оглядела комнату. — Малость тесновато, но очень красиво.
— Погодите, вот развесят картины, тогда… — зевая, сказала королева.
— Да, вон та мне особенно нравится, — Беверли тоже зевнула. — Это кто ж ее нарисовал?
— Тициан, — ответила королева. — Спокойной ночи.
Умываясь и раздеваясь ко сну, и королева, и принц Филип испытывали смущение. Все комнаты были забиты мебелью. Протискиваясь в узких проходах, они то и дело задевали друг друга и без конца извинялись. Наконец в сереньком рассветном полумраке они улеглись, размышляя об ужасах прошедшего дня и о предстоящих кошмарах.
С улицы донеслись вопли молочника, пытавшегося спасти свой товар от местного воришки. Королева повернулась к мужу. А ведь он все еще красив, подумала она.
7. Маленькие сокровища
Страж Столового Серебра в упор разглядывал Джека Баркера, нового премьер-министра.
Очень даже симпатичный, думал он. Пониже, чем кажется по телеку, но очень симпатичный. Костюмчик, правда, простоват, туфли тоже не из дорогих, зато лицо красивое, с правильными чертами, глаза восхитительные — фиалковые, и ресницы длиннее, чем паучьи лапки. Так бы и съел.
Было девять часов утра. Они спускались на лифте в шахту бывшего бомбоубежища, расположенного на территории Букингемского дворца. Джек подавил зевок. Он всю ночь прокорпел над своими расчетами.
— Вы небось вечером рады-радешеньки скинуть это идиотское облачение? — спросил Джек, глядя на гетры, пряжки и камзол с аксельбантами и замысловатыми застежками.
— Да нет, я люблю всякие блестящие штучки, чего уж там, — сказал страж, вынимая из кармана жилета ключи. Лифт остановился.
— На какой мы глубине? — спросил Джек.
— Сорок футов, но до цели еще не добрались.
Выйдя из лифта, они зашагали по коридору, вдруг сделавшему крутой поворот, так что теперь они шли едва ли не вспять.
— Как вас зовут? — спросил Джек.
— Официально я — Страж Столового Серебра.
— А неофициально?
— Малькольм Балтитьюд Босток.
— И давно вы здесь работаете, мистер Босток?
— С тех пор как школу кончил, мистер Баркер.
— Нравится вам тут?
— Да, я вообще люблю красивые вещи. Летом скучаю по дневному свету, но дома у меня в спальне стоит кварцевая лампа.
Они подошли к толстенной, в четырнадцать дюймов, стальной двери, запертой на сложный кодовый замок. Мистер Босток вставил в скважину ключ, и дверь, пощелкав, отворилась.
— Секундочку, — произнес страж и включил свет.
Они оказались в помещении величиной с футбольное поле, разделенном перегородками на комнаты без дверей. В комнатах высились стеллажи, занавешенные синтетической пленкой.
— На что-то конкретное хотите взглянуть, мистер Баркер? — осведомился мистер Босток.
— На все, — ответил Джек.
— Большая часть коллекции находится, как вы сами понимаете, в Сандрингеме, — сказал Босток и отдернул пленку; глазам Джека открылось множество искусно вырезанных фигурок животных. Джек взял в руки кота, украшенного драгоценными камнями.
— Красиво.
— Это Фаберже.
— Как вы думаете, сколько они стоят? — спросил Джек, указывая на сверкающий зверинец.
— Ну откуда же мне знать, мистер Баркер, — сказал мистер Босток, ставя кота на место.
— А вы прикиньте.
— В прошлом году, вообще-то, одна заметочка и впрямь привлекла мое внимание. Про черепаху Фаберже; на аукционе она пошла за двести пятьдесят тысяч.
Джек снова поглядел на миниатюрные фигурки. Бормоча себе под нос, он принялся их пересчитывать.
Мистер Босток сказал:
— Их здесь четыреста одиннадцать.
— Целую больницу можно построить, — буркнул Джек.
— Несколько больниц, — не без самодовольства поправил мистер Босток.
Они двинулись дальше. Джек дивился, с какой беспечностью хранятся сокровища.
— Что и говорить, прибраться бы нам здесь не помешало, — заметил мистер Босток, укладывая в пластмассовую коробочку несколько выпавших из нее изумрудов. — Эту вот только четверо дюжих парней поднять могут. — Он указал на массивную серебряную супницу. — А золото чистить — вообще охренеешь, — пожаловался он чуть позже, раздвигая синтетическую завесу, за которой высились горы золотых тарелок, чаш и блюд.
— Настоящее золото? — прошептал Джек.
— Высшей пробы.
Джеку вспомнилось, что женино золотое обручальное кольцо куда ниже пробой обошлось ему десять лет назад в сто пятнадцать фунтов, а ведь в нем-то была дырка!
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Мы с королевой'
1 2 3 4