OCR Busya
«Кришан Чандар «Мать ветров»»: Государственное издательство ходужественной литературы; Москва; 1957
Аннотация
Кришан Чандар – индийский писатель, писавший на урду. Окончил христианский колледж Фармана в Лахоре (1934). С 1953 генеральный секретарь Ассоциации прогрессивных писателей Индии. В рассказах обращался к актуальным проблемам индийской действительности, изображая жизнь крестьян, городской бедноты, творческой интеллигенции.
Кришан Чандар
Мать ветров
Много лет прошло с тех пор, когда я впервые услышал сказку о четырех братьях-ветрах: брате Северном Ветре, брате Южном Ветре, брате Восточном Ветре и брате Западном Ветре, которые жили вместе со своей матерью в огромной пещере.
Весь день летали ветры над миром, а с наступлением вечера возвращались домой. Прежде чем покормить сыновей ужином, мать сажала каждого из них в отдельный мешок, потому что ветры были беспокойными детьми и всякий раз начинали ссориться за столом, и это причиняло миру большой вред. Волей-неволей приходилось матери прибегать к этой мере и рассаживать драчунов по разным углам пещеры. Мать ветров была женщина властная, высокая и сильная, и, когда она стучала кулаком по столу, призывая к порядку своих непослушных сыновей, ветры дрожали от страха.
Но это дело давних дней. В то время я был ребенком, – читая подобные сказки, я верил им. Теперь же, когда я стал взрослым и детство осталось далеко позади, я читаю другое и верю другим вещам. Однако сегодня я вспомнил эту сказку потому, что она имеет прямую связь с тем, о чем я сейчас собираюсь вам рассказать.
В тот вечер, о котором идет речь, я допоздна засиделся в гостях. Я жил в двух милях отсюда за густым кедровым лесом, по ту сторону высокого горного ущелья, покрытого нетающими снегами. Распрощавшись с другом, я вышел от него в ту минуту, когда солнце только что скрылось за горизонтом и небо еще светилось, озаренное его последними лучами. Мне предстояло пройти около двух миль по очень трудной горной дороге, и поэтому я не обратил внимания на тяжелые черные тучи, собирающиеся на севере. Я бодро зашагал по дороге, размахивая палкой.
Стояли последние дни осени. Крестьяне уже сняли урожай, и теперь на полях, разбросанных по склону горы, торчала густая щетина жнивья. Пастух, наигрывая на дудочке, гнал стадо в деревню. На шеях буйволов мелодично позванивали колокольчики, а пыль, которую животные поднимали ногами, сверкала в последних лучах заходящего солнца, словно червонное золото. Воздух был чист и прохладен, но еще не наступили зимние холода, во время которых кажется, будто кто-то щиплет тебя за нос ледяными пальцами, что, кстати говоря, мне очень нравится.
Размахивая палкой, насвистывая, разговаривая сам с собой, я незаметно прошел половину пути и очутился на опушке кедрового леса, росшего по склонам ущелья Канденала. Едва я вошел в лес, как нос с носом столкнулся с почтальоном. Он сообщил мне, что сегодня меня дома ожидает много писем. Это известие меня очень порадовало, так как в наш далекий горный район почта приходила только два раза в неделю.
Человек, живущий в этом заброшенном уголке, где деревни отстоят далеко друг от друга и сообщение между ними очень плохое, получая письма, испытывает такое чувство, словно на него пахнуло порывом свежего ветра городской цивилизации. И время тогда тянется не так томительно долго. Когда же письма долгое время не приходят, человеку кажется, что его по горло окунули в снег ущелья Канденала.
Распрощавшись со мной, почтальон быстрым шагом отправился в ту сторону, откуда я только что пришел. Небо все более и более заволакивалось тучами. Я запахнул пальто и, войдя в лес, двинулся в сторону горного ущелья. Я торопился, потому что подул холодный ветер и тучи, двигавшиеся на меня с севера, имели весьма угрожающий вид.
«Хорошо бы мне попасть в ущелье раньше, чем туда придут тучи, – подумал я, – в противном случае я рискую стать жертвой снежной метели».
Вскоре ветер усилился. Порывисто целовал он мои щеки ледяными губами. Ветер пронзительно свистел в ветвях деревьев, и я почему-то вспомнил сказку Андерсена, о которой я только что упоминал. Закутавшись поплотней в свое легкое пальто, я сказал сам себе:
«Прилетел один из братьев, брат Северный Ветер!»
– Жжж, жжж! – гневно свистел Северный Ветер, пригибая к земле стволы молодых кедров и ломая сучья. И вдруг хлынул дождь с градом. Град барабанил по земле, ветер сердито завывал, трещали ломающиеся деревья, бешено клокотали потоки воды, срывающиеся с вершины горы камни с грохотом летели в пропасть, а над всем этим хаосом оглушительно хохотал Северный Ветер, резвился так, словно бы это была всего лишь веселая детская забава.
Вскоре совсем стемнело. В двух шагах уже ничего нельзя было различить. Несколько раз я едва не сорвался в пропасть. Вся моя одежда и ботинки промокли до нитки, и я дрожал от холода. Но, несмотря ни на что, я решил идти вперед, хотя по заснеженному каменистому склону идти было трудно и даже опасно. В лесу негде было укрыться от бури, а мой дом был по ту сторону ущелья. В нем меня ждал отдых и весело потрескивающий в печке огонь, и это придавало мне силы. Сбиться с дороги я не боялся, в течение многих лет я ходил по ней и знал здесь каждый камешек. Я ни минуты не сомневался, что она приведет меня к дому.
Долго брел я в тумане. Он становился все плотней, а темнота все непроглядней. И по мере того как сгущалась темнота, усиливалась и буря, а лесу не было видно конца. Мне стало казаться, что он никогда не кончится и я не дойду до горного ущелья.
В ущелье Канденала было одно место, где эхо повторяет твой голос в пяти местах.
– Хо-хо-хо! – громко закричал я.
Мой крик, подобно намокшей под дождем птице, слабо затрепетал и потерялся в темноте ночи. Эхо не повторило его.
– Го-го-го! – закричал я снова.
– Ха-ха-ха! – захохотал в ответ Северный Ветер.
Сомнений не оставалось, – я действительно заблудился! Впереди дороги не было. Густой туман окутывал каждое дерево, каждый куст, заполнил все ямы и впадины. Казалось, что перед тобой ровная земля. Идти вперед стало опасно – смерть подстерегала на каждом шагу. Но тем не менее я должен был идти. Я страшно продрог, но если бы я остановился, я мог бы замерзнуть совсем.
И вдруг я увидел огромную дверь, которая словно висела в тумане. С радостным криком я бросился к ней и постучался. Через несколько минут дверь открылась, и я увидел высокую старуху с фонарем в руках. Она подняла фонарь, внимательно посмотрела на меня, а потом спросила весьма неприветливо:
– Кто ты?
– Путник. Я заблудился, а по дороге меня застала буря.
Внезапно порыв северного ветра распахнул дверь настежь. Старуха, помедлив, сказала:
– Войди!
Я последовал вслед за ней и очутился в огромной пещере в несколько сот футов высотой. Почти у самого потолка скалы немного отступали назад, образуя как бы естественные окошки, сквозь которые были видны высокие ледяные столбы на улице. Я огляделся по сторонам, и пещера показалась мне немного знакомой. В одном ее углу зияла глубокая расселина, в которую сверху низвергался водопад. Вдоль стен росли кусты удивительной красоты, с потолка свисали огромные ледяные сосульки, сверкавшие, словно хрустальные, посередине пещеры стоял стол, а за ним сидел юноша, одетый во все белое. Когда юноша улыбался, глаза его вспыхивали, подобно молниям, когда он смеялся, изо рта у него падали тюльпаны.
– Это мой сын, Северный Ветер, – сказала старуха. – Он только что прилетел вместе с тобой.
И вдруг я все понял. Я находился в пещере четырех братьев-ветров, и сейчас передо мной сидел брат Северный Ветер и улыбался.
– Здорово я напугал тебя сегодня? – сказал Северный Ветер и весело засмеялся. – Хотел было я столкнуть тебя в пропасть, но потом раздумал.
– Попробовал бы только! – сказала старуха. – Я бы тебя живо упрятала в мешок!
Только теперь я заметил, что на стене висели четыре больших мешка.
– А где твои остальные три сына? – спросил я старуху.
– Откуда ты знаешь, что у меня есть еще сыновья? – спросила она хмуро.
– Я уже однажды был в этой пещере, – сказал я.
– Что ты болтаешь? Когда это ты был здесь?
– В сказке!
– Жаль, что для таких дураков, как ты, у меня не припасены мешки, – сказала старуха, – а то бы я и тебя туда посадила. В этой пещере никто никогда не был. Только потому, что ты пришел в одно время с моим сыном, ты нашел эту дверь, в противном случае ты бы ее никогда не заметил. Ну, раз уж пришел, проходи и садись поближе к огню, а то холод проберет тебя до костей. Я дам тебе молока с медом.
– Я тоже очень проголодался, мама, – сказал Северный Ветер, облизывая губы.
– И тебя покормлю, только сначала расскажи мне подробно обо всем, что ты делал сегодня, – сказала старуха, подавая мне две чашки, наполненные до краев молоком и медом.
– Я прилетел с северного полюса, – начал свой рассказ Северный Ветер. – Я долго играл с северным сиянием, бегал взапуски с белыми медведями, любовался глетчерами, наполовину погруженными в воду, и ледоколом, который медленно продвигался вперед, разрезая носом льды. Я попробовал состязаться в скорости с самолетом, который летел к полюсу, но вскоре отстал. Это был первый самолет людей, пролетавший над полюсом и проложивший кратчайший путь из Старого Света в Новый.
Старуха с большим вниманием слушала рассказ сына.
– Потом я спустился вниз и полетел над сибирской тайгой, – продолжал ветер. – Я летел вместе с быстро мчавшимися собаками, впряженными в деревянные нарты. Вся Сибирь в строительных лесах, мама. Повсюду строятся новые города, новые фабрики и заводы. Посевы продвинулись далеко на север, и люди первый раз в жизни снимают там богатые урожаи. Сотни тысяч людей работают там рука об руку.
У старухи даже глаза заблестели от радости. Она уже открыла рот, собираясь что-то сказать, как в это время раздался сильный стук в дверь.
– Это мой второй сын, Южный Ветер, – сказала она, обращаясь ко мне. – Я всегда узнаю его по стуку. Это мой самый любимый, самый желанный сынок. Он прилетает с южных морей и непременно приносит мне какой-нибудь подарок.
И старуха торопливо побежала открывать дверь, так как в дверь снова постучали.
Воспользовавшись уходом матери, Северный Ветер поспешно схватил кувшин с молоком и в одну минуту осушил его до дна. Так же быстро он расправился и с медом. А потом уселся на свое место как ни в чем не бывало.
В это время со стороны двери послышался душераздирающий крик. Мы в страхе повернулись в ту сторону. Перепуганная старуха, заботливо поддерживая своего сына, вела его к столу.
У Южного Ветра были большие голубые глаза и широкий ясный лоб. На голове у него была надета маленькая шапочка из перьев зеленого попугая, на шее ожерелье из раковин и гирлянда из красных цветов, какие носят танцовщицы с островов Южного моря. На его груди росла зеленая трава Пампасов, а на щиколотках ног были привязаны голубые колокольчики, растущие на просторах южных лугов.
Однако теперь Южный Ветер выглядел очень странно. Зеленая шапочка из перьев попугая обгорела, цветы завяли, трава на груди пожелтела, а колокольчики на его ногах при каждом шаге издавали печальный и заунывный звон. Южный Ветер подходил к столу неверными, спотыкающимися шагами, опираясь на свою мать. И я заметил, что вся правая сторона его лица и рука были обожжены и покрыты страшными волдырями.
– Кто тебя так изуродовал, брат?! – закричал Северный Ветер, вскакивая со своего места. – Скажи мне, кто этот негодяй, я ему голову оторву! Я его живого снегом засыплю!
Южный Ветер, дрожа всем телом, бессильно опустился на стул. Мать со всех ног бросилась подавать ему ужин. Выпив молока с медом, Южный Ветер немного приободрился. Тогда мать сказала:
– До сего времени никому не удавалось победить моих сыновей ни на небе, ни на земле. Скажи мне, кто тот злодей, который нанес тебе эти страшные раны? Я из него всю кровь выпью!
– Сначала выслушай меня, – сказал Южный Ветер, насильно усаживая мать на стул. – Я прилетел с Южного полюса. Сначала я помог рыбацкой шхуне, застрявшей во время штиля. Я погнал волны по морю, направил теплое течение в холодные волны и перемешал их. Потом на южных островах я играл в ветвях кокосовых пальм и любовался танцами прекрасных женщин. Собрав облака, я пригнал их в леса Бразилии. Я бегал там взапуски с табунами диких мустангов до тех пор, пока не устал. И так как время приближалось к полудню, я решил, что мне пора возвращаться домой. Я пролетел уже примерно половину пути, как вдруг послышался страшный взрыв, за которым последовала ослепительная вспышка, перед которой и тысячи молний показались бы тусклыми. В следующую минуту я ощутил страшный жар. Мне показалось, что само солнце упало на землю. Меня окутало оранжево-коричневое облако едкого дыма. Я начал задыхаться. Чихая и кашляя, я вырвался из него. Но посмотри, все мое тело обожжено, оно покрылось волдырями, и кожа слезает, словно чулок.
Мать, преисполненная жалостью к сыну, хотела обнять его, но он закричал:
– Не прикасайся ко мне! Люди говорят, мама, что этот дым очень ядовитый. Если ты коснешься меня, у тебя тоже будет слезать кожа.
Мать хотела что-то сказать, как в дверь снова постучали. Она отправилась открывать дверь, и вскоре мы услышали ее крик, еще страшнее, чем первый. Женщина, громко рыдая, била себя в грудь, а позади нее плелся, прихрамывая, ее третий сын – Восточный Ветер. Но что у него был за вид! Волосы его совершенно поседели, кожа на теле вздулась волдырями, из ссадин на руках и ногах сочилась кровь, один глаз вытек. Восточный Ветер был самым мудрым, самым рассудительным и самым почтительным сыном. Впечатления, о которых он рассказывал матери каждый вечер, были самыми интересными, потому что ему многое довелось видеть на своем веку. Он был свидетелем горя и рабства, человеческой жестокости и несправедливости; он видел господство одной нации над другой, видел, как ради получения золота, железа, олова, угля и чая люди продают и покупают себе подобных. Он видел много слез и горя, но ему были ведомы и тысячи маленьких человеческих радостей – сверкающая, как крошечный светлячок, песня после трудового дня, улыбка влюбленных глаз, нежное прикосновение пальцев возлюбленной. Человек, пережив множество бед и несчастий, остается жить. Кровью и муками завоевывает он себе полную жизнь. И теперь на Востоке уже взошли молодые побеги новых надежд. На огромных пространствах Китая, Японии, Бирмы, Индонезии, Индии и Цейлона маленькие люди живут дружно и самоотверженно трудятся. Они восстанавливают разрушенные дома, засевают опустошенные поля, роют каналы, с большим искусством выводят деревянными палочками свои иероглифы.
Цветы Японии рассказывали Восточному Ветру свои сказки, китайские матросы пели ему свои песни. Он с нежностью перебирал пальцами колосья риса на цветущих полях Бирмы, на индийских фабриках он видел рабочих, которые с поразительным мастерством ткали изумительные по красоте материи. Каждый день он рассказывал своей матери о жизни, труде и любви этих людей. Его улыбка была всегда немножко грустной, и от него веяло ароматом неведомых цветов и трав, растущих в дремучих джунглях, в голосе его сквозила страсть восточных женщин, а когда он говорил о вероломстве и неверности, из глаз его лилось презрение, словно лава, низвергающаяся из вулкана.
Третий сын старухи, Восточный Ветер, не походил на своих братьев. За всю свою жизнь он ни разу ни с кем не поссорился, и мать никогда не сажала его в мешок. Но сегодня, как видно, он вступил с кем-то в страшную битву и потерпел поражение.
– Что с тобой случилось? – воскликнула мать в ужасе. – Ведь ты ни разу ни с кем не дрался, а сегодня ты вел себя не лучше своих братьев. А я-то считала тебя самым умным, самым хорошим сыном!
– Мне очень больно, мама, – сказал Восточный Ветер, тяжело вздохнув. – Со мной еще никогда не случалось такого несчастья.
– Кто тебя так изуродовал? – спросил Северный Ветер, дрожа от гнева.
– Не знаю.
– Как не знаешь? – воскликнул Южный Ветер, выходя вперед. – Ты должен знать!
– Все началось совсем обычно, – начал Восточный Ветер. – Я летел вдоль берегов Ганга, где видел крестьян, работавших на рисовых полях. Потом я полетел в Японию, где долго слушал веселые песни пастуха. Я раздувал паруса японских джонок и, поиграв с волнами, стал звать рыб. День был такой чудесный, а море – такое тихое и ласковое, что, глядя на его прозрачные глубины, где по дну, точно дорогой ковер, стелились водоросли и плавали остроносые рыбы, мне захотелось спать. Вдруг взрыв необыкновенной силы подбросил морскую воду на многие сотни газов вверх, а внизу на этом месте образовался гигантский водоворот. На моих глазах маленький зеленый островок, утопавший в тени кокосовых пальм, был затянут в этот водоворот. На острове жили славные, трудолюбивые люди, веселые черноглазые девушки… У меня до сих пор звучат в ушах вопли этих несчастных!
1 2