На старом подобии ночной рубашки надпись «Relax».И тут…Слышу звук шатающейся пустой бутылки, и причина моего зверского похмелья скатывается с сундука мне же на голову.Вид бутылки из-под виски вызывает стон, а события прошлой ночи начинают медленно всплывать из тумана и головной боли.Сейчас меня стошнит.Разогнувшись, пытаюсь оценить ущерб, пялясь в зеркало над раковиной. Да, видок тот еще.Это не Эми Кросби из квартиры D на Пембертон-Виллаз в Шепардз-Буш. Не-е, это точно не я. Тогда как в моей ванной оказался этот дикобраз? А?Вчера в 20.30 я была шикарной женщиной с прической и высокой грудью. Как я могла превратиться за ночь в это вот «панки, хой!»? Приглаживаю руками свой взрыв на макаронной фабрике и высовываю язык. Зеленый.По натуре я оптимистка и поэтому сначала ищу положительные стороны происшедшего.А. Хуже уже не будет. (Должна признаться, что в списке положительных моментов этот обычно занимает первое место.)Б. По крайней мере, Джек не остался на ночь и не имел счастья лицезреть меня в таком виде.В.?Третий пункт отсутствует, потому что второй уже можно считать первым в списке отрицательных моментов. Из горла вырывается хрип отчаяния.Джек не остался на ночь!В кои-то веки познакомилась с приличным парнем, и тот слинял. Сбежал на рассвете обратно в свой Мужикистан, даже не поцеловав меня на прощанье. И хуже всего то, что я его за это не виню, ибо сама выставила себя полной дурой.Пережить такую катастрофу в одиночестве я просто не в состоянии. Звоню Хел, моей лучшей подруге. Хел (сонным голосом). Да? Я (сделав паузу, чтобы она догадалась, что это я). Блюэ! (Изрыгаю приветствие страдальчески-рвотным голосом.) Хел. Блюэ-блюэ-блюэ? Или просто блюэ? Я. Блюэээээээээээээээээээ! Хел. Сейчас буду.Обожаю Хел. Она меня понимает.Двадцать минут спустя Хел уже ставит свой велосипед в кучу ему подобных в моем узком коммунальном вестибюле. Вид у нее до отвращения цветущий — она явно выспалась, и наверняка у них с Гэвом (ее нынешним парнем) был отличный секс.Поцеловав меня, она сообщает, что от меня несет как от бочки и зубы у меня оранжевые.Я что-то ворчу в ответ, но собой очень довольна, потому что смогла спуститься на два этажа к входной двери, символизируя свое возвращение в ряды человечества. Для этого пришлось быстренько кое-что предпринять.К приходу Хел я проглотила три таблетки нурофена, опрокинула две чашки черного кофе со столовой ложкой нерафинированного сахара в каждой (отвратительно, я знаю, но это крайние меры) и насильно запихала в себя не меньше четырех быстрорастворимых таблеток витамина С. Теперь внутри меня шипят четыре тысячи процентов рекомендуемой дневной нормы, и, кажется, я даже могу говорить.В кухне Хел садится за стол, в то время как я ставлю чайник.— Насколько я понимаю, ты в пролете, — говорит она, — ну и что же произошло?Видно, что она разочарована, ведь вчера сама взяла на себя роль моего костюмера. Именно Хел вечером убедила меня надеть черное платье, которое можно было бы с уверенностью назвать широким ремнем, будь оно короче еще на миллиметр, бюстгальтер с силиконовыми вкладышами и облегающие ботфорты а-ля «красотка на панели» (которые я купила шутки ради и уж никак не собиралась носить). Она гарантировала, что любой парень, увидев меня в этой амуниции, закадрится сам собой. Обычно я ношу джинсы и кроссовки, но Хел наложила табу на весь мой гардероб. В этой панельной униформе Хел заставила меня пройтись до ее дома. Реакцией на мое появление был протяжный свист и бокал водки с тоником от Гэва, а Хел дала мне девять баллов из десяти возможных (максимальный балл она приберегла на день моей свадьбы). После чего меня отправили покорять прекрасного Мэтта.Знаю, все это звучит нелепо, но Хел в курсе моей страшной тайны. Тайны, которая за последнее время стала большой проблемой. Господи, мне даже думать об этом трудно… в общем, у меня… у меня уже полгода не было секса.Должно быть, технически я вернулась в разряд девственниц: наверняка там уже все обратно срослось. В любом случае это противоестественно для двадцатипятилетней девушки. Зато вполне естественно приводит меня к выводу, что я ненормальная.Хел со мной не согласна. Она говорит, что это только вопрос времени, а сама отчаянно пытается найти мне парня. Хел уже преодолела «критический» первый триместр отношений с Гэвом и теперь называет его не иначе как «мой постоянный партнер» и регулярно глотает противозачаточные таблетки. Этот незначительный на первый взгляд факт проложил между нами пропасть. В результате Хел объявила личный крестовый поход против моего затянувшегося воздержания, дабы и я могла вкусить прелесть таких отношений, как у них с Гэвом.Я не против.Кстати, это Хел от радости чуть не выпрыгнула в окно, когда я сообщила, что Хлоя пригласила меня на вечеринку Мэтта по случаю его дня рождения. Более того, Мэтт лично настаивал на моем присутствии, хотя до этого мы с ним виделись всего один раз (и при нашем знакомстве я не могла скрыть своего восторга). Думаю, Хел восприняла это приглашение как оазис жизни посреди унылой пустыни моего одиночества, а я сдуру позволила ее энтузиазму передаться мне.Теперь придется объяснять, что случилось. В чем причина провала.Сначала я пытаюсь смягчить удар.— Ну, вообще-то кое-кто на меня все же клюнул, — говорю я, в то время как она кидает мне пачку «Мальборо лайтс». Понимаю, что двадцать минут назад я торжественно поклялась самой себе никогда больше не курить, но я и раньше не отличалась большой силой воли. И несмотря на то что мой голос на две октавы ниже, чем обычно, а мой организм уже и так отравлен до мозга костей, я вынимаю одну сигарету.— Кто, Мэтт? — спрашивает Хел, снимая кофту. Под кофтой новая модная майка.— Нет, не Мэтт, хотя он, конечно, хорош. Нет, он мной не заинтересовался. Думаю, он слишком сильно напился.— А кто?Я передаю ей обратно сигареты, она тоже берет одну. Я подношу зажженную спичку.— Его сосед. — Прикуриваю и выжимаю чайные пакетики вилкой. — Джек.При одном упоминании его имени меня охватывает стыд.— Подробнее, пожалуйста, — требует Хел, откидываясь на стуле и обхватывая руками кружку.Я рассказываю ей все по порядку: какая толпа была в баре, как пили, флиртовали, танцевали, как мы ушли с вечеринки и он проводил меня домой, как курили, сидели рядышком на полу. И про наш РАЗГОВОР. К тому моменту мы с Джеком, попивая виски и развалившись на полу у дивана, словно старые приятели, уже обсудили все — за исключением сексуальной жизни. Бутылка была почти пуста, когда в беседе всплыла эта скользкая тема, — то, чего я так боялась и морально и физически.— И кому же повезло с такой девушкой, как ты? — спросил Джек, подливая виски мне в бокал.Я сидела, разминая в пальцах теплый воск, капавший со свечи. И тут-то виски ударило мне в голову. Я вдруг поняла, что очень сильно пьяна, и мне стало себя ужасно жаль.— Никому, — прошептала я.Джек тронул меня за руку и заглянул в глаза:— Извини, я что, наступил на больную мозоль? — Да нет, не то чтобы… Да, наверное. Просто…— Просто — что?— Так, ничего.Жалость к самой себе захлестнула меня, и я, почувствовала, как крупная слеза упала мне н/ колено. Джек убрал волосы с моего лица.— Ну что ты. Не надо, ведь не все так плохо, да?— Ох, Джек, — всхлипнула я, а слезы вперемешку с тушью и соплями уже бежали по лицу. — Со мной, наверное, что-то не так.— В каком смысле?— У меня уже сто лет не было секса. Я совершенно не умею заводить отношения с мужчинами. Думаю, они считают меня уродиной.Джек мягко рассмеялся и погладил меня по шее.— Глупенькая. Ты очень симпатичная. — Да, а вот Мэтт так не считает.— Мэтт? — Пальцы Джека замерли.— Да, типичный пример. Он пригласил меня на вечеринку, а когда я пришла, он разочаровался во мне.Джек выпрямился, вид у него был потрясенный.— Тебе нравится Мэтт? Я тупо кивнула в ответ.— Но это же бессмысленно, да? — шмыгнула я (безрезультатно) и подтерла нос подолом платья. — Он никогда не захочет переспать со мной. Придется с этим смириться. Никто меня не хочет. Даже ты, так ведь? * * * Все, сил моих больше нет повторять это. Мы с Хел уже перебрались в гостиную и теперь сидим друг напротив друга в разных концах дивана. От стыда я закрываю лицо руками. Она сочувственно кладет мне руку на колено.— Думаю, ты слишком серьезно все это воспринимаешь, — выносит она свой вердикт. — Хорошо, может быть, ты его немного напугала, но это еще не конец света. Может, ему это даже польстило. Она что, не слушала меня? Или просто не понимает всей глубины моего стыда? Этот случай еще хуже того, когда я пыталась соблазнить Бориса, сексапильного фотографа из Германии, который тоже учился в нашем колледже. Уверенная, что между нами проскользнула искра взаимного притяжения, сгорая от страсти, я заявилась к нему в комнату ночью в черном кружевном белье и, вызывающе извиваясь, двинулась к его постели. И когда я уже спускала бретельку бюстгальтера с плеча, призывно надув губки, он отложил журнал и сообщил, что он гей.Так вот, случай с Джеком намного хуже.— Хел, — воплю я, — ему это не польстило! — Может быть, он заволновался, что не сумеет… ну, понимаешь… это сделать.— Да он мне сто раз дал понять, что я ему нравлюсь, пока я не сказала, что пошла на вечеринку ради Мэтта! — взрываюсь я.— Ну и зачем тогда ты ему об этом сказала? Хороший вопрос.Я встаю с дивана и начинаю нервно ходить по комнате, — точнее, семенить по одному квадратному метру незахламленного пространства перед окном.— Не знаю. Я была пьяна, расчувствовалась, и у меня это просто вырвалось. Дело в том, что он мне понравился. Мне так давно не попадались парни, с которыми можно просто поболтать. А он и танцует хорошо. И такой симпатичный. Все было здорово, пока я не… Господи, я такая дура!Последнюю фразу Хел игнорирует.— Уверена, что он тебе еще позвонит.— Как? Он ушел, даже не взяв мой номер.— Но он знает, где ты живешь. А для чего существуют справочные?— Ты не понимаешь.— Слушай. Вы распили бутылку виски на двоих. Ну сболтнула ты лишнего. И что с того? Немного откровенности и ранимости — ничего страшного.Ранимость, откровенность — это одно. Это даже неплохо, если ты признаешься в невинных и милых вещах, например в том, что иногда спишь в обнимку с плюшевым мишкой или все еще любишь фильм «Топ ган». А вот признаться первому встречному (который тебе к тому же нравится), что ты самая отчаявшаяся, несчастная, изголодавшаяся по сексу женщина в мире, — совсем другое дело.— Если ты и правда думаешь, что он может мне позвонить, ты просто сошла с ума. Он не позвонит. Я уверена, — угрюмо объявляю я.В эту самую секунду звонит телефон.Мы с удивлением смотрим на него, а Хел многозначительно поднимает брови, словно говоря: «Вот видишь!»— Что мне ему сказать? — впадаю я в панику.— Не знаю, но возьми трубку!До меня, несмотря на мое похмельное состояние, доходит, что Хел может быть права и что Бог, наверное, и вправду существует. Но я слишком долго мешкала. Как только я поднимаю трубку, включается автоответчик. В результате этой механической ошибки в трубке начинается какофония гудков и щелчков, после чего линия отключается. Я с удивлением смотрю на телефон, а потом стучу себе трубкой по лбу.— Набери 1471, — говорит с энтузиазмом Хел, выпрямляясь и кладя ногу на ногу.Набираю.— Извините, входящий номер не зафиксирован. Извините, входя…Я швыряю телефон.— Черт!Мы замолкаем, обдумывая происшедшее.— Сомнений нет, это был он, — говорит Хел, обнимая подушку.Я знаю, что это не так, но стоит рассмотреть все возможности.— Хорошо, на секундочку предположим — но только на секундочку, — что это мог быть он. И как мне ему объяснить, что вчера спьяну я наговорила глупостей, что я без ума от него, и Мэтт мне совсем не нравится?— Когда он тебе перезвонит, вообще не вспоминай о прошлой ночи. Будь веселой, беззаботной. Скажи, что, наверное, слишком много выпила и не помнишь, что вчера было.— Ага, щас!— Неважно, что ты ему скажешь. Раз он позвонил, значит, ты ему нравишься. Значит, пять минут твоей глупости не свели на нет восемь часов приятного общения.Хел знает, как меня ободрить и поддержать, поэтому должность моей лучшей подруги всегда остается за ней.Неуверенно я соглашаюсь, что, возможно, еще не все потеряно. Что Джек и правда мной увлекся и обязательно позвонит, что я достойна его внимания, и, когда (не если, а когда) он позвонит, я буду спокойна. СПО-КОЙ-НА!Проходит пять минут, и телефон снова звонит. Хел скрещивает пальцы на удачу, я строю раздраженную мину и закатываю глаза. А сама пытаюсь придать своему голосу наибольшую сексуальность, поднимаю трубку и мурлыкаю в нее: «Алло-о».— Дорогая, это ты? Слава богу, ты отключила свой ужасный автоответчик.Это моя мама. Последний тлеющий огонек надежды гаснет. Хел с пониманием жмет мне руку, а я киваю ей в ответ. Протягиваю ей трубку, чтобы она могла услышать знакомый мамин голос. Я нахожусь в таком упадке, что не успеваю вовремя среагировать и соглашаюсь пойти с мамой по магазинам. Кладу трубку и тру виски.— Ты чем сегодня занимаешься? — спрашиваю я. Хел пристально смотрит на меня.— Во всяком случае, не собираюсь по магазинам с твоей матерью.Я молитвенно складываю ладони:— Ну пожалуйста! Пожалуйста-препожалуйста! Одна я этого не вынесу.— Придется. И вообще, тебе полезно — отвлечешься. * * * Нет, меня это не отвлекает. Все вокруг стало мне напоминать о Джеке. Вот сейчас мама едет ко мне из Баркинга. «Баркинг» — там мы познакомились с Джеком. Вот, пожалуйста! У ворот Ноттинг-Хилла висит плакат с Леонардом Росситером< Леонард Росситер — известный британский актер (1926-1984). >. Росситер — Росситер. Опять!Между Шепардз-Буш и Ланкастер-Гейт я убеждаю себя, что с Джеком еще не все потеряно. Между Ланкастер-Гейт и Марбл-арч я прихожу к мнению, что Джек хороший человек и не сможет так просто забыть, как здорово нам было вместе, пока я не заговорила о Мэтте. Между Марбл-арч и Бонд-стрит я уверена, что нам суждено быть вместе. Между Бонд-стрит и Оксфорд-стрит я осознаю, что мы рождены друг для друга и Джек — мой идеал.Да что там, с первого взгляда все понятно. Прекрасный рост — около метра восьмидесяти, выразительные шоколадные глаза, отличное чувство юмора, милый шрам на брови, оставшийся после выстрела Мэтта (бедняжка, ему, наверное, было больно). Классные шмотки — футболка от Пола Смита, дорогая одежда, значит, при деньгах. Дом стильный — переделали из паба (ни больше ни меньше!). И еще сад, судя по всему большой, раз они там устраивают барбекю. Но самое главное — он художник! Настоящая история успеха творческой личности!ВАУ!Я смутно понимаю, что брожу по платформе станции метро, как печальная корова, но мысли мои далеки от реальности, и я начинаю размышлять вслух. У меня с Джеком столько общего. Ладно, я наврала о своей работе (не могла же я сознаться, что работа у меня временная), но я и правда изучала начальный курс истории искусств, так что, теоретически, я могла бы работать на аукционе Сотбис. Помимо работы, мы оба любим индийскую кухню, оба состояли в отношениях, которые длились больше двух лет. Как ни взгляни — все сходится.Он рассказал мне о Зое, своей бывшей, а я старалась не слишком распространяться об Энди, своем бывшем. Я рассказала ему только хорошее — что Энди был старше меня (ему было тридцать лет), что он был богат, работал биржевым маклером, и некоторое время мы жили вместе в Ислингтоне, в пентхаусе. Конечно, я не стала говорить, что Энди был бешеный ревнивец, пассивный и агрессивный придурок, и что отношения наши кончились полным крахом. А все потому, что нас с Энди связывало только одно: мы оба были влюблены в него.Такого я больше никогда не допущу, в этом я поклялась Хел. И с Джеком все будет по-другому, потому что Джек — Другой. Поднимаюсь по лестнице, шагая через две ступеньки, и выхожу на Оксфорд-стрит, сердце поет от восторга. Неужели это первый трепет любви?Мама ждет меня в кофейне «Диккенс и Джоунс» (это традиция). Она уже заказала мне сдобную булочку и чай, и я не могу скрыть свое разочарование. С похмелья я лелеяла мысль об огромной бутылке колы и бутерброде с беконом. Но, думаю, придется ограничиться тем, что дают.— Ты разобралась с квартирой? — спрашивает она, пока я медленно стекаю в пластмассовое кресло.— М-м… ну да… почти.Это неправда. Я переехала сюда четыре недели назад, но до сих пор толком не разобрала вещи.Порывшись в своей сумке, мама вытаскивает блокнот.— Я составила список необходимых тебе вещей. Думала, мы с тобой кое-что прикупим.Очень мило с ее стороны, но я совершенно не в настроении. В мамином списке полезных вещей наверняка будет розовое меховое сиденье для унитаза и такой же розовый коврик для туалета.— Да у меня уже все есть, правда, — весело отзываюсь я. — Все в лучшем виде, и очень уютно.Она разочарованно кладет блокнот на столик.— Ну хорошо, тогда давай купим тебе какую-нибудь симпатичную одежку. Как ты найдешь себе приличного парня, если будешь все время ходить в этих дерюжках?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30