3) На заявление «восточных», что пересмотр решений соборных другими церквами — вещь неслыханная, папа просто ссылается на вопиющий факт приема в церковное общение Ария местным Тирским собором 335 г., тогда как лишен сана он был собором вселенским.
4) Вы утверждаете, что авторитет епископов не зависит от степени важности городов, где находятся их кафедры. Довольно странный это аргумент в устах тех, кто переезжает из одной имперской столицы в другую. Явный упрек Евсевию, переселившемуся из Сирии сначала в Никомидию, a сейчас в Константинополь.
5) Казусы с разбитой будто бы чашей Исхиры положительно неинтересны в сравнении с вопросом ? сохранении единства церкви.
6) За нападками на Афанасия и Маркелла скрывается, в сущности, стремление обелить арианствующих.
7) Во всяком случае, ему — папе Юлию — нужно было ближе, точнее вникнуть в спорные вопросы. И очень жаль, что на такое предложение восточная сторона сама ответила отказом.
8) Если я, папа Юлий, сужу неправильно ? Тирских постановлениях, то пусть же «восточные» приедут и разубедят его. Он готов выслушать осведомление и вразумиться. Вместо этого на сцену выдвигается явно беззаконная история с насильственным водворением Григория на Александрийской кафедре.
9) ? заключение папа Юлий в скромном тоне говорит ? вещи для всего христианского мира максимально нескромной: ? вероучительном первенстве римских первосвященников;
«Всех этих соблазнительных явлений и не было бы совсем, если бы вы держались старого обычая — сначала обращаться к нам, a затем уж и делать постановления» («? ????????, ??? ????? ???? ??, ???????? ????????? ????, ??? ????? ????? ????????? ?? ??????», Афанасий, Apol. c. A. 35). Скромное ????, конечно, пo букве не диктует еще римской infallibilitas, но по природе римской мистики уже содержит в себе корень римского догмата, его не позднюю «выдуманность», исконную потенциальность. Наивность и слепота Востока в том, что он этого вовремя недосмотрел. И поднял потом запоздалый протест.
Морально позиция папы здесь была куда выше восточной. Но она ослаблялась 1) этим эмбрионом папизма и 2) тут же на опыте доказываемой неспособностью на infallibilitas в принятии ереси Маркелла. Без высшей вселенскости непогрешимость церкви недоступна. Лишь манящее обетование, но не достижение.
«Восточные» разбирались в своем Маркелле с легкостью. Св. Епифаний Кипрский уже спустя два десятилетия позднее, беседуя со старцем Афанасием незадолго до его смерти, укорял Маркелла в еретичестве. Афанасий не обвинял, но и не защищал, a только снисходительной улыбкой дал знать Епифанию, что Маркелл недалек был «от развращения и что он обязан был оправдаться» (????? ??? ??? ???????? ?????????, ????????? ????????? ?? ?????? ????? ????? ??? ?? ?????????????? ????)
«Восточные» и сами убежденные в своем «традиционном» православии и не желавшие в борьбе с Афанасием и Римом подпадать под подозрение, что они борются за ересь, постарались подвести деловую каноническую базу под свою борьбу с никейцами. Собираясь в Антиохии систематически, чуть ли не ежегодно в том или ином числе, они в 339 г., когда ставили для Александрии Григория Каппадокийца, постановили общее правило (вошедшее потом в соборные акты Антиохийского собора 341 г.), что «епископ, осужденный собором и не оправданный другим собором, но обратившийся с апелляцией к Августу, лишается кафедры» (стрела в Афанасия!).
Афанасий этим вновь ставился на почву Тирского собора 335 г. и признавался незаконным на Востоке. Собор Юлия по этой форме мог бы узаконить Афанасия. Вот почему «восточные» должны были так упорно не принимать Римского собора.
Антиохийский собор 341 г.
? 340 г. в государственной области произошла значительная перемена. Западные Августы — Констант и Константин II — вошли между собой в военный конфликт. Фронты столкнулись около Аквилеи (север Адриатики). Константин II был разбит и убит. Весь «Запад», как он тогда мыслился — от Босфора и Фракии до океана, — перешел в руки одного Константа. Повеяло аналогией недавнего возникновения единодержавия Константина Великого. Это заставило и Констанция, и весь восточный епископат не «задирать» Запад, в том числе и римский, церковный.
? следующем, 341 г. в Антиохии была закончена постройка главной церкви, начатой еще при Константине Великом. Прибыл на освящение сам Констанций и множество епископов — до 97. Составился большой собор, получивший имя «?? ??????????». Констанций и Евсевий сговорились отразить опасность наступления западного императора на Восток как на империю скрытого и скрываемого арианства. A для этого нужно не нападать на веру Запада, a вести только подробную и открытую защиту веры Востока, все время прижимая «западных» к стене их слепотой приятия Маркелла. A за Маркеллом только не договаривалось en toutes lettres, но подразумевалось: «вот также и ваше никейское „омоусиос“ есть разновидность маркеллианского „монархианства“. „Восточные“, видя сонную неподвижность латинской мысли, рассчитывали если и не переубедить, то фактически смирить и заставить прекратить обвинения Востока в арианстве, для подавляющего большинства на Востоке уже пережитом и отброшенном. Этим именно и объясняется наступившая пора усиленного составления подробных догматических формулировок и вероизложений, распространявшихся под флагом Антиохии, которая молчаливо противопоставлялась как глава и вождь всего Востока в противовес Риму — главе и вождю Запада.
С именем именно данного Антиохийского собора 341 г. связалась длинная серия пяти догматических формул, противопоставленных Востоком Западу. Эти вероизложения служат нам важным показателем, чего именно Восток особенно боялся в пришедшем к нему, как он ощущал с Запада, новаторском для него никейском «единосущии ». «Восточным» было чуждо и отвратно исконно западное монархианство (Савеллий и папы Зеферин и Каликст). И Афанасий им казался впавшим по дружбе с «западными» в савеллианство. A Маркелл как бы на опыте всем показывал, к чему ведет «омоусиос». ? нашей старой учебной и ученой литературе под влиянием западных пособий, да и древнего романизирующего Сократа, освещению Антиохийского собора 341 г. придан отрицательный, еретический оттенок, но нерешительный. И понятно почему. Хотя бы этот же собор и подтвердил низложение Афанасия и избрал на его место Григория Каппадокийца, но канонические постановления Антиохийского собора 341 г. без споров и Востоком и Западом приняты в свод общеобязательных церковных правил. Есть ряд данных полагать, что собор в Антиохии заседал ежегодно, и в 339, и 340, и 341, и в 342 гг., и сливался как бы в один собор с продолжающимися сессиями. Из них особенно многолюдной и торжественной была сессия в 341 г. Она при кодификации и притянула к себе все протоколы и постановления других близких сессий.
Как же, в конце концов, оценивать авторитет этого собора? Раскольничий он или даже еретический? Ведь он же и осудил Афанасия, и благословил хождение четырех видов вероизложений с устранением «единосущия». Но вот IV Вселенский собор цитирует правила этого собора как «правила святых отцов». Св. Иларий Пиктавийский называет собор «synodus sanctorum». Да и сам папа Юлий в его письме к «собравшимся в Антиохии» адресуется как к «соепископам» и «возлюбленным братьям». Из 97 епископов 341 г. евсевиане составляли незначительное меньшинство. Но они командовали. Среди прочей массы были и люди с репутацией святости. Таков канонизованный вскоре св. Иаков Низибийский. Также Дианий Кесарийский, человек малосамостоятельный, но честный. Его чтил и ему служил юный Василий Великий. Наиболее острые антиникейцы — Евсевий Никомидийский и Феогнис Никейский — рассматривались как православные, поскольку принесли раскаяние в арианстве. Осуждали они Афанасия не за веру, не за православие, a за то, что он вернулся неканонически , по распоряжению светских властей.
Итак, эти антиохийские соборяне — не ариане, но они и не «никейцы», они восточные «консерваторы». Свое до сих пор если не немое, то невнятное сопротивление «омоусиос» они сочли своим долгом выразить в терминах восточной традиции. Эти попытки вероучительного творчества нам сохранил в своих полемических писаниях св. Афанасий.

1-я формула:
Она была включена в ответ антиохийских отцов папе Юлию на его соборный суд, в который — следует это признать — восточные сами вовлекли Запад. Окружное послание антиохийцев с обидой писало: «Нас называют „арианами“. Как будто мы, епископы, пошли за пресвитером Арием. Ничего подобного! Наоборот, он, Арий, пришел к нам, и мы, исследовав его веру, приняли его в общение с нами. Мы не держимся никакой иной веры, кроме преданной от начала. Вот она». И дальше следует вероизложение, в котором главная формула такова: «И во Единого Сына Божия, Единородного, сущего (?????????) прежде всех веков и со-сущего (???????, т.е. имеющего общую ????-ю, т.е., значит, и единосущного ) родившему Его Отцу». Против Маркелла были направлены слова: «Он пребудет царем и Богом вовеки».
Итак, «восточные», или «антиохийские», отцы убеждены, что приняли Ария в православие они (а не он их совратил). Именно в православие, ибо они отвергли самую суть арианства. Сравни ниже их 2-ю формулу, особенно в ее анафематизмах. Но они не хотят и «Никейской веры». Нельзя открыто посягнуть на авторитет Никеи — так прибегают к ее замалчиванию. Именно замалчиваемой, но ненавистной им Никее они противопоставляют авторитет векового предания: «Изначала мы научились так веровать» (1-я формула). «Если кто учит или пишет вопреки тому, что мы прияли , и не так, как передали нам Священные Писания, да будет анафема. Ибо мы истинно и богобоязненно веруем и следуем всему, что из божественных писаний передано пророками и апостолами». Итак, знамя восточного большинства — это традиция . Традиция главным образом в формулировке. Сохранение старой словесной доникейской оболочки, включающей в себя по всему идейному комплексу и саму идею «единосущия». Но только бы не слово!
Боялись «восточные» еще и «западного» савеллианского оттенка в пользовании термином «единосущный». Римляне говорили не «conessentialis», такого слова не было, a было «consubstantialis» (Essentia было = ?????, substantia буквально = ?????????). Следовательно, для восточного уха «consubstantialis» звучало как «соипостасный», т.е. одной ипостаси с Отцем, т.е. полное савеллианство, чистая ересь!
Самой полной и характерной для отцов Антиохийского собора 341 г. явилась

2-я формула,
или так называемый «символ Лукиана». Наука не подтверждает буквальной принадлежности его Лукиану, но, может быть, в основе этой формулы и лежал какой-нибудь древний текст, связанный с Лукианом. Имя — священное для антиохийцев, a не только для ариан. Имя Лукиана было эмблемой родной восточной , доникейской старины. Никейство воспринималось как западное, римское новшество, обидное и для самолюбия Востока.
Эта формула была излюблена «восточными» и в последние десятилетия многократно повторялась ими на соборах и как бы в противовес «вере 318 отцов Никейских» благоговейно называлась «верой 97 отцов».
Вот она:
«Веруем во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Его (т.е. Бога-Отца), Единородного, Бога , через Которого все произошло, рожденного прежде всех веков от Отца, Бога от Бога, Целого от Целого, Единого от Единого, Совершенного от Совершенного, Царя от Царя, Господа от Господа, Слово Живое, Премудрость Живую, свет истинный, путь, истину, воскресение, пастыря, дверь, непреложного и неизменного, неотличимый Образ божества Отца (???????????? ??????) как существа, так и силы, воли и славы Его.
Так что Отец есть истинно Отец, Сын есть истинно Сын и Дух Святой есть истинно Дух Святой. Это не просто имена , праздно употребляемые, но они точно означают собственную ипостась , равно как и славу и чин Каждого из именуемых, так что Они — три по ипостаси и одно по согласию ». Последние строки звучат по Оригену. Если в 1-й формуле Сын именуется со-сущим Отцу (??????? ?? ?????) (a это синоним единосущия), то здесь во 2-ой формуле он именуется «неотличимым образом сущности Отца». Ergo тоже синоним «единосущия».
Даже Василий Великий уже после ряда десятилетий борьбы за единосущность писал: «выражение „подобный по сущности“, когда соединено с ним понятие неотличимости (????????????), принимаю за выражение, ведущее к тому разумению, как и слово „омоусиос“.
Но главное для антиохийцев — отстоять против Никеи различие Лиц: три ипостаси («истинно Отец, Сын и Дух ») даже со старым субординатизмом («славу и чин»).
И чтобы не оставалось никакого сомнения в неискаженности арианством восточного догматствования, антиохийцы кончают свою 2-ю формулу следующими анафематизмами:
«Если кто учит, вопреки здравой и прямой вере Писаний, говоря, что были или совершились времена или века прежде рождения Сына, — да будет анафема».
«Или кто говорит, что Сын есть творение, как одно из творений (?? ?? ??? ?????????), или рождение, как одно из рождений, — да будет анафема».
«Утверждающих, что Сын из несущих (?? ??? ?????), a не от Бога (!!) и что было время, когда Его не было, таковых чуждыми считает кафолическая церковь».
B этих анафематизмах y «восточных» первый удар направлен на Маркелла. И лишь два дальнейших бьют по крайним арианам. Какая, однако, импотентность в последнем анафематизме! Антиохийцы имеют тут смелость отвергнуть арианскую мысль, «что Сын ?? ??? ?????, a вот смелости тут же на месте сказать, что не так, a как раз наоборот, именно — „из сущих“, ?? ?????, ?? ?????, ?? ?????? — y восточных не хватает! При раскрытии вопроса ? догматическом развитии церкви — это одна из интересных иллюстраций церковного опыта.

3-я формула,
составленная Феофронием Тианским, также заинтересована подчеркиванием ипостасных различий Трех Лиц Св. Троицы. Она именует Сына Божия «Силой, Софией, Рожденным в Отца прежде веков, Богом Совершенным oт Бога Совершенного, ипостасно сущим y Бога — ???? ???? ??? ???? ?? ?????????». A в анафематизме она уже прямо направляется против никейцев — «если кто единомыслен с Маркеллом Анкирским, или с Савеллием, или Павлом Самосатским, то анафема и сам он, и все имеющие общение с ним ».
Рим, обелив Маркелла, этим на опыте доказал, что одного никейского «омоусиос», без сочетания eгo c последующим «трис ипостасис», недостаточно. Без такого противовеса, как наглядно показывает Маркелл, грозит провал в безгранную «омоусийную» бездну. Антиохийское нажимание на кнопку «ипостаси» было совершенно правильным и остроумным, если бы оно трезво допускало рядом с ней и кнопку «омоусиос». Вот y Феофрония Тианского (в 3-й Антиохийской формуле) совершенно правильно говорится ? Боге-Сыне, что Он пребывает в Боге-Отце именно в Своей Ипостаси, ???? ???? ??? ???? ?? ?????????.
Итоги Антиохийских соборов
Их знаменитая 2-я формула была попыткой вернуть обратно ход истории догматического развития. Это никому вообще никогда не удавалось и не может удасться. Посему надо ее квалифицировать лишь как отсрочку принятия никейской веры всею церковью.
Каково же было теперь общее положение? Арий умер. Уже никто не отстаивал крайностей его формул. Шло, так сказать, «отступление арианства по всей линии». И если бы не еретический перегиб дуги в противоположную сторону y «никейцев», то арианству пора было бы умереть. Но на гope «никейцам» в их среде был Маркелл — и это было благоприятное поле для битвы со стороны восточных православных, хотя бы и евсевиан по партии. Маркелл еще жил в Риме. И когда римляне говорили «восточным»: «Вы — ариане», «восточные» еще с большим правом им отвечали: «А вы — савеллиане!»
Если разбирать строго и беспристрастно эти упреки, то скорее в этой фазе спора более неправыми были западные и старые никейцы с Афанасием вместе. Они непростительно невежественно проглотили Маркелла, не поперхнувшись. «Восточные» же пережили, изжили и отвергли арианство отчетливо. A как только среди них сравнительно вскоре и снова появились новые вольнодумцы, ариане новых толков, так они честно отрезвели и отошли от них на позиции чистого православия.
Вожди взяли на себя много греха пристрастий и нечистых приемов в борьбе против Никеи, Рима и Афанасия. Но в «массе» «восточных», которые автоматически шли за вождями, не было никакого «арианского» коварства. Была тревожная ревность за чистоту православного предания и глубокий инстинкт метафизически более отчетливого понимания тайны Св. Троицы.
Итоги Антиохийских соборных вероопределений в начале 340-х годов, при всем их сопротивлении чистому римскому никейству, положили, однако, начало сложному 40-летнему процессу (до 379 г.) трудного, но творческого самоуяснения восточной богословской мысли, a через это и обогащения и римской, т.е. и всей вселенской догматики.
Восток в этот период не был еретическим. Это был период чревоношения православной троичной доктрины. Психологическое напряжение во взаимной настороженности Востока и Запада говорит, конечно, ? факте длительного разделения церквей так сказать психологического, по недоразумению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13