За день «охотники» привозили несколько туш джейранов. Мне эта «охота» не понравилась: она напоминала избиение животных, бойню.Варварское истребление прекрасных животных привело к резкому сокращению количества джейранов в равнинах у подножия Копетдага и грозило полным исчезновением. Часть была бы перебита, а остальные, напуганные, откочевали бы в глубь Каракумской пустыни. Но, к счастью, советскими законами «охота» за джейранами на автомашинах запрещена.Особенно много джейранов сохранилось в юго-западной Туркмении, на равнинах между горами Копетдаг и Каспийским морем. Здесь нередко табуны джейранов виднеются на горизонте. Рассказывают, как в этом районе на одном твёрдом участке, окружённом со всех сторон песчаными грядами, загнали на грузовике каракумскую газель и без единого выстрела взяли её живой, но совершенно обессиленной. Джейран, увидя машину, стал уходить по краю твёрдого участка, боясь повернуть в пески, потому что в песках бежать ему значительно труднее, чем по твёрдому грунту. Джейран не мог знать, что и врагу, гнавшемуся за ним, свойственны те же качества. Так, боясь песков, джейран кружил по глинистому участку на одном и том же месте. В нескольких десятках метров за ним мчался грузовик. Такое кружение продолжалось 10—15 минут, а затем лишившаяся сил газель свалилась у самых колёс автомобиля. Так она и погибла. Но стоило ей только сделать несколько прыжков в сторону, в пески, и машина не угналась бы за быстрым животным.Джейраны очень неприхотливы в пище и воде. В центре пустыни, на обрывах Унгуза, мы встречали на солончаках, прекрасно сохраняющих любые отпечатки, тысячи маленьких сердцевидных следов джейранов. Небольшие группы животных бродили вокруг, и одну газель нам даже удалось убить из винтовки. Как жили здесь джейраны в жаркое каракумское лето? От этих мест до ближайшей открытой воды сотни две километров. Редкие колодцы с водой недоступны для животных. Нельзя же предположить, что джейраны пробегают 200 километров на водопой и возвращаются обратно. Туркмены утверждают, что джейраны пьют воду, когда она есть, то есть после дождей весной и поздней осенью. В это время на глинистых такырах собирается дождевая вода. Летом же, в самые жаркие и невыносимо знойные дни, эти замечательно приспособленные животные ничего не пьют. Предполагают, что джейраны едят солянки — растения, содержащие большое количество воды, но очень солёной; поэтому они и обходятся без питья. Заменяет ли солянка целиком воду, сказать трудно.В Монголии я также много раз видел джейранов, или, как их здесь называют, хара-сульта, то есть чернохвостов. В самых бесплодных местах Гоби мелькали эти изящные животные. Монголы ценят мясо джейранов и охотятся на них, как и другие народы Средней и Центральной Азии. Но в Монголии гораздо более обычна другая антилопа — белый дзерен. Дзерен типичен для высоких степей Монголии, почему его и называют часто монгольской антилопой. В Советском Союзе он встречается только в высоких Чуйских степях на Алтае и в Забайкалье, в Акшинских степях, у Борзи. На Алтае русские охотники монгольскую антилопу называют зереном, ереном и, неправильно, козой.Дзерена мне приходилось встречать на высоких всхолмлённых равнинах Монгольской Народной Республики, на горных увалах, в межгорных котловинах и даже в настоящих горах, как, например, в Монгольском Алтае. Но в горах животные предпочитали открытые долины, где легко обозревается горизонт и где нетрудно уйти от волка или другого врага. Как и у каждой антилопы, у дзерена много врагов. В лесную зону и в пустыню дзерен не идёт: он типичный степняк. Открытая всхолмлённая степь с разнообразной травянистой растительностью, где часты ковыль, вострец, полынь, лучки, где есть участки солончаков, — вот излюбленные места обитания дзерена. Самки дзерена, как и джейрана, безроги, самцы имеют лирообразные рога.В начале лета дзерены собираются громадными табунами, до 6—8 тысяч голов. Это незабываемое зрелище. Кажется, что движется сама степь. Дзерен менее лёгок в движениях, чем джейран, но он так же крепок на рану. В Восточной Монголии я долго гнался за антилопой, у которой выстрелом была перебита задняя нога. Животное на трёх ногах убегало от меня, но примерно через километр я, запыхавшись, наконец нагнал дзерена и схватил его за рога. Со мной не было оружия, и пристрелить его я не мог. Так и стоял я над ним, пока не подоспели товарищи.В жизни дзеренов иногда наступает тяжёлое время, когда, собираясь в тысячные стада, они перекочёвывают на далёкие расстояния, уходя за сотни километров от прежних пастбищ. Так, большие снегопады зимой 1944/45 года вынудили дзеренов идти на юг, в Гоби, и на север Монголии, поближе к лесам. Но и здесь скопилось много снега. Истощённые животные входили даже в лес в поисках пищи и кормились опавшими листьями. Часть животных поднялась с равнин на южные склоны гор. Дзерены голодали, слабели, многие из них стали жертвами хищных зверей и птиц.В пустынных местах обитания джейранов не бывает больших снегопадов, но эти антилопы страдают от гололедицы и засухи, когда пустыня остаётся голой, бескормной. Тогда джейраны уходят на поиски пастбищ, но кочуют они обычно в отличие от дзеренов небольшими табунами. В Туркмении зимой джейраны уходят в пески Каракумов, где хорошо сохраняется растительность, а в межгрядовых понижениях безветренно и более тепло, чем на подгорных равнинах.Обе антилопы в отличие от оленей, куланов живут попарно, в апреле — мае телятся, обычно одним, реже двумя или тремя телятами. Первые два дня новорождённые лежат в зарослях кустарника, притаившись под растением, не привлекая внимания хищных зверей и птиц. Но дня через три или четыре они уже резво бегают и поспевают за своими родителями. Осенью же молодняк настолько силён, что может обходиться без помощи взрослых.Монголы увлекаются охотой на дзеренов. Опытные охотники за сезон (с сентября по январь) добывали 50—100 дзеренов и даже больше.Во время Великой Отечественной войны монгольский народ посылал подарки воинам Советской Армии. Среди подарков были тысячи туш замороженных дзеренов.Антилопы дзерены и джейраны — ценные промысловые звери, они представляют также большой интерес для любителя природы.Гоби — центральноазиатская пустыня, но это не значит, что она вовсе лишена растительности.В гобийской части Монгольской Народной Республики ботаники насчитали около 250—300 видов растений: солянок, злаков, полыней, кустарников. Крупных древесных растений мало: саксаул, на юго-западе джида (лох), редко встречающаяся в Монголии, разнолистный тополь, на востоке гобийский вяз. Два последних — это настоящие большие деревья, они очень характерны для Гоби. Хозяйственное значение имеют кустарник селитрянка, или нитрария, и солянка-цульхир.Тополь разнолистный растёт только в западной части Гоби, на востоке Монголии его нет совершенно, зато в Синьцзяне он обычное дерево. Молодые листья его продолговатые, овальные, с заострённым концом. По своей форме они напоминают листья ивы, только подлиннее. Старые листья имеют форму сердечка Более подробно о разнолистном тополе рассказано на стр. 344—345.
.Тополь не может жить без воды, поэтому он растёт в гобийских котловинах, где близок уровень грунтовых вод или где они выступают на земную поверхность в виде ключей. В таких местах образуются оазисы. Здесь на засолённых почвах пышно разрастается своей широкой, раскидистой кроной тополь разнолистный. Растёт тополь рощами, в них деревья расположены редко, нигде не образуя сомкнутых насаждений. Иногда тополя растут красивыми аллеями, окаймляя гобийские сайры.Среди безжизненных, мрачных пустынь Заалтайской Гоби тополя манят своими свежими красками. Под тенью деревьев хорошо отдохнуть от знойных и ослепляюще ярких солнечных лучей. На радость путнику сохранила природа разнолистный тополь в пустыне.На востоке Монголии тополь сменяется другим пустынным деревом — ильмом приземистым. Иногда его ещё называют гобийским вязом, а монголы — хайлясом. Хайлясы образуют негустые рощи по понижениям и подобно тополям растут вдоль сайров, но можно увидеть и одинокое дерево, издалека заметное на однообразно буром фоне пустыни. Хайлясы достигают больших размеров; иногда ствол старого дерева имеет до метра в диаметре.Ильм приземистый испытывает угнетающее влияние пустыни, его жизнь протекает в борьбе с засушливыми климатическими условиями, поэтому древесина хайляса узловатая, перевитая, твёрдая, но хрупкая. Листва на дереве редкая. Несмотря на суровые условия Гоби, хайляс не вымирает, а возобновляется. В ряде мест мы видели молодые, хорошо растущие экземпляры. Домашние животные охотно лакомятся листьями хайляса. Старое дерево от этого мало страдает: слишком оно высоко, чтобы до ветвей достал даже верблюд, но молодые деревца от этого обычно гибнут.Хайляс — пришелец из степей, в пустыне он реликт, свидетель более влажных условий, существовавших в восточной части Гоби.Гобийские араты используют древесину хайляса при строительстве колодцев, из стволов делают водопойные корыта и различную хозяйственную утварь, деревянную посуду.В средней полосе Гоби мы часто видели низкорослый колючий кустарник, широко расползающийся по земле, — это селитрянка. Монголы называют её сундулом. На глинисто-песчаных или солончаковых почвах встречаются её большие заросли. В песках селитрянка растёт на буграх, образуя песчаные скопления. Она задерживает песчинки, которые скапливаются у корней растения. В пустынной озёрной котловине Улан-Нур мы видели такие узкие и высокие песчаные бугры, каракулевой шапкой они возвышались над землёй на метр — полтора, а ветви селитрянки свисали по их склонам. В других местах кустарник собирает небольшие песчаные подушки.В мае селитрянка нарядно цветёт белыми густыми цветами. Проходит лето, и в августе кустарник покрывается вишнёвого цвета ягодами — хармыком. Ягод бывает очень много. По своей форме, да и по величине, они похожи на чёрную смородину.Хармыком лакомятся птицы и животные. Их усиленно клюют пернатые, и там, где поспел хармык, всегда слышны их голоса. Ягоды привлекают зверей, даже хищники любят побродить среди селитрянок, охотно поедая хармык. В громадном солончаке Цайдам, у северной окраины Тибетского нагорья, селитрянка растёт кустами гораздо больших размеров, чем в Гоби. Цайдамский хармык тёмный и вкусный. Осенью тибетские медведи-пищухоеды спускаются с гор специально для того, чтобы полакомиться ягодами, и так ими объедаются, что у зверей начинается расстройство желудка. Не только медведи, но и лисы, волки, различные грызуны любят хармык.Мы пробовали хармык несколько раз. Сначала отнеслись к нему с недоверием, а потом он всем очень понравился. Хармык — сочная ягода, охлаждающая, имеет кисло-солёный вкус. В ягоде очень чувствуется соль, и этим хармык отличается от всех известных нам ягод. Впрочем, солёность бывает различная: она то больше, то меньше, в зависимости от степени засоления почв, на которых растёт селитрянка.Гобийские араты в большом количестве собирают хармык. Они едят ягоды сырыми, сушат впрок, а затем заваривают, кипятят подобно компоту и пьют кисло-солёный напиток. Ведь и чай монголы пьют солоноватый. Сушёные ягоды сохраняются очень долго, месяцами. Араты говорят, что хармык — это дар Гоби, дар пустыни, которая редко балует человека полезными растениями.К дарам пустыни нужно отнести оригинальную солянку — кумарчик гобийский, или цульхир. Это небольшое, до полуметра высотой, стройное растение встречается только на песках и, как многие другие песколюбы, имеет большую разветвлённую корневую систему, помогающую ему обеспечить себя влагой. Цульхир замечателен своими мелкими, величиной с маковое зерно, семенами. Когда осенью созревают семена, араты выходят в пески собирать их. Во влажные урожайные годы монголы заготовляют зерно пудами. Мелкие зёрна цульхира по питательности не уступают хлебным злакам.Монголы едят семена цульхира поджаренными или толкут их в ступе, получая таким образом муку, которую подмешивают к еде и заправляют жиром. Из этой муки приготовляют также болтушку, вкусную и сытную.Для аратов, живущих в песках Гоби, Алашаня, Ордоса, цульхир представляет дополнительный источник питания.О цульхире хорошо писал Н. М. Пржевальский: «Вопреки поговорке: „Не посеешь — не пожнёшь“, алашанцы, в особенности в более дождливое лето, собирают в конце сентября обильную жатву на своих песках. Затем тут же на готовых токовищах, каковыми служат все оголённые места лёссовой подпочвы, обмолачивают собранный цульхир» Н. М. Пржевальский. От Зайсана через Хами на верховья Жёлтой реки. Третье путешествие в Центральную Азию. М., 1948, стр. 345.
.И пустыня Гоби приносит плоды. От Алтая до Тибета Перенеситесь теперь, читатель, мысленно в центральноазиатскую пустыню к нашему бивуаку и проведите с нами одни сутки, — тогда вы будете иметь полное понятие о нашей походной жизни во время путешествия. Н. М. Пржевальский Джунгарская пустыня 1956—1959 Как прекрасна жизнь, между прочим, и потому, что человек может путешествовать. И. А. Гончаров В сентябре 1956 года я готовился к отъезду в Китайскую Народную Республику. Меня радовала перспектива поработать в пустынях Центральной Азии. Много лет я бродил по просторам советской. Средней Азии и Монгольской Народной Республики. И земли, лежащие между ними, конечно, занимали мои мысли. Что может быть интереснее путешествий в далёкий труднодоступный край? Как увлекательно пройти по следам замечательных русских путешественников! Ведь в прошлом здесь работали Н. М. Пржевальский, В. И. Роборовский, М. В. Певцов, П. К. Козлов, Г. Е. Грумм-Гржимайло, Г. Н. Потанин, В. А. Обручев. Неповторимая природа Центральной Азии привлекала пристальное внимание и западноевропейских и американских учёных.Накануне отъезда из Москвы я получил письмо от своего старого друга Ю. С. Желубовского — геолога, с которым мы когда-то вместе работали в Монголии. С той поры прошло много лет, а он без устали продолжал исследования на советском Дальнем Востоке. Затем судьба привела его в Китай. Более четверти века Юрий Сергеевич с молотком и горным компасом изучал геологию различных районов Азии, но не угасла в нём жажда поисков и открытий.И теперь из далёкой Сычуани пришло письмо, взволновавшее меня. Я вспомнил чудесные дни нашей совместной экспедиции в Восточную Монголию.«Мой дорогой Э. М…— писал Юрий Сергеевич, — привет Вам из Чунцина, с берегов Янцзы. Когда смотрю на гладь полноводной реки, всегда оглядываюсь назад, вижу пройденные пути-дороги, неоглядные дали монгольских степей и наши совместные маршруты.Теперь путешествия стали проще, а путешественник чувствует себя куда вольготнее, чем в былые времена. Я это ощущаю на себе, когда вспоминаю первые свои экспедиции.Не знаю с чего начать: так много впечатлений! Проделав 3600 километров на автомобиле, попал в Цайдам. Учёным в прошлом столетии для этого требовались многие месяцы, если не годы. Теперь хорошая дорога проложена сюда из Ланьчжоу. Она проходит по левому берегу Хуанхэ в Синин и далее к высокогорному «Голубому озеру» — Кукунор, которое, кажется, было мечтой всех исследователей Центральной Азии.Мы подъезжали к нему с востока. Вечерело. Солнце почти уже скрылось за горами. В алом небе только отдельные лучи освещали покрытые снегом вершины Наньшаня. Вопреки названию кукунорская вода оказалась разноцветной: восточная часть озера действительно была голубой, а западная — розовая — отражала краски угасающего дня. На склонах окружающих гор на больших высотах почти нет следов оледенения. А это вызывает удивление. В Цайдаме на таких же высотах видны великолепные цирки, висячие долины и морены. Один геолог высказал предположение, что хребет, отделяющий Кукунор от бассейна Хуанхэ, совсем молодой и возник после максимального оледенения, чем и объясняется отсутствие ледниковых форм рельефа. Помнится, и Вы предположительно писали о прошлых связях Кукунора с Хуанхэ в своей «Центральной Азии».Этот примечательный факт объясняет многое. Он говорит о том, что в прошлом, во время ледникового периода, некоторые бессточные замкнутые бассейны Центральной Азии, откуда ныне ни одной капли воды не достигает морей, имели сток, реки уносили влагу в океан.На озере, в его западной части, — продолжал Юрий Сергеевич, — высится небольшой остров. Его в начале XX столетия достиг на лодке геолог А. А. Чернов, сотрудник камской Экспедиции П. К. Козлова. На острове жили несколько лам-отшельников. Они могли общаться с местным населением только зимой, когда озеро покрывалось льдом. Монахи удивились, увидев человека неизвестной национальности, точно с неба свалившегося.Помнится, путешественник кратко описал остров, покрытый скудной растительностью, которая едва обеспечивала кормом нетребовательных коз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
.Тополь не может жить без воды, поэтому он растёт в гобийских котловинах, где близок уровень грунтовых вод или где они выступают на земную поверхность в виде ключей. В таких местах образуются оазисы. Здесь на засолённых почвах пышно разрастается своей широкой, раскидистой кроной тополь разнолистный. Растёт тополь рощами, в них деревья расположены редко, нигде не образуя сомкнутых насаждений. Иногда тополя растут красивыми аллеями, окаймляя гобийские сайры.Среди безжизненных, мрачных пустынь Заалтайской Гоби тополя манят своими свежими красками. Под тенью деревьев хорошо отдохнуть от знойных и ослепляюще ярких солнечных лучей. На радость путнику сохранила природа разнолистный тополь в пустыне.На востоке Монголии тополь сменяется другим пустынным деревом — ильмом приземистым. Иногда его ещё называют гобийским вязом, а монголы — хайлясом. Хайлясы образуют негустые рощи по понижениям и подобно тополям растут вдоль сайров, но можно увидеть и одинокое дерево, издалека заметное на однообразно буром фоне пустыни. Хайлясы достигают больших размеров; иногда ствол старого дерева имеет до метра в диаметре.Ильм приземистый испытывает угнетающее влияние пустыни, его жизнь протекает в борьбе с засушливыми климатическими условиями, поэтому древесина хайляса узловатая, перевитая, твёрдая, но хрупкая. Листва на дереве редкая. Несмотря на суровые условия Гоби, хайляс не вымирает, а возобновляется. В ряде мест мы видели молодые, хорошо растущие экземпляры. Домашние животные охотно лакомятся листьями хайляса. Старое дерево от этого мало страдает: слишком оно высоко, чтобы до ветвей достал даже верблюд, но молодые деревца от этого обычно гибнут.Хайляс — пришелец из степей, в пустыне он реликт, свидетель более влажных условий, существовавших в восточной части Гоби.Гобийские араты используют древесину хайляса при строительстве колодцев, из стволов делают водопойные корыта и различную хозяйственную утварь, деревянную посуду.В средней полосе Гоби мы часто видели низкорослый колючий кустарник, широко расползающийся по земле, — это селитрянка. Монголы называют её сундулом. На глинисто-песчаных или солончаковых почвах встречаются её большие заросли. В песках селитрянка растёт на буграх, образуя песчаные скопления. Она задерживает песчинки, которые скапливаются у корней растения. В пустынной озёрной котловине Улан-Нур мы видели такие узкие и высокие песчаные бугры, каракулевой шапкой они возвышались над землёй на метр — полтора, а ветви селитрянки свисали по их склонам. В других местах кустарник собирает небольшие песчаные подушки.В мае селитрянка нарядно цветёт белыми густыми цветами. Проходит лето, и в августе кустарник покрывается вишнёвого цвета ягодами — хармыком. Ягод бывает очень много. По своей форме, да и по величине, они похожи на чёрную смородину.Хармыком лакомятся птицы и животные. Их усиленно клюют пернатые, и там, где поспел хармык, всегда слышны их голоса. Ягоды привлекают зверей, даже хищники любят побродить среди селитрянок, охотно поедая хармык. В громадном солончаке Цайдам, у северной окраины Тибетского нагорья, селитрянка растёт кустами гораздо больших размеров, чем в Гоби. Цайдамский хармык тёмный и вкусный. Осенью тибетские медведи-пищухоеды спускаются с гор специально для того, чтобы полакомиться ягодами, и так ими объедаются, что у зверей начинается расстройство желудка. Не только медведи, но и лисы, волки, различные грызуны любят хармык.Мы пробовали хармык несколько раз. Сначала отнеслись к нему с недоверием, а потом он всем очень понравился. Хармык — сочная ягода, охлаждающая, имеет кисло-солёный вкус. В ягоде очень чувствуется соль, и этим хармык отличается от всех известных нам ягод. Впрочем, солёность бывает различная: она то больше, то меньше, в зависимости от степени засоления почв, на которых растёт селитрянка.Гобийские араты в большом количестве собирают хармык. Они едят ягоды сырыми, сушат впрок, а затем заваривают, кипятят подобно компоту и пьют кисло-солёный напиток. Ведь и чай монголы пьют солоноватый. Сушёные ягоды сохраняются очень долго, месяцами. Араты говорят, что хармык — это дар Гоби, дар пустыни, которая редко балует человека полезными растениями.К дарам пустыни нужно отнести оригинальную солянку — кумарчик гобийский, или цульхир. Это небольшое, до полуметра высотой, стройное растение встречается только на песках и, как многие другие песколюбы, имеет большую разветвлённую корневую систему, помогающую ему обеспечить себя влагой. Цульхир замечателен своими мелкими, величиной с маковое зерно, семенами. Когда осенью созревают семена, араты выходят в пески собирать их. Во влажные урожайные годы монголы заготовляют зерно пудами. Мелкие зёрна цульхира по питательности не уступают хлебным злакам.Монголы едят семена цульхира поджаренными или толкут их в ступе, получая таким образом муку, которую подмешивают к еде и заправляют жиром. Из этой муки приготовляют также болтушку, вкусную и сытную.Для аратов, живущих в песках Гоби, Алашаня, Ордоса, цульхир представляет дополнительный источник питания.О цульхире хорошо писал Н. М. Пржевальский: «Вопреки поговорке: „Не посеешь — не пожнёшь“, алашанцы, в особенности в более дождливое лето, собирают в конце сентября обильную жатву на своих песках. Затем тут же на готовых токовищах, каковыми служат все оголённые места лёссовой подпочвы, обмолачивают собранный цульхир» Н. М. Пржевальский. От Зайсана через Хами на верховья Жёлтой реки. Третье путешествие в Центральную Азию. М., 1948, стр. 345.
.И пустыня Гоби приносит плоды. От Алтая до Тибета Перенеситесь теперь, читатель, мысленно в центральноазиатскую пустыню к нашему бивуаку и проведите с нами одни сутки, — тогда вы будете иметь полное понятие о нашей походной жизни во время путешествия. Н. М. Пржевальский Джунгарская пустыня 1956—1959 Как прекрасна жизнь, между прочим, и потому, что человек может путешествовать. И. А. Гончаров В сентябре 1956 года я готовился к отъезду в Китайскую Народную Республику. Меня радовала перспектива поработать в пустынях Центральной Азии. Много лет я бродил по просторам советской. Средней Азии и Монгольской Народной Республики. И земли, лежащие между ними, конечно, занимали мои мысли. Что может быть интереснее путешествий в далёкий труднодоступный край? Как увлекательно пройти по следам замечательных русских путешественников! Ведь в прошлом здесь работали Н. М. Пржевальский, В. И. Роборовский, М. В. Певцов, П. К. Козлов, Г. Е. Грумм-Гржимайло, Г. Н. Потанин, В. А. Обручев. Неповторимая природа Центральной Азии привлекала пристальное внимание и западноевропейских и американских учёных.Накануне отъезда из Москвы я получил письмо от своего старого друга Ю. С. Желубовского — геолога, с которым мы когда-то вместе работали в Монголии. С той поры прошло много лет, а он без устали продолжал исследования на советском Дальнем Востоке. Затем судьба привела его в Китай. Более четверти века Юрий Сергеевич с молотком и горным компасом изучал геологию различных районов Азии, но не угасла в нём жажда поисков и открытий.И теперь из далёкой Сычуани пришло письмо, взволновавшее меня. Я вспомнил чудесные дни нашей совместной экспедиции в Восточную Монголию.«Мой дорогой Э. М…— писал Юрий Сергеевич, — привет Вам из Чунцина, с берегов Янцзы. Когда смотрю на гладь полноводной реки, всегда оглядываюсь назад, вижу пройденные пути-дороги, неоглядные дали монгольских степей и наши совместные маршруты.Теперь путешествия стали проще, а путешественник чувствует себя куда вольготнее, чем в былые времена. Я это ощущаю на себе, когда вспоминаю первые свои экспедиции.Не знаю с чего начать: так много впечатлений! Проделав 3600 километров на автомобиле, попал в Цайдам. Учёным в прошлом столетии для этого требовались многие месяцы, если не годы. Теперь хорошая дорога проложена сюда из Ланьчжоу. Она проходит по левому берегу Хуанхэ в Синин и далее к высокогорному «Голубому озеру» — Кукунор, которое, кажется, было мечтой всех исследователей Центральной Азии.Мы подъезжали к нему с востока. Вечерело. Солнце почти уже скрылось за горами. В алом небе только отдельные лучи освещали покрытые снегом вершины Наньшаня. Вопреки названию кукунорская вода оказалась разноцветной: восточная часть озера действительно была голубой, а западная — розовая — отражала краски угасающего дня. На склонах окружающих гор на больших высотах почти нет следов оледенения. А это вызывает удивление. В Цайдаме на таких же высотах видны великолепные цирки, висячие долины и морены. Один геолог высказал предположение, что хребет, отделяющий Кукунор от бассейна Хуанхэ, совсем молодой и возник после максимального оледенения, чем и объясняется отсутствие ледниковых форм рельефа. Помнится, и Вы предположительно писали о прошлых связях Кукунора с Хуанхэ в своей «Центральной Азии».Этот примечательный факт объясняет многое. Он говорит о том, что в прошлом, во время ледникового периода, некоторые бессточные замкнутые бассейны Центральной Азии, откуда ныне ни одной капли воды не достигает морей, имели сток, реки уносили влагу в океан.На озере, в его западной части, — продолжал Юрий Сергеевич, — высится небольшой остров. Его в начале XX столетия достиг на лодке геолог А. А. Чернов, сотрудник камской Экспедиции П. К. Козлова. На острове жили несколько лам-отшельников. Они могли общаться с местным населением только зимой, когда озеро покрывалось льдом. Монахи удивились, увидев человека неизвестной национальности, точно с неба свалившегося.Помнится, путешественник кратко описал остров, покрытый скудной растительностью, которая едва обеспечивала кормом нетребовательных коз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51