Мы вовсе не хотим, чтобы вы умерли. Живи долго. Будь воином Новой Эры».Некоторые из вас возразят: «Этого не может быть, потому что, когда я огладываюсь вокруг, я не ви-жу того, о чем ты говоришь». А мы говорим: когда это сделают многие, то, оглянувшись вокруг, вы дейст-вительно увидите, что произошли перемены. Но это должно начаться с зала, в котором вы сейчас находи-тесь, и с других таких же залов, разбросанных по всей планете. Вы можете отыскать то, что несете в себе с самого рождения, и своим личным открытием вы сможете изменить порядок вещей вокруг вас, оказав влияние на других, что в свою очередь изменит окружающий мир! В себе вы несете семя Бога. Мы просим вас заглянуть в себя и открыть реальность этого, и познать душевный покой, который наступает вместе с этим.Я предстаю перед вами и говорю, что сущность по имени Крайон сидит сегодня вечером у ваших ног. И я прихожу, как приходил Учитель, чтобы омыть ваши стопы. Ибо вы — существа возвышенные. Вы — те, кто решил приходить сюда и проживать одну жизнь за другой. Вы выбрали боль и страдания, присущие человеческому телу, а также страдания душевные, лишь для того, чтобы повысить уровень вибраций этой планеты. И благодаря этому ваши цвета будут узнавать по всей Вселенной. Вот почему я здесь. Вот почему вы сегодня собрались в этом зале… Чтобы услышать, как Дух говорит: «Я люблю вас».И это действительно так.Крайон
От писателя
Несколько месяцев назад я получил письмо от человека по имени Джеймс Уотт. Мистер Уотт задал несколько осторожных вопросов, из которых явствовало, что, хотя он и был восхищен некоторыми нуме-рологическими выкладками Крайона, он был не из тех, кто увлекается метафизикой. Книгу Крайона дала ему почитать его мать. Он заинтересовался посланиями Крайона благодаря тому, что утверждения, приво-димые в первой книге Крайона, хорошо согласовались с математической логикой, которую он сам открыл и теперь пропагандировал в математических кругах. В своем письме Джеймс говорит: «Разве могут такие точные утверждения быть сделаны человеком, если логической модели, на основании которой можно их выстроить, не существует? Источником этих ченнелинговых материалов просто не может быть человек. „Реалисту“ в полной мере принять такую концепцию если не невозможно, то очень сложно».Я постарался ответить на его вопросы, как мог (ведь я очень далек от математики), и мы начали пере-писываться. И с каждым разом письма становились все более интересными, поскольку Джеймс через гео-метрию и математику все больше углублялся в фундаментальные вопросы о Вселенной. С каждым моим ответом он, как и я, находил в нашей переписке что-то интересное для себя. Он считал, что моя логика привносит свежую струю в ту область, к которой она казалась неприменимой; я же находил, что его идеи поразительно метафизичны по своему духу (однако этого я ему не говорил, поскольку не был уверен в том, что это не обидит его).Из нашей переписки я узнал, что Джеймс не получил классического математического образования. (И слава Богу! Может, именно поэтому он с такой готовностью стал рассуждать о духовных аспектах всех этих выкладок?) Сам себя он называет математиком-любителем. Для читателя я хотел бы заметить, что это позволяет ему стать в один ряд с такими любителями, как Франсуа Виет (отец криптологии и изобретатель запятой в десятичных дробях), Джон Неппер (изобретатель логарифмов), Айзек Азимов, Евклид, Архимед и Аполлоний… вот как! Чем он зарабатывает себе на жизнь? Он художник, специализирующийся на иллю-страциях, в частности архитектурных. Именно архитектура и объясняет его любовь к геометрии.Мне сразу стало ясно, что я имею дело с первоклассным математиком и человеком, находящимся в духовном поиске. Его поиск — не такой, как у многих последователей движения Нью Эйдж, но это опреде-ленно духовный и метафизический процесс (во всяком случае, мне так представляется). Джеймс задейству-ет свой интеллект и развитые логические способности на поприще очень точных наук (математики и гео-метрии), чтобы понять духовные истины жизни, и за это я его очень уважаю. Какая потрясающая задача!Уотт характеризует себя как человека, доверяющего только фактам. Он намного лучше разбирается в математике и логике, чем в теме ченнелинга. Для него какой-либо предмет исследований является либо «истинным», либо «ложным», либо «неопределенным». Я думаю, именно поэтому он мне так понравился — такая логика мне близка. После ченнелинга Крайона в Седоне, посвященного математике и науке, запись которого вы только что прочли, я связался с Джеймсом и рассказал ему о том, что Крайон говорил по пово-ду системы счисления, принятой в нашей математике, и предложил ему написать, что он сочтет нужным, в опровержение этого… или в подтверждение. Меня также заинтриговали выводы Джеймса относительно нашей математики — и духовные следствия из них.Не сговариваясь, мы сразу же отказались в нашей переписке от попыток убедить друг друга в истин-ности какой-либо доктрины, и это вызвало в нас обоих чувство уважения друг к другу за то, что мы в дей-ствительности искали РЕШЕНИЙ! Итак, я имею честь представить вам работу мистера Уотта — математика, который отреагировал на работу Крайона. Мы работали вместе несколько месяцев, и за это время Джеймс все больше и больше убеждался в том, что Крайон действительно существует, — на основании математиче-ских намеков, которые давал Крайон! (Не пропустите комментарий Крайона о работе Джеймса и письмо Джеймса, адресованное мне, помещенные на стр. 118 и 119 этой книги.)Я уже предупреждал вас, что в этой книге вы встретите некоторые математические выкладки, и вот время для этого наступило. Даже тем, кто совершенно далек от математики, я предлагаю просмотреть ма-териал Джеймса, опуская, если вы хотите, формулы. Возможно, вы видите пред собой (даже если не пони-маете, о чем идет речь) нечто такое, что в будущем будет иметь огромное значение для официальной науки. А если так, то вы поймете, почему я вообще встретил Джеймса и почему поместил его работу в эту книгу.Те из вас, кому интересно мнение мистера Уотта по поводу числа 9944, могут также заглянуть в При-ложение (стр. 117), где он вкратце приводит свои соображения по этому вопросу и некоторые дополни-тельные интересные комментарии.Но настоящее удовольствие я получил после того, как Джеймс окончил свою статью. В самый по-следний момент перед тем, как книгу уже нужно было отправлять в типографию, ему показалось, что он нашел одно из самых убедительных доказательств двенадцатиричной системы, и все это на базе простых чисел (смотри абзац, обведенный рамкой на стр. 114). Мы с Джеймсом благодарны Крайону за все эти «подсказки».Ли Кэрролл
Математика Джеймс Д. Уотт, 1995 г.
Введение
Я начал свои исследования в области фундаментальной математики более двух лет назад. Толчком к этому послужили вопросы, поднятые современной физической моделью возникновения Вселенной, извест-ной под названием теории «Большого Взрыва». На ранней стадии исследования стало очевидно, что требо-ваниям математического описания этого события соответствует нелинейный подход, в то время как основ-ные операционные предпосылки математики с древнейших времен до наших дней выражаются в терминах прямых линий.Если обратиться к основополагающим элементам и методам математики, то можно увидеть, что для выражения математических концепций существует всего лишь два пути: при помощи аппарата математики прямых линий и математики кривых, или линейно-угловой математики, которую отвергают.Двадцать шесть столетий традиции и исследования и эксплуатации математики прямых линий запе-чатлели ее в умах математически мыслящих людей как некий свод священных предписаний, который сле-дует всеми силами защищать от посягательств. Это важное утверждение, поскольку оно ставит под сомне-ние объективность, на которую претендуют математики. Можно наглядно продемонстрировать, что совре-менная математика основывается на предписаниях, и поэтому следует поставить под серьезное сомнение правомерность ее отказа от «абсолютных величин» и увлечения «самодостаточными логическими система-ми».Вместо математики, которую можно в общем определить как «изучение и описание универсальных истинных вероятностей», мы сегодня имеем нагромождение византийских зданий, построенных на палубе корабля, с которого снят руль. Тот факт, что математика является поприщем самых совершенных и бле-стящих логических умов, которые когда-либо порождало человечество, наводит особенно глубокий ужас на тех, кто хотел бы покритиковать современное положение дел.Логика — это основной инструмент математика. И прекрасный инструмент. Логика утверждает, что нечто может быть «истинным, ложным или неопределенным». Для того чтобы прийти к этому определе-нию, она сводит любую задачу к базовым элементам. Тот факт, что логика является столь неотъемлемой частью математики, притупляет внимание многих, порождая иллюзию того, что «все хорошо».О чем забывают (или просто приуменьшают значимость этого), — это о том, что в любых математиче-ских выкладках есть слабое звено. Это утверждения a priori (самоочевидные предположения), на которых строятся дальнейшие логические заключения. Каждый серьезный математик знает о старом примере, ил-люстрирующем «проблему соизмеримости». Он заключается в том, что при рассмотрении двух произволь-ных отрезков прямой можно найти третий, длина которого будет равняться отношению первых двух, вы-раженному в целых единицах. Эта истина казалось несложной до тех пор, пока ее не подвергли анализу с точки зрения логики, что, в свою очередь, привело к открытию иррациональных чисел (чисел, которые нельзя выразить в виде конечных дробей). Это открытие чуть ли не развалило, и уж точно остановило рост греческой «науки о числах» (арифметики).Греки утверждали, что арифметика является «матерью всей остальной математики». И именно нечи-словая геометрия опровергла представление о том, что Вселенную можно описать при помощи одних лишь целых чисел. Этот урок древних также не был понят в полной мере (виду смягчающих для древних обстоя-тельств), и современная математика не приняла его во внимание. К нечисловой геометрии в математиче-ских кругах в общем сегодня относятся чуть ли не с пренебрежением. Их представители, подобно Декарту (отцу современной науки), произвольным образом приняли постулат о том, что всю логику можно выра-зить при помощи средств алгебраической теории и теории чисел. Далее, опять-таки подобно Декарту, они приняли и возвели в ранг святыни постулат о том, что все формы можно описать при помощи прямого угла и нескольких других формул прямолинейной геометрии (т.е. теоремы Пифагора). Говоря короче, изучение феноменов Вселенной они проводят исключительно при помощи аппарата математики прямых линий.И этому есть причина. Она заключается в простом арифметическом утверждении N + 1 (где N — лю-бое число), выражающем основополагающее предположение арифметики, которое звучит так: «К любому числу можно прибавить единицу». Если вы начнете с 1, прибавите еще 1, и так далее до бесконечности, что вы получите? Вы получите арифметическую прямую 1 + 1 + 1 + 1… а также соответствие между нечисло-вой геометрией прямолинейной структуры формы и линейным увеличением в теории чисел. Отсюда выте-кают все остальные математические дисциплины. Следует отдавать себе отчет в том, что, какие бы экзоти-ческие случаи ни возникали для описания перед современной математикой, они все же, по своей сути, яв-ляются арифметическими, геометрическими или представляют собой комбинацию того и другого. Из этого исключений нет.Наша современная математика, при помощи которой мы отправили человека на Луну, по своей сути не изменилась с тех дней, когда люди сражались друг с другом на колесницах медным оружием! Прочную и окостеневшую традицию нашей математики энергично защищают от попыток поставить под сомнение правомерность повсеместного употребления прямолинейного подхода, и это вопреки отсутствию каких бы то ни было свидетельств того, что миром природных форм правят линейные закономерности. Например, что касается утверждения «свет естественным образом распространяется по прямой», то мы просто пред-полагаем это, пренебрегая тем, что естественной траекторией его движения может быть дуга, которую мы на данном этапе пока не можем обнаружить. Почему свет должен отличаться от всего остального в приро-де? Математические круги отстаивают традиционные взгляды и предписания, которые превратились в не-что вроде культа усопших, почитаемых выше основополагающих принципов объективности и единства. Они думают, что поскольку единство невозможно обнаружить исходя из принципов линейности, то, следо-вательно, его не существует. Они скорее скажут, что единства и истины в абсолютных терминах не сущест-вует, чем допустят, что их математика может ошибаться. Этим в логике они закладывают фундамент, о ко-торый разбиваются все другие устремления человека. Это поразительный случай коллективной спеси.Какое значение имеет выбор типа линий (прямая или дуга)? В настоящее время математика допуска-ет легкое равенство и отрицает иерархичность. Это равенство позволяет описывать криволинейные формы в терминах прямых (число? — классический пример этому). Там, где греки надеялись, что это равенство истинно, современная математика решает заставить Вселенную пойти на уступки эгоистическому жела-нию вбить круглый кол в квадратное отверстие, да еще чтобы при этом не было никакие зазоров. В сущно-сти, в этом и состоит основная задача математического счисления.Что же определяет, в абсолютном смысле, свойства прямых и кривых линий? Прямая линия — это «ряд одинаковых точек, которые никак не связаны с точками, находящимися вне этого ряда». Кривая линия — это «ряд точек, связанных с точкой (точками), находящейся (находящимися) вне этого ряда». Это очевидно. Нарисуйте кривую линию, и вы увидите, что значит «внешнее» и «внутреннее». Далее, если сде-лать сечение пополам двух любых сегментов этой кривой прямыми линиями, то эти секущие пересекутся в центре (центрах) этой линии. Таким образом, для прямой линии необходимо по крайней мере две точки, а в кривой, по сути, присутствуют три. Третья точка (т.е. центр) не всегда присутствует явно, но ее легко найти. Это похоже на секрет, который кривая желает сохранить.Дальнейшие логические заключения неизбежно показывают, что прямые линии всегда и бесспорно являются линиями низшего порядка по отношению к кругу (статическая геометрия). Это то, чего так упорно старался не допустить Евклид в свою геометрию (которой мы, конечно же, пользуемся и по сей день, за исключением случаев, когда она выражается при помощи арифметики [аналитическая геометрия]). Я нашел, по крайней мере, 15 явных ошибок в евклидовой геометрии, которые в настоящее время либо за-малчиваются для широкого читателя по соображениям цензуры, либо вообще «неизвестны». Они постоян-но указывают на то, что Евклид разработал лишь последовательность предписаний. Евклидова геометрия была попыткой спасти арифметику греков, но если он и заслуживает похвалы за свои старания спасти нау-ку о числах, то математиков наших дней следует призвать к ответу за принадлежность к культу почитания человеческой математики, которая навязывается в качестве «объективной».Опять-таки, какое значение имеет тип линий? Поскольку с легкостью можно показать, что все пря-молинейные структуры будут только фигурами низшего порядка по отношению к некой константе круга, двухточечный элемент нашего рассмотрения никогда и никоим волшебным образом не превратится в трехточечный. Это означает, что, какое бы количество сторон ни было у «правильного многоугольника, вписанного в окружность» (это просто фигура, составленная из одинаковых треугольников, где центр ок-ружности является вершинной точкой равнобедренных треугольников, образованных этим центром, и точ-ками касания сторон многоугольника с окружностью), никакая из его сторон никогда не пересечет окруж-ность больше чем в двух точках, а следовательно, его периметр никогда нельзя будет считать дугой, длина которой будет точно равна длине окружности; а следовательно, в лучшем случае, он будет лишь прибли-жением к истинной длине окружности (2?R).Другой способ получить величину? — вычислить ее при помощи теории чисел («матери» всей мате-матики). Применяя последовательный ряд вычислений, мы аппроксимировали величину? с невероятным количеством знаков после десятичной запятой. При помощи теории чисел мы провозгласили доказанным, что? «является иррациональным и трансцендентным числом», т.е. что оно «представляет собой бесконеч-ный ряд неповторяющихся чисел».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34