Слово «бредятина» (дерьмо, враки, бред собачий) такое же грязное, им пользуются простые рабочие люди, живущие обычной жизнью. Оно не пришло из университетских башен слоновой кости. Но помните: оно подлиннее, оно говорит больше, чем «рационализация». Слова, пущенные в ход профессорами, всегда анемичны; Это мёртвые слова, клинические, они мало что говорят и больше скрывают. С вашего позволения, я сказал бы, что само слово «рационализация» — есть рационализация, им пользуются, чтобы избежать слова «бредятина».
ВОПРОС Почему вы допускаете столько ошибок, цитируя других или ссылаясь на тексты Библии и данные науки? Я множество раз по-разному отвечал себе на этот вопрос сам, теперь же мне хотелось бы услышать ответ от вас.
ОТВЕТ Что ж, позвольте, мне допустить ещё несколько ошибок. Прежде всего, память у меня изумительная.
Как-то мулла Насреддин пожаловался знакомому:
— У моей жены очень плохая память.
— Значит, она все забывает?
— Нет, — ответил Насреддин, — она все помнит.
Если у жены муллы Насреддина плохая память, то у меня память изумительная, я забываю все. И я рад этой забывчивости, меня она не беспокоит.
Второе, я не учёный, я невежда. Я люблю читать, по читать Библию, Гиту, Коран — как читают романы; это древние прекрасные истории. Кришпамурги говорит, что не читает священных текстов, а только детективы. Я бы предложил Крипшамурти заглянуть в Библию, прекраснее истории не найти. Тут есть все: любовь, жизнь, убийство.
Для меня в священных текстах нет ничего особенного. Священные тексты для меня столь же священны, как деревья, камни, звезды, или столь же обыденны. Я не делаю различия, поэтому я не отношусь к священным текстам так серьёзно. Единственное, к чему я серьёзно отношусь, — это анекдоты, поэтому, ко1да я цитирую тексты, цитирую их по памяти, а когда цитирую анекдоты, они лежат, написанные, передо мной. Я не хотел бы ошибиться в анекдоте, тут я серьёзен. Что касается всего остального, я абсолютно несерьёзен.
Так что все очевидно. Слушая меня, вы, должно быть, поняли, что главное для меня не в том, что сказано в текстах, дело не в этом. Главное для меня в том, что говорю я. Если вы пойдёте к христианскому священнику, он будет цитировать Писание, для него главное — Писание, он строго дословен. Иначе ему нельзя, он сам второстепенен, а Писание первично. Со мной все иначе: текст лишь свидетельствует обо мне. То, что мне должно сказать, только то мне и должно сказать. Если я чувствую, что текст может подтвердить это, яим пользуюсь. Все, что я говорю, я говорю прямо. Просто для того, чтобы вам помочь, ибо вы не способны слушать прямую истину, вам нужно несколько свидетелей. Так что Иисус, Кришна, Будда, Лао-цзы, Ли-цзы — просто мои свидетели. Я не приспосабливаюсь к ним, я приспосабливаю их к себе.
Так и должно быть: мёртвые должны приспосабливать себя к живым и для живых. Почему живые должны приспосабливаться к мертвым? Ли-цзы должен приспосабливаться ко мне, только приспосабливаясь ко мне, Ли-цзы может вновь обрести жизнь.
Прошлое должно приспосабливаться к настоящему, а не наоборот, поэтому я продолжаю играть…
Для меня это просто история и в глубинной сути подход именно в этом: вся жизнь есть вымысел, это майя, сон, Иисус, Будда, Кришна, я, вы — часть великого сна, Бог дремлет. Не относитесь к этому слишком серьёзно. Я не учёный ну меня нет ни малейшего уважения к учёным. Все это бредятина.
Я читал прекрасное стихотворение Харбурга. Там есть несколько строк необычайной важности. Поразмыслите.
Стихи создаются дураками вроде меня,
Но только Бог может сделать дерево.
И только Бог, который делает дерево,
Делает и дураков вроде меня.
Но только дураки, вроде меня,
Могут делать Бога, который делает дерево.
Я потрясающе невежественен, и я счастлив такой, как есть. У меня нет ни малейшего желания усовершенствовать себя, так что, если вы порой попадаете в неловкое положение, когда вам говорят, что Бхагаван говорит не то — это ваша проблема. Ваш Мастер оказался виноват… вам немного неприятно. Что касается меня, то у меня все о'кей. И я буду непрестанно создавать для вас проблемы! А вы находите ответы. Придумывайте что-нибудь, побольше воображения и выдумки. Я ведь вон сколько выдумываю, а вы почему не, можете? Можете найти какой-нибудь эзотерический, оккультной смысл. Это так просто: когда найти больше нечего, всегда пытайтесь найти какой-нибудь эзотерический или оккультный смысл, наверняка он есть.
Не тревожьтесь так сильно о фактах: их нет, все вымысел. Помните:
все вымысел, даже моё бытие здесь и ваше бытие здесь — это гигантский вымысел. Никогда ничего не происходит. Истина есть.
Все, что происходит — вымысел: история есть вымысел, потому что все, что есть — есть… здесь никогда ничего не случается. У Бога нет истории, у Бога нет биографии. Бог только есть, нет никакого «был», нет никакого «будет».
Нет ни прошлого, ни будущего.
Вся история вымышлена, вот почему на Востоке мы мало пеклись об истории: мы не записывали историю, вместо истории мы записывали мифы. Если вы спросите индуса, когда родился Рама, он не сможет ответить. Спросите индусов, сколько людей — столько ответов. Никто не знает, никто не знает даже точно, родился ли он вообще. Согласно традиции, сказитель описал житие Рамы прежде, нежели тот родился: Вальмике написал Рамаяну прежде рождения Рамы. Вот вам восточный подход. Вам трудно представить, чтобы христианские апостолы написали житие Иисуса прежде, чем он родился, а Вальмике написал житие Рамы раньше, тогда Раме пришлось родиться, чтобы подтвердить, что Вальмике был прав, не то умные люди смеялись бы над стариком. А он, написав это, закончил: «Да будет так!» И Раме пришлось воплотить то, что уже было написано Вальмике. Он пророк, это было пророчеством: вслед появился Рама. Взгляните на подход: история мыслится, как вымысел.
Только романы сначала пишутся, а затем их играют и ставят по ним фильмы.
В тайной ессейской традиции считают, что Христа никогда не было, что на самом деле это драма — драма Христа, её играли ещё за много веков до рождения Христа. В самом деле, он никогда не рождался — это драма. Постепенно люди так сроднились с этой драмой, и настолько полюбили эту драму, что она начала становиться реальностью, начала видеться фактом, поэтому столько версий. Заглянув в Евангелие, видно, что они различны, порой противоречивы. Четыре версии одной истории неизбежно различны.
Восточный взгляд направлен на то, что не видно глазом. То, что можно увидеть глазами — только вымысел. Наслаждайтесь, наблюдая его, любите его — этолмла, божественная игра. Так что то, что я говорю вам, — не проповеди, ведь проповедь вещь серьёзная, а это — птичьи песни. Так что все, что всплывает во мне, я говорю вам. Меня не заботит, подтверждается это историей или нет, история имеет для меня мало смысла.
ВОПРОС Почему ни одна просветлённая женщина не стала Мастером?
ОТВЕТ Женщина не может быть Мастером. Достигнув, женщина становится любовницей, но не Мастером. Исполнение женщины — любовь. Цветение женщины — Лкобовь. Учительство не является целью женского сознания, женщина не становится Учителем, но она становится любовницей. Стать Учителем — глубоко мужское стремление.
Путь мужчины осознание, путь женщины — любовь.
На пути осознания возможно учить, возможно стать Мастером. На пути любви как можно учить любви? Можно цвести, благоухать в любви, но как можно этому научить? Да, если кто-то хочет научиться от нас, он научится, но вы — не Учитель. И такие женщины были: Кабья, Мира, Малноай, Магдалина, Тереза. Такие женщины были: Сахайо, Дайя, Дала. Таких женщин много, но они не были Учителями. Они так отдались Богу, что стали любовницами.
«Я твоя любовница, господь мой», — говорит Мира, любовница Кришны, самого Бога. Она поёт песни прославляющие Бога, она танцует. Тот, кто возьмёт от неё, преисполнится этим, но Учителем она быть не может. Oна отдалась вся, её самоотдача абсолютна. Да, находясь и её обществе; вы узнаете, что такое самоотдача… но учиться вам придётся самим, она учить не будет. Женщина не может быть учителем.
Чтобы учить, нужна особого рода энергия. Позвольте мне высказать, это так, это мой опыт: мужчине очень трудно стать учеником. Даже если он им становится, то становится неохотно. Трудно отдаться. Как отречься от воли? Даже, если он отдаётся, он отдаётся с условием, с тем, чтобы когда-нибудь стать Учителем. Мужчине трудно отдаться, женщине отдаться очень просто. Женщине стать учеником очень просто, но стать Учителем очень трудно. Даже достигнув, она остаётся и самоотречении. А мужчина, даже, когда ещё не достиг, в глубине души не сдаётся. Вовне он проявляет полное смирение, но где-то внутри остаётся эго.
Мужчина может стать хорошим Учителем. Женщина может стать хорошим реципиентом, стать восприимчивой, стать чревом. Стать Мастером — значит, стать дающим.
Женщина, приходя к Мастеру, сразу готова к самоотречению. Если порой случается иначе — есть женщины, для которых самоотречение очень трудно, это просто показывает, что они утратили контакт со своей женственностью, они не знают, кто они, они удалились от своего центра. Они нс знают самоотречения, потому что не знают, как быть женщиной, как просто самоотречение, как легко приходит смирение.
Все великие ученики мира — были женщины. У Будды были тысячи учеников, но пропорция всегда оставалась — три женщины на одного мужчину. То же с Махавирой, Иисусом.
Женщина может стать прекрасной ученицей, и так должно быть. Жёнщина восприимчива, это открытость, чрево. Она никогда не становится Мастером в том смысле, как становятся Мастерами мужчины: Махавира, Будда, Заратустра, Лао-цзы. Нет, женщины никогда не становятся такими Мастерами. Но не было ещё учеников, подобных женщине: ни один мужчина не сравнился с ней в ученичестве. И позвольте вам заметить, что если уж делить на мужчин и женщин, то женский ум благословеннее, потому что главное — не давать, главное — воспринять истину, а давать уже во вторую очередь. А женщина всегда обладает большей цельностью, чем мужчина. Получив истину, она озаряется: все её тело, все её существо являет это, вокруг неё образуется аура.
Так что не тревожьтесь о том, почему женщина не становится Мастером. Это и не нужно. Если вы можете стать ученицей, это естественно, и вы всегда останетесь верной жизни.
ВОПРОС Не является ли ваше учение сверхцветком, скрещением суфизма и дзен?
ОТВЕТ Это не цветок, это смешение двух благоуханий. Дзен — это сверхцветок, как и суфизм. К ним нечего добавить, они совершенны. Что касается цветов, они достигли совершенства, к ним нечего добавить, они цветут. Что я здесь делаю, так это смешиваю ароматы.
Человеку очень важно отбросить всякие барьеры: нации, религии, церкви. Почему он должен быть только мусульманином… — как узко! Почему? Когда же вы сможете получить все наследство? Если вам принадлежит все прошлое, все будущее, зачем делить? Почему я должен называть себя либо индусом, либо мусульманином, либо христианином? Надо утверждать целостность. Утверждая целостность, вы становитесь целостным: вы теряете свои узкие деления, разграничения, вы становитесь целым, вы становитесь целым — святым. Это произойдёт, это должно произойти.
Это должно произойти, иначе человек не сможет расти дальше.
Человеку очень важно отбросить всякие барьеры: нации, религии, церкви. Единственное, что я делаю — пытаюсь смешать все благоухания, скопившиеся за века цветения человеческого сознания. Лао-цзы — цветок, как и Будда, Иисус, Магомет, но теперь предстоит смешать их благоухания в единый, вселенский аромат. Тогда человек впервые сможет стать религиозным, нерасщепленным. Тогда станут вашими и церковь, и храм, и мечеть. Тогда ваши и Коран, и Веды, и Библия — все ваше. Вы становитесь безграничны.
Нет, я не пытаюсь создать новый цветок, цветок — это событие. Я пытаюсь создать из всех этих цветов новый аромат. Это тоньше, неощутимей, это сможет увидеть только тот, у кого есть глаза.
ВОПРОС Опасность ваших бесед о даосизме состоит в том, что есть много ленивых, безответственных людей, которые рационализируют свои дурные привычки, называя себя бездействующими даосами. Пожалуйста, поясните разницу между даосом и ленивь?м эскапи-стом.
ОТВЕТ Это вопрос от Ананды Прём.
Во-первых, есть две опасности, о которых я уже говорил: эгоизм и лень, летаргия. И помните: если уж вам не избежать падения, то лучше ловушка лени, чем ловушка эгоизма. Последняя опасней, потому что ленивый не сделает ничего дурного, ленивый вообще ничего не сделает. Ленивый человек не представляет опасности. Он не совершает вмешательства. Он не станет доброжелателем, а самые опасные, самые бесчестные люди на свете — это доброжелатели. Ленивого человека почти нет. Что он может? Слышали вы, чтобы ленивый человек натворил бед?
Нет, Ананда Прём, все беды исходят от эгоистов, и для тебя такая возможность не исключена. Не печальтесь о том, что несколько человек здесь вконец обленятся, ничего страшного. Все беды от эгоиста, от тою, кто хочет быть духовным, обособленным, кто хочет стать сидхом, кто хочет овладеть духовными силами. Хочется сказать, что если в мире есть нечто духовное — это настоящая опасность. Если уж вам не избежать падения, выбирайте лень. А если не падать, хорошо избежать и того и другого.
Вот она говорит: «Опасность ваших бесед о даосизме состоит в том, что есть много ленивых, безответственных людей…»
Во-первых, как только вы начинаете думать о других, вы попадаете на удочку эго. Кто вы такая, чтобы думать о других и их жизни? Это их жизнь. Если им нравится быть ленивыми, то кто вы такая, чтобы вмешиваться? В Ананде Прём сидит добродетель, она беспокоится о других — это очень опасно. И, конечно, она, осуждает. Кто вы такая, чтобы говорить им, что их привычки дурные?
Лучше лень, чем одержимость деятельностью. Одержимость деятельностью — это сумасшествие. Ленивый человек может быть и в здравом уме. Порой самые ленивые оказывались самыми здравыми. У меня есть чувство, что если бы Ананде Прём повстречался Лао-цзы, она решила бы, что он лентяй. Он покажется ленивым во всех отношениях.
Она ищет себе любовника и никого не может здесь найти, она считает, что здесь нет никого, кто был бы её достоин. Ей нужен «правильный человек», но здесь она не может найти правильного человека.
Год она искала на Западе, искала в Америке; не могла найти в Израиле — она нигде не найдёт. Даже если она попадёт на небеса, Бог покажется ей беспризорником. Она относится ко всем с таким осуждением, что не может любить простого человека. Да, есть изъяны, есть ограниченность, но эта ограниченность есть у всех. Если хочешь любить, надо любить человека со всей его ограниченностью.
Нельзя найти совершённого человека. Совершенства не существует. Бог не допустит совершенства, совершенство так однообразно. Вообразите: жить с совершенством… двадцать четыре часа — и вы повеситесь. Жить с совершенством? Как же с ним жить? Это же мертвец, мраморная статуя. Как только вы стали совершенством, вы мертвы. Живой человек не бывает совершенством, и учение моё ведёт не к совершенству, а к целостности.
Будьте целостными и помните, помните разницу. Вот вам идеал совершенства: никакой любви, никакой ревности, никакого собст-венничества, никаких изъянов, никакой ограниченности. Идеал целостности совсем иной: если злитесь, то злитесь всем своим существом. Если любите, то любите всем своим существом. Ничто не отвергается, должна быть отброшена только частичность, и тогда человек становится прекрасен.
Целостный человек — прекрасен, совершённый — мёртв.
Нужны все времена года: зима, лето, холод, жара, а настоящий человек вмещает в себя все времена года, только с единым осознанием:
все, что он делает, следует делать от всего сердца и с полной осознанностью, этого достаточно, этого довольно — вот вам прекрасный человек.
Вернёмся к вопросу. «Пожалуйста, поясните разницу между даосом и ленивым эскапистом».
Отвечаю. Даос — это человек, делающий то, что абсолютно необходимо. Его жизнь подобна телеграмме. Телеграмма выразительнее письма, в немногих словах она говорит гораздо больше. Все ненужное отброшено, осталось только самое необходимое. Даос телеграфи-чен, его жизнь подобна телеграмме. Навязчивое, ненужное, судорожное отброшено, он делает только абсолютно необходимое. И позвольте вам сказать, что абсолютно необходимого так мало, что даос покажется вам просто ленивым.
Но помните: я не расхваливаю лень, я просто осуждаю эгоистическую позицию. Я не за лень, я против эго, но не за лень саму по себе, она должна быть исполнена осознанности. Тогда вы минуете и активность и лень. Тогда вы становитесь трансцендентальны: вы не действуете и не бездействуете, вы в центре. Все, что нужно, вы делаете;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
ВОПРОС Почему вы допускаете столько ошибок, цитируя других или ссылаясь на тексты Библии и данные науки? Я множество раз по-разному отвечал себе на этот вопрос сам, теперь же мне хотелось бы услышать ответ от вас.
ОТВЕТ Что ж, позвольте, мне допустить ещё несколько ошибок. Прежде всего, память у меня изумительная.
Как-то мулла Насреддин пожаловался знакомому:
— У моей жены очень плохая память.
— Значит, она все забывает?
— Нет, — ответил Насреддин, — она все помнит.
Если у жены муллы Насреддина плохая память, то у меня память изумительная, я забываю все. И я рад этой забывчивости, меня она не беспокоит.
Второе, я не учёный, я невежда. Я люблю читать, по читать Библию, Гиту, Коран — как читают романы; это древние прекрасные истории. Кришпамурги говорит, что не читает священных текстов, а только детективы. Я бы предложил Крипшамурти заглянуть в Библию, прекраснее истории не найти. Тут есть все: любовь, жизнь, убийство.
Для меня в священных текстах нет ничего особенного. Священные тексты для меня столь же священны, как деревья, камни, звезды, или столь же обыденны. Я не делаю различия, поэтому я не отношусь к священным текстам так серьёзно. Единственное, к чему я серьёзно отношусь, — это анекдоты, поэтому, ко1да я цитирую тексты, цитирую их по памяти, а когда цитирую анекдоты, они лежат, написанные, передо мной. Я не хотел бы ошибиться в анекдоте, тут я серьёзен. Что касается всего остального, я абсолютно несерьёзен.
Так что все очевидно. Слушая меня, вы, должно быть, поняли, что главное для меня не в том, что сказано в текстах, дело не в этом. Главное для меня в том, что говорю я. Если вы пойдёте к христианскому священнику, он будет цитировать Писание, для него главное — Писание, он строго дословен. Иначе ему нельзя, он сам второстепенен, а Писание первично. Со мной все иначе: текст лишь свидетельствует обо мне. То, что мне должно сказать, только то мне и должно сказать. Если я чувствую, что текст может подтвердить это, яим пользуюсь. Все, что я говорю, я говорю прямо. Просто для того, чтобы вам помочь, ибо вы не способны слушать прямую истину, вам нужно несколько свидетелей. Так что Иисус, Кришна, Будда, Лао-цзы, Ли-цзы — просто мои свидетели. Я не приспосабливаюсь к ним, я приспосабливаю их к себе.
Так и должно быть: мёртвые должны приспосабливать себя к живым и для живых. Почему живые должны приспосабливаться к мертвым? Ли-цзы должен приспосабливаться ко мне, только приспосабливаясь ко мне, Ли-цзы может вновь обрести жизнь.
Прошлое должно приспосабливаться к настоящему, а не наоборот, поэтому я продолжаю играть…
Для меня это просто история и в глубинной сути подход именно в этом: вся жизнь есть вымысел, это майя, сон, Иисус, Будда, Кришна, я, вы — часть великого сна, Бог дремлет. Не относитесь к этому слишком серьёзно. Я не учёный ну меня нет ни малейшего уважения к учёным. Все это бредятина.
Я читал прекрасное стихотворение Харбурга. Там есть несколько строк необычайной важности. Поразмыслите.
Стихи создаются дураками вроде меня,
Но только Бог может сделать дерево.
И только Бог, который делает дерево,
Делает и дураков вроде меня.
Но только дураки, вроде меня,
Могут делать Бога, который делает дерево.
Я потрясающе невежественен, и я счастлив такой, как есть. У меня нет ни малейшего желания усовершенствовать себя, так что, если вы порой попадаете в неловкое положение, когда вам говорят, что Бхагаван говорит не то — это ваша проблема. Ваш Мастер оказался виноват… вам немного неприятно. Что касается меня, то у меня все о'кей. И я буду непрестанно создавать для вас проблемы! А вы находите ответы. Придумывайте что-нибудь, побольше воображения и выдумки. Я ведь вон сколько выдумываю, а вы почему не, можете? Можете найти какой-нибудь эзотерический, оккультной смысл. Это так просто: когда найти больше нечего, всегда пытайтесь найти какой-нибудь эзотерический или оккультный смысл, наверняка он есть.
Не тревожьтесь так сильно о фактах: их нет, все вымысел. Помните:
все вымысел, даже моё бытие здесь и ваше бытие здесь — это гигантский вымысел. Никогда ничего не происходит. Истина есть.
Все, что происходит — вымысел: история есть вымысел, потому что все, что есть — есть… здесь никогда ничего не случается. У Бога нет истории, у Бога нет биографии. Бог только есть, нет никакого «был», нет никакого «будет».
Нет ни прошлого, ни будущего.
Вся история вымышлена, вот почему на Востоке мы мало пеклись об истории: мы не записывали историю, вместо истории мы записывали мифы. Если вы спросите индуса, когда родился Рама, он не сможет ответить. Спросите индусов, сколько людей — столько ответов. Никто не знает, никто не знает даже точно, родился ли он вообще. Согласно традиции, сказитель описал житие Рамы прежде, нежели тот родился: Вальмике написал Рамаяну прежде рождения Рамы. Вот вам восточный подход. Вам трудно представить, чтобы христианские апостолы написали житие Иисуса прежде, чем он родился, а Вальмике написал житие Рамы раньше, тогда Раме пришлось родиться, чтобы подтвердить, что Вальмике был прав, не то умные люди смеялись бы над стариком. А он, написав это, закончил: «Да будет так!» И Раме пришлось воплотить то, что уже было написано Вальмике. Он пророк, это было пророчеством: вслед появился Рама. Взгляните на подход: история мыслится, как вымысел.
Только романы сначала пишутся, а затем их играют и ставят по ним фильмы.
В тайной ессейской традиции считают, что Христа никогда не было, что на самом деле это драма — драма Христа, её играли ещё за много веков до рождения Христа. В самом деле, он никогда не рождался — это драма. Постепенно люди так сроднились с этой драмой, и настолько полюбили эту драму, что она начала становиться реальностью, начала видеться фактом, поэтому столько версий. Заглянув в Евангелие, видно, что они различны, порой противоречивы. Четыре версии одной истории неизбежно различны.
Восточный взгляд направлен на то, что не видно глазом. То, что можно увидеть глазами — только вымысел. Наслаждайтесь, наблюдая его, любите его — этолмла, божественная игра. Так что то, что я говорю вам, — не проповеди, ведь проповедь вещь серьёзная, а это — птичьи песни. Так что все, что всплывает во мне, я говорю вам. Меня не заботит, подтверждается это историей или нет, история имеет для меня мало смысла.
ВОПРОС Почему ни одна просветлённая женщина не стала Мастером?
ОТВЕТ Женщина не может быть Мастером. Достигнув, женщина становится любовницей, но не Мастером. Исполнение женщины — любовь. Цветение женщины — Лкобовь. Учительство не является целью женского сознания, женщина не становится Учителем, но она становится любовницей. Стать Учителем — глубоко мужское стремление.
Путь мужчины осознание, путь женщины — любовь.
На пути осознания возможно учить, возможно стать Мастером. На пути любви как можно учить любви? Можно цвести, благоухать в любви, но как можно этому научить? Да, если кто-то хочет научиться от нас, он научится, но вы — не Учитель. И такие женщины были: Кабья, Мира, Малноай, Магдалина, Тереза. Такие женщины были: Сахайо, Дайя, Дала. Таких женщин много, но они не были Учителями. Они так отдались Богу, что стали любовницами.
«Я твоя любовница, господь мой», — говорит Мира, любовница Кришны, самого Бога. Она поёт песни прославляющие Бога, она танцует. Тот, кто возьмёт от неё, преисполнится этим, но Учителем она быть не может. Oна отдалась вся, её самоотдача абсолютна. Да, находясь и её обществе; вы узнаете, что такое самоотдача… но учиться вам придётся самим, она учить не будет. Женщина не может быть учителем.
Чтобы учить, нужна особого рода энергия. Позвольте мне высказать, это так, это мой опыт: мужчине очень трудно стать учеником. Даже если он им становится, то становится неохотно. Трудно отдаться. Как отречься от воли? Даже, если он отдаётся, он отдаётся с условием, с тем, чтобы когда-нибудь стать Учителем. Мужчине трудно отдаться, женщине отдаться очень просто. Женщине стать учеником очень просто, но стать Учителем очень трудно. Даже достигнув, она остаётся и самоотречении. А мужчина, даже, когда ещё не достиг, в глубине души не сдаётся. Вовне он проявляет полное смирение, но где-то внутри остаётся эго.
Мужчина может стать хорошим Учителем. Женщина может стать хорошим реципиентом, стать восприимчивой, стать чревом. Стать Мастером — значит, стать дающим.
Женщина, приходя к Мастеру, сразу готова к самоотречению. Если порой случается иначе — есть женщины, для которых самоотречение очень трудно, это просто показывает, что они утратили контакт со своей женственностью, они не знают, кто они, они удалились от своего центра. Они нс знают самоотречения, потому что не знают, как быть женщиной, как просто самоотречение, как легко приходит смирение.
Все великие ученики мира — были женщины. У Будды были тысячи учеников, но пропорция всегда оставалась — три женщины на одного мужчину. То же с Махавирой, Иисусом.
Женщина может стать прекрасной ученицей, и так должно быть. Жёнщина восприимчива, это открытость, чрево. Она никогда не становится Мастером в том смысле, как становятся Мастерами мужчины: Махавира, Будда, Заратустра, Лао-цзы. Нет, женщины никогда не становятся такими Мастерами. Но не было ещё учеников, подобных женщине: ни один мужчина не сравнился с ней в ученичестве. И позвольте вам заметить, что если уж делить на мужчин и женщин, то женский ум благословеннее, потому что главное — не давать, главное — воспринять истину, а давать уже во вторую очередь. А женщина всегда обладает большей цельностью, чем мужчина. Получив истину, она озаряется: все её тело, все её существо являет это, вокруг неё образуется аура.
Так что не тревожьтесь о том, почему женщина не становится Мастером. Это и не нужно. Если вы можете стать ученицей, это естественно, и вы всегда останетесь верной жизни.
ВОПРОС Не является ли ваше учение сверхцветком, скрещением суфизма и дзен?
ОТВЕТ Это не цветок, это смешение двух благоуханий. Дзен — это сверхцветок, как и суфизм. К ним нечего добавить, они совершенны. Что касается цветов, они достигли совершенства, к ним нечего добавить, они цветут. Что я здесь делаю, так это смешиваю ароматы.
Человеку очень важно отбросить всякие барьеры: нации, религии, церкви. Почему он должен быть только мусульманином… — как узко! Почему? Когда же вы сможете получить все наследство? Если вам принадлежит все прошлое, все будущее, зачем делить? Почему я должен называть себя либо индусом, либо мусульманином, либо христианином? Надо утверждать целостность. Утверждая целостность, вы становитесь целостным: вы теряете свои узкие деления, разграничения, вы становитесь целым, вы становитесь целым — святым. Это произойдёт, это должно произойти.
Это должно произойти, иначе человек не сможет расти дальше.
Человеку очень важно отбросить всякие барьеры: нации, религии, церкви. Единственное, что я делаю — пытаюсь смешать все благоухания, скопившиеся за века цветения человеческого сознания. Лао-цзы — цветок, как и Будда, Иисус, Магомет, но теперь предстоит смешать их благоухания в единый, вселенский аромат. Тогда человек впервые сможет стать религиозным, нерасщепленным. Тогда станут вашими и церковь, и храм, и мечеть. Тогда ваши и Коран, и Веды, и Библия — все ваше. Вы становитесь безграничны.
Нет, я не пытаюсь создать новый цветок, цветок — это событие. Я пытаюсь создать из всех этих цветов новый аромат. Это тоньше, неощутимей, это сможет увидеть только тот, у кого есть глаза.
ВОПРОС Опасность ваших бесед о даосизме состоит в том, что есть много ленивых, безответственных людей, которые рационализируют свои дурные привычки, называя себя бездействующими даосами. Пожалуйста, поясните разницу между даосом и ленивь?м эскапи-стом.
ОТВЕТ Это вопрос от Ананды Прём.
Во-первых, есть две опасности, о которых я уже говорил: эгоизм и лень, летаргия. И помните: если уж вам не избежать падения, то лучше ловушка лени, чем ловушка эгоизма. Последняя опасней, потому что ленивый не сделает ничего дурного, ленивый вообще ничего не сделает. Ленивый человек не представляет опасности. Он не совершает вмешательства. Он не станет доброжелателем, а самые опасные, самые бесчестные люди на свете — это доброжелатели. Ленивого человека почти нет. Что он может? Слышали вы, чтобы ленивый человек натворил бед?
Нет, Ананда Прём, все беды исходят от эгоистов, и для тебя такая возможность не исключена. Не печальтесь о том, что несколько человек здесь вконец обленятся, ничего страшного. Все беды от эгоиста, от тою, кто хочет быть духовным, обособленным, кто хочет стать сидхом, кто хочет овладеть духовными силами. Хочется сказать, что если в мире есть нечто духовное — это настоящая опасность. Если уж вам не избежать падения, выбирайте лень. А если не падать, хорошо избежать и того и другого.
Вот она говорит: «Опасность ваших бесед о даосизме состоит в том, что есть много ленивых, безответственных людей…»
Во-первых, как только вы начинаете думать о других, вы попадаете на удочку эго. Кто вы такая, чтобы думать о других и их жизни? Это их жизнь. Если им нравится быть ленивыми, то кто вы такая, чтобы вмешиваться? В Ананде Прём сидит добродетель, она беспокоится о других — это очень опасно. И, конечно, она, осуждает. Кто вы такая, чтобы говорить им, что их привычки дурные?
Лучше лень, чем одержимость деятельностью. Одержимость деятельностью — это сумасшествие. Ленивый человек может быть и в здравом уме. Порой самые ленивые оказывались самыми здравыми. У меня есть чувство, что если бы Ананде Прём повстречался Лао-цзы, она решила бы, что он лентяй. Он покажется ленивым во всех отношениях.
Она ищет себе любовника и никого не может здесь найти, она считает, что здесь нет никого, кто был бы её достоин. Ей нужен «правильный человек», но здесь она не может найти правильного человека.
Год она искала на Западе, искала в Америке; не могла найти в Израиле — она нигде не найдёт. Даже если она попадёт на небеса, Бог покажется ей беспризорником. Она относится ко всем с таким осуждением, что не может любить простого человека. Да, есть изъяны, есть ограниченность, но эта ограниченность есть у всех. Если хочешь любить, надо любить человека со всей его ограниченностью.
Нельзя найти совершённого человека. Совершенства не существует. Бог не допустит совершенства, совершенство так однообразно. Вообразите: жить с совершенством… двадцать четыре часа — и вы повеситесь. Жить с совершенством? Как же с ним жить? Это же мертвец, мраморная статуя. Как только вы стали совершенством, вы мертвы. Живой человек не бывает совершенством, и учение моё ведёт не к совершенству, а к целостности.
Будьте целостными и помните, помните разницу. Вот вам идеал совершенства: никакой любви, никакой ревности, никакого собст-венничества, никаких изъянов, никакой ограниченности. Идеал целостности совсем иной: если злитесь, то злитесь всем своим существом. Если любите, то любите всем своим существом. Ничто не отвергается, должна быть отброшена только частичность, и тогда человек становится прекрасен.
Целостный человек — прекрасен, совершённый — мёртв.
Нужны все времена года: зима, лето, холод, жара, а настоящий человек вмещает в себя все времена года, только с единым осознанием:
все, что он делает, следует делать от всего сердца и с полной осознанностью, этого достаточно, этого довольно — вот вам прекрасный человек.
Вернёмся к вопросу. «Пожалуйста, поясните разницу между даосом и ленивым эскапистом».
Отвечаю. Даос — это человек, делающий то, что абсолютно необходимо. Его жизнь подобна телеграмме. Телеграмма выразительнее письма, в немногих словах она говорит гораздо больше. Все ненужное отброшено, осталось только самое необходимое. Даос телеграфи-чен, его жизнь подобна телеграмме. Навязчивое, ненужное, судорожное отброшено, он делает только абсолютно необходимое. И позвольте вам сказать, что абсолютно необходимого так мало, что даос покажется вам просто ленивым.
Но помните: я не расхваливаю лень, я просто осуждаю эгоистическую позицию. Я не за лень, я против эго, но не за лень саму по себе, она должна быть исполнена осознанности. Тогда вы минуете и активность и лень. Тогда вы становитесь трансцендентальны: вы не действуете и не бездействуете, вы в центре. Все, что нужно, вы делаете;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28