— Я найду работу, точно. Эта поездка может стать началом нового пути.
— Или твоим крахом, — заметил Коннор.
— Ты всегда твердил мне, что я ни хрена не видел. Чувак, я всего-то один раз был на Карибах и на день ездил во Францию. Это будет круто.
Коннор взял свой пакет с подарками для Джины.
— Ты не сможешь убежать от своих проблем, Дэкс. Будет только хуже.
— Моя единственная проблема — мои друзья, пара невыносимых зануд. Первый раз в жизни я собираюсь сделать что-то, потому что хочу этого. Когда я вернусь, Виктор уже остынет. Простите,парни, но я принял решение. — Он повернулся к Люку. — Я соберу вещи и поживу у тебя до отъезда, вдруг Виктор решит зайти. В твоем «мондео» найдется для меня место? Люк кивнул:
— Если ты уверен, да.
— Отлично. — Дэкс посмотрел на Коннора. — А ты что скажешь, Коннор? Не хочешь присоединиться? Все знают, что ты втайне ненавидишь свою работу. Не хочешь вернуться в родные пенаты?
Коннор почувствовал, как у него тоскливо засосало под ложечкой. Дело в том, что он собирался на Ибицу каждое лето. Труднее всего было в мае, когда друзья планировали свои поездки, подыскивали работу и жилье. Потом в музыкальных журналах и специальных телевизионных программах появлялись загорелые улыбающиеся люди. Да что они могут знать? Ибица — его остров.
К сожалению, и Коннор это прекрасно понимал, практически любой человек, проведя на Ибице какое-то время, начинал считать ее своей, такой уж она обладала магией. Но этот остров питался энергией молодых, и Коннору казалось, что ему уже не найдется там места.
Но если подумать…
Безусловно, работа в «Позитивных решениях» не была мечтой всей его жизни. Но это вроде как было «правильным» делом. Он не боялся ехать на Ибицу — он боялся не вернуться.
— Нет, — медленно ответил он. — Это не для меня, Дэкс. Я свое повеселился. Теперь у меня хорошая работа, милая девушка, на этой неделе я заключу крупный контракт, а на следующей получу служебный «мерседес». И почему я должен лишиться всего этого?
— Потому что теперь ты знаешь, что впереди, — ответил Дэкс, гримасничая. — А кто знает, что ждет тебя на Ибице?
— Может, автобус, — сказал Люк с блеском в глазах.
Коннор покачал головой:
— Нет, с меня хватит. Теперь веселитесь вы. А я слишком долго стоял на паузе — пора включать «пуск».
— И что теперь? — спросил Дэкс.
— Теперь? — Коннор вздохнул. — Теперь я иду домой ругаться.
Глава 4
Шоколад, шампанское, цветы… ничего не помогало. Джина была вне себя, ее кинули, и она не желала примирения.
Коннор провел у Дэкса два часа, и за это время Джине пришлось воспользоваться кастрюлей. Она справилась с этой задачей не хуже любого двухлетки. Но когда она попыталась перенестиполную кастрюлю с кровати на пол, то умудрилась вылить содержимое на себя. Полотенце или хотя бы одеяло были вне пределов ее досягаемости, поэтому ей пришлось оставаться в этом неприглядном виде до тех пор, пока в восемь тридцать не вернулся Коннор.
Домкрат не подвел. Едва оказавшись на свободе, Джина схватила телефон и закрылась в ванной, предварительно заявив Коннору, что они расстаются.
Он слышал ее возмущенный голос и догадывался, что она обзванивает друзей, чтобы сообщить о крахе их отношений. И наверняка в первую очередь она позвонила Крисси, психосучке из преисподней. Это его тревожило. Пару недель назад Коннор случайно столкнулся с Крисси в баре на Риджент-стрит. Они были не очень хорошо знакомы, но необычайно сильная таблетка «мицубиси» подвигла его навести мосты, и в этой попытке он рассказал ей кое-что о своих отношениях с Джиной, но что точно, он не помнил.
Джина появилась из ванной, ее решимость явно укрепилась благодаря поддержке друзей. Она собрала вещи, посмотрела на часы и потребовала отвезти ее домой.
Они ехали в молчании. Коннор был у нее только однажды, до того как узнал, что Рик и Бастер — ее братья. Джина всегда придумывала повод, чтобы по воскресеньям не возвращаться домой слишком рано, и Коннор догадывался почему: половина его знакомых отоваривалась у братцев Серль, напрямую или через посредников.
Коннор понимал, что сейчас должен бы разговаривать с Джиной об их отношениях, опять извиняться и выдвигать какие-нибудь экстравагантные предложения, например, провести вместе романтический уикенд. Но каждый раз, когда его разум начинал метаться в поисках выхода, существование той кассеты возвращало его к суровой действительности. Сворачивая на Лонг-лейн с Бороу-Хайстрит, он предпринял последнюю попытку разобраться с этим.
— Ты не хочешь, чтобы кассету взял я? Разумеется, я сотру запись.
— Ничего, сама разберусь. — Джина выглядела как воплощение зла.
Коннору стало не по себе. Пару раз у них случались мелкие разногласия, но это было совсем другое. Она была спокойна и забрала из его квартиры все свои вещи. Она позволила отвезти ее домой, но лишь для того, чтобы он взял свои пожитки из ее обиталища.
— Ты точно уничтожишь запись? Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь увидел это.
— Ты говоришь о моих братьях? И всю дорогу ты только и думал, как спросить, не собираюсь ли я показывать им кассету? — Ну конечно нет, — солгал Коннор. — Я имею в виду кого угодно. — Джина усмехнулась. — Мне даже в голову не приходило, что ты захочешь посмотреть видео вместе с братьями.
— Неужели?
— Неужели ты хочешь, чтобы они увидели, как ты лежишь, привязанная к кровати, а тебя охаживают ремнем и суют резиновый член в…
— В то время как ты обзываешь их уродами, дебилами и бог знает кем еще. — Она бросила на него победный взгляд.
Коннор обмяк на своем сиденье. Он бы с удовольствием свернулся в клубочек и заснул, но вместо этого заговорил как можно спокойнее.
— Так значит, ты собираешься сказать им?
— Может, да, может, нет.
— А как я узнаю?
— Услышишь, когда у тебя дома будут выбивать дверь.
Они подъехали к дому Джины, и Коннор помог занести вещи. Джина пошла в свою комнату за его вещами, там скопились его свитера, которые она надевала, уходя от него, и диски, которые она брала послушать. Коннор поставил пластинку Индии «Любовь и счастье», Джина всегда называла ее «наша пластинка».
Он пошел на кухню, мельком взглянув в окно на серую Темзу, вскипятил воду, налил две чашки чаю и вернулся в гостиную.
— Джина, я сделал тебе чай.
Джина вышла из комнаты с большим мусорным мешком, в который свалила его вещи. Коннор заметил, что она плачет. Хороший знак.
— Вот, — сказала она, протягивая мешок. — Все здесь, кроме твоего старого видеомагнитофона. Я случайно оторвала шнур, так что куплю тебе новый.
— Не говори глупостей.
Они посмотрели друг другу в глаза, лицо Джины медленно начало смягчаться. Она уткнулась головой ему в плечо, и он погладил ее по волосам, вздохнув с облегчением.
— Я очень виноват, Джина. Прости меня. Я знаю, что должен был вернуться раньше…
Джина всхлипнула и взглянула на него. Он стер слезу с ее щеки. Она улыбнулась.
— Я в порядке. Просто слишком разнервничалась.
Они поцеловались, потом Коннор сходил на кухню и принес печенье — это простое действие еще пару минут назад было невозможным. Они сели на диван, и Джина принялась прослушивать сообщения, оставленные на автоответчике.
Коннор радостно прихлебывал чай. Первое сообщение было от коллеги, предлагавшей отправиться на выставку в «Олимпию». Когда он услышал второй голос, сердце его упало. Это была очень пьяная психосучка.
— Джина. Это Крисси. Я получила твое сообщение. Почему ты не дома? Что этот ублюдок Коннор сделал на этот раз? Ты сказала, это что-то ужасное. Я никогда не понимала, почему ты с ним. Ты могла бы найти кого-нибудь гораздо лучше. Ну, раз теперь вы расстались, я хочу кое-что сказать…
Коннор с радостью бы разбил телефон о стену, но оставалась надежда, что Крисси собирается поведать не то, о чем он думает.
— Помнишь ту ночь, когда мы с ним случайно встретились? Мы долго разговаривали со стариной Коннором. Он сказал мне, что ты — как он это назвал? — не Большое Приключение. Я думаю, он просто проводит с тобой время. Не собиралась ничего рассказывать, но раз вы расстались…
Коннор никогда не видел у Джины такого страшного лица. Несколько мгновений в ее чертах наблюдалось явное сходство с братьями.
— Джина, подожди. Я съел пару таблеток, я был не в себе…
— Почему ты обсуждаешь наши отношения, причем с моей подругой?
— Я ничего не соображал, я… — Коннор понимал, как глупо это прозвучало.
Джина вскочила.
— Я знаю, почему ты так поступаешь. Потому что в следующем месяце ты получишь деньги и машину, да? Ты хочешь остаться один и разделить счастье со своими дружками. На меня тебе плевать.
— Ну что ты! Ты ведь знаешь, что это не так!
— Лжец!
— Джина, это просто глупо.
— Ты все спланировал.
— Ну зачем мне это планировать? Я всегда хотел заботиться о тебе…
— Ха! — Джина утерла нос рукавом. — Но любишь ли ты меня, Коннор?
— Джина, ты знаешь, что это слово я произношу не так легко.
— Ты даже не можешь произнести это! Коннор набрал полную грудь воздуха.
— Да, я думаю, что в некотором смысле люблю тебя.
— В некотором смысле? — Джина выпучила глаза. — Что ты хочешь этим сказать? То есть на самом деле ты в меня не влюблен?
Коннор отошел подальше.
— Уймись, Джина. Что такое любовь? Ты требуешь от меня дать определение слову, над которым бились все поэты мира. Как я могу сделать это? Я думаю о тебе и забочусь о тебе. Кто знает, что будет потом?
Джина не слушала.
— Просто скажи, что ты меня любишь. Коннор некоторое время выдерживал ее взгляд, потом уставился в пол.
— Я так и знала.
— Но это не значит…
Джина подняла мешок с его вещами и швырнула ему.
— Убирайся. Убирайся немедленно.
— Ну хорошо. Я ухожу. Только отдай мне кассету. Пожалуйста.
Джина сжала губы и молча указала на дверь. Коннор, сдавшись, поднял мешок и направился к выходу.
— Ты ничего не забыл?
На секунду ему показалось, что сейчас он повернется и увидит у нее в руках кассету. Но она держала его видеомагнитофон.
— Провод приделаешь сам, — сказала Джина и впихнула магнитофон Коннору в руки.
Глава 5
Коннору нравилось быть лучшим другом Робби Уильямса.
В клубах Робби доставалось все внимание, но это почему-то было не важно. Было, правда, немного странно, что бывшая звезда «Take That» оказалась вместе с Коннором в заштатном студенческом клубе в Нью-Кросс. И совсем непонятно, как клуб «Встреча» неожиданно превратился в стадион для американского футбола, а Коннор и Робби очутились напротив крикетных ворот, которые охраняла телезвезда Кэрол Вордерман в розовом бикини и крикетных доспехах.
Толпа орала все громче, а тем временем рукоятка биты становилась все короче, наконец Коннор смог держать ее только одной рукой. Робби Уильяме тыкал в него пальцем, хохоча вместе с остальными игроками и зрителями. Коннор отбросил биту и повернулся к вратарю. Может, купальник Кэрол Вордерман не очень подходил к наколенникам, но она, по крайней мере, знала, сколько еще мячей нужно было забить…
Коннору потребовалось тридцать секунд, чтобы вынырнуть из сна и сфокусировать взгляд на прикроватных часах. Мать его, вот это сканк. С Джиной он расстался в воскресенье, а сейчас была уже среда, и все эти дни он с ужасом ждал, что братья Серль вот-вот постучат в его дверь. Только накурившись в хлам, он мог успокоиться и заснуть, в результате ему стали сниться очень странные сны, и к тому же он не вышел на работу в понедельник и во вторник. Проснувшись, он позвонил мистеру Кингу, сказал, что у него проблемы с желудком, и пообещал, что будет сегодня после обеда.
Коннор потянулся к бутылке с водой, но там не осталось ни капли. Он накурился, выпил бутылку красного вина, и его охватила ностальгическая жалость к себе. По кровати были разбросаны старые фотографии, которые он разглядывал накануне.
Среди прочих были фотографии с Ибицы, какие-то девушки, некоторых он помнил, некоторых нет. Все эти отношения имели смысл только на Ибице, сколько раз он ни пытался встречаться со своими тамошними подругами в Англии, ничего не выходило. В этом было что-то фатальное.
Он отложил эту пачку и взял другую, с фотографиями симпатичной загорелой девушки. Мери.
Если кого-то из подруг он мог назвать родственной душой, то только ее. Ему тогда было двадцать три, он закончил университет, карьерой пока не интересовался, и мир лежал у его ног. Торопиться было некуда. Его пугало, когда кто-то из друзей сообщал, что собирается жить с девушкой или, хуже того, жениться. Коннор только качал головой и думал, что они читают слишком много журналов для взрослых.
Мери была красива естественной красотой, с длинными светлыми волосами цвета пшеницы и самыми синими глазами на свете. Она была спокойной и тихой, обладала таинственной притягательностью, которая манила к ней людей. У нее к тому же была сильная воля, и ее уважали. Коннору всегда казалось, что это связано с тем, как прямо она стоит и как высоко, гордо держит голову.
Коннор считал, что она слишком взрослая для своего возраста (хотя кто-то мог подумать, что он слишком юный для своего). Она всегда смотрела в будущее, а Коннора интересовало только настоящее. Поэтому он так смутился, когда она как-то раз предложила ему жить вместе. Это казалось ей естественным развитием событий, но Коннор тогда был уверен, что его ждет целый мир, полный разнообразных возможностей и приключений. Мери была замечательной, но время еще не пришло.
После этого разговора Мери словно потеряла к нему интерес, и их отношения пошли под откос. Вскоре Коннор отправился работать на Ибицу, и хотя еще пару месяцев они поддерживали связь, Мэри вскоре уехала из Лондона, и все закончилось.
Годы шли, и он все чаще вспоминал о ней. Теперь он понимал, что был не уверен в себе. Он просто считал, что живут вместе и женятся взрослые, а взрослым он себя не чувствовал. Он хотел веселиться, наслаждаться жизнью, а то, что предлагала Мери, какой бы милой она ни была, ему не подходило.
Хотя он никогда не говорил ей о своей любви, со временем он понял, что, видимо, любил ее. И это с каждым годом расстраивало все больше — ему начинало казаться, что она и была его Большим Приключением. Коннор вытащил себя из кровати, обессиленно принял душ и заваривал кофе, когда в дверь постучали. Он испуганно выглянул в окно кухни, но, к своему облегчению, увидел припаркованный неподалеку «мондео» Люка. Он и забыл, что сегодня они с Дэксом уезжают на Ибицу. Он сбежал вниз и впустил их.
— Мы едем на Ибицу, — пропели друзья в унисон.
— Сволочи.
Они взлетели по ступенькам, ворвались в гостиную и плюхнулись в кресла.
— Так, значит, вы уже готовы? — спросил Коннор как можно радостнее.
— Ясное дело, — отозвался Дэкс. — Хотя этот несчастный неудачник постоянно твердит мне, как плохо все будет.
— Я только сказал, что Ибица вовсе не скатерть-самобранка.
— Но ты-то возвращаешься туда каждый год.
— Да, потому что у меня есть работа, я наполовину испанец…
— Да, на ту половину, которая постоянно ноет, — перебил Дэкс. Он повернулся к Коннору. — Серли появлялись?
— Нет, слава богу. — Коннор взял кофе. — Должен признать, я вел себя в последние дни не лучшим образом, но будем надеяться, Джина остыла и поняла: не стоит показывать братьям, чем мы с ней занимались.
— Ты скучаешь по ней? — спросил Люк.
— Немного. — Коннор вздохнул. — Я знаю, она вам не нравится, но сердце у нее на месте.
— Жаль, что мозги в заднице.
— Полегче, — сказал Дэкс.
— Я только хочу сказать, что Коннор больше, чем любой из нас, мечтал познакомиться с особенной девушкой, и это не Джина. Он даже не влюблен в нее.
— А как ты узнаёшь, что влюблен, Люк? — спросил Коннор.
— Это когда в животе порхают бабочки, потом отчаяние оттого, что она, как тебе кажется, никогда не перезвонит…
— Больше похоже на несварение желудка. В любом случае, это реальный мир, — вздохнул Коннор. — Ранние подъемы по утрам, оплата счетов, ссоры…
— Приятель, ты потерял свою мечту.
— Оставь его в покое. — Дэкс взял траву Коннора. — Можно, я возьму немного на дорогу?
— Ради бога.
— Итак, в последний раз спрашиваю… — сказал Дэкс.
— Нет, у меня здесь слишком много дел. К тому же придется что-то решать с этой квартирой, сдать ее можно не меньше чем на шесть месяцев, а вы едете только на три с половиной. — Ну, если хочешь, квартиру может снять моя сестра, — сказал Дэкс.
— В том-то и дело — я не хочу. — Повисла тишина. — Ну так зачем вы приехали — попрощаться или расстроить меня?
— Ну ладно, нам пора. — Дэкс встал и обнял Коннора. — Если передумаешь, ты знаешь, где нас найти.
— В тюрьме или в больнице? Люк пожал ему руку.
— Увидимся в октябре. Надеюсь, братцы Серль до тебя не доберутся.
— Вот что всегда мне в тебе нравилось, Люк. Ты такой веселый парень.
— Просто шучу. Но смотри не попади под автобус, пока нас не будет. Кто знает, может, старина святой Петр переменил о тебе свое мнение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25