я бы сказал, извращение?
ВЫБИРАЙ
либо БОЛЬ
либо РАБОТА
до седьмого пота
Тогда ваш друг взрывается, называет вас бараном и говорит: Ну почему ты такой брюзга? У тебя что, работа такая – во всем искать поводы для депрессии?
Вы (в ответ): Брюзга? Moi []? По-моему, тут уместнее слово реалист. Хочешь сказать, пока мы ехали сюда из Л.А. и за всю дорогу увидели типа десять тысяч квадратных километров торговых центров, у тебя не возникло ни малейшего подозрения, что где-то какие-то шарики заехали за очень крупные ролики?
Спор, разумеется, ни к чему не приводит. Так всегда бывает с подобными спорами. Самое большее – вас обвинят в старомодном нигилизме. Так что в Вонсе в очереди к кассе номер три вы стоите наедине с собой, пакетом пастилы и брикетами угля для вечернего бар-бекю, живот подводит от дикой обиды, а лучший друг, демонстративно вас игнорируя, сидит в машине и угрюмо слушает трам-там-там какой-то очень средневолновой радиостанции из Кафедрал-Сити, мелодии, под которые только на коньках кататься.
Но одновременно какая-то часть вашего существа восторгается содержимым тележки упитанного-в-любой-системе-отсчета мужика, стоящего перед вами в очереди.
СЧАСТЬЕ ПОСЛЕДНЕГО ИЗ ЗЕМЛЯН:
склонность тешить себя приятными фантазиями, будто ты – последний уцелевший человек на Земле. Я бы летал на вертолете и бомбил наш гриль-бар микроволновыми печами".
ПЛАТОНИЧЕСКАЯ ТЕНЬ:
дружба с представителем противоположного пола, лишенная какого бы то ни было сексуального подтекста.
МЕНТАЛЬНЫЙ ЭПИЦЕНТР:
место, где человек воображает себя во время атомной бомбардировки, очень часто – торговый центр.
Блин, у него там всякой твари по паре! Пластиковые фугасы с диетической колой, полуфабрикаты сливочно-ромовых кексов для микроволновой печи, продающиеся прямо в жестянках для выпечки (десять минут сэкономленного времени; и еще десять миллионов лет эти жестянки пролежат в могильниках отходов округа Риверсайд), и галлоны, галлоны соуса к спагетти… да, от такой диеты, должно быть, у всей его семьи запор: а ну-ка, – что это у него там на шее, не зоб ли? Господи, как подешевело молоко, – говоришь ты сам себе, заметив ценник на одной из его бутылочек. И вдыхаешь сладкий вишневый запах от полок со жвачкой и нечитаными журналами, дешевыми и зовущими.
И вдруг – перепад напряжения в сети.
Лампы ярко вспыхивают, возвращаются к норме, тускнеют, гаснут. Затем вырубается музыка, нарастает шум голосов – как в кинотеатре, когда прерывается фильм. Люди уже устремляются в ряд номер семь за свечами.
Возле выхода какой-то старикан раздраженно пытается протаранить своей тележкой раздвижные двери, не желающие раздвигаться. Служащий втолковывает ему, что электричество отключилось. Через другой выход, где дверь отжата тележкой, в магазин входит ваш лучший друг. Радио заткнулось, – объявляет он. – И вот еще, смотри… – Сквозь уличные витрины вам видны многочисленные дымные хвосты, ползущие от Двадцать девятой базы морской пехоты, что выше по долине. – Это что-то серьезное..
Завыла сирена – худший звук в мире, звук, который вы с ужасом предвкушали всю свою жизнь. И вот он здесь – звуковая дорожка для фильма о падении в ад – оглушительный, ошеломительный, нереальный вой, сплющивающий и взбалтывающий пространство и время; так сплющивает пространство и время бывший курильщик ночью, когда в кошмарном сне видит себя курящим. Проснувшись, бывший курильщик обнаруживает в руке зажженную сигарету; кошмар достигает апогея.
Слышно, как через громкоговоритель управляющий просит посетителей спокойно покинуть помещение, но его никто не слушает. Тележки брошены в проходах, люди бегут, вынося на улицу и роняя на тротуар краденые упаковки ростбифов и бутылки с водой Эвиан. Цивилизованная автостоянка превратилась в автодром в Луна-парке.
Но толстяк отся, равно как и кассирша, всклокоченная блондинка с костлявым плебейским носом и прозрачной белой кожей. Они и вы с лучшим другом замерли как вкопанные, лишившись дара речи, ваш мозг превращается в светящуюся (как в фильмах) карту мира от НОРАД Объединенная система противовоздушной обороны Северо-Американского континента. – какой штамп современной мифологии! На ней вычерчены траектории огненных шаров, плывущих крадучись, неумолимо, над Баффиновой землей, Алеутскими островами, Лабрадором, Азорами, озером Верхним, островами Королевы Шарлотты, Пьюджет-Саундом, Мэном… еще несколько секунд, и все, так ведь?..
– Я всегда обещал себе, – произносит толстяк таким будничным тоном, что вы (остальные трое) подпрыгиваете, отвлекшись от своих мыслей, – что, когда этот момент наступит, я буду вести себя с достоинством, сколько бы времени ни оставалось, и потому, мисс, – говорит он, решительно поворачиваясь к кассирше, – будьте добры, позвольте мне заплатить за покупки.
Кассирша, за отсутствием выбора, принимает деньги.
Затем – Вспышка.
– На пол, – орете вы, но они не реагируют – вылитые олени, загипнотизированные светом фар. – Скорее! – Но ваше предостережение пропадает впустую.
И тогда, перед тем как витрина превращается в сморщенную, жидкую, взрывающуюся простыню – в поверхность бассейна во время прыжка с вышки, вид снизу…
Перед тем как вас осыпает град жевательных резинок и журналов…
Перед тем как толстяка подняло в воздух, где он завис, как в анабиозе, а потом весь запылал, в то время как жидкий потолок разорвался и потек наружу…
Перед всем этим ваш лучший друг подползает к вам и, вытянув шею, целует вас в губы со словами: Ну вот. Мне всегда хотелось это сделать.
И это все. Бесшумный порыв горячего ветра – словно открылись миллиарды духовок (как вы и воображали этот момент лет с шести), – и все кончено. Немного страшновато, по-своему сексуально и заляпано грязными пятнами сожаления. Совсем как жизнь – верно ведь?
ЧАСТЬ II
НОВОЙ ЗЕЛАНДИИ ТОЖЕ ДОСТАНЕТСЯ
Пять дней назад – на следующий день после пикника – Дег исчез. В остальном неделя была обычной: мы с Клэр вкалывали каждый в своем макрабстве: я – в баре У Ларри (и присматривал за домиками – за этот необременительный труд мне понизили арендную плату), Клэр впаривала старым авоськам пятитысячные сумочки. Разумеется, мы недоумевали, куда это делся Дег, но не сильно беспокоились. Ясное дело – куда-то сдеггерил: может, пересек мексиканскую границу, чтобы писать героические куплеты в зарослях кактусов сагуаро, а может, он в Лос-Анджелесе – изучает системы АПРУ Проектирование с помощью ЭВМ. или снимает гениальный черно-белый фильм на восьмимиллиметровую пленку. Кратковременные творческие срывы помогают ему не погибнуть от рутины настоящей работы. И это нормально. Только хотелось бы, чтобы он предупреждал заранее и мне не приходилось бы расшибаться в лепешку, прикрывая его. Он-то знает, что мистер Макартур, владелец бара и наш шеф, простит ему убийство родной мамы. Одна скорострельная шуточка из уст Дега – и проступок забыт. Как в прошлый рач: Вольше не повторится, мистер М. Кстати, сколько лесбиянок требуется, чтобы ввинтить лампочку? Мистер Макартур вздрагивает: Дегмар, тс-с. Ради бога, не распугивай клиентов. В определенные дни У Ларри могут появиться любители пошвыряться табуретками. Дебоши в баре, при всей своей красочности, увеличат мистеру М. страховые взносы. Хотя баталий У Ларри я сроду не видел. Просто-напросто мистер М. – тот еще паникер.
Три, одна ввинчивает, а еще две снимают об этом документальный фильм. Натужный смех. Думаю, он не понял. Дегмар, это очень забавно, но, пожалуйста, не задевай дам. Но, мистер Макартур, -Дег садится на своего конька, – я сам лесбиянка. Я всего лишь случайно оказалась в мужском обличье.
Для мистера М. – продукта иной эпохи, детища депрессии, владельца солидной коллекции спичечных коробков из Вайкики, Бока-Ратон и аэропорта Гетвик – это, конечно, уже перебор. Для мистера Макартура, который вместе с женой вырезает купоны из газет, затоваривается оптом и не понимает назначения подаваемых перед едой в самолетах влажных махровых полотенчиков, подогретых в микроволновке. Дег однажды пытался объяснить назначение махровых полотенчиков мистеру М. Еще одна уловка, изобретенная отделом маркетинга: пусть плебеи, прежде чем уткнуться в корыто, оботрут с пальцев типографскую краску от триллеров и дамских романов. Тгек шикарно. Чтоб деревенские дивились. С тем же успехом Дег мо( бы произнести эту речь перед котом. Поколение наших родителей или не может, или не хочет понять, как рыночные производители их эксплуатируют. Они относятся к потреблению всерьез. Но жизнь продолжается. Где ты, Дег?
***
Дег нашелся! Из всех возможных мест он выбрал Скопис-Джанкшен, штат Невада, географический пункт на восточном краю пустыни Мохави. Дег позвонил:
КУЛЬТ ОДИНОЧЕСТВА:
тяга к достижению автономности любыми средствами – как правило, ценой отказа от длительных, прочных взаимоотношений. Часто возникает, когда от тебя слишком многого хотят.
SHADENFREUDE ПО ОТНОШЕНИЮ К ЗНАМЕНИТОСТЯМ:
нездоровое возбуждение, испытываемое при обсуждении обстоятельств кончины знаменитых людей. (shadenfreude по-немецки – радость по поводу чужой беды.)
– Тебе бы здесь понравилось, Эдди. Скоттис-Джанкшен – место, куда рванули обезумевшие от горя – елки, что ж мы породили! – ученые-ядерщики. они надрались в своих фордах-седанах, перевернулись и сгорели в ущелье; а потом пришли маленькие пустынные зверюшки и съели их. Это так изящно. Просто-таки Библия.
Обожаю законы пустыни.
– Ты-свинья. Я работаю по две смены из-за того, что ты уехал без предупреждения.
– Мне надо было поехать, Энди. Извини, что оставил тебя отдуваться.
– Дег, какого черта ты делаешь в Неваде?
– Ты не поймешь…
– Я не пойму?
– Не знаю уж…
– Тогда сделай из этого сказочку. Ты вообще откуда звонишь?
– Из забегаловки одной, из таксофона. Я позволил себе воспользоваться карточкой мистера М. Он не будет возражать.
– Ты злоупотребляешь расположением этого парня, Дег. Нельзя вечно рассчитывать на свое обаяние.
– Я что, звоню в лекторий но телефону? Ты хочешь услышать мой рассказ или нет? Разумеется, я хочу.
– Ладно, я заткнулся. Валяй.
Из трубки доносятся шум бензоколонки, завывания ветра – во дает, как будто Дег с улицы звонит, а не из помещения. Унылое безлюдье Невады заставляет острее ощутить собственное одиночество, стараясь побороть дрожь, я поднимаю воротник рубашки.
МЫ ведем себя
как
Придорожная забегаловка Дега наверняка пахнет как зассанное ковровое покрытие в пивной. Уродливые люди с одиннадцатью пальцами играют в компьютерные игры, встроенные в прилавок, да жрут жирные мясные субпродукты, сдобренные окрашенными в веселенькие цвета приправами. В воздухе висит холодная влажная мгла, воняющая дешевой мастикой, дворнягами, сигаретами, картофельным пюре и невезением. И клиенты пялятся на Дега, наблюдая, как он романтически корчится и умирает, рассказывая по телефону свою трагическую повесть. Проанализировав его грязную белую рубашку, сбившийся набок галстук и пляшущую сигарету, они, верно, уже ждут, что вот-вот в дверь ворвется ватага дюжих чистеньких мормонов, свяжет его длинным белым лассо и уволочет обратно в Юту.
– Итак, вот моя байка, Энди; постараюсь покороче. Поехали. Жил да был однажды в Палм-Спрингс молодой человек, который никогда не лез в чужие дела. Назовем его Отис. Отис перебрался в Палм-Спрингс, так как изучал метеокарты и потому знал, что там до смешного редко идет дождь. Еще он знал, что если город Лос-Анджелес по ту сторону горы подвергнется ядерному удару, то воздушные потоки не дадут радиоактивным осадкам проникнуть в его легкие. Палм-Спрингс был его персональной Новой Зеландией: убежищем. Подобно удивительно многочисленной группе людей Отис много думал о Новой Зеландии и о Бомбе.
Однажды Отис получил по почте открытку от старого друга, который теперь жил в двух сутках езды от него, в Нью-Мексико. Заинтересовала же Отиса в этой открытке фотография на лицевой стороне – сделанный с самолета снимок ядерного испытания в пустыне, произведенного в шестидесятые годы.
Открытка заставила Отиса задуматься.
Что-то с этой картинкой было неладно, но вот что – он никак не мог понять. А потом Отис понял: масштаб неверный – гриб какой-то чересчур маленький . Отис всегда полагал, что грибовидное ядерное облако закрывает все небо, а тут взрыв походил на крошечную сигнальную ракету, затерявшуюся среди долин и горных цепей (где она и была взорвана). Отис запаниковал.
Может быть, – подумал он про себя, – я всю жизнь боялся маленьких фейерверков, которые кажутся чудовищными лишь в нашем воображении и на телеэкранах. Неужели все это время я ошибался? Может, я смогу перестать бояться Бомбы…
Отис воспрянул духом. Он понял, что ему остается только вскочить в машину и провести более основательное исследование – посетить места подлинных испытаний и выяснить, насколько возможно, масштабы взрывов. Словом, он предпринял турне по, как сам это обозвал, Ядерному пути: южной Неваде, юго-восточной Юте плюс Нью-Мексико с полигонами в Аламогордо и Лас-Крусесе.
НОВЫЙ ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР КОРОЛЯ:
распространенная иллюзия, будто торговый центр перестает существовать, стоит только из него выйти. Слепота, порожденная этой иллюзией, позволяет обывателям делать вид, что огромные железобетонные параллелепипеды, невесть откуда взявшиеся в их районе, попросту не существуют.
В первый же вечер он добрался до Лас-Вегаса. Он готов был поклясться, что видел Джилл Сент-Джон Американская актриса. – она орала на свой парик коричного цвета, который мирно плавал в фонтане; есть также вероятность, что тип, предложивший ей в качестве утешения розеточку с орешками, был Сэмми Дэвис-младший Артист театра, кино и эстрады, певец. Звезда варьете.. А когда он замешкался со ставкой за столом, где играли в Блэк Джек, стоявший рядом парень ухмыльнулся: Эй, братишка (да-да, его в жизни, а не в фильме назвали братишкой – Отис чуть не помер от счастья), Вегас строился не на тех, кто выигрывает. Отис дал парню однодолларовую фишку.
На следующее утро Отис увидел на шоссе восемнадцатиколесные фургоны, вооруженные автоматами, обмундированием и говядиной, которые ехали в направлении Мустанга, Или и Сузанвилла, и вскоре он уже оказался в юго-западной Юте, на месте, где снимался один фильм с Джоном Уэйном, – добрая половина занятых в нем актеров умерли потом от рака. Ясно, что поездка у Отиса была увлекательная – увлекательная, но одинокая.
Я избавлю тебя от описания дальнейших странствий Отиса – лучше сразу перейду к главному. Суть в том, что за несколько дней Отис нашел искомый лунный ландшафт в Нью-Мексико и понял после тщательного исследования, что его догадка верна – атомные грибы и вправду значительно меньше, чем принято считать. Отис обрел покой – затихли голоса, в подсознании непрерывно, с детского сада, шептавшие о ядерной опасности. Черт оказался не так уж страшен.
– Значит, это история со счастливым концом?
– Да не совсем, Энди. Спокоен Отис оставался недолго. Вскоре он сделал новое ужасное открытие – причем катализатором были, как ни странно, торговые центры. Произошло это так: возвращаясь в Калифорнию по Интерстейт-десять, Отис проезжал мимо торгового центра за окраиной Финикса. Он вяло размышлял об этих безликих, надменных, крупнопанельных зданиях, которые выглядят в окружающем пейзаже весьма нелепо – совсем как ядерные реакторы. Затем он проехал мимо коттеджного поселка новых яппи – одного из тех странных поселений с сотнями панельных, равно бессмысленных и огромных кораллово-розовых домов; все в двух шагах друг от друга и в трех шагах от хайвея. И Отис понял: Да это вовсе и не дома – это замаскированные торговые центры!
Отис нашел аналогии с торговыми центрами: кухни – гастрономические отделы; гостиные – игротеки, ванные – аквапарки. Отис сказал себе: Господи, что же творится в сознании живущих здесь людей – они что тут, только шопингом занимаются?
Он ощутил, как свежа и пугающа эта мысль; ему пришлось притормозить у обочины и сосредоточиться, глядя на проносящиеся мимо машины.
Тогда-то он и утратил новообретенное спокойствие. Если люди способны превратить свои дома в торговые центры, – подумал он, – то те же люди могут приравнять атомные бомбы к обычным.
Это открытие он связал со своим новым знанием о ядерных грибах. Как только эти люди увидят новые, некрупные, почти умилительные габариты ядерных грибочков, процесс станет необратимым. Всякая бдительность исчезнет. И не успеешь оглянуться, атомные бомбы можно будет приобрести в обычном супермаркете – или получить бесплатно, в придачу к канистре бензина! В мире Отиса вновь стало страшно жить.
***
– Он был удолбанный? – спрашивает Клэр.
– Только кофе. Девять чашек, судя по тембру голоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
ВЫБИРАЙ
либо БОЛЬ
либо РАБОТА
до седьмого пота
Тогда ваш друг взрывается, называет вас бараном и говорит: Ну почему ты такой брюзга? У тебя что, работа такая – во всем искать поводы для депрессии?
Вы (в ответ): Брюзга? Moi []? По-моему, тут уместнее слово реалист. Хочешь сказать, пока мы ехали сюда из Л.А. и за всю дорогу увидели типа десять тысяч квадратных километров торговых центров, у тебя не возникло ни малейшего подозрения, что где-то какие-то шарики заехали за очень крупные ролики?
Спор, разумеется, ни к чему не приводит. Так всегда бывает с подобными спорами. Самое большее – вас обвинят в старомодном нигилизме. Так что в Вонсе в очереди к кассе номер три вы стоите наедине с собой, пакетом пастилы и брикетами угля для вечернего бар-бекю, живот подводит от дикой обиды, а лучший друг, демонстративно вас игнорируя, сидит в машине и угрюмо слушает трам-там-там какой-то очень средневолновой радиостанции из Кафедрал-Сити, мелодии, под которые только на коньках кататься.
Но одновременно какая-то часть вашего существа восторгается содержимым тележки упитанного-в-любой-системе-отсчета мужика, стоящего перед вами в очереди.
СЧАСТЬЕ ПОСЛЕДНЕГО ИЗ ЗЕМЛЯН:
склонность тешить себя приятными фантазиями, будто ты – последний уцелевший человек на Земле. Я бы летал на вертолете и бомбил наш гриль-бар микроволновыми печами".
ПЛАТОНИЧЕСКАЯ ТЕНЬ:
дружба с представителем противоположного пола, лишенная какого бы то ни было сексуального подтекста.
МЕНТАЛЬНЫЙ ЭПИЦЕНТР:
место, где человек воображает себя во время атомной бомбардировки, очень часто – торговый центр.
Блин, у него там всякой твари по паре! Пластиковые фугасы с диетической колой, полуфабрикаты сливочно-ромовых кексов для микроволновой печи, продающиеся прямо в жестянках для выпечки (десять минут сэкономленного времени; и еще десять миллионов лет эти жестянки пролежат в могильниках отходов округа Риверсайд), и галлоны, галлоны соуса к спагетти… да, от такой диеты, должно быть, у всей его семьи запор: а ну-ка, – что это у него там на шее, не зоб ли? Господи, как подешевело молоко, – говоришь ты сам себе, заметив ценник на одной из его бутылочек. И вдыхаешь сладкий вишневый запах от полок со жвачкой и нечитаными журналами, дешевыми и зовущими.
И вдруг – перепад напряжения в сети.
Лампы ярко вспыхивают, возвращаются к норме, тускнеют, гаснут. Затем вырубается музыка, нарастает шум голосов – как в кинотеатре, когда прерывается фильм. Люди уже устремляются в ряд номер семь за свечами.
Возле выхода какой-то старикан раздраженно пытается протаранить своей тележкой раздвижные двери, не желающие раздвигаться. Служащий втолковывает ему, что электричество отключилось. Через другой выход, где дверь отжата тележкой, в магазин входит ваш лучший друг. Радио заткнулось, – объявляет он. – И вот еще, смотри… – Сквозь уличные витрины вам видны многочисленные дымные хвосты, ползущие от Двадцать девятой базы морской пехоты, что выше по долине. – Это что-то серьезное..
Завыла сирена – худший звук в мире, звук, который вы с ужасом предвкушали всю свою жизнь. И вот он здесь – звуковая дорожка для фильма о падении в ад – оглушительный, ошеломительный, нереальный вой, сплющивающий и взбалтывающий пространство и время; так сплющивает пространство и время бывший курильщик ночью, когда в кошмарном сне видит себя курящим. Проснувшись, бывший курильщик обнаруживает в руке зажженную сигарету; кошмар достигает апогея.
Слышно, как через громкоговоритель управляющий просит посетителей спокойно покинуть помещение, но его никто не слушает. Тележки брошены в проходах, люди бегут, вынося на улицу и роняя на тротуар краденые упаковки ростбифов и бутылки с водой Эвиан. Цивилизованная автостоянка превратилась в автодром в Луна-парке.
Но толстяк отся, равно как и кассирша, всклокоченная блондинка с костлявым плебейским носом и прозрачной белой кожей. Они и вы с лучшим другом замерли как вкопанные, лишившись дара речи, ваш мозг превращается в светящуюся (как в фильмах) карту мира от НОРАД Объединенная система противовоздушной обороны Северо-Американского континента. – какой штамп современной мифологии! На ней вычерчены траектории огненных шаров, плывущих крадучись, неумолимо, над Баффиновой землей, Алеутскими островами, Лабрадором, Азорами, озером Верхним, островами Королевы Шарлотты, Пьюджет-Саундом, Мэном… еще несколько секунд, и все, так ведь?..
– Я всегда обещал себе, – произносит толстяк таким будничным тоном, что вы (остальные трое) подпрыгиваете, отвлекшись от своих мыслей, – что, когда этот момент наступит, я буду вести себя с достоинством, сколько бы времени ни оставалось, и потому, мисс, – говорит он, решительно поворачиваясь к кассирше, – будьте добры, позвольте мне заплатить за покупки.
Кассирша, за отсутствием выбора, принимает деньги.
Затем – Вспышка.
– На пол, – орете вы, но они не реагируют – вылитые олени, загипнотизированные светом фар. – Скорее! – Но ваше предостережение пропадает впустую.
И тогда, перед тем как витрина превращается в сморщенную, жидкую, взрывающуюся простыню – в поверхность бассейна во время прыжка с вышки, вид снизу…
Перед тем как вас осыпает град жевательных резинок и журналов…
Перед тем как толстяка подняло в воздух, где он завис, как в анабиозе, а потом весь запылал, в то время как жидкий потолок разорвался и потек наружу…
Перед всем этим ваш лучший друг подползает к вам и, вытянув шею, целует вас в губы со словами: Ну вот. Мне всегда хотелось это сделать.
И это все. Бесшумный порыв горячего ветра – словно открылись миллиарды духовок (как вы и воображали этот момент лет с шести), – и все кончено. Немного страшновато, по-своему сексуально и заляпано грязными пятнами сожаления. Совсем как жизнь – верно ведь?
ЧАСТЬ II
НОВОЙ ЗЕЛАНДИИ ТОЖЕ ДОСТАНЕТСЯ
Пять дней назад – на следующий день после пикника – Дег исчез. В остальном неделя была обычной: мы с Клэр вкалывали каждый в своем макрабстве: я – в баре У Ларри (и присматривал за домиками – за этот необременительный труд мне понизили арендную плату), Клэр впаривала старым авоськам пятитысячные сумочки. Разумеется, мы недоумевали, куда это делся Дег, но не сильно беспокоились. Ясное дело – куда-то сдеггерил: может, пересек мексиканскую границу, чтобы писать героические куплеты в зарослях кактусов сагуаро, а может, он в Лос-Анджелесе – изучает системы АПРУ Проектирование с помощью ЭВМ. или снимает гениальный черно-белый фильм на восьмимиллиметровую пленку. Кратковременные творческие срывы помогают ему не погибнуть от рутины настоящей работы. И это нормально. Только хотелось бы, чтобы он предупреждал заранее и мне не приходилось бы расшибаться в лепешку, прикрывая его. Он-то знает, что мистер Макартур, владелец бара и наш шеф, простит ему убийство родной мамы. Одна скорострельная шуточка из уст Дега – и проступок забыт. Как в прошлый рач: Вольше не повторится, мистер М. Кстати, сколько лесбиянок требуется, чтобы ввинтить лампочку? Мистер Макартур вздрагивает: Дегмар, тс-с. Ради бога, не распугивай клиентов. В определенные дни У Ларри могут появиться любители пошвыряться табуретками. Дебоши в баре, при всей своей красочности, увеличат мистеру М. страховые взносы. Хотя баталий У Ларри я сроду не видел. Просто-напросто мистер М. – тот еще паникер.
Три, одна ввинчивает, а еще две снимают об этом документальный фильм. Натужный смех. Думаю, он не понял. Дегмар, это очень забавно, но, пожалуйста, не задевай дам. Но, мистер Макартур, -Дег садится на своего конька, – я сам лесбиянка. Я всего лишь случайно оказалась в мужском обличье.
Для мистера М. – продукта иной эпохи, детища депрессии, владельца солидной коллекции спичечных коробков из Вайкики, Бока-Ратон и аэропорта Гетвик – это, конечно, уже перебор. Для мистера Макартура, который вместе с женой вырезает купоны из газет, затоваривается оптом и не понимает назначения подаваемых перед едой в самолетах влажных махровых полотенчиков, подогретых в микроволновке. Дег однажды пытался объяснить назначение махровых полотенчиков мистеру М. Еще одна уловка, изобретенная отделом маркетинга: пусть плебеи, прежде чем уткнуться в корыто, оботрут с пальцев типографскую краску от триллеров и дамских романов. Тгек шикарно. Чтоб деревенские дивились. С тем же успехом Дег мо( бы произнести эту речь перед котом. Поколение наших родителей или не может, или не хочет понять, как рыночные производители их эксплуатируют. Они относятся к потреблению всерьез. Но жизнь продолжается. Где ты, Дег?
***
Дег нашелся! Из всех возможных мест он выбрал Скопис-Джанкшен, штат Невада, географический пункт на восточном краю пустыни Мохави. Дег позвонил:
КУЛЬТ ОДИНОЧЕСТВА:
тяга к достижению автономности любыми средствами – как правило, ценой отказа от длительных, прочных взаимоотношений. Часто возникает, когда от тебя слишком многого хотят.
SHADENFREUDE ПО ОТНОШЕНИЮ К ЗНАМЕНИТОСТЯМ:
нездоровое возбуждение, испытываемое при обсуждении обстоятельств кончины знаменитых людей. (shadenfreude по-немецки – радость по поводу чужой беды.)
– Тебе бы здесь понравилось, Эдди. Скоттис-Джанкшен – место, куда рванули обезумевшие от горя – елки, что ж мы породили! – ученые-ядерщики. они надрались в своих фордах-седанах, перевернулись и сгорели в ущелье; а потом пришли маленькие пустынные зверюшки и съели их. Это так изящно. Просто-таки Библия.
Обожаю законы пустыни.
– Ты-свинья. Я работаю по две смены из-за того, что ты уехал без предупреждения.
– Мне надо было поехать, Энди. Извини, что оставил тебя отдуваться.
– Дег, какого черта ты делаешь в Неваде?
– Ты не поймешь…
– Я не пойму?
– Не знаю уж…
– Тогда сделай из этого сказочку. Ты вообще откуда звонишь?
– Из забегаловки одной, из таксофона. Я позволил себе воспользоваться карточкой мистера М. Он не будет возражать.
– Ты злоупотребляешь расположением этого парня, Дег. Нельзя вечно рассчитывать на свое обаяние.
– Я что, звоню в лекторий но телефону? Ты хочешь услышать мой рассказ или нет? Разумеется, я хочу.
– Ладно, я заткнулся. Валяй.
Из трубки доносятся шум бензоколонки, завывания ветра – во дает, как будто Дег с улицы звонит, а не из помещения. Унылое безлюдье Невады заставляет острее ощутить собственное одиночество, стараясь побороть дрожь, я поднимаю воротник рубашки.
МЫ ведем себя
как
Придорожная забегаловка Дега наверняка пахнет как зассанное ковровое покрытие в пивной. Уродливые люди с одиннадцатью пальцами играют в компьютерные игры, встроенные в прилавок, да жрут жирные мясные субпродукты, сдобренные окрашенными в веселенькие цвета приправами. В воздухе висит холодная влажная мгла, воняющая дешевой мастикой, дворнягами, сигаретами, картофельным пюре и невезением. И клиенты пялятся на Дега, наблюдая, как он романтически корчится и умирает, рассказывая по телефону свою трагическую повесть. Проанализировав его грязную белую рубашку, сбившийся набок галстук и пляшущую сигарету, они, верно, уже ждут, что вот-вот в дверь ворвется ватага дюжих чистеньких мормонов, свяжет его длинным белым лассо и уволочет обратно в Юту.
– Итак, вот моя байка, Энди; постараюсь покороче. Поехали. Жил да был однажды в Палм-Спрингс молодой человек, который никогда не лез в чужие дела. Назовем его Отис. Отис перебрался в Палм-Спрингс, так как изучал метеокарты и потому знал, что там до смешного редко идет дождь. Еще он знал, что если город Лос-Анджелес по ту сторону горы подвергнется ядерному удару, то воздушные потоки не дадут радиоактивным осадкам проникнуть в его легкие. Палм-Спрингс был его персональной Новой Зеландией: убежищем. Подобно удивительно многочисленной группе людей Отис много думал о Новой Зеландии и о Бомбе.
Однажды Отис получил по почте открытку от старого друга, который теперь жил в двух сутках езды от него, в Нью-Мексико. Заинтересовала же Отиса в этой открытке фотография на лицевой стороне – сделанный с самолета снимок ядерного испытания в пустыне, произведенного в шестидесятые годы.
Открытка заставила Отиса задуматься.
Что-то с этой картинкой было неладно, но вот что – он никак не мог понять. А потом Отис понял: масштаб неверный – гриб какой-то чересчур маленький . Отис всегда полагал, что грибовидное ядерное облако закрывает все небо, а тут взрыв походил на крошечную сигнальную ракету, затерявшуюся среди долин и горных цепей (где она и была взорвана). Отис запаниковал.
Может быть, – подумал он про себя, – я всю жизнь боялся маленьких фейерверков, которые кажутся чудовищными лишь в нашем воображении и на телеэкранах. Неужели все это время я ошибался? Может, я смогу перестать бояться Бомбы…
Отис воспрянул духом. Он понял, что ему остается только вскочить в машину и провести более основательное исследование – посетить места подлинных испытаний и выяснить, насколько возможно, масштабы взрывов. Словом, он предпринял турне по, как сам это обозвал, Ядерному пути: южной Неваде, юго-восточной Юте плюс Нью-Мексико с полигонами в Аламогордо и Лас-Крусесе.
НОВЫЙ ТОРГОВЫЙ ЦЕНТР КОРОЛЯ:
распространенная иллюзия, будто торговый центр перестает существовать, стоит только из него выйти. Слепота, порожденная этой иллюзией, позволяет обывателям делать вид, что огромные железобетонные параллелепипеды, невесть откуда взявшиеся в их районе, попросту не существуют.
В первый же вечер он добрался до Лас-Вегаса. Он готов был поклясться, что видел Джилл Сент-Джон Американская актриса. – она орала на свой парик коричного цвета, который мирно плавал в фонтане; есть также вероятность, что тип, предложивший ей в качестве утешения розеточку с орешками, был Сэмми Дэвис-младший Артист театра, кино и эстрады, певец. Звезда варьете.. А когда он замешкался со ставкой за столом, где играли в Блэк Джек, стоявший рядом парень ухмыльнулся: Эй, братишка (да-да, его в жизни, а не в фильме назвали братишкой – Отис чуть не помер от счастья), Вегас строился не на тех, кто выигрывает. Отис дал парню однодолларовую фишку.
На следующее утро Отис увидел на шоссе восемнадцатиколесные фургоны, вооруженные автоматами, обмундированием и говядиной, которые ехали в направлении Мустанга, Или и Сузанвилла, и вскоре он уже оказался в юго-западной Юте, на месте, где снимался один фильм с Джоном Уэйном, – добрая половина занятых в нем актеров умерли потом от рака. Ясно, что поездка у Отиса была увлекательная – увлекательная, но одинокая.
Я избавлю тебя от описания дальнейших странствий Отиса – лучше сразу перейду к главному. Суть в том, что за несколько дней Отис нашел искомый лунный ландшафт в Нью-Мексико и понял после тщательного исследования, что его догадка верна – атомные грибы и вправду значительно меньше, чем принято считать. Отис обрел покой – затихли голоса, в подсознании непрерывно, с детского сада, шептавшие о ядерной опасности. Черт оказался не так уж страшен.
– Значит, это история со счастливым концом?
– Да не совсем, Энди. Спокоен Отис оставался недолго. Вскоре он сделал новое ужасное открытие – причем катализатором были, как ни странно, торговые центры. Произошло это так: возвращаясь в Калифорнию по Интерстейт-десять, Отис проезжал мимо торгового центра за окраиной Финикса. Он вяло размышлял об этих безликих, надменных, крупнопанельных зданиях, которые выглядят в окружающем пейзаже весьма нелепо – совсем как ядерные реакторы. Затем он проехал мимо коттеджного поселка новых яппи – одного из тех странных поселений с сотнями панельных, равно бессмысленных и огромных кораллово-розовых домов; все в двух шагах друг от друга и в трех шагах от хайвея. И Отис понял: Да это вовсе и не дома – это замаскированные торговые центры!
Отис нашел аналогии с торговыми центрами: кухни – гастрономические отделы; гостиные – игротеки, ванные – аквапарки. Отис сказал себе: Господи, что же творится в сознании живущих здесь людей – они что тут, только шопингом занимаются?
Он ощутил, как свежа и пугающа эта мысль; ему пришлось притормозить у обочины и сосредоточиться, глядя на проносящиеся мимо машины.
Тогда-то он и утратил новообретенное спокойствие. Если люди способны превратить свои дома в торговые центры, – подумал он, – то те же люди могут приравнять атомные бомбы к обычным.
Это открытие он связал со своим новым знанием о ядерных грибах. Как только эти люди увидят новые, некрупные, почти умилительные габариты ядерных грибочков, процесс станет необратимым. Всякая бдительность исчезнет. И не успеешь оглянуться, атомные бомбы можно будет приобрести в обычном супермаркете – или получить бесплатно, в придачу к канистре бензина! В мире Отиса вновь стало страшно жить.
***
– Он был удолбанный? – спрашивает Клэр.
– Только кофе. Девять чашек, судя по тембру голоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27