Нас это мало волнует. Наш ум твердо убежден в том, что хаос может выйти из-под контроля и мы затеряемся в нем, будем им поглощены. Из-за страха перед хаосом мы цепляемся за все внешнее. На это уходит вся наша жизнь.
БОЛТОВНЯ УМА
Второе препятствие на пути медитации — это непрерывная болтовня вашего ума. Вы не можете просидеть молча даже минуту, ум продолжает болтать: мысли — кстати и некстати, важные и неважные — не прекращаются. Это как непрерывное уличное движение, где всегда час пик.
Вы видите цветок и облекаете его в слова; видите переходящего улицу человека и облекаете его в слова. Любую существующую вещь ум переводит в какое-то слово, и все им преобразуется. Слова создают преграду, оборачиваются тюремной камерой. Постоянное стремление к превращению вещей в слова, к превращению бытия в слова, является преградой, препятствием медитативному уму.
Поэтому первое условие прогресса в медитации — это осознавание своего постоянного словотворчества и способность останавливать его. Просто видьте вещи, не облекайте их в слова. Осознавайте их присутствие, но не превращайте в слова.
Пусть вещи не имеют языка; пусть люди не имеют языка; пусть ситуации не имеют языка. Это не невозможно, это естественно и возможно. Положение дел, существующее сейчас, — искусственное, вынужденное положение дел, но мы настолько привыкли к нему, оно стало таким обычным, что мы даже не осознаем процесса преобразования, превращения в слова того, что мы переживаем.
Восходит солнце. Вы не осознаете зазора между тем, что видите его, и тем, что говорите о нем. Вы видите солнце, ощущаете его и немедленно облекаете это в слова. Зазор между видением и словами утрачен; он вами не ощущается. В этом промежутке, в этом зазоре необходимо стать сознательным. Необходимо осознать то, что восход солнца — это вовсе не слово. Это факт, наличие, ситуация. Ум автоматически переводит переживания в слова. Слова накапливаются, а затем вклиниваются между бытием и сознанием.
Медитация — это жизнь без слов, нелингвистическая жизнь. В противном случае нагроможденные друг на друга воспоминания, лингвистические воспоминания становятся преградой для прогресса в медитации. Медитация — это жизнь без слов, нелингвистическое переживание ситуации. Иногда такое случается спонтанно. Это бывает, когда вы кого-нибудь любите. Если вы любите по-настоящему, вы ощущаете присутствие, а не язык. Всякий раз, когда двое влюбленных пребывают в глубоком интимном общении друг с другом, они замолкают. И дело не в том, что говорить не о чем, наоборот, сказать нужно невероятно много. Но слов нет, их и не может быть. Они приходят тогда, когда любовь уходит.
Если двое влюбленных не умолкают, если они все время разговаривают, это признак того, что любовь умерла. Они заполняют зазор словами. Когда любовь жива, слов нет, ибо сущность любви настолько огромна, настолько всепроникающа, что она преодолевает преграду из языка и слов. Обычно эта преграда преодолевается только в любви.
Медитация — кульминация любви: не любви к какому-то человеку, а любви ко всему бытию. Для меня медитация — это живая связь со всем бытием, окружающим вас. Если вы способны любить любую ситуацию, значит, вы пребываете в медитации…
Общество дает вам язык, оно не может существовать без языка, оно нуждается в языке. Но бытие в нем не нуждается. Я не говорю, что вы должны существовать без языка. Вам приходится пользоваться им, однако механизм словотворчества должен быть таким, чтобы вы могли его включать и выключать. Когда вы существуете как социальная единица, механизм языка необходим, без него вы не сможете существовать в обществе. Но когда вы остаетесь наедине с бытием, этот механизм следует отключить; вы должны уметь его отключать. Если вы не можете его отключить, значит, механизм сошел с ума. Если вы не можете его отключить, если он безостановочно продолжает работать, и вы не в силах его отключить, значит, механизм завладел вами. Вы стали его рабом. Ум должен быть инструментом, а не хозяином. Но он стал хозяином.
Если ум является хозяином, это немедитативное состояние. Если же хозяин — вы, если ваше сознание является хозяином, это медитативное состояние. Так что медитировать — значит подчинить себе механизм, стать хозяином механизма.
Ум и лингвистическое функционирование ума — это еще не все. Вы за пределами этого, бытие за пределами этого. Сознание за пределами лингвистики, существование за пределами лингвистики. Когда сознание и существование едины, между ними возникает общность. Это состояние и называется медитацией. Общность сознания и существования и есть медитация.
От языка нужно отказаться. Я не имею в виду, что вы должны его отбросить, подавить или уничтожить. Я имею в виду лишь то, что некое явление, необходимое для общества, превратилось у вас в постоянную двадцатичетырехчасовую привычку, а оно не должно быть таковым.
Когда вы гуляете, вам необходимо двигать ногами, но они не должны двигаться, когда вы сидите. Если ваши ноги продолжают двигаться, когда вы сидите, значит, вы — сумасшедший, значит, ваши ноги обезумели. Вы должны уметь отключать их. Точно так же, когда вы ни с кем не разговариваете, языка быть не должно. Он — инструмент разговора, механизм общения; когда вы общаетесь с кем-либо, следует пользоваться языком, когда же ни с кем не общаетесь, его быть не должно.
Если вы способны на это — а это возможно, если вы все понимаете, — тогда вы сможете вырасти до медитации. Я говорю «сможете вырасти» потому, что любой жизненный процесс — это вовсе не мертвое суммирование, но всегда процесс роста. Так что медитация — это процесс роста, а не техника. Техника мертва, ее можно приплюсовать к вам, но процесс — всегда живой. Он растет, он расширяется.
Язык необходим, он нужен, но вам не следует постоянно пребывать в нем. Должны быть моменты, когда вы экзистенциальны, когда никакого словотворчества нет. Вы просто существуете, но это не значит, что вы прозябаете, словно растение, ведь у вас есть сознание, и оно без языка более острое, более живое, потому что язык притупляет сознание. Язык обречен повторяться, а бытие не повторяется. Вот почему язык порождает скуку. Чем важнее для вас язык, чем более лингвистически ориентирован ваш ум, тем скучнее вам будет. Язык — это повторение, бытие — нет.
Когда вы видите розу, это не повторение. Это новая роза, совершенно новая. Раньше ее не было и больше никогда не будет. Она существует в первый и последний раз.
Но когда мы говорим «роза» — это повторение: слово «роза» всегда было и всегда будет. Одним словом вы убили всю новизну.
Существование всегда юно, а язык всегда стар. Используя язык, вы убегаете от существования, используя язык, вы убегаете от жизни, ибо язык мертв. Чем глубже вы погружаетесь в язык, тем больше он вас умерщвляет. Пандит совершенно мертв, потому что он — это язык, слова и больше ничего. Сартр написал свою автобиографию. Он назвал ее «Слова».
Медитировать — значит жить, жить целостно, а жить целостно можно лишь тогда, когда вы безмолвны. Под безмолвием я не подразумеваю отсутствие осознавания. Вы можете безмолвствовать и не осознавать, но это не будет живым безмолвием — вы вновь его упустите.
Так что же делать? Уместный вопрос. Наблюдайте, не пытайтесь останавливать свой ум. Не предпринимайте против ума никаких действий. Прежде всего: кто их будет вести? Ум, сражающийся против самого себя. Вы разделите свой ум надвое: одна его часть попытается захватить власть, стать важной шишкой, уничтожить вторую свою часть — какой абсурд, какая нелепая игра! Она может довести вас до умопомешательства. Не пытайтесь останавливать ум или мышление — просто наблюдайте за ним, не сдерживайте его. Дайте ему полную свободу. Пусть он бежит с той скоростью, с какой ему хочется. Никоим образом не пытайтесь им управлять. Просто будьте свидетелем. Это чудесно!
Ум — один из чудеснейших механизмов. Наука до сих пор не смогла создать ничего подобного. Ум остается шедевром — сложным, невероятно могущественным, с обилием возможностей. Наблюдайте за ним! Наслаждайтесь им!
Только не наблюдайте за ним как за врагом, потому что если вы увидите в уме врага, вы не сможете за ним наблюдать. Вы приняли предвзятое решение, вы уже «против». Вы решили, что с умом что-то не так, заранее сделали свой вывод. А всякий раз, когда вы смотрите на кого-то как на врага, вы не способны смотреть вглубь. Вы избегаете смотреть в глаза, вы отводите взгляд.
Наблюдать за умом — значит смотреть на него с глубокой любовью, с глубоким уважением, почтением, ведь он — подарок вам от Бога! В уме, как таковом, нет ничего плохого. В мышлении, как таковом, нет ничего плохого. Это прекрасный процесс, как и многие другие процессы. Плывущие по небу облака прекрасны — чем же хуже мысли, плывущие по внутреннему небу? Распускающиеся на деревьях цветы прекрасны — чем же хуже мысли, расцветающие в вашем существе? Стремящаяся к океану река прекрасна — чем же хуже поток мыслей, стремящийся к своей неведомой судьбе? Разве это не прекрасно?
Смотрите с глубоким благоговением. Не будьте бойцом, будьте влюбленным. Наблюдайте тончайшие нюансы ума; внезапные повороты, изящные повороты; неожиданные прыжки и изгибы; игры, в которые играет ум; грезы, им сплетаемые, — воображаемые, вспоминаемые; тысячу и одну проекцию, создаваемые им. Наблюдайте! Стоя в стороне, в отдалении, не будучи вовлеченным, вы постепенно начнете ощущать…
По мере того как обостряется ваша наблюдательность и углубляется ваше осознавание — начинают возникать зазоры, промежутки. Одна мысль уходит, другая еще не пришла — зазор. Одно облако проплыло, другое приближается — зазор.
В этих зазорах вы впервые обнаружите проблески не-ума, почувствуете вкус не-ума. Можете назвать это вкусом дзен, вкусом дао или вкусом йоги. В этих промежутках небо внезапно проясняется, и начинает светить солнце. И вдруг все преграды рушатся — и мир становится исполненным тайны. Пелены на ваших глазах больше нет. Вы видите ясно, вы видите с проникновением; все бытие становится видимым насквозь.
Сначала это будут лишь очень редкие моменты. Однако они мельком дадут вам понять, что такое самадхи. Крохотные проблески безмолвия — они появятся и исчезнут. Но теперь вы знаете, что вы на правильном пути, — и снова принимаетесь наблюдать.
Когда длится мысль, вы наблюдаете ее; когда длится промежуток между мыслями, вы наблюдаете его. Облака прекрасны, солнечный свет — тоже прекрасен. Теперь вы перестали выбирать. Теперь у вас нет неизменного ума — вы не говорите: «Я хотел бы, чтобы были одни зазоры». Это глупо, потому что как только вы ухватились за желание иметь только зазоры, вы приняли решение против мышления. И тогда зазоры исчезнут. Они бывают только тогда, когда вы очень далеко, на большом отдалении. Они случаются, их невозможно привнести. Они случаются, вы не можете заставить их случиться. Это спонтанные события.
Продолжайте наблюдать. Пусть мысли приходят и уходят — куда бы им ни захотелось — в этом нет ничего плохого! Не пытайтесь ими манипулировать, не пытайтесь управлять; пусть мысли двигаются совершенно свободно. И тогда начнут появляться более обширные зазоры. Вас будут одарять маленькими сатори, мини-сатори. Порой пройдут минуты, и ни одной мысли не будет; уличного движения не будет — тотальное, непотревоженное безмолвие.
Когда возникнут более обширные зазоры, у вас будет не только ясность, чтобы смотреть в мир, но и появится новая ясность, которая поможет вам видеть внутренний мир. С первыми зазорами вы начнете смотреть в мир: деревья станут более зелеными, чем сейчас. Вас окружит звучание бесконечной музыки — музыки сфер. Внезапно вы окажетесь в присутствии Бога — в невыразимом, таинственном, прикасающемся к вам присутствии, за которое, однако, вы не сможете ухватиться, которое будет в пределах вашей досягаемости и все-таки вне нее. При обширных зазорах то же самое случится и внутри вас. Бог окажется не только снаружи, но и — к вашему внезапному изумлению — внутри. Он не только в видимом; он и в видящем — внутри его и снаружи. Но не привязывайтесь к этому.
Привязанность — пища для продолжения ума. Непривязанное свидетельствование — способ остановить ум, не совершая для его остановки никаких усилий. Когда вы начнете наслаждаться этими блаженными моментами, у вас появится способность возвращать их на более длительные периоды.
И вот, наконец, однажды вы становитесь хозяином. Тогда, если вы хотите думать, вы думаете: если мышление необходимо, вы пользуетесь им; если мышление не нужно, вы оставляете его в покое. Дело не в том, что ума больше нет, — ум есть, однако вы можете либо пользоваться им, либо не пользоваться. Теперь решение принимаете вы. Вспомните про ноги: если вам надо бежать, вы используете их; если не надо и вы отдыхаете — ноги не двигаются. Точно так же не двигается ваш ум.
Не— ум не против ума; не-ум вне ума. Не-ум появляется не после того, как ум повергнут и разрушен; не-ум появляется после того, как вы постигли ум настолько полно, что мышления больше вам не требуется. Ваше постижение заменило его.
ЛОЖНЫЕ МЕТОДЫ
МЕДИТАЦИЯ — ЭТО НЕ КОНЦЕНТРАЦИЯ
Медитационные техники могут быть неверными. Например: любая медитационная техника, погружающая вас в глубокую сосредоточенность, — неверна. Вы будете становиться все более и более замкнутым, вместо того чтобы становиться открытым. Если вы будете сужать свое сознание, на чем-то концентрировать его, если будете изгонять бытие и становиться целенаправленным, это будет вызывать в вас все большее и большее напряжение (tension). Отсюда и слово «внимание» (attension), которое означает «в напряжении» (at-tension). Концентрация, сам звук этого слова, вызывает в вас ощущение напряженности.
У сосредоточенности есть свои положительные стороны, но это — не медитация. В научной работе — при научных исследованиях, в лаборатории — вам требуется сосредоточенность. Вы должны сосредоточиться на одной проблеме и исключить все остальное — настолько сильно, чтобы буквально забыть весь мир. Ваш мир — это только та проблема, на которой вы сосредоточились. Вот почему ученые становятся рассеянными. Слишком сосредоточенные люди обычно становятся рассеянными, потому что им неизвестно, как оставаться открытыми для всего мира.
Послушайте один анекдот.
— Я принес лягушку, — сказал профессор зоологии, весело улыбаясь своим студентам, — ее только что поймали в пруду; сначала мы изучим ее внешнее строение, а затем препарируем.
Он осторожно развернул принесенный с собою сверток, внутри которого оказался бутерброд с ветчиной. Добряк-профессор с изумлением уставился на бутерброд.
— Странно! — сказал он. — Но я точно помню, что съел свой завтрак.
Такое часто случается с учеными. Они слишком целенаправленны, и от этого их ум сужается. У узкого ума есть, разумеется, свои преимущества: он становится более проницательным, он подобен острой игле; он бьет точно в нужную точку, но оставляет без внимания огромную окружающую его жизнь.
Человек, подобный Будде, не есть человек концентрации, это — человек осознавания. Он не старается сузить свое сознание; наоборот, он опрокидывает все барьеры, чтобы полностью открыться существованию. Понаблюдайте… существование одновременно. Вот я говорю здесь, и одновременно слышится шум уличного движения. Поезд, птицы, ветер в деревьях — в этот момент все существование сливается в один поток. Вы слушаете меня, я говорю вам, а в это время происходит миллион различных событий — необычайное богатство.
Сосредоточенность делает вас целенаправленным, но за очень высокую цену: отбрасывается девяносто девять процентов жизни. Если вы решаете какую-то математическую задачу, вы не станете слушать, как поют птицы, — они будут отвлекать вас. Детские игры поблизости, лай собак на улице будут отвлекать вас. Ради сосредоточенности люди пытаются бежать от жизни — уходят в Гималаи, скрываются в пещерах, остаются в одиночестве, — чтобы сосредоточиться на Боге. Но Бог — это не объект, Бог — это целостность бытия в данный момент. Бог — это целостность. Вот почему наука не сможет познать Бога. Метод науки — концентрация, и именно из-за этого наука никогда не сможет познать Бога
Так что же делать? Повторение мантр, занятие трансцендентальной медитацией не поможет. Благодаря объективному подходу, благодаря научному уму, трансцендентальная медитация приобрела огромное значение в Америке — это единственная медитация, над которой можно работать научно. Она как раз и есть концентрация, а не медитация, поэтому она понятна научному уму. В университетах, в научных лабораториях, в психологических исследованиях в области трансцендентальной медитации проводится большая работа, и все потому, что она не есть медитация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34