Так что вы - хозяйка положения.
Линнет чуть не подскочила на стуле. Она не ожидала этого; даже когда он попросил ее остаться, она решила, что он хочет всего лишь прочитать ей еще одну лекцию, и сейчас перед ней стояла дилемма. Хотела ли она остаться, или нет? Ему, видимо, и в голову не приходило, что она может отвергнуть его предложение: она предполагала, что он не привык к возражениям. Он был Макс ди Анджели, любимец европейского высшего общества, ему были рады в полудюжине столиц, в любом имении.
- У-условия, - невнятно пролепетала она, все еще не зная, как ей себя вести.
- Для начала, - сказал он, - я бы хотел, чтобы вы остались на короткий испытательный срок - скажем, на две недели - чтобы посмотреть, как вы будете ладить со всеми и с Косимой. Если я буду удовлетворен, я предложу вам принять на себя обязательства на шесть месяцев.
Линнет открыла рот.
- Вы имеете в виду, что я должна буду подписать контракт? - спросила она.
- Конечно. - Он смотрел на нее тяжелым упорным взглядом. - Когда Косиме исполнится шесть лет, она начнет обучаться в школе, где преподавание ведется на английском языке. Для нее это будет лучше, если она будет говорить по-английски дома. Я хочу, чтобы эта обязанность выполнялась одним и тем же человеком. Косиме нужно что-то постоянное, особенно теперь. Я не хочу, чтобы она переживала из-за перемен.
Линнет облизала губы.
- А в этом шестимесячном контракте будут оговорены также и ваши обязательства?
Он рассмеялся.
- Естественно, нет. Если вы перестанете устраивать меня по каким-либо причинам, я оставляю за собой право уволить вас.
- Это немного нечестно, - заметила она.
- Может быть, - невозмутимо согласился он. - Но так должно быть. Как бы там ни было, я не настаиваю на том, чтобы вы приняли решение немедленно.
Он взглянул на богато украшенные, с позолоченными херувимами часы так, как будто его мысли были уже не здесь.
- У меня на сегодня назначена еще одна встреча. К вечеру вы должны принять решение. Это не был вопрос. Это было требование. По сути, вся встреча была пронизана его высокомерием и диктатом. Все права будут на его стороне, а на ее - никаких. Он может оказаться чрезмерно требовательным и капризным хозяином, а у нее не будет даже прав уйти отсюда!
Может быть, именно поэтому жизнь Джоанны превратилась в сплошные страдания? Может быть, его жена была не более чем пленницей, обязанной подчиняться всем его требованиям и не имевшей права возражать?
Линнет вздрогнула. Нет сомнений, что не стоит иметь никаких дел с Максом ди Анджели.
- Мне не нужно так долго думать, - быстро сказала она.
- И тем не менее, вам стоит подумать, - спокойно возразил он. - Ничего не делайте в спешке или под воздействием эмоций, это стоит запомнить, мисс Хэлси.
Она подняла голову и уставилась на него, не в состоянии скрыть своего изумления. Что он хочет этим сказать? Какие чувства он успел разглядеть в ней во время этой короткой беседы?
Он рассмеялся, наблюдая ее замешательство.
- Совсем не обязательно, чтобы я вам понравился, - заметил он, и это привело ее в смущение.
- Как я уже говорила, я не знаю вас, - пробормотала она. В ответ опять раздался мягкий смех.
- А вы и не должны, разве не так? - подытожил он. И затем, совсем неожиданно, добавил:
- Рядом с вашим отелем есть место, которое называется "Бар Гарри". Туда любил заходить Эрнест Хэмингуэй, когда жил здесь, если вас, конечно, интересуют литературные ассоциации. Ждите меня там в восемь вечера.
Еще один взгляд на часы:
- А теперь мне нужно идти. Джанни вызовет вам водное такси.
Не говоря больше ни слова, он пошел в направлении патио, того самого внутреннего дворика, где она прыгала с Кэсси. Линнет стояла молча, оскорбленная и в то же время озадаченная. Прежде чем выйти через стеклянные двери, он обернулся и бросил через плечо: "Чао!", - а затем вышел, исчезнув за папоротниками и кустарниками.
Возвращаясь в отель, Линнет уже не обращала никакого внимания на великолепие Венеции. Она сидела в такси, слепо уставившись вперед, все ее мысли и чувства были заняты палаццо "Кафаворита".., а больше всего ее владельцем.
"Я ненавижу этого человека! - заявила тогда Джоанна, скорчившись, как будто прося защиты, на подоконнике библиотеки в Верн-Холле, ее доме в глубине Суссекса. - Я, должно быть, была безумна, когда выходила за него замуж, продолжала она уже безразлично, зажигая сигарету от окурка предыдущей. - Он никогда не любил меня. Я вообще сомневаюсь, что он когда-нибудь любил какую-нибудь женщину. Он не способен на любовь!"
Это было в начале года, когда безжизненные еще деревья только начинали робко разворачивать первые почки, а холодный мартовский ветер хлестал по ветвям. Линнет выздоравливала после операции на голосовых связках, которая разбила ее надежды на будущее. Она не собиралась рисковать, выходя на холод, но после душераздирающего звонка от вернувшейся Джоанны она закуталась потеплее, взяла машину родителей и поехала к подруге.
- О, Джоанна! - воскликнула Линнет, вспоминая сияющую девушку, которая отправилась в Италию семь лет назад. - Как чудесно! Как в сказке! Вы, конечно, до сих пор влюблены друг в друга?
- Сказка всегда остается сказкой, - грустно заметила Джоанна. - Я не требую, чтобы ты все поняла, Мышка. Ты не была замужем и до сих пор заблуждаешься по поводу мужчин. Кроме того, у тебя все по-другому. Тебя ждет впереди блестящая карьера.
- Теперь не ждет, - напомнила ей Линнет, улыбнувшись тому, что Джоанна вспомнила ее детское прозвище, которое сама и дала младшей девочке.
- Что? Ах да, мама говорила о твоей оп.., но ты поправишься и сможешь все продолжить, не так ли?
Линнет покачала головой в ответ на предположение Джоанны, что все ее проблемы так просто решатся. Ей было запрещено петь целый год, и кто знает, какой вред это принесет ее голосу, или, может быть, голос останется тем же? И предложит ли маэстро Донетти ей место среди своих учеников? Все это было не так просто.
Но Джоанна не понимала ничего этого, она была очень далека от музыки и оперного пения. Важнее было то, что ее брак, похоже, совсем не был счастливым. Линнет не хотелось огорчать Джоанну своими собственными проблемами. Она не за этим приехала.
- Я как-нибудь справлюсь, - сказала она твердо. - Но что с тобой? Что ты собираешься делать?
- Господь знает, - уныло сказала Джоанна, одним глотком выпив порцию виски.
Через три недели она погибла.
В день похорон стоял ужасающий холод, и доктора категорически запретили Линнет ехать, поэтому она не присутствовала на погребении в фамильном склепе Верн-Холла. Но позже она поехала туда вместе с теми, кто присутствовал на похоронах, чтобы отдать дань уважения.
- Где муж Джоанны? - прошептала она леди Верп, разыскивая глазами среди людей загадочного итальянца.
Леди Верн неодобрительно покачала головой.
- Он появился ненадолго во время службы и присутствовал на погребении, больше не остался, - сказала она натянуто. - Представляешь, он даже не привез ребенка. Что ни говори, а она должна жить с нами, она ведь наполовину англичанка, но он не хочет и слышать об этом. Говорит, что она должна оставаться в своем доме. Может быть, она навестит нас, когда будет старше. Я склонна поспорить с этим, но, ты знаешь, надо узнать, сможем ли мы оформить опекунство.
Линнет не удивилась. Леди Верн всегда была решительной женщиной, любившей все делать по-своему.
- Я понимаю ваши чувства, но это будет трудно, ведь он ее отец.
- Ха, - надменно отклонила возражения леди Верн. - Вы видели, что он придумал? - Она показала Линнет маленькое объявление в журнале. - Приглашает кого-то присматривать за моей внучкой!
Линнет пробормотала какие-то слова утешения и скрылась. Она побаивалась леди Берн со времен своего детства. Тогда она и познакомилась с Джоанной. Несмотря на то, что Джоанна была на несколько лет старше, она охотно одаривала своим вниманием Линнет, а в ответ получала обожание младшей девочки. Джоанна обладала беспечной красотой. Она плавала, как рыба, танцевала, как фея, ездила верхом, как амазонка. Она все делала хорошо и без усилий. Линнет была тогда тонким бледным ребенком, которому хорошо подходило прозвище "мышка". Она никогда не понимала, почему Джоанна возилась с ней, но была благодарна ей за это. В ней самой не было никакого блеска, пока позже не раскрылась в полной мере красота ее собственного голоса.
Тогда за Джоанной ухаживал Руперт Мортон, семья которого владела большой соседней фермой. Их везде видели вместе, и все были уверены, что они поженятся. Этого не случилось. Внезапно - Линнет показалось, что это было как гром среди ясного неба, - Джоанна вышла замуж за итальянского аристократа, чья родословная была полна знаменитостей. Он был завидной партией, но Джоанна как-то сумела поймать его в свои сети.
- Лучше бы Джо выйти замуж за меня, - сказал Руперт Линнет на похоронах. Я понимал ее... Это было бы лучше...
Линнет нечего было ему ответить. Честно говоря, она не ожидала его здесь увидеть. Его семья переехала через год или два после того, как Джоанна вышла замуж, и с тех пор Линнет его не видела. Она полагала, что они с Джоанной потеряли связь, но тем не менее он появился, бледный и печальный.
Возвращаясь домой из Верн-Холла, она вспомнила об объявлении, которое ей показывала леди Верн, и тогда ей впервые пришла в голову эта идея. Ей хотелось выяснить, что же произошло, что этот ужасный человек сделал с ее любимой Джоанной, и вот есть способ выяснить все это.
Она ответила на объявление, дав свой лондонский адрес. Девушки, с которыми она жила, когда занималась в Королевском музыкальном колледже, пересылали ей почту. Таким образом ей удалось скрыть, что она из тех же мест, что и Джоанна. Она не давала мечтам уносить себя слишком далеко - должно быть, найдется много молодых женщин, готовых использовать возможность провести некоторое время в Италии, пожить в итальянском дворце, так на что же ей надеяться?
Но пришел вызов, к которому был приложен авиабилет и бронь на место в отеле, так что обратной дороги не было. Она сама выбрала этот путь и должна пройти его до конца, куда бы он ее ни привел.
И вот она здесь, смотрит из окна отеля, как бьются волны Большого Канала, на пламенеющие купола Санта-Марии делла Салуте, очерченные на фоне голубого неба и отражающиеся в голубой воде. Теперь надо принимать решение.
Самым простым было бы сказать Максу ди Анджели, что после размышлений она решила отклонить его предложение, а затем вернуться в Англию. Но ей так хотелось узнать причины трагедии Джоанны, выяснить, почему это произошло. Но сможет ли она что-нибудь узнать, проживая в "Кафаворите"? Макс был очаровательным, своевольным, беспринципным негодяем, у которого с рождения было и так слишком много всего, а он ожидал еще большего. Быть преданным и любящим мужем - не его удел.
Линнет возненавидела его задолго до того, как увидела, но действительность оказалась намного сложнее. Он испугал ее. Он принадлежал к совершенно другому миру, миру богатства, влияния, роскоши, который был ей совершенно незнаком. Ей было страшно вступить туда, в его королевство, которым он управлял так самонадеянно, она боялась стать узницей "Кафавориты".
- Я не могу сделать этого, - произнесла она вслух в тишине своей комнаты.
Да, верно, она скажет ему вечером, что ей очень жаль, но она не может принять его предложение. "Трусиха", - возразил ей внутренний голос, и Линнет должна была признать, что это правда. Она начала собираться на встречу с Максом ди Анджели.
Глава 2
Калле Валарезо - одна из многочисленных узеньких улочек, сбегающих к Большому Каналу, и "Бар Гарри" был в самом ее конце, совсем рядом с пристанью, где причаливали гондолы и вапоретти, высаживающие пассажиров.
Майский вечер был ясным и теплым, и Линнет решила прогуляться от отеля до бара пешком. Изящные, элегантные венецианцы высыпали на вечерние улицы, рестораны и бары были переполнены, магазины все еще открыты, столики на террасах быстро заполнялись, между ними сновали официанты, ловко удерживая подносы.
"Бар Гарри" оказался вовсе не таким, каким его представляла Линнет. Это был не совсем обычный иностранный бар; здесь не было столиков снаружи, лишь одна дверь, а стекло в окнах было наполовину непроницаемым, так что снаружи невозможно было увидеть, кто сидит внутри.
Линнет глубоко вздохнула, толкнула дверь и вошла в помещение, которое, казалось, мало изменилось с тех пор, как в далекие тридцатые бар посещал великий американский писатель. Благодаря тому, что стены были отделаны деревянными панелями, а окна матовыми, в комнате было прохладно. Строгие официанты в белых куртках напоминали об ушедшей элегантности. Все посетители были хорошо одеты.
Макс сидел не один за угловым столиком у окна. Потрясающе привлекательная молодая женщина с длинными блестящими черными волосами, заплетенными в косу, и огромными удлиненными глазами янтарного цвета на гладком смуглом лице оживленно рассказывала ему какую-то длинную историю, а он с полуулыбкой слушал. Ее рука, сверкающая кольцами, отдыхала на его рукаве, когда она закончила, он присоединился к ее смеху.
- Синьорина? - возле Линнет незаметно возник официант: сознавая, что выглядит неловко и неуверенно, она замешкалась у двери. Но ей не хотелось подходить к Максу, когда он был так очевидно и приятно занят. Сколько часов он провел здесь, с такими женщинами, будучи женатым на Джоанне? В ней снова поднялась волна злости.
- Я, - она не знала, что сказать или сделать, но в этот момент Макс поднял глаза и заметил ее. Она увидела, что он что-то говорит черноволосой женщине, которая в ответ на его слова улыбнулась, потом наклонилась вперед и быстро поцеловала его в щеку, прежде чем встать и присоединиться к группе людей, сидящих за другим столом.
Он поднялся и подошел к Линнет, быстро, но в то же время легко и неторопливо передвигаясь на длинных ногах.
- Давно вы стоите здесь? Вам следовало подойти, - сказал он, провожая ее к столу.
- Вы были слишком заняты, - ответила она жестко, присаживаясь на край стула.
- О, здесь всегда встречаешь знакомых, - объяснил он. - Это обычная вещь. - Он взглянул на официанта, который в ожидании стоял рядом с ним.
- Два аперитива "Гарри", пожалуйста, - заказал он, не спрашивая Линнет, что она желает.
- Вы всегда так делаете? - спросила она.
- Делаю что? - Он взглянул на нее удивленно, но не обеспокоенно.
- Решаете за людей, которых не знаете, с чьими вкусами не знакомы. У женщин может быть свое собственное мнение. Мы живем не в средние века.
Серые глаза Линнет, обычно холодные, гневно сверкали, а ее бледная кожа стала ярче от возмущения, а не от смущения. Что страшного в том, что она высказывает свое мнение? Она не собирается работать у него, поэтому нет никакого смысла быть дипломатичной.
Он с юмором воспринимал ее слова, что только увеличивало ее раздражение.
- Какой характер у такого миниатюрного существа, которое, казалось бы, можно унести ветром, - спокойно ответил он. - Но последуйте моему совету и приберегите пыл для другого случая. Я просто заказал вам то, что, как венецианец, считаю, должно вам понравиться. Это вряд ли заслуживает заточения в темницу.
Линнет сердито посмотрела на него, открыла было рот, потом закрыла и прикусила губу. Она хотела воспользоваться случаем, чтобы осадить его, а вместо этого он поставил ее на место. Она ненавидела его как никогда - его трезвый ум, его ленивые, но все замечающие голубые глаза, непререкаемую властность его поведения, - ненавидела все в нем!
Принесли напитки, хорошо охлажденные, рубинового цвета.
- Только глоток. Это крепкое, - предупредил он, как будто она была ребенком.
Линнет подавила гнев и взяла себя в руки. Она сделала глоток и сказала:
- По-моему, джин и красный вермут.
Он поднял брови и наклонил голову в знак согласия.
- Или вы большой знаток, или у вас хорошо развито чувство вкуса.
Она слегка улыбнулась.
- Если это вас интересует, мои родители содержат загородный отель. Я не новичок в составлении коктейлей.
- Понятно. А где это находится?
- В Суссексе.
Это вырвалось совершенно случайно, просто она перестала контролировать себя. Теперь это не имело никакого значения, но она поняла, как было бы трудно работать у него и постоянно следить за своей речью. Он слишком наблюдателен, чтобы не сделать выводов, если она все время будет проговариваться в ежедневных разговорах.
- Моя жена была из Суссекса, но я плохо знаю эту часть Англии, - сказал он. - Мы никогда там вместе не были. Обстоятельства не позволяли покидать континент.
Бьюсь об заклад, что позволяли, мрачно подумала Линнет. И он упоминает об этом равнодушно.
- Я сама не жила там долгое время. Я училась музыке в Лондоне, - пояснила она, удивляясь, скоро ли она сможет сообщить ему о своем решении исчезнуть. Чем дольше она оставалась рядом с ним, тем больше он приводил ее в замешательство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18