Здесь выложена электронная книга История любви - 2. История Оливера автора по имени Сигал Эрик. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Сигал Эрик - История любви - 2. История Оливера.
Размер архива с книгой История любви - 2. История Оливера равняется 117.68 KB
История любви - 2. История Оливера - Сигал Эрик => скачать бесплатную электронную книгу
Эрик Сигал: «История Оливера»
Эрик Сигал
История Оливера
История любви – 2
«»: ; ;
ISBN Оригинал: Erich Segal,
“Oliver\'s Story”
Перевод: Карен Э Налбандян
Аннотация «История Оливера» — продолжение знаменитой книги Эрика Сигла «История Любви». Оливер Баррэтт любил Дженни Кавиллери, а она любила его. Но Дженни умерла, а Оливер остался жить. Как живётся человеку после утраты всего самого любимого? Как он может вернуться к людям? И может ли? Удивительно красивая книга. Эрик СиглИстория Оливера 1 Июнь, 1969 — Оливер, ты болен— Я — что?— Ты очень болен.Специалист, поставивший этот вопиющий диагноз, пришёл в медицину довольно поздно. Честно говоря, до сегодняшнего дня я пребывал в уверенности, что он — пекарь. Звали специалиста Фил Кавиллери. Когда-то Дженни, его дочь, была моей женой. Она умерла. А нам осталось жить и беречь друг друга — в память о ней. Так что раз в месяц я появлялся у него в Крэнстоне, чтобы сходить вместе в боулинг, выпить за компанию и попробовать какой-нибудь экзотической пиццы. Или же он приезжал ко мне в Нью-Йорк — заняться чем-то в том же духе. Но вот сегодня, сойдя с поезда, вместо обычного соленого приветствия Фил выдал:— Оливер, ты болен.— В самом деле? И какого же чёрта, по твоему глубоко профессиональному мнению, со мной не то?— Ты до сих пор не женился.Тут он замолчал, развернулся и, не выпуская дерматинового чемоданчика, направился к выходу.В лучах утреннего солнца, стекло и бетон большого города казались почти уютными. Так что мы решили пройтись пешком с пару десятков кварталов до моей, как я её я называл, холостяцкой берлогой.На углу Сорок Седьмой и Парка Фил обернулся:— Что ты делаешь по вечерам?— Ох, занят.— Гм... Занят? Это хорошо. И с кем же?— С «Полуночными всадниками».— Кто такие — рок-группа, просто банда?— Ни то, ни другое. Юристы, подрабатывающие волонтёрами в Гарлеме.— И сколько вечеров в неделю?— Три, — ответил я.Некоторое время мы опять шагали молча.На углу Пятьдесят Третьей и Парка Фил наконец нарушил молчание:— И всё равно, четыре вечера остаются свободными.— У меня до чёрта офисной работы на дом.— Ага, конечно. «Нам задали много домашней работы».Фил, похоже, относился к моим делам, без должного уважения. Пришлось намекнуть, насколько они важны:— Я часто бываю в Вашингтоне. Через месяц слушается дело по Первой поправке. Школьный учитель...— О, это очень благородно, защищать учителей, — восхитился Фил, и типа-между-делом добавил:— А вот как там, в Вашингтоне насчёт баб?— Не знаю, — я только пожал плечами.На углу Шестьдесят Пятой и Парка Фил Кавиллери резко остановился и посмотрел мне в глаза.— Так когда, ко всем чертям, ты собираешься снова запустить свой движок?— Этого не случалось уже давно, — произнёс я вслух. А про себя подумал, что великий философ, написавший «Время лечит» забыл добавить, сколько именно времени.— Два года, — сказал Филлип Кавиллери.— Восемнадцать месяцев, — поправил я.— Да, точно... — ответил Фил. Но севший голос выдал его. Он ведь до сих пор чувствует пронизывающий холод того декабрьского дня. Восемнадцать месяцев назад.Всю оставшуюся дорогу я пытался разрядить атмосферу, вовсю расхваливая квартиру, которую снял после его прошлого визита.— Так, это она и есть?Фиг огляделся, и брови у него стали подниматься. Вообще-то всё было очень аккуратно и пристойно. Я специально нанял женщину, чтоб она прибралась тут с утра.— Как ты называешь этот стиль? — поинтересовался Фил, — Нужник-модерн?— Ну, — замялся я, — потребности у меня довольно скромные...— Я скажу тебе. Знаешь, большинство крыс у нас в Крэнстоне живут как раз в таких условиях. А некоторые и лучше. Что это у тебя, за книги тут, чёрт побери ?— Юриспруденция, Фил.— А как ты именно с ними развлекаешься, гладишь кожаные обложки, да?Мне всегда казалось, что уж своё право на частную жизнь я как-нибудь отстоять смогу:— Послушай, Фил, это ведь только моё дело, чем я занимаюсь, когда остаюсь один.— Кто спорит? Но этой ночью ты не один. Поэтому сейчас мы с тобой выйдем и пойдём устраивать свою социальную жизнь.— Устраивать — что?— Знаешь, я совсем не для того покупал этот замечательный костюм (на который ты, кстати, не обратил внимания) чтобы просиживать его на каком-нибудь тупом фильме. И совсем не для того сделал эту элегантную причёску, чтоб ты сказал мне, какой я привлекательный. Сейчас мы пойдём и будем развлекаться. Мы пойдём и будем заводить новых друзей...— О какого рода друзьях ты говоришь?— Женского рода. Давай, двинулись!— Фил, я иду в кино.— Чёрта с два! Слушай, я конечно знаю, что тебе вот-вот дадут Нобелевскую премию за смирение, но вот я этого не допущу. Слышишь ты? Не до-пу-щу!Похоже, он здорово рассвирепел.— Оливер, — рёк Филлип Кавиллери, на глазах обретая убедительность святого отца, — Я здесь, чтоб спасти твою душу и твою задницу. И ты будешь слушаться меня. Будешь слушаться?— Да, отче. Что именно от меня требуется?— Жениться, Оливер. 2 Мы похоронили Дженни ранним декабрьским утром. Вовремя: уже к полудню метель превратила Новую Англию в мир снежных статуй.Мои родители спросили, не хочу ли я вернуться в Бостон с ними на поезде. Я отказался так вежливо, как умел. Объяснил, что не могу оставить Фила одного — не выдержит. На самом деле причина была в другом. Я, всю жизнь никого не терявший, нуждался теперь в Филе, чтоб научиться скорбеть.— Пожалуйста, не пропадай, — попросил отец.— Не буду, — я пожал ему руку и поцеловал маму. Поезд ушёл на север.Вначале в доме Кавиллери было шумно. Родственники старались не оставлять нас одних. Потом — одни раньше, другие позже стали разъезжаться. У всех были семьи, и их там ждали. Прощаясь, каждый брал с Фила слово снова открыть булочную и вернуться к работе — единственному, что у него оставалось. Фил всякий раз бурчал что-то вроде бы утвердительное.В конце концов мы остались одни. Не нужно было никуда идти, ничего делать: каждый завалил кладовку припасами минимум на месяц.Сейчас, когда меня не отвлекали тётушки и кузины, я почувствовал, как мало-помалу перестаёт действовать новокаин официальных церемоний. До того я воображал, что знаю, что такое боль. Теперь понимал, что это был всего лишь первый шок. Боль только начиналась.— Эй, а ты ведь должен был вернуться в Нью-Йорк, — вспомнил как-то Фил без особого осуждения. Я не стал указывать на факт, что его булочная тоже не выглядит обитаемой. Ответил только:— Не могу. У меня встреча в новогоднюю ночь тут, в Крэнстоне.— С кем?— С тобой.— Это будет ужасно весело, — сообщил он, — но обещай, что следующим же утром ты двинешься домой.— О'кэй, — сказал я.— О'кэй, — сказал он.Мои родители звонили каждый вечер.— Нет, не нужно, миссис Бэрретт, — отвечал Фил. Наверное, она спрашивала, чем может... помочь.— Не нужно, отец, — говорил я, — Спасибо.Фил показал мне секретные фотографии. Те самые, которые Дженни категорически запретила показывать мне.— Чёрт побери, Фил, я не хочу, чтоб Оливер видел меня с этими зубными скобками!— Но, Дженни, ты была прелестна!— Сейчас я прелестнее, — отвечала она — очень в духе Дженни, — и ещё — никаких детских фотографий, Фил.— Но почему? Почему нет?— Я не хочу, чтобы Оливер видел меня толстой.Я ошарашено наблюдал за этой милой перепалкой. К тому времени мы уже были женаты, и скобочное прошлое вряд ли могло бы стать причиной развода.— Эй, кто здесь главный? — поинтересовался я.— Угадай с трёх раз, — улыбнулся тогда Фил. И вернул альбомы на полку — нераскрытыми.Сегодня мы открыли их. Там оказалось много снимковПрежде всего — Тереза Кавиллери, жена Фила.— Она была похожа на Дженни.— Она была красивой, — вздохнул он.Где-то между толстой Дженни и Дженни-в-скобках, Тереза исчезла из альбома и больше не появлялась.— Не надо было давать ей ехать в ночь, — сказал Фил так, будто авария, в которой она погибла, случилась только вчера.— Как ты выдержал? Как мог вынести это? — я эгоистично надеялся, что сейчас услышу рецепт, который немедленно поможет мне.— Кто сказал, что я мог выдержать? — ответил Фил, — Но у меня была маленькая дочка...— Чтобы заботиться...— Чтобы заботиться обо мне.И он рассказывал... Как Дженни делала всё, чтобы помочь ему. Чтобы облегчить его боль. Он должен был не мешать ей готовить. И, что страшнее, должен был есть кое-какие из её ранних произведений, изготовленных по рецептам из буклетов супермаркетов. Она заставила его не бросать боулинга-с-ребятами по средам. Она делала всё, чтобы он был счастлив.— Тогда почему ты так и не женился, Фил?— Что?— Из-за Дженни?— Боже ты мой, нет конечно. Она изводила меня, пытаясь женить. Даже сватать пробовала.— Дженни?— Господи, она пыталась сбыть меня каждой подходящей италоамериканке от Крэнстона до Потакета.— Одни старые девы?— Некоторые были очень ничего, — удивил он меня, — мисс Ринальди, например, её учительница английского...— Да?— Была очень даже. Мы встречались довольно долго. Сейчас она замужем. Трое детей.— Ты не был готов к этому, Фил, не так ли?Он посмотрел на меня и покачал головой:— Эх, Оливер... Даже если и так — кто я такой, чтоб надеяться, что Всевышний даст мне второй раз то, чего у многих не было вовсе.И он отвернулся, жалея, кажется, что сказал правду.На Новый Год Фил буквально запихнул меня в поезд и отправил домой.— Ты обещал, что вернёшься на работу.— Ты тоже, — парировал я.— Это помогает. Поверь мне, Оливер, это на самом деле помогает.И поезд двинулся.Фил оказался прав. Погрузившись с головой в проблемы других, я нашёл выход для подступающей ярости. Кто-то где-то подставил меня, так мне начинало казаться. Кто-то управляющий эти миром, кто-то в Небесной канцелярии. И я почувствовал, что должен восстановить справедливость. Всё чаще меня привлекали дела о судебных ошибках. И сколько же плевел оказалось в этом нашем прекрасном саду!Благодаря делу «Миранда против штата Аризона» (384 U.S. 436), я сразу оказался зверски занят. Верховный суд признал, что подозреваемый должен быть информирован о своём праве хранить молчание до момента, пока не получит адвоката.Понятия не имею, сколько народу до того было осуждено из-за своей болтовни, но я потихоньку зверел на всех них.Например, на Ли Роя Сиджера, который уже прочно сидел, к тому моменту, когда я получил его дело. Ли был осуждён на основании собственноручно подписанного признания, умело (но ведь законно же?) выбитого у него после затяжного допроса. К тому времени, когда парень ставил свою подпись, он не был уверен ни в чём, кроме, разве что того, что быть может ему дадут наконец поспать. Пересмотр его дела был одним из главных в Нью-Йорке, построенных на прецеденте Миранды. И мы провернули его в лучшем виде.— Спасибо, мужик, — сказал он мне и повернулся, чтоб поцеловать плачущую от счастья жену.— Расслабьтесь, — ответил я, вставая. Разделить счастье Ли Роя Сиджера не получалось. У него была жена. Да и в любом случае мир был полон тех, кого мы, юристы, между собой называли «трахнутыми».Вроде Сэнди Уэббера, ввязавшегося в затяжную дуэль с призывной комиссией. Там вообще ничего нельзя было предсказать до последнего момента. Сэнди не был квакером, и не мог представить никаких доказательств того, что именно «глубокая и искренняя вера», а не обыкновенная трусость мешают ему служить в армии. Несмотря на весь риск, уезжать в Канаду он не хотел. Парень желал признания своего права поступать согласно убеждениям. Он был хорошо воспитан. И у Сэнди была девчонка, которая чертовски боялась за него. Один из их знакомых уже мотал срок в Льюисбурге и это было совсем не лучшим времяпровождением. Давай уедем в Монреаль, — предложила она. Я останусь и буду драться — ответил он.Мы дрались. Проиграли. Потом подали апелляцию и выиграли. Парень заработал право три года мыть судна в госпитале и был счастлив.«Вы были просто потрясающи» — вопили Сэнди и его девушка, обнимая меня.«Держитесь так и дальше», — сказал я и двинулся на битву с очередным драконом. Обернулся всего лишь раз и увидел их — танцующих от счастья прямо посреди улицы. Если б я мог просто улыбнуться...Я был очень зол.Я работал допоздна — насколько было возможно. Я не хотел покидать офис. Дома всё в той или иной степени напоминало о Дженни. Пианино. Её книги. Мебель, которую мы покупали вместе. Да, время от времени появлялась мысль, что неплохо было бы переехать. Но я и так возвращался домой настолько поздно, что в переезде не было особого смысла. Постепенно я привык ужинать в одиночку в тишине кухни, а бессонными ночами слушать записи. Только в кресло Дженни не садился никогда . Мне даже почти удалось заставить себя ложиться спать в нашу — такую пустую кровать.Так что идея переезда постепенно сходила на нет.Пока я не открыл ту дверь.Это был шкаф Дженни, которого я долго старался не замечать.Но в тот день сдуру-таки открыл его. И увидел её вещи. Платья Дженни, её юбки, её шарфы. Её свитера — даже тот, заношенный до дыр школьный свитер, который она наотрез отказывалась выкинуть и носила дома.Всё это было здесь — а Дженни не было. Я никогда не мог вспомнить потом, о чём думал, когда смотрел на эти сувениры из шёлка и шерсти. Может быть о том, что если дотронусь до этого древнего свитера, то смогу почувствовать частичку живой Дженни.Я закрыл шкаф и никогда больше не открывал его.Через две недели Фил тихо упаковал всё и увёз куда-то. Он говорил что-то о католической группе, которая помогает бедным.И лишь перед тем, как сесть в свой грузовичок, сказал на прощание:— Я больше не стану заходить к тебе, если ты не уедешь отсюда.Забавно. Всего через неделю после того, как он избавил дом от всего, что напоминало мне о Дженни, я нашёл новую квартиру.Маленькая, чуточку смахивающая на застенок (в Нью-Йорке окна первого этажа забирают стальными решётками, помните?), она располагалась в шумном полуподвале дома какого-то богатого продюсера. Пышная, украшенная золотом дверь того была этажом выше, так что народ, направлявшийся на его оргии, никогда не пересекался со мной. Кроме того, отсюда было ближе до офиса и всего полквартала до Центрального парка. Определённо, всё указывало на быстрое и неминуемое исцеление....И всё-таки, несмотря на то, что моя новая квартира была отделана новыми обоями и в ней стояла новенькая кровать, и друзья стали чаще говорить: «А ты выглядишь лучше, дружище», оставалось нечто, что я продолжал хранить, как память от Дженни.В нижнем ящике письменного стола лежали очки Дженни. Да. Обе пары её очков. Они напоминали мне о любимых глазах, которые смотрели на меня сквозь них и видели насквозь.Но в остальном, как сообщал мне почти каждый, я выглядел просто великолепно. 3 — Привет, меня зовут Фил. Я занимаюсь булочками.Невероятно! Это было подано так, будто булочки для него — хобби, а не способ заработать на жизнь.— Привет, Фил, я Джейн. У тебя симпатичный приятель.— То же можно сказать и о тебе, — сказал Фил таким светским тоном, будто всю жизнь только и занимался подобной фигнёй.Весь этот парад остроумия проходил в «Изюминке Максвела», очень даже приятном баре для холостяков, на углу 64-ой и Первой. Ладно, по правде говоря, бар назывался «Виноградинкой Максвела», но мой закоренелый цинизм быстро высушивал плоды чужого оптимизма. Проще говоря, я моментально невзлюбил это заведение. Я не выносил всех этих самодовольных красавчиков, с их идиотски-счастливой болтовнёй. Будь они хоть миллионерами, хоть литературными критиками. А хоть и настоящими холостяками.— Это Оливер, — представил меня Фил.— Привет, Ол, — сказала Джейн, — ты симпатичный. Ты тоже любишь булочки?Кажется, она была моделью. Того типа, который глянцевые журналы называют классической красотой. По мне, так больше всего она смахивала на жирафу. И конечно, у неё непременно обнаружилась подружка, по имени Мэрджори, пухлая, как Винни-Пух. Подружка идиотским хихикала, пока её представляли.— Ты часто бываешь здесь? — поинтересовалась классическая жирафа.— Никогда, — отрезал я.— А, все так говорят. Мы здесь только на входные. Я тут из пригорода.— Какое совпадение, — пришёл в восторг Фил, — я тут тоже из пригорода.— А ты? — спросила Джейн.— А я тут, чтоб пожрать.— Ни фига себе, — сказала Джейн.— Он хотел сказать, — вмешался коллега Фил, — что мы горим желанием пригласить вас обеих на ужин.— Круто! — восхитилась Джейн.Мы поужинали кварталом дальше, в заведении под названием «Грудинка Флоры».— Очень даже, — сказала Джейн.Я бы добавил: «Но не очень дёшево». Фил-таки отобрал у меня счёт (впрочем, полностью скрыть шок ему не удалось). Потом недрогнувшей рукой протянул кредитку.Я представил количество булок, которое придётся продать, чтоб оплатить этот жест...— Ты такой богатый? — удивлённо хихикнула Мардж.— Ну, скажем так, я человек состоятельный, — сообщил герцог Крэнстонский, добавив, — но, конечно, не такой продвинутый, как мой зять.За столом стало тихо. Называется, влипли.— Зять? — протянула Джейн, — Вы, двое, вы знаете кто.
История любви - 2. История Оливера - Сигал Эрик => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга История любви - 2. История Оливера автора Сигал Эрик дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге История любви - 2. История Оливера у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу История любви - 2. История Оливера своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Сигал Эрик - История любви - 2. История Оливера.
Если после завершения чтения книги История любви - 2. История Оливера вы захотите почитать и другие книги Сигал Эрик, тогда зайдите на страницу писателя Сигал Эрик - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге История любви - 2. История Оливера, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Сигал Эрик, написавшего книгу История любви - 2. История Оливера, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: История любви - 2. История Оливера; Сигал Эрик, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн